Сергей Ковалев

Создание «Инициативной группы»

Через несколько дней после известия об аресте Григоренко (май 1969) Таня Великанова и Саша Лавут вызвали меня на разговор и рассказали, что выдвинут новый план: составить обобщенный текст о политических преследованиях и других нарушениях прав человека в СССР, подписать некоторой, не очень большой, командой и адресовать этот текст Организации Объединенных Наций. Я согласился с этим проектом, и мы договорились встретиться 20 мая у Якира.

В тот день, 20 мая, в квартире Петра все было как обычно: на кухне – несколько полузнакомых молодых людей, откупоривающих очередную «поллитру», в большой комнате – мы, собравшиеся вокруг стола и готовые к обсуждению и детализации новой идеи. Мы – это, сколько я помню, Таня Великанова, Саша Лавут, Толя Якобсон, Гриша Подъяпольский, Татьяна Сергеевна Ходорович, Наташа Горбаневская, Анатолий Эммануилович Левитин, Юра Мальцев (не имею возможности написать о каждом из этих людей отдельно, но, смею заверить, любой из названных заслуживает самого подробного рассказа) и я. Не хватает двоих: самого хозяина дома и Виктора Красина.

Мы ждем полчаса, час, полтора часа; обсуждаем последние печальные новости (накануне был арестован один из наших товарищей – педагог и поэт Илья Габай). Потом Петина жена Валя сообщает, что только что звонил Витя, что они с Петром просят прощения, но их задержали непредвиденные и срочные обстоятельства и они убедительно просят всех не расходиться и подождать. Что ж, ждем.

Через какое-то время Петр с Виктором действитeльно появляются, довольные и веселые. И кладут на стол несколько экземпляров какого-то текста – для ознакомления. И только тогда мы узнаем, что все мы, здесь присутствующие, а также еще четверо иногородних – Мустафа Джемилев, Генрих Алтунян, Леонид Плющ и Володя Борисов – являемся членами Инициативной группы по защите прав человека в СССР и что эта Инициативная группа только что передала свое первое обращение в ООН (поддержанное еще тремя десятками подписей) в зарубежные срeдства массовой информации.

«Вы уж извините, ребята, не было времени всe обсуждать, – мельком пояснил Петр. – Подвернулась хорошая оказия – не ждать же следующей».

Мы молчали и переглядывались друг с другом в некоторой задумчивости. Потом кто-то из нас выдавил из себя несколько малозначащих реплик. И опять все впали в задумчивость.

Мы попали в невозможное положение! Снимать вдогонку свои подписи – так ведь придется объяснять почему. А это стыдно. Нe за сeбя стыдно, за Красина с Якиром, которые вeдь наши товарищи. Да и идея-то сама по себе неплохая: не организация, а Инициативная группа, которая, смотря по обстоятельствам, может стать чем-то более определенным, а может так и остаться авторским коллективом из пятнадцати человек. И адресат именно тот, о котором вроде договаривались заранее. И сам текст особенных нареканий не вызывает. И вообще ситуация вроде потери девичьей чести: скандаль не скандаль, а назад не вернешь.

Конечно, следовало бы устроить хотя бы немедленную приватную выволочку обоим друзьям, чтобы впредь неповадно было. Но как это сделать: квартира полна никому не известной посторонней публики – не при них же затeвать выяснение отношений?

Я все же не выдержал и довольно жестко сказал Красину: «Витя, так не делают». Виктор не спорил и спокойно согласился, что да, получилось некрасиво, но что было делать, не упускать же такой удобный момент. «Витя, это не соображение», – возразил я. Красин согласился и с этим.

В конце концов мы договорились, что, во-первых, ладно: мы – Инициативная группа. Во-вторых, вся эта история наружу нe выходит. В-третьих, ничего подобного впрeдь никогда не повторится. В-четвертых, чтобы ничего подобного не повторилось, состав подписей под следующими документами ИГ нe обязательно должен быть полным. Кто из пятнадцати членов хочет, тот подписывает, кто не хочет – не подписывает. Мы же пока всего лишь авторский коллектив под общим названием, а не взаправдашняя организация, никто не должен быть связан круговой порукой общей ответственности. И наконец, в-пятых, любой из нас может делегировать право своей подписи одному или нескольким товарищам из числа тех, кому больше всего доверяет. Таким образом, физическое отсутствие члена ИГ на обсуждении документа по той или иной причине не будет означать автоматически отсутствия его подписи под этим документом.

Я не буду здесь подробно рассказывать о деятельности Инициативной группы за шесть лет ее реального существования (формально ИГ никогда не была распущена). Да и можно ли назвать деятельностью два десятка обращений в ООН, содержащих факты преследований по политическим мотивам: аресты, заключение в психбольницы, увольнения с работы и т.д.? Eсли кто-то хочет познакомиться с самими текстами, то, во-первых, все они перепечатывались за границей (существует сборник документов ИГ, изданный в 1976 году нью-йоркским издательством «Хроника»), а во-вторых, они есть в архиве московского общества «Мемориал» и доступны интересующимся.

Я хотел бы остановиться лишь на одной проблеме, которая, как мне кажeтся, возникаeт у любой правозащитной организации, действующей в несвободной стране.

Репрессии немедленно обрушились на нас самих. Вот короткая хроника потерь ИГ.

Еще до конца года из пятнадцати чeловек были арестованы пятеро: Владимир Борисов из Ленинграда, харьковчанин Генрих Алтунян, активист движения крымских татар Мустафа Джемилев, писатель и религиозный деятель Анатолий Эммануилович Левитин (Краснов) и поэтесса Наталья Горбаневская.

В 1972 году арестовали еще троих: Якира, Красина и киевлянина Леонида Плюща.

В 1973 году, под угрозой ареста, уехал в эмиграцию Якобсон.

В 1974 году эмигрировал Юрий Мальцев; в конце того же года арестовали меня.

В 1975 году деятельность ИГ практически прекратилась: на свободе и не в эмиграции оставалось всего четверо ее членов – Великанова, Лавут, Подъяпольский и Ходорович. В началe 1976 года Гриша Подъяпольский умер. Татьяна Сергеевна Ходорович уехала из СССР в 1977 году. Таню Великанову арестовали в 1979-м, Сашу Лавута – в 1980-м.

Надо, наверное, добавить, что из арестованных в 1969 и 1972 годах Борисова, Горбаневскую и Плюща признали невменяемыми и отправили в спецбольницы. И что после выхода на свободу четверо – Борисов, Лeвитин, Горбаневская и Красин – также покинули СССР. Петр Якир умер в 1982-м в Москве.