7. Контроль над обществом.

Вопрос о месте и роли КПСС в общественной жизни представляется кардинально важным для ответа на поставленный вопрос. Была ли КПСС всего лишь правящей политической партией, захватившей все рычаги управления государством, или чем-то большим — надгосударственной структурой, претендовавшим на тотальный контроль во всех сферах общественного бытия?

В Конституции СССР (как 1936, так и 1977 гг) был включен ряд положений, дающих определенные правовые возможности для создания в стране основ гражданского общества. К этим положениям относятся прежде всего индивидуальные права и свободы граждан — свобода слова и совести, а также определенные права, затрагивающие интересы общественных групп — право на свободное объединение граждан в ассоциации, свобода собраний и митингов, свобода уличных шествий и демонстраций, свобода печати. Как же обстояло дело с реализацией этих прав и свобод в СССР? Постараемся частично ответить на этот вопрос на материале последних десятилетий.

7.1. Роль КПСС в подавлении индивидуальных прав и свобод граждан.

В период хрущевской «оттепели» (1956-64) в стране возродилось и стало социально значимым явлением независимое общественное мнение, игнорирующее предписанные партией идеологические догмы — так называемое «инакомыслие». Судебные репрессии против «инакомыслящих» в 1965-68гг. не только не прекратили этот процесс, но, напротив, актуализировали в сознании общества проблему нарушений властями основных конституционных прав и свобод. К концу десятилетия в Советском Союзе возникает движение в защиту этих прав и свобод, движение открытое, отнюдь не носившее антигосударственного характера, аппелировавшее в первую очередь к Конституции СССР и принципиально отвергавшее насильственные методы борьбы.

Это движение встретило резкое противодействие со стороны партийно-правительственной элиты, настороженно и враждебно относившейся к самой идее защиты прав человека.

Такое отношение полностью подтверждается содержанием партийных документов. Партийное руководство довольно быстро осознало, что эта проблема имеет международно-правовой аспект и что информация о нарушениях прав человека подрывает престиж Советского Союза за рубежом. Однако среди документов ЦК того периода нам не удалось обнаружить ни одного, в котором признавались факты неблагополучия в этой области и поднимался бы вопрос о приведении ситуации в соответствие с нормами Конституции. Руководители КПСС понимали, что сама постановка такого вопроса является посягательством на тотальный контроль партии над обществом. Характерно, что в партийных документах, так же как и в документах КГБ, к лицам, проявляющим правозащитную активность, систематически применяется термин «противник».

Подавляющее большинство решений и постановлений ЦК КПСС, касающихся деятельности и судеб отечественных правозащитников, принято по запискам КГБ СССР (часто — совместно с Прокуратурой СССР) и сводится к репрессивному подавлению гражданской активности, а также к пропагандистской нейтрализации нежелательного резонанса. Выше уже приводились примеры такого подавления: аресты видных диссидентов, организация судебных процессов над ними, высылки за границу. Но высшая партийная инстанция рассматривала и бесчисленное множество куда более частных вопросов, вплоть до такого тривиального «оперативного мероприятия» КГБ, как изъятие в г.Обнинске самиздатской копии романа А.Солженицына «В круге первом», которое также потребовало (в 1967г.) согласия ЦК (ЦОА МБРФ, ф.5-ос, оп. 14, д. 64, лл. 342-342об.). См.также Прил. IX, док.7, л.1: Секретариат решает, разрешить или не разрешить наблюдателю от Международной ассоциации юристов-демократов присутствовать на кассационном разбирательстве по делу А.Гинзбурга, Ю.Галанскова, А.Добровольского и В.Лашковой (1968; постановили не разрешить).

В 1960-е — 80-е гг. помимо уголовных форм преследования инакомыслящих было выработано множество других, внесудебных способов: увольнение с работы или отказ в приеме на работу; полный или частичный запрет на публикации или на упоминание имени человека в печати; организация «проработочных» кампаний по месту службы; организация порочащих публикаций в печати; принуждение к эмиграции из СССР. Частично эти мероприятия осуществлялись органами госбезопасности (почти всегда — по их инициативе), иногда — местными партийными организациями, администрацией предприятий и учреждений. Но как правило — под контролем партийных инстанций.

Не меньше усилий затрачено на «идеологическое» противодействие правозащитной активности. Так, 16.06.1977. Политбюро принимает решение о направлении «специализированной туристской группы в составе 20 человек» в Гонолулу, где должен был состояться VI Всемирный конгресс психиатров — для противодействия «клеветнической кампании о якобы имеющих в СССР место злоупотребления психиатрией для политической борьбы с ‘инакомыслящими’» (Прил. XII, док. 12, л. 1-2). В апреле следующего года ЦК утверждает «план основных мероприятий на 1978-79 гг. по разоблачению антисоветской клеветнической кампании по поводу так называемых ‘политических злоупотреблений’ в психиатрии» (Прил. IV, док. 44, л. 1). См. также специальное решение Секретариата об утверждении текста сообщения ТАСС по поводу встречи высланного из СССР В.Буковского с президентом США Картером (1977; Прил. IV, док. 43, л. 1).

В качестве примера приведем реакцию ЦК КПСС на присуждение в октябре 1975 г. Нобелевской премии мира акад.Сахарову — одному из наиболее авторитетных борцов за права человека в СССР. В постановлении ЦК «О мерах по компрометации решения Нобелевского комитета о присуждении премии мира САХАРОВУ А.Д.», предложенном Председателем КГБ Ю.Андроповым и принятом на Политбюро 15.10.1975г., запланировано провести в этой связи следующие мероприятия:

«1. Поручить отделам науки и учебных заведений, пропаганды ЦК КПСС совместно с Президиумом Академии наук СССР подготовить от имени Президиума Академии наук СССР и видных советских ученых открытое письмо, осуждающее акцию Нобелевского комитета .... Указанное письмо за подписью членов Президиума Академии наук СССР и видных советских ученых опубликовать в газете »Известия".

2. Редакции газеты «Труд» опубликовать фельетон, в котором показать, что присуждение САХАРОВУ Нобелевской премии мира в сумме 122 тысяч долларов служит подачкой реакционных кругов Запада (в первоначальном варианте — «преподнести присуждение...как подачку» — Эксп.) за постоянно поставляемую им клевету на советский общественный и государственный строй.

3. По линии АПН продвинуть на Запад материалы, раскрывающие тезис о том, что присуждение премии мира человеку, выступающему против разрядки международной напряженности ..., противоречит политике Советского государства и всех прогрессивных сил мира ....

По каналам Комитета государственной безопасности продвинуть на Запад статьи, в которых показать абсурдность решения Нобелевского комитета, присудившего премию мира одному из изобретателей оружия массового поражения (в первоначальном варианте — «лицу, которое является изобретателем оружия массового поражения людей». — Эксп.)." (Прил. XII, док. 13, л. 1-3).

7.1.2. Начиная с 1987г. случаи уголовного преследования за инакомыслие становятся крайне редкими, и мы не располагаем никакими документальными доказательствами того, что эти преследования, когда они все же происходили, планировались именно партийными органами. Однако против несанкционированной правозащитной активности и лиц, ее проявляющих, продолжали применяться пропагандистские (обычно дискредитационные) и даже административные меры.

Так, в своей записке от 04.12.1987 г. четыре члена Политбюро (Э.Шеварднадзе, Л.Зайков, В.Чебриков, А.Яковлев) поднимают вопрос о планируемом на 10-14 декабря в Москве «так называемом семинаре независимых общественных организаций стран-участниц хельсинкского процесса по гуманитарным вопросам». Речь идет о независимом общественном семинаре, организованном активистами правозащитного движения в СССР — Л.Тимофеевым, С.Григорьянцем, С.Ковалевым, Л.Богораз и другими известными советскими диссидентами. Довольно подробно изложив планы устроителей семинара, авторы записки делают вывод, что «речь идет о подготовке провокации, которая по замыслу организаторов и их зарубежных инспираторов в любом случае должна принести дивиденды». Предлагается действовать следующим образом:

— отказать устроителям в аренде помещения для проведения семинара, сославшись на необходимость «соблюдать Конституцию СССР и другие законодательные акты» (?). Авторы записки предполагают, что «при отказе от аренды помещений »семинар" будет собран на частных квартирах, однако пропагандистский эффект в этом случае будет значительно снижен";

— отказать с «аналогичной мотивировкой» в выдаче виз «тем иностранным гражданам, которые запросятся на “семинар”»;

— «воздержаться на данном этапе от мер пресечения» в отношении устроителей семинара, учитывая, что, по мнению авторов записки, «одна из главных целей» их «состоит в том, чтобы спровоцировать скандал».

В конце записки отмечается необходимость разработать не только административные, но и политические методы «нейтрализации деятельности подобных антиобщественных элементов». К числу таковых авторы относят «кропотливую индивидуальную работу», в том числе — «по месту жительства», а также «разоблачение в средствах массовой информации подлинного лица этих »правозащитников" «. Кроме того, указывается на необходимость разработки Закона о самодеятельных объединениях (Прил. XII, док. 14, л. 1-4).

Решение Политбюро, одобрившее эти соображения и дополнившее их возложением на официозную Комиссию по правам человека («комиссия Бурлацкого») обязанности вести «систематическую работу по нейтрализации антиобщественных группировок», состоялось 06.12.1987. А 28.12 в ЦК поступает отчет о выполнении этого решения, озаглавленный «О мерах по локализации провокационных действий участников так называемого ‘семинара по правам человека’» и подписанный теми же четырьмя членами Политбюро, а кроме того — А.Добрыниным и А.Лукьяновым. «Принятые меры», — отмечается в отчете, — «позволили в определенной степени сузить круг участников так называемого »семинара", не допустить организационного объединения враждебно настроенных лиц с антисоциалистическими элементами в других соцстранах и сорвать попытку создания постоянно действующего центра в Советском Союзе. Не получив разрешения на использование государственных помещений для проведения «семинара», провокаторы разошлись по частным квартирам и образовали 10 секций..." (Прил. XII, док. 15, л. 1-2).

«Принятые меры», примечательны, с одной стороны, отсутствием привычных уголовных репрессий против участников семинара, а с другой — открытым пренебрежением к праву вполне в духе предыдущей эпохи. Так, «сужение круга» было в частности достигнуто путем превентивного, без предъявления каких бы то ни было формальных оснований, задержания граждан, пытавшихся выехать в Москву для участия в работе семинара. В Армении был незаконно задержан П.Айрикян, на Украине — В.Черновол, В.Барладяну (в тексте документа — Барладян), М.Горынь, И.Гель, в Литве — Н.Садунайте. (Это был традиционный способ, не раз применявшийся в 1970-х —1980-х гг., обычно — к участникам национальных движений, ехавших в Москву для вручения петиций властям; существует несколько решений ЦК, санкционирующих подобные действия). Авторы отчета пишут об этой операции с полной откровенностью. Заметим также, что отказ в использовании уже снятых организаторами семинара помещений был мотивирован не «антиконституционностью» их действий, как предполагалось в записке от 04.12, а «санитарными мероприятиями» и «соображениями противопожарной безопасности.»

Еще один аналогичный пример: 27.07.1989 г. в ЦК поступает записка Председателя КГБ В.Крючкова, озаглавленная: «О намерении антиобщественных элементов провести в г.Москве международный семинар »КГБ и перестройка" «. В отличие от предыдущего случая Крючков не предлагает конкретных мер, а просто информирует ЦК о том, что организаторы семинара — »подстрекаемые из-за рубежа антиобщественные элементы из числа так называемых «правозащитников» и еврейских националистов" — ставят своей целью, «маскируясь процессом гласности и демократизации», дискредитировать КГБ (Прил. XII, док. 16, л. 1). Ознакомившись 28.07 с сообщением, Генеральный секретарь ЦК М.Горбачев распоряжается: «Это мероприятие надо просто сорвать» (там же, л.3; сообщено в КГБ сотрудником Общего отдела ЦК Галкиным). Устную резолюцию Горбачева Председатель КГБ передает к исполнению, о чем 29.07 сообщает руководителям своего ведомства: Ф.Бобкову, Л.Шебаршину и другим (там же, лист тот же). Нам неизвестно, состоялся или нет планировавшийся семинар. Важнее для нас другое: и в конце 1980-х гг. высшее партийное руководство по-прежнему крайне негативно относится к несанкционированной правозащитной инициативе.

7.2. КПСС и общественные организации

Вопрос о статусе КПСС как общественной организации находится в тесной взаимной связи с вопросом о характере ее отношений к другим структурам, имеющим этот статус или претендующим на него. Опубликованные исторические источники и имеющиеся архивные материалы позволяют сделать вывод, что:

1. Придя к власти, КПСС разгромила значительную часть существовавших в стране общественных организаций и полностью подчинила себе оставшиеся.

2. Создание и функционирование новых общественных организаций происходило — по крайней мере, до 1987 г. — под всеобъемлющим контролем ЦК КПСС, который выступал по отношению к ним как высший распорядительный орган государственной власти.

3. Попытки отдельных граждан осуществить свое конституционное право на создание действительно независимых ассоциаций рассматривались до 1987г. как преступные и пресекались с помощью репрессий, санкционированных партийными органами — от обкомов до ЦК КПСС.

4. С конца 1987-х гг. КПСС как правило воздерживалась от прямого силового пресечения инициатив, направленных на создание общественных организаций. Однако и в этот период наблюдаются попытки поставить вновь создаваемые ассоциации граждан под контроль ЦК КПСС.

Обратимся к фактам.

7.2.1. В 1917-1923 гг. были запрещены, заявили о своем самороспуске (в ряде случаев — с коллективным или на индивидуальной основе вхождением своих членов в ВКП(б)), фактически самораспустились или были вынуждены уйти в подполье все политические партии, существовавшие в стране. Тогда же были ликвидированы или поставлены под контроль независимые отраслевые и территориальные профессиональные союзы, огосударствлено кооперативное движение.

В 1920-е гг. не прошли перерегистрацию или были ликвидированы иными способами подавляющее большинство религиозных, философских, культурных обществ, целый ряд детских и юношеских организаций. На рубеже 1920-х-1930-х гг. было разгромлено независимое массовое краеведческое движение (сотни организаций по всей стране); одновременно партия окончательно установила контроль над Академией Наук. Позднее было распущено Всесоюзное Общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев.

По-видимому, последней легальной независимой общественной ассоциацией оставался Комитет помощи политическим заключенным, возглавлявшийся Е.П.Пешковой — крохотная по своему составу и весьма специфическая по своим задачам организация. В период массовых репрессий Комитет выглядел анахронизмом и был ликвидирован в 1937-38 гг.

Таким образом, в течение первых двух десятилетий своего правления партия ликвидировала независимые ассоциации граждан практически во всех сферах общественной жизни.

Взамен создавались немногие и полностью подконтрольные партии структуры, такие как КСМ(1918), Осоавиахим (1927), ССОД (1958), СКЗМ (1949), т.н. «творческие союзы» и т.д. Общественные организации возникали по воле ЦК и по воле ЦК уничтожались. Типичный пример первых — Союз писателей СССР, созданный в 1934 г. во исполнение Постановления ЦК ВКП(б) от 23.04.1932 г. «О перестройке литературно-художественных организаций», предписавшего ликвидацию всех существовавших ранее писательских организаций. Пример уничтоженной по решению ЦК КПСС организации — Еврейский антифашистский комитет, вполне лояльный к партийному руководству, но ставший в какой-то момент неугодным и разгромленный, как «центр антисоветской пропаганды» (Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) 20.11.1948 с утверждением постановления Бюро Совмина — Реабилитация. Политические процессы 1930-50-х годов. М., 1991, с.324).

7.2.2. Контроль партии над общественными организациями осуществлялся самыми разными способами — от издания прямых постановлений, регламентирующих их деятельность, до вполне конституционного влияния на них через членов КПСС, входящих в организацию. Однако основным механизмом воздействия на общественные объединения было присвоенное партией право контролировать смещение и назначение руководителей организации, включая и выборные должности. В последнем случае партийный орган, в чью номенклатуру входила такая должность, «рекомендовал» собранию членов организации свою «кандидатуру». Но, как показывают закрытые партийные издания, этот довольно аккуратно соблюдавшийся ритуал был не более, чем осознанной маскировкой процедуры партийного назначения. Действительно, в упомянутых закрытых справочниках «Номенклатура должностей ЦК КПСС» перечислено руководство всех сколько-нибудь значимых общественных организаций. Сюда входят и профсоюзы, и Академия наук, и спортивные общества, и органы печати. В номенклатурно-вассальной зависимости от партии находились и творческие союзы. См., например, Постановление ЦК от 13.03.1981 о создании Союза архитекторов РСФСР — по предложению Совмина РСФСР и Союза архитекторов СССР (Прил. XII, док. 17). Эта зависимость сохранялась и после создания организации. Так, в 1987 г. правление Союза журналистов СССР представляет на одобрение в ЦК проект новой редакции своего Устава (Прил. XII, док. 18).

Единственным типом ассоциаций, не значащихся в номенклатурных перечнях, были конфессиональные объединения. Однако они по законодательству 1929 г. находились в полной зависимости от Совета по делам религий при СМ СССР, руководство которого в номенклатуру ЦК входит.

Эта форма зависимости общественных организаций от КПСС сохранялась вплоть до сентября 1990 г.

В случае, когда по мнению ЦК, те или иные политические шаги должны были исходить не от партии, а от «независимой общественной организации», соответствующая организация партаппаратом создавалась.

Например, в п. 62гс протокола N 101 заседания Секретариата ЦК от 29.03.1983 записано:

«1. Согласиться с предложением Отдела пропаганды ЦК КПСС и КГБ СССР о создании Антисионистского комитета советской общественности. ....

6. Утвердить председателем Антисионистского комитета советской общественности т.Драгунского Д.А. (на общественных началах), первым заместителем председателя — т.Зивса С.Л., заместителем — т.Крупкина М.Б. (освобожденными).

7. Опубликовать обращение инициативной группы к советской общественности ...

8. Поручить Отделу пропаганды ЦК КПСС рассматривать совместно с КГБ СССР планы работы комитета и оказывать необходимую помощь в их осуществлении" (Прил. XII, док. 19, лл. 1-2).

Пп. 2, 3, 5 решения Секретариата утверждали штаты и должностные оклады работников комитета (включая персональные надбавки), проект Постановления Совмина СССР о материально-техническом обеспечении комитета (включая средства спецсвязи, транспорт, прикрепление руководителей комитета к поликлинике 4-го Управления Минздрава и столовой лечебного питания), номенклатуру должностей ЦК по руководству комитета (три должности были отнесены к номенклатуре Секретариата, три другие — к учетно-контрольной номенклатуре ЦК).

Понятно, что созданная таким образом «независимая общественная организация» могла функционировать только как специализированный филиал Отдела пропаганды ЦК КПСС.

После принятия Закона СССР от 09.10.1990 «Об общественных объединениях» некоторые из ранее созданных общественных ассоциаций попали в парадоксальную ситуацию. Согласно Закону, объединения, зарегистрированные ранее, обязаны были представить при перерегистрации документы, подтверждающие факт их создания. И вот, ряд общественных организаций был вынужден обращаться за соответствующими документами в ЦК КПСС (т.е., de jure — к руководству другой общественной организации !), так как Постановления ЦК, на основе которых они были в свое время созданы, имели грифы «Секретно» и «Совершенно секретно», и сами объединения ими не располагали. Например, в мае 1991 г. с такой просьбой обращается в ЦК КПСС председатель правления Союза научных и инженерных обществ СССР акад. А.Ишлинский (Прил. XII, док. 20, л. 3). Зав. Общим отделом ЦК КПСС П.Лаптев 01.06 предлагает «передать правлению Союза без возврата заверенную копию Постановления Политбюро ЦК КПСС от 28 января 1988 года »Об учреждении Союза научных и инженерных обществ СССР", сняв с данного Постановления гриф «Совершенно секретно» « (там же, л. 1). Зам. Генерального секретаря ЦК В.Ивашко 03.06 дает на это свое согласие.

Аналогичный запрос Советского Комитета солидарности стран Азии и Африки от 03.04.1991 удовлетворен 22.05.1991. Речь идет о Постановлении Президиума ЦК КПСС от 05.04.1956 (Прил. XII, док. 21).

ЦК КПСС осуществлял всю полноту власти над «разрешенными» общественными ассоциациями. Точнее говоря, могли быть разрешены только такие ассоциации, над которыми партийные органы могли осуществлять всю полноту контроля.

7.2.3. Из предыдущей формулировки следует, что общественная организация, претендующая на независимость от КПСС, автоматически считалась «нелегальной». Действительно, история таких организаций — это история репрессий против их участников. Характерно, что в первое послевоенное двадцатилетие участники таких организаций сами воспринимали себя как «нелегалов», со всеми вытекающими отсюда последствиями: конспирация, подпольные способы политической активности. Вопрос о соответствии или несоответствии деятельности той или иной «подпольной» организации нормам Конституции вообще не вставал — ни перед судебно-следственными органами, ни в сознании самих участников «подпольной группы», будь то «Союз борьбы за возрождение ленинизма», образованный несколькими школьниками и студентами-первокурсниками московских вузов в 1950 г. или студенческий же кружок по изучению йоги (1946-48).

Первой общественной ассоциацией, попытавшейся настоять на своем конституционном праве на существование и открыто заявившей о себе, стала Инициативная группа по защите прав человека в СССР. Эта группа, объединившая на более или менее постоянной основе 15 человек, поставила себе целью информировать международные организации и мировое общественное мнение о случаях нарушения властями СССР гарантированных Конституцией прав и свобод граждан. Инициативная группа заявила о своем существовании в мае 1969 г. открытым письмом в ООН. Уже к концу 1975 г. 8 человек из ее состава были арестованы и осуждены, а еще трое были вынуждены эмигрировать. Аналогичную судьбу имели и другие независимые общественные ассоциации правозащитников — Комитет прав человека (1970-73 гг.), Советская секция «Международной амнистии» (1974), Общественный Фонд помощи политзаключенным и их семьям (1974-84), Московская группа содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР (1976-82), Украинская (1976-81), Литовская (1976-81), Грузинская (1977-78) и Армянская (1977-80) Хельсинкские группы, Рабочая комиссия по расследованию использования психиатрии в политических целях (1977-81), Христианский комитет защиты прав верующих в СССР (1976-79), Католический Комитет защиты прав верующих (1978-82). Сказанное относится не только к правозащитным группам — столь же последовательно преследовались члены Национальной объединенной партии Армении (1968), или «свободного профсоюза шахтеров», заявленного в 1977г. в г.Донецке В.Клебановым, или т.н. «свободного межпрофессионального объединения трудящихся» (основан в 1978, по замыслу организаторов — тоже нечто вроде независимого профсоюзного объединения), или пацифистской группы «За установление доверия между СССР и США» (1982). Эти и аналогичные примеры см.: Л.Алексеева. История инакомыслия в СССР. Нью-Йорк. 1983; Хроника текущих событий. Вып. 1-58, 60-64 (самиздатские машинописные выпуски — М. 1968-1983; опубл.: вып. 1-27 — Амстердам. 1979; вып. 28-58, 60-64 — Нью-Йорк. 1974 — 1983); Вести из СССР. Вып. 1/78 — 12/91. Мюнхен. 1978-1991.

Характерно, что в 1970-е — 80-е гг. участникам независимых ассоциаций очень часто предъявлялось обвинение по ст.70 УК РСФСР («антисоветская пропаганда и агитация») или по соответствующим статьям УК союзных республик, но почти никогда к ним не добавлялась ст.72 («организационная деятельность, направленная на совершение» соответствующего преступления"). Предполагалось, что в СССР оппозиционных организаций попросту не существует. В этой связи примечателен документ, направленный из КГБ СССР в ЦК КПСС 05.04.1978 и посвященный «группе Клебанова». В этом документе, подписанном Ю.Андроповым, говорится:

«В связи с обращением советских представительств за рубежом с просьбой дать фактическую информацию относительно т.н. ‘независимого профсоюза’ Комитет госбезопасности придерживается ранее высказанного мнения о нецелесообразности на данном этапе каких-либо публикаций по этому вопросу как за границей, так и внутри страны.

При ответах на обращения по указанному вопросу считали бы оправданным исходить из позиции, что никакого ‘нового’, ‘свободного’ или ‘независимого’ профсоюза в СССР не существует и трудящиеся нашей страны не видят в нем необходимости." (Прил. XII, док. 22).

Эта тактика была официально утверждена ЦК, о чем свидетельствует штамп на документе: «Согласие ЦК КПСС получено».

7.2.4. 1987 г. был переломным в истории СССР. Как только руководство КПСС отказалось от репрессивных мер воздействия на общество, во множестве возникли т.н. «неформальные» объединения, контроль над которыми со стороны партии тотчас же был утрачен. Однако, аппараты ЦК и партийных комитетов на местах не оставляли попыток хотя бы косвенно поставить новые структуры под контроль КПСС.

Например, когда «Мемориал», — первое массовое общественное движение, возникшее снизу, — конституировал себя как независимую общественную организацию со своей структурой, Уставом и программой, — это повлекло за собой немедленную и весьма тревожную реакцию со стороны Идеологического и Государственно-правового Отделов, Отдела партийного строительства и кадровой работы ЦК КПСС, а также МГК КПСС. В поданной в ЦК КПСС записке предлагалось ввести «Мемориал» в рамки партийной политики, используя для этого организации-учредителей Общества — Союз архитекторов, журнал «Огонек», «Литературную газету» и другие. Для этого руководство организаций-учредителей должно было «провести при обсуждении проекта устава этого объединения линию на создание не общества, а фонда ‘Мемориал’», основными задачами которого являлось бы «содействие в сооружении памятника жертвам репрессий, оказание помощи пострадавшим в годы культа личности и членам их семей». Предлагалось также «вовлечь в подготовку и проведение учредительной конференции Всесоюзный Совет ветеранов войны и труда, Комитет советских женщин, профсоюзы, комсомол» и «провести ... работу по созданию нового оргкомитета, более полно отражающего интересы учредителей и других организаций». Смысл намечаемых мероприятий выражен в записке достаточно откровенно: сорвать попытку образования «новой общественно-политической организации, которая будет находиться в конфронтации с партийными и советскими органами». Подробнее см. записку руководителей отделов ЦК КПСС А.Капто, А.Павлова, В.Шаркова и секретаря МГК КПСС Ю.Карабасова «Об обществе »Мемориал" от 11.11.1988, — Прил. IX, док. 9, лл. 2-5.

В этот же период времени на Политбюро рассматривался вопрос о создании Ассоциации адвокатов СССР. Из представленной в ЦК записки видно, что работа по созданию Ассоциации уже велась самими адвокатами и их профессиональными объединениями — коллегиями. Тем не менее, авторы записки вносят на утверждение ЦК вопросы об учредительной конференции предполагаемого общественного объединения, о целесообразных сроках ее проведения и даже об организационном отношении будущей Ассоциации к другой, тоже еще пока не созданной общественной организации — Союзу юристов СССР (выдвигается идея вхождения Ассоциации в Союз «на правах секции либо коллективного члена»). Характерная для осени 1988 года деталь: авторы записки предлагают возглавить организационную работу по созданию Ассоциации государственному учреждению — Минюсту СССР, а Оргкомитет укрепить представителями других государственных учреждений — аппарата ПВС СССР, Института государства и права АН СССР и ВНИИ советского законодательства. С этим рекомендуется поспешить, так как «некоторыми адвокатами форсируется организационное оформление Ассоциации» (Прил. XII, док. 23, лл. 4-5). 28.11.1988 на Политбюро принимается соответствующее Постановление ЦК (там же, лл. 1-2).

7.3. КПСС и средства массовой информации.

Контролю над средствами массовой информации КПСС придавала особое значение. Партийное руководство не без основания считало, что утрата контроля над прессой, радио и телевидением равносильна утрате власти над обществом. Поэтому по отношению к ним осуществлялся по меньшей мере тройной контроль: посредством кадровой политике, через непосредственное курирование органов печати и с помощью предварительной цензуры.

7.3.1. В отношении кадровых назначений и перемещений средства массовой информации не представляют ничего отличного от любых других государственных ведомств. Отметим лишь, что к номенклатуре должностей ЦК КПСС были отнесены не только руководители центральных органов печати (главные редакторы и их первые заместители, директора крупных издательств), но и некоторые творческие работники. Например, на 1987 г. 2 политических обозревателя «Литературной газеты» отнесены к номенклатуре Секретариата, а 7 собкоров этой же газеты за границей — к учетно-контрольной номенклатуре ЦК. Отметим также сплошной характер «номенклатуризации» органов массовой информации: если руководство центральной газеты относится к номенклатуре ЦК КПСС, то главный редактор областной газеты — к номенклатуре обкома, а районной многотиражки — к номенклатуре райкома.

По крайней мере до лета 1987 г. центральные газеты и журналы были распределены между чиновниками Отдела агитации и пропаганды ЦК, которые персонально отвечали за прикрепленные к ним органы печати, не будучи сотрудниками этих органов. Известны случаи, когда от журнала требовалось представить «куратору» подготовленный к печати номер или отдельный материал до представления его в цензуру (при этом Главлит мог не утвердить материал, пропущенный куратором и наоборот).

Традиционным инструментом подавления свободы слова является предварительная цензура печати. В нашей стране эту функцию до принятия Закона о средствах массовой информации осуществляло Главное управление по охране государственных тайн в печати (Главлит). Однако, документы свидетельствуют, что Главлит подчинялся распоряжениям ЦК КПСС. Мелкий, но характерный пример: в приказе N349с от 11.04.69 за подписью зам.начальника Главного управления А.Охотникова (Прил. IX, док. 1) говорится: «Впредь до особых указаний запрещается публикация рецензий, отзывов на книгу Маршала Советского Союза Г.К.Жукова »Воспоминания и размышления". М., 1969, а также выдержек из нее". В качестве основания дается ссылка на «указание Отдела пропаганды ЦК КПСС, переданное т.Чхиквишвили И.И. 10 апреля 1969 г.»

В предыдущих разделах мы уже ссылались на документы, в которых ЦК КПСС предписывает прессе тематику и характер публикаций (см. Прил. IV, док. 30, л. 6-8) или утверждает текст публикации (см. Прил. II, док. 15, л. 1-14). В качестве еще одного примера такого рода указаний (исходящего от КГБ, но согласованного в соответствии с общим порядком с ЦК) процитируем записку Ю.Андропова в ЦК КПСС от 18.02.1973:

«14 февраля 1973 года »Литературная газета" опубликовала статью А.ЧАКОВСКОГО «Что же дальше?». В целом статья по своему содержанию не вызывает сомнения и заслуживает положительной оценки.

Вместе с тем, в этой статье впервые в советской прессе упоминается имя академика САХАРОВА как человека, занимающегося антиобщественной деятельностью....

Полагаем целесообразным исключить впредь упоминание имени САХАРОВА в официальных публикациях советской прессы." (Прил. XIII, док. 1)

Решение о неупоминании имени Сахарова Секретариату ЦК вскоре (07.08.1973; см.Прил. IV, док. 39, л. 1) пришлось пересмотреть, и в августе того же года против Сахарова началась ожесточенная газетная кампания.

7.3.2. Начиная с 1989 г. прямой диктат партии над средствами массовой информации становится все более затруднительным. Однако, ЦК пытается влиять на них с помощью еще остающихся в его распоряжении кадрово-номенклатурных рычагов.

Например, осенью 1989 г. в ЦК КПСС обсуждается вопрос, поднятый председателем правления АПН А.Власовым — о газете «Московские новости». В своей записке, адресованной в ЦК, Власов предъявляет газете и ее главному редактору Е.Яковлеву ряд претензий идеологического характера: публикацию интервью с Л.Валенсой, помещение статьи проф.Дашичева «Сталин в начале 39-го», статей о Катынской трагедии («Дипломатия и нравственность времен перестройки», «Тайны Катынского леса»). Власов предлагает полностью подчинить газету Агентству Печати Новости, слить ее с другими газетами АПН, заменить Яковлева на посту главного редактора, пересмотреть состав редколлегии, «укрепить» редакцию «квалифицированными кадрами». Власова незамедлительно поддержал зав. Идеологическим отделом ЦК А.Капто, однако, в конечном итоге их позиция не была принята, и 22.11 председатель правления АПН снял свое предложение.(Прил. IX, док. 4, л. 1).

Примерно в этот же период А.Капто пытается установить контроль Идеологического отдела над Ленинградским телевидением. Поводом для «укрепления руководства Ленинградского комитета по телевидению и радиовещанию» выставляется показ документального фильма «Человек на трибуне», содержащего интервью с А.Дубчеком о событиях «пражской весны». План восстановления контроля над Ленинградским ТВ получил одобрение секретарей ЦК Медведева и Разумовского, но не встретил поддержки члена Политбюро А.Яковлева и был отставлен.

Попытки установить контроль над прессой продолжались даже после пересмотра ст.6 Конституции СССР. Так, 15.05.90 секретари ЦК КПСС Медведев и Манаенков, начальник Государственно-правового отдела ЦК Павлов, а также Председатель КГБ Крючков и Председатель ВС Лукьянов информируют ЦК о клеветнической «неформальной» прессе и предлагают усилить контроль за полиграфическим оборудованием.(Прил. IX, док. 6).

7.4. Контроль над въездом и выездом за рубеж.

Право любого человека свободно выезжать в другую страну, на время или на постоянное жительства, и свободно возвращаться назад — это не просто одна из общепризнанных индивидуальных свобод, являющаяся частью права на свободу передвижения. Соблюдение этого права — важнейшая гарантия общества в целом от закрытости. Страна, в которой не соблюдается это право, выпадает из мирового сообщества.

Общеизвестно, как обстояло дело с этим правом в нашей стране. Вопрос состоит в том, в какой степени КПСС несет ответственность за такое положение вещей.

7.4.1. Выезд за границу по частным, служебным делам, или в качестве туриста в течение нескольких десятилетий и вплоть до конца 1980-х гг. регулировался партийными органами и проходил под их полным контролем.

Наиболее яркий документ здесь — утвержденное в июле 1975 г. Секретариатом ЦК «Положение о комиссии по выездам за границу при обкоме, крайкоме партии, ЦК компартий союзных республик» (Прил. X, док. 6). Согласно этому Положению основными обязанностями таких комиссий было «рассмотрение представлений министерств, ведомств и организаций о выезде за границу советских граждан», «наблюдение за работой местных органов внутренних дел по рассмотрению заявлений и оформлению выездов за границу советских граждан по частным делам и политэмигрантов», «контроль за выполнением постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР, регламентирующих вопросы выездов советских граждан в зарубежные страны» и т.д. По ряду вопросов такие комиссии имели право выносить окончательное решение, по ряду других оно оставалось за отделами ЦК КПСС.

7.4.2. Есть немало примеров, когда вопрос о поездке того или иного гражданина решался высшими структурами ЦК. Так, в 1976 г. с разрешения ЦК было отказано в поездке за границу на лечение Е.Г.Боннэр (Прил. XIII, док. 2), в 1986 году — Политбюро дает разрешение на поездку к умирающему А.А.Тарковскому его сына и тещи (там же, док. 4) и т. п.

7.4.3. Одновременно с вопросами выезда партийные органы решали и вопросы въезда, и вопросы воссоединения семей, как касающиеся целых групп (см., например, Постановление «О возобновлении выезда советских граждан на постоянное жительство в Израиль» 1968 г. — Прил. XIII, док. 6), так и вполне частные (см., например, Постановление 1975 г. «О нежелательности воссоединения семьи изменника Родины Агапова» — Прил. XIII, док. 7).

Таким образом, решения по вопросам въезда-выезда из страны, объявлявшиеся гражданам исполнительными органами власти, фактически во многих случаях были приняты партийными структурами.

 

В течение всего периода своего пребывания у власти КПСС выступала как сила, враждебная идее независимого гражданского общества, суверенности человеческой личности, препятствовала осуществлению основных гражданских прав и свобод. [Тот факт, что рост гражданского общества в период «перестройки» в некоторой степени поддерживался, а иногда и стимулировался рядом партийных работников, включая и некоторых членов Политбюро, не меняет картины по существу — не случайно многие из этих лиц были отторгнуты партией в последний год ее существования.]