ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Времена не выбирают,
В них живут и умирают.

А. Кушнер

6 октября 1961 года не только перестала существовать «Маяковка» (площадь), но и распалось «восторженное братство» людей общей судьбы — «маяковцев». Кто-то ушел в частную жизнь, кто-то — скрывая грехи молодости — пытался делать карьеру, кто-то продолжал издавать самиздатские журналы, кто-то — спустя несколько лет — пришел в народившееся правозащитное движение.


ИНТЕРВЬЮ С УМЕРШИМ ПОЭТОМ

Одним из активнейших деятелей правозащитного движения стал Юрий Галансков — самая светлая фигура «Маяковки», поэт-«политик», чьи политические убеждения и действия никогда не расходились с общечеловеческой моралью — ибо шли не от ума, но от сердца.

Читатель, наверное, уже заметил: почти все главные фигуры «Маяковки» представлены в этой книге обширными интервью-биографиями от детских лет до нынешнего дня. Побеседовать с Юрием Галансковым, увы, уже невозможно. Найти же кого-нибудь, кто рассказал бы мне о Юре так, чтобы этот разговор хотя бы в какой-то степени заменил разговор с ним самим, — не удалось. Каждое свидетельство ценно, но штрихи, даже самые точные и характерные, остаются штрихами — в цельный образ, во всей его сложности и полноте, они, к сожалению, не складываются. С ролью alter ego Галанскова не справился никто. И тогда я решила поискать ответы на мои традиционные вопросы в текстах Юрия Тимофеевича — ведь известно: жизнь поэта в его стихах.

Вопрос о детстве.

Ответ:

На старой кровати заснула мать,
Нутро больное играет в звуки.
Я знаю, ей через час вставать,
Вставать, принимать муки.

Я знаю, она на работу пойдет,
Положит мне деньги на сигареты,
Хлеба кусок с собою возьмет,
Оставит сыну две лишних котлеты!
<...>
Папа спит, как щепка худой,
С дивана упали рабочие руки,
Густо обросший седой бородой,
За день навидавшийся муки.

А завтра будут машины опять
Сосать исхудавшее тело,
И он мне сможет одно сказать:
Работа — воловье дело.

Рабочему счастье дано одно —
Побольше, погорче, почаще хлебнуть,
И пьем мы, уставшие, злое вино,
Чтоб выпить и крепко заснуть.
<...>
Спит, покоряясь проклятой судьбе,
А я в темноте стою,
Стою и слагаю песни борьбе
И гимны борьбе пою 1 .

Вопрос об общественно-политических взглядах.

Ответ:

С последней трибуны
торжествующему палачу,
отделившему туловище от меня,
я,
разрубленный,
                 прокричу:
«Пролетарии всех стран, соединя...»
Но ваше фальшивое счастье,
ваши лозунги,
ваши плакаты —
я разрываю на части
и бросаю в камин заката 2 .

(1961)

Вопрос о смысле и назначении поэзии вообще и современной поэзии в частности.

Ответ:

Предвоенно-мозговой психоз!
Водородная язва! Привилегиозно-денежный жировик!
Это ли не сфера современной поэзии?
«Да, но где же человек?», — скажете вы.
Где человеческие страсти?
Где любовь?
Где жизнь?
Где смерть?
Где детский смех?
Где вспышка мака, кисть сирени?
Удар друзей, удар ножа...

Все здесь. Здесь человек страстей, но здесь и другой человек. Его тело устало. Его душа пережевана железными челюстями машины. Здесь любовь, необузданная, как дикая лошадь; но здесь и другая любовь, когда уже не умеешь любить. Здесь жизнь, но здесь и другая жизнь, когда человек уже умер. Здесь смерть, но здесь и другая смерть, когда ее носят в груди вместе с чахоткой или язвой. Здесь смех детей, но здесь и другие дети, которые уже не могут смеяться, и больная улыбка лишь изредка появляется на детском личике.

Не нужно бояться социального в поэзии, но бойтесь, чтобы ваша поэзия не превратилась в поэтическую социологию.

Война должна исчезнуть, как когда-то исчезло людоедство. Мы считаем, что современные правительства не способны осуществить полного и всеобщего разоружения. Поэтому современная поэзия должна влиять на формирование новейших общественных сил, которые навсегда покончат с войной, а заодно и с паразитизмом современных государств, в недрах которых война столь успешно развивалась и с изобретением ядерных средств уничтожения была доведена до абсурда.

Воюют, чтобы победить. В современной войне единственным победителем будет Смерть. Но для человеческой личности ужасы войны — это всего лишь возможные ужасы будущего. Предположим лучше — войны не будет. Но будет ли легче от этого человеку? Нет! Ведь человеческая личность ежедневно, ежечасно поставлена перед необходимостью «наслаждаться» ужасами предвоенными. И естественно, что измученная человеческая личность кричит:

Хотят человечьей кожей
обтягивать тело ракет 3 .

Крайне эстетствующие группировки, возможно, будут возражать против столь социальной поэзии. Пусть. Может быть, это поможет, им создать поэзию в сфере не социального. Из сказанного следует, что новейшая современная поэзия нисколько не будет походить на беззубую собаку, которую все гладят потому, что она никого не кусает. Время и действия — и можно будет коллекционировать желающих надеть на нее намордник.

Но мы знаем, что делаем.

Мы будем писать жизнь, ее различные проявления, и самыми разными красками. Мы будем писать о человеке и для человека. Мы будем писать человеческое. Мы будем бороться за человека. Ибо человек рождается не для того, чтобы в процессе жизни стать жертвой духовного и физического уродства и умереть в конце концов сволочью, оставив горы грязных дел, в которых погрязнет и потомство 4 .

Вопрос о будущем.

Ответ:

Суд
Закрытые двери.
Судьи-звери
рычали,
сжимая лапы;
подсудимые молчали
— во рту торчали кляпы.
<...>
Чиновник четко читал приговор —
и весь разговор 5 .

КОММЕНТАРИИ

Интервью с умершим поэтом

1 Стихотворение из личного архива Ю.Галанскова. (Хранится у А.Викторова, копия в НИПЦ «Мемориал»).

2 То же.

3 Из поэмы Ю.Галанскова «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

4 См.: Мое человеческое, или Удар в заспанную рожу равнодушия: Поэтический манифест (1961). Хранится в личном архиве Ю.Галанскова.

5 Из стихотворения «Убийство» (1956 или 1957), хранящегося в личном архиве Ю.Галанскова.