|
Вместо эпилога. Год 1966-й
Документы
Призыв группы «Сопротивление»1
5 декабря 1965 года в Москве на площади Пушкина состоялась демонстрация в поддержку требования гласности суда по делу писателей А. Синявского и Ю. Даниэля.
В нарушения самых элементарных демократических норм власти насильственно разогнали демонстрацию.
Под давлением властей, администрация гуманитарных факультетов МГУ провела гнусную кампанию расправы над студентами, оказавшимися в момент демонстрации на площади Пушкина.
Расправляясь с молодежью руками услужливого партийно-административного чиновничества, власть пытается замаскировать проводимые ею репрессивные мероприятия. Но свирепость псов только подчеркивает склонности дрессировщиков.
Отвечая на вопрос об аресте А. Синявского и Ю. Даниэля на пресс-конференции по случаю присуждения Нобелевской премии, М. Шолохов сказал: «Нужно писать честно и честно смотреть в глаза своей власти, а не завоевывать популярность, печатаясь на Западе...» В чьи глаза рекомендует честно смотреть заигрывающий с властью М. Шолохов? В глаза распоясавшихся политических держиморд? В глаза раболепствующих партийно-административных карьеристов или в глаза официозных демагогов и шарлатанов? И вообще странно, что М. Шолохов так долго не может разглядеть на физиономии «своей» политической власти пару поблескивающих жандармских медяшек вместо глаз. И, на наш взгляд, удивительно, что Нобелевская премия за 1965 год была присуждена человеку, мыслящему в объеме моралиста из официозной агитбригады, умеющему «честно» смотреть сквозь розовые очки в бесчеловечные глаза узурпаторов.
В связи с разгоном демонстрации и последовавшей за этим расправой над студенческой молодежью — возникает вопрос: кто несет ответственность за все допущенные нарушения конституционных свобод? Очевидно — никто! Очевидно, власти не считают нужным реально обеспечивать провозглашенные Конституцией свободы, а наоборот, склонны поддерживать акты надругательства над демократией и поощрять проявления прямого и косвенного насилия над личностью.
Здесь уместно напомнить слова Пальмиро Тольятти из его «Памятной записки»: «Проблемой, привлекающей наибольшее внимание,— это относится и к Советскому Союзу, и к другим социалистическим странам — является, однако, преодоление режима ограничений и подавление демократии и личных свобод, который был создан Сталиным».
Мы призываем вас к бдительности и сопротивлению. Мы призываем вас честно смотреть в глаза своей совести и не душить ее естественные проявления в петле всегда ошибочного расчета. Мы призываем вас заглянуть в глубины собственного Я, и если вы увидите жалкого мошенника, уже потерявшего собственную голову, но трясущегося за каждый волосок на потерянной голове, то мы призываем вас не обманывать самих себя.
«СОПРОТИВЛЕНИЕ»
Записка Председателя КГБ В.Е. Семичастного и Генерального Прокурора СССР Р.А. Руденко в ЦК КПСС. 8 июня 1966 г.
Секретно
ЦК КПСС
В последние годы органы госбезопасности усилили профилактическую работу по предупреждению и пресечению особо опасных государственных преступлений, их количество из года в год неуклонно сокращается. В процессе этой работы органам власти приходится сталкиваться с проявлениями, которые представляют значительную общественную опасность, однако не являются наказуемыми по действующему уголовному закону.
К таким проявлениям относятся, в первую очередь, изготовление и распространение без цели подрыва или ослабления Советской власти листовок и других письменных документов с клеветническими измышлениями, порочащими советский государственный и общественный строй, а также попытки некоторых антиобщественных элементов под различными демагогическими предлогами организовать митинги, демонстрации и иные групповые выступления, направленные против отдельных мероприятий органов власти или общественных организаций.
Так, в ноябре и начале декабря 1965 г. в гор. Москве было распространено большое количество листовок, призывающих граждан принять участие в массовом митинге протеста против ареста Синявского и Даниэля. В результате этих подстрекательских действий 5 декабря 1965 г. на площади Пушкина собралась группа молодежи, пытавшаяся провести митинг с требованием «гласности суда» над Синявским и Даниэлем. Принятыми мерами митинг был предотвращен.
На следующий день члены литературного кружка при Литературном музее Колосков2 и Кушев3 изготовили и распространили более 20 экземпляров так называемого «гражданского обращения»4, в котором сообщалось о якобы произведенных арестах участников митинга и предлагалось «всем без исключения протестовать против произвола властей». ..
Попытка организации групповых выступлений, направленных против мероприятий органов власти, и распространение клеветнических измышлений, порочащих советский государственный строй, представляют большую общественную опасность, но наше законодательство не предусматривает ответственность за подобные умышленные действия, совершаемые без цели подрыва или ослабления Советской власти. ..
На практике эти действия квалифицируются или как антисоветская агитация и пропаганда, или как хулиганство, хотя для такой квалификации в большинстве случаев отсутствуют достаточные основания.
По нашему мнению, перечисленные антиобщественные действия не могут оставаться безнаказанными, однако их целесообразно рассматривать не как особо опасные государственные преступления, а как преступления, направленные против порядка управления и общественной безопасности.
abs=235L,589L,6960L,7200L;В целях дальнейшего укрепления законности и правопорядка Комитет госбезопасности и Прокуратура СССР считают необходимым рекомендовать Президиумам Верховных Советов союзных республик внести в уголовный закон дополнения, предусматривающие ответственность за общественно опасные действия, указанные в настоящей записке.
Проекты Указов Президиума Верховного Совета РСФСР прилагаются. Просим рассмотреть. ..
№ 1277-с
(ЦХСД, ф. 3, оп. 80, д. 433, лл. 75-77)
Проект Указа Президиума Верховного Совета РСФСР
О внесении дополнения в
Уголовный кодекс РСФСР
Президиум Верховного Совета РСФСР постановляет:
Дополнить главу девятую «Преступления против порядка управления» Уголовного кодекса РСФСР статьями 1901, 1902 и 1903 следующего содержания:
«Статья 1901. Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй.
Систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, равно изготовление или распространение в письменной или иной форме произведений такого же содержания,
наказывается лишением свободы на срок до трех лет, или исправительными работами на срок до одного года, или штрафом до ста рублей.
Статья 1902. Надругательство над Государственным гербом или флагом.
Надругательство над Государственным гербом или флагом СССР, РСФСР или другой союзной республики,
наказывается лишением свободы на срок до двух лет, или исправительными работами на срок до одного года, или штрафом до пятидесяти рублей.
Статья 1903. Организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих обшественный порядок.
Организация, а равно активное участие в групповых действиях, грубо нарушающих общественный порядок или сопряженных с явным неповиновением законным требованиям представителей власти, или повлекших нарушение работы транспорта, государственных, общественныз учреждений или предприятий,
наказывается лишением свободы на срок до трех лет, или исправительными работами на срок до одного года, или штрафом до ста рублей».
Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР
Секретарь Президиума Верховного Совета РСФСР
(ЦХСД, ф. 4, оп. 20, д. 82, л. 50)
* * *
Итак, год, прошедший после «митинга гласности», не ослабил, а усугубил взаимное отчуждение власти и общества. Система, столкнувшись с новой для себя проблемой, предпочла решать ее привычными методами принуждения и репрессий.
В своем замечательном эссе «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?» А. Амальрик очень точно определил смысл деятельности диссидентов как попытку части общества освоить некую «серую зону», лежащую между областью категорических запретов и пространством заведомо дозволенного. Идея организаторов демонстрации состояла в том, что основой разграничения является закон, и только закон. Ну, что ж,— ответила власть,— закон так закон. Вот вам статьи 1901, 1902 и 1903, если вы так настаиваете.
Строго говоря, было удовлетворено и основное требование демонстрантов — Синявского и Даниэля осудили с соблюдением норм процессуального права. Подсудимые имели адвокатов и сами могли выступать в свою защиту. Слушания были объявлены открытыми, и в Союзе писателей можно было получить пропуск в зал суда. Процесс сопровождался многочисленными публикациями в прессе.
Однако почему-то торжество правосудия5 и гласности не удовлетворило общественное мнение. Многочисленные индивидуальные и коллективные протесты против приговора доказали: гласность, даже в форме официальных партийных материалов, не идет на пользу этому политическому режиму и не вносит успокоения в умы — скорее, наоборот.
Александр Гинзбург собрал доступные ему документы, связанные с делом Синявского и Даниэля, и составил из них документальный сборник — «Белую книгу». Сборник разошелся в множестве машинописных копий по стране, был официально отправлен Гинзбургом в Президиум Верховного Совета СССР, передан за границу и там издан. О «Белой книге» можно говорить долго; в каком-то смысле она была таким же этапным событием для становления общественного самосознания, как за год до нее — «митинг гласности». Для нас важно, что появление этого сборника очень многими было воспринято как ответный удар, как знак того, что отныне последнее слово не всегда принадлежит государству.
22 января 1967 г. у памятника Пушкину вновь прошла демонстрация протеста — уже третья по счету (вторая состоялась 5 декабря 1966 г., в годовщину «митинга гласности»). Она была вызвана арестами, проведенными КГБ тремя днями ранее6.
На этот раз пятеро участников демонстрации были арестованы7. А на следующий день арестовали и Гинзбурга.
К этому времени относятся строки Натальи Горбаневской8:
Страстная, насмотрись на демонстрантов.
Ах, в монастырские колокола
Не прозвонить! Среди толпы бесстрастной
И след пустой поземка замела...
И к этому же времени относится новый документальный сборник, посвященный суду над демонстрантами 22 января 1967 г. Составитель, молодой преподаватель физики в одном из московских вузов — Павел Литвинов — снабдил его многозначительным подзаголовком: «Процесс цепной реакции».
И этот процесс, действительно, «пошел».
Впереди была волна протестов 1968 г., вызванная так называемым процессом четырех9 и превратившая разрозненные группы и компании в консолидированное общественное движение. Впереди был один из самых ярких и героических эпизодов этого движения — демонстрация семерых10 25 августа 1968 г. на Красной площади. Впереди был кризис 1972—1973 гг. и возрождение середины 70-х, когда в Москве и в некоторых республиках возникли специализированные правозащитные ассоциации, группировавшиеся в основном вокруг так называемых Хельсинкских групп. Все это сопровождалось более или менее интенсивными репрессиями против правозащитников. Диалога общества с государственной властью не получилось.
Мы не будем пересказывать здесь все перипетии этого процесса, все взлеты и падения правозащитного движения в СССР. Рассмотрим лишь сюжет, непосредственно связанный с темой нашего сборника,— традицию ежегодных митингов 5 декабря у памятника Пушкину.
Эти митинги почти ничем не напоминали манифестацию 1965 г. — ни техникой проведения, ни установившимся ритуалом. Пожалуй, лишь одно обстоятельство оставалось неизменным из года в год: почти полное отсутствие репрессий против участников митингов (если не считать таковыми периодически возобновлявшиеся попытки не допустить на площадь некоторых из тех, чье участие в очередном митинге рассматривалось как особенно нежелательное). О причинах такой сдержанности остается только гадать. Каким невероятным ни кажется предположение, что «программа правового воспитания власти» А. Вольпина принесла свои плоды, но даже и это объяснение не стоит сбрасывать со счетов...
Наиболее существенное отличие последующих митингов11 от манифестации 1965 г. состоит в отказе от листовок как способа оповещения. Вообще, «Гражданское обращение» — едва ли не единственный известный нам пример использования листовок для организации коллективных правозащитных выступлений, а не для агитации и пропаганды12. Возможны две трактовки этого интересного обстоятельства. Первая — оптимистическая: традиционный митинг на Пушкинской площади стал достаточно известен и не нуждался в широком рекламировании. И вторая — пессимистическая: правозащитное движение, создав собственную субкультуру, замкнулось само на себя и ограничилось узким кругом тех, кто в нем участвует; неспособность привлечь к себе и своим акциям широкие слои населения сделала ненужным распространение листовок.
На самом деле, истинны обе трактовки одновременно. Вопрос лишь в том, что понимать под словом «достаточно».
Сложившаяся традиция очень быстро отвергла также плакаты и выступления. Как показал опыт (в том числе и опыт 1965 года), власти все равно не дали бы развернуть плакаты и не допустили бы выступлений. Кажется, единственное исключение из этого правила — речь П. Григоренко13, произнесенная им на митинге 1976 г. Зато почти сразу возник новый обычай: несколько минут молчания с непокрытыми головами, подобно тому, как это принято делать на похоронах.
Этот трагический оттенок соответствовал пафосу противостояния, борьбы, которая не обходилась без жертв. Действительно ли эта борьба завершилась победой права — покажет будущее.
|