Индивидуальный политический террор в России XIX

И.А.Кипров
(Смоленск)

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОР В ПРОВИНЦИИ:
ШТРИХИ К ПОРТРЕТАМ ВИДНЫХ ТЕРРОРИСТОВ
НАКАНУНЕ И В ПЕРИОД РЕВОЛЮЦИИ 1905—1907 гг.

(На материалах Смоленской губернии)

Основу этого сообщения составил конкретно-исторический материал, содержащий большое число уникальных документов, которые позволяют исследовать основные тенденции роста и развития террористических настроений в провинции, а также выявить характерные особенности, присущие Смоленскому краю. Привлечение материала Смоленщины не случайно. Здесь с конца 1902 до конца марта 1903 г. при участии семи интеллигентов, впоследствии ставших видными социалистами-революционерами, М.С.Биценко и А.А.Биценко, М.И.Швейцера, Е.А.Костюшко-Валюжанич и Н.А.Костюшко-Валюжанич, Г.А.Ривкина и Е.М.Ратнера, был создан Смоленский комитет ПСР, а затем на его базе развернута партийно-организационная работа, результатом которой стало создание к июлю—августу 1904 г. Северо-Западной областной организации ПСР с центром в Смоленске¹. Смоленскими работниками в 1903 г. были созданы партийные комитеты в Витебске и Брянске.

Кроме того, сами социалисты-революционеры считали Северо-Западную организацию не только колыбелью террористических настроений в ПСР, но и родоначальницей теоретического и практического максимализма².

Появлению и проявлению террористических настроений на Смоленщине способствовала деятельность неонароднических кружков и групп во второй половине 80-х гг. XIX в. Наиболее радикальной была группа, созданная в 1888 г. П.Г.Заичневским во время его наездов в Смоленск из Орла³.

Последователь Заичневского С.П.Середа выдвинул идею покушения на царя, причем не столько для его убийства, а скорее для того, чтобы «наделать шуму». «Шум» этот представлялся полезнее самого убийства, ибо способствовал бы пробуждению общества от спячки⁴.

Этот план, равно как и планы устройства типографии и нелегальной библиотеки, созыва съезда революционеров, не осуществлен из-за отсутствия средств и провала организаций в Курске, Орле и Смоленске⁵.

Другой, не менее характерный эпизод относится к концу 1900 — началу 1901 г., когда бывший студент Рижского политехнического института М.Ф.Синявский создал группу в Смоленске, действовавшую до декабря 1901 г. под именем «Смоленского комитета террористическо-революционной партии»⁶.

В Заключении Московской судебной палаты по делу этого комитета сохранилась опись вещественных доказательств, среди которых четыре копии прокламаций, изданных группой М.Ф.Синявского. В одной из них, обращенной к рабочим Смоленска и Ярцевской фабрики (Духовщинский уезд), звучит призыв: «Не жалея никаких жертв, сплотиться в одну дружную семью и вступить в жаркую открытую борьбу с общим врагом — самодержавием. Открытая борьба и террор необходимы уже потому, что всякий должен сознавать, что мирным путем ничего нельзя добиться». Далее автор воззвания ссылался на героические примеры деятеля партии «Народная воля» П.В.Карповича. Нечто аналогичное происходило с конца 1900 г. по лето 1902 г. в Рославле. Там действовал кружок М.А.Ривкина (родного брата Г.А.Ривкина), в который входили исключенные из университетов студенты, городские рабочие и местная интеллигенция. Членами «Группы Рославльских интеллигентов» были П.Д.Турчанинов (Лев Черный), будущий теоретик анархизма, а также его братья: С.Д.Турчанинов, ставший впоследствии руководителем местной социал-демократической группы, и Р.Д.Турчанинов — лидер Рославльской группы ПСР. В письме П.Д.Турчанинова к черниговским товарищам, написанном в тюрьме, говорилось: «Разрозненный местный террор вообще не может быть полезен; для того чтобы террор имел успех, он должен быть систематическим <...> Только систематический террор способен уничтожить самодержавие, последовательно казня виновных». Далее автор письма ставит вопрос, что нравственнее: сидеть сложа руки и смотреть, как палачи издеваются над невинными жертвами, томя их по тюрьмам, или поднять оружие в защиту угнетенных против угнетателей. «Мне кажется, что сидеть при таком положении дела не только безнравственно, но и прямо-таки подло». В том же письме П.Д.Турчанинов наметил план постановки террористических кружков во всех губернских городах, определил цели террора, среди которых: наступательная, освободительная, судебная, защитительная, реформаторская. Кроме этих целей автор указывает и на необходимость сбора денег, «хотя я одобряю и грабеж церквей и казначейств». По мнению Турчанинова, террористы должны возможно меньше себя компрометировать, даже стараться быть вне подозрения. Группы боевиков следует комплектовать из семи человек, разделенных на «оседлых» и «бродячих» террористов. В качестве устава будущей организации Турчанинов предлагает принять устав «Общества времен года»⁷.

В проекте программы, составленной Центральной группой организации пролетариев-революционеров, говорилось: «На помощь массам приходят террористы, уничтожающие передаточные центры правительства, начальников, усердных губернаторов<...> Исторические условия, давшие русскому самодержавию такие силы, выдвинули перед русскими революционерами необходимость прибегать к политическому террору. Своевременный организованный революционный террор восполняет относительную слабость революции, является застрельщиком революции, авангардом народных масс, лишает правительство лучших его слуг, крупных представителей и опоры. Соединенные нападения масс и террористической организации расшатывают здание самодержавия»⁸.

Единственной «террористической акцией» в Смоленске с 1900 по 1905 г. было избиение в декабре 1901 г. в Солдатской слободе жандармского унтер-офицера И.Кузьменкова. Участники нападения — члены Смоленского комитета террористическо-революционной партии М.Ф.Синявский, С.К.Дроздов и В.А.Александров (Царьков) — были арестованы. Выходка активистов поставила на грань провала всю организацию⁹.

Таким образом, во-первых, период с конца 80-х г. XIX в. до 1905 г. характеризуется явной беспочвенностью террористических настроений как в целом по России, так, в частности, и в провинции. Во-вторых, не представляется возможным связать террор и террористические настроения с деятельностью какой-либо одной партии, партийной группы или организации. Судя по приведенным выше примерам, носителями террористических идей в провинции выступали и социалисты-революционеры, и социал-демократы (группа С.Д.Турчанинова), и будущие большевики (С.П.Середа), и будущие анархисты (П.Д.Турчанинов). Можно утверждать, что вплоть до покушения на Д.С.Сипягина (апрель 1902 г.) и даже после убийства В.К.Плеве (июль 1904 г.) террористические настроения были свойственны всем провинциальным леворадикальным организациям. Повальное увлечение террором среди провинциальных партийных организаций, особенно среди пролетариата, вовсе не случайно. Это характерная черта и следствие затянувшегося по времени процесса дифференциации общей леворадикальной массы по партиям, что предполагает выполнение партийных директив, соблюдение дисциплины и партийных программных принципов. Можно сказать, что строгое соблюдение партийных принципов в провинции так и не утвердилось.

Начало первой революции на Смоленщине было отмечено 1 января 1905 г. террористической акцией. В дом губернатора Смоленска была брошена бомба, разрушившая часть первого этажа. Из доклада начальника местного жандармского управления, направленного в департамент полиции в день покушения, узнаем, что акция эта была предпринята исключительно в целях устрашения местной администрации, так как всем горожанам, в том числе и покушавшимся, было известно, что во время рождественских праздников губернатора нет в городе¹⁰.

Наибольшее число террористических акций в Смоленске было совершено в 1906 г. Так, 2 января 1906 г. членами местной боевой дружины убит в собственной лавке на Покровской горе староста черносотенного Общества хоругвеносцев купец А.А.Котов. Под руководством М.Ф.Синявского и С.Н.Кузнецова 17 марта 1906 г. был убит руководитель массовых расправ над крестьянами помощник начальника Смоленского губернского жандармского управления подполковник М.К.Гладышев. 2 июля 1906 г. совершено покушение на председателя местной партии «Свобода и порядок» губернского предводителя дворянства князя В.М.Урусова. Правда, князь при этом не пострадал. 21 октября 1906 г. в Рославле был смертельно ранен полицейский надзиратель И.Клитин¹¹. Социалисты-революционеры-максималисты занимались лишь экспроприациями и к 1908—1909 гг. выродились в обыкновенных грабителей¹².

Членами Смоленского комитета ПСР в 1907—1908 гг. были совершены также покушения на агентов местного охранного отделения. Так, 28 сентября 1907 г. на Покровской горе К.Носарь убил провокатора, рабочего-типографщика (К.Леонова). Вечером 8 сентября 1908 г. в центре города — в саду Блонье — несколькими выстрелами в голову был убит провокатор семинарист Н.С.Воронков. Такие расправы, как правило, влекли за собой массовые аресты, от чего страдала вся организация ПСР¹³.

В 1905—1907 гг. в подготовке и проведении террористических акций участвовали многие члены Смоленской организации ПСР. В составе Боевой организации ПСР действовал Е.М.Цивин, сын рославльского купца-предпринимателя, студент Цюрихского политехнического института, участвовавший в покушении на уфимского губернатора Н.М.Богдановича. Вместе с членом Рославльской группы ПСР В.В.Чекальдиным (Чеколдин) Е.М.Цивин участвовал в организации Тверской группы ПСР. Непосредственным исполнителем покушения на тверского губернатора Слепцова был В.В.Чекальдин, впоследствии проходивший в суде и казненный под именем Ив.Бугачева. Покушение в Минске на губернатора П.Г.Курлова 14 января 1906 г. совершено смолянином И.П.Пулиховым. 9 декабря 1906 г. в Твери убил графа Игнатьева выпускник смоленского реального училища Сергей Ильинский. Работой Петербургского боевого отряда ПСР в 1903—1905 гг. руководил сын смоленского купца-банкира М.И.Швейцер, одним из членов отряда был сын смоленского врача Б.В.Подвицкий (Запольский)¹⁴.

Новые материалы о С.В.Балмашеве, обнаруженные в местных архивах, позволяют значительно дополнить его портрет. Появление С.В.Балмашева на Смоленщине относится к январю 1901 г., когда он в числе восьми киевских студентов, отданных по постановлению 11 января 1901 г. в солдаты, появился в 1-м пехотном Невском полку, расквартированном в Рославле.

«Как сейчас помню этот день, — говорится в начале воспоминаний анонимного автора, — когда я увидел его<...> Среди кавказцев он резко выделялся своей наружностью — особой бледностью и общим болезненным видом<...> Слова его вливались в сердце. Я не скажу, чтобы он говорил красно, не назову его оратором, но скажу, что каждое слово западало в сердце. Чувствовалось, что слова его не расходятся с делом и что он никогда не пострашится смело взглянуть в глаза смерти»¹⁵.

Н.И.Алешина-Амираджиби в своих воспоминаниях о Балмашеве отмечала: «Он говорил очень мало, отвечал кратко, но замечательно ясно и точно. Видно было, что он что-то недоговаривает, во что-то не хочет посвящать никого. Как оказалось потом, им тогда уже был задуман впоследствии совершенный им террористический акт убийства царского министра Сипягина»¹⁶.

Что касается биографий М.И.Швейцера и Г.А.Ривкина, то хочется отметить лишь несколькими штрихами их вхождение в ПСР и переход к террористической работе.

М.И.Швейцеру, родившемуся в семье богатого купца-банкира, судьба, казалось, уготовила блестящее будущее, чему способствовали усердие в учебе и разносторонние познания в области математики, физики, химии. Однако уже в гимназические годы он попал под влияние революционной пропаганды, распространявшейся в те годы в полулегальных гимназических группах и кружках. Еще более серьезное влияние на его взгляды оказали годы учебы в Московском университете (1899—1902), где он вошел в состав студенческого Исполнительного комитета, готовившего выступления 9 февраля 1902 г. 27 января 1902 г. на одной из сходок Швейцер был арестован, в ходе обыска у него обнаружили нелегальную социал-демократическую литературу¹⁷.

Его мать, Б.Э.Швейцер, в прошении на имя министра внутренних дел кн. П.Д.Святополка-Мирского просила выдать сына на поруки ввиду тяжелого состояния здоровья его отца. Сам же Швейцер 16 марта 1902 г., будучи под стражей в полицейском доме Якиманской части, подал прошение о помиловании, где между всем прочим отметил, что решением Особого совещания от 7 марта 1902 г. он приговорен к ссылке под надзор полиции в Иркутскую губернию. «Выросший и воспитанный сызмала в семье своих родителей, проникнутых чувством полной вернопреданности Престолу и твердого повиновения закону и властям, я до последнего времени неукоснительно следовал этому святому долгу <...> Принося сим свое чистосердечное и полное раскаяние во всех прегрешениях и скорбя до глубины души обо всем случившемся и явившемся плодом исключительно юношеского легкомыслия, осмеливаюсь <...> просить о всемилостивейшем помиловании меня <...> позволить мне закончить образование и вернуться в семью родителей стариков, стать до конца своей жизни истинно честным верноподданным гражданином <...> прошу верить моему обещанию <...> из-за сострадания к моим родителям старикам и ко мне»¹⁸.

Однако московский генерал-губернатор при рассмотрении прошения настоял на высылке Швейцера, а на представлении министра внутренних дел от 11 мая 1902 г. слово «еврей» дважды подчеркнуто. После того как прошение Швейцера было отклонено, а судя по всему, написано оно было вполне искренне, он был выслан в с.Нохтуйск Олекминского округа Якутской губернии. Сблизившись, по-видимому, с ссыльнопоселенцами, Швейцер вступает там в ПСР. Через месяц, 11 июля 1902 г., он пишет на имя министра внутренних дел прошение совершенно иного рода: «Имею честь покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство означенное прошение мое (поданное 16 марта 1902 г. — И.К.), оставить без последствий и считать уничтоженным настоящим прошением»¹⁹.

17 марта 1903 г. он вернулся в Смоленск и вплоть до отъезда 4 октября 1903 г. за границу активно участвовал в организации Смоленского комитета ПСР. Именно так правительство взращивало революционеров²⁰.

Яркую характеристику личности Швейцера дал в своих воспоминаниях Н.С.Тютчев: «Это был человек долга прежде всего, не увлекающийся и осмотрительный в своих словах и поступках <...> Я вполне согласен с характеристикой Швейцера, данной Б.В.Савинковым; прибавлю только, что, к несчастью, так рано погибший, дорогой для дела и близкий ему, Леопольд (М.И.Швейцер. — И.К.) по своему типу напоминал мне семидесятника»²¹.

Григорий Абрамович Ривкин родился 1 января 1877 г. в местечке Лиозно Оршанского уезда Могилевской губернии, в семье врача-дантиста. В 1878 г. семья Ривкиных переехала в г.Смоленск, где восьмилетний Григорий воспитывался в пансионате, а затем учился в Смоленском реальном училище. В «реалке» он впервые познакомился с нелегальной литературой, но активного участия в местных ученических кружках не принимал. После окончания училища в 1896 г. Ривкин уехал за границу, осенью того же года в Париже поступил на факультет химии Сорбонны. По окончании университета в 1899 г. он поступил на электротехнический факультет Марсельского университета, а окончив его, вернулся в Пaриж и работал инженером-химиком в одной из лабораторий Сорбонны.

В партию социалистов-революционеров Ривкин вступил лишь после возвращения в Россию осенью 1902 г. Первые сведения о его работе в качестве организатора, занимавшегося технической стороной подготовки террористических акций, относят к концу 1904 — началу 1905 г. Два ареста в Москве, один из которых произошел 5 октября 1903 г., а другой — 29 января 1904 г., в значительной мере повлияли на его взгляды.

Во второй половине октября 1905 г. на собраниях рабочих Прохоровской мануфактуры Ривкин призывал рабочих к вооруженному выступлению. В декабре 1905 г. он активно участвовал в вооруженном восстании, наладил в захваченной дружинниками химической лаборатории Прохоровской мануфактуры производство взрывчатых веществ и бомб, которые пошли в ход на Пресненских баррикадах²².

После разгрома декабрьского вооруженного восстания в Москве Ривкин был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму. Все эти события коренным образом повлияли на его взгляды. Именно в Бутырках весной 1906 г. он написал свою знаменитую брошюру «Прямо к цели», поставившую автора в ряды теоретиков социалистов-революционеров-максималистов²³.

В биографиях М.И.Швейцера и Г.А.Ривкина прослеживаются общие черты зарождения и развития террористических идей, характерных для целого поколения российской молодежи. Примечательно, что М.И.Швейцер и Г.А.Ривкин приходят в террор не с гимназической скамьи, что было свойственно молодежи в период революции 1905—1907 гг., когда гимназист Ф.А.Ривкин (брат Г.А.Ривкина) вступил в Боевую организацию пятнадцатилетним юношей, а в семнадцать лет участвовал в подготовке и проведении покушения на П.А.Столыпина в августе 1906 г. на Аптекарском острове.

Для Швейцера и Ривкина приход к террору был обусловлен не только внешними обстоятельствами (репрессивной политикой правительства, нарастанием революционного кризиса и т.п.), но и личными мотивами, которые отчасти просматриваются в приведенных нами фактах.

Представленный конкретно-исторический материал позволяет утверждать, что в период с 80—90-х гг. XIX в. и вплоть до 1905 г. возникновение и развитие террористических идей характерно для большинства революционных групп и организаций. Эти настроения отличали всех революционеров — без различия их партийности. Особенно сильны они были в Северо-Западном регионе России. Для времени революции 1905—1907 гг. следует различать террор, проводившийся под руководством партийных комитетов ПСР (в основном это покушения на жизнь чинов местной власти), и начавшийся с лета—осени 1906 г. террор социалистов-революционеров-максималистов (экспроприации, грабеж частных лиц, бандитизм), лишившийся к 1908 г. какой-либо партийной и политической окраски.

Рост числа террористических акций как на Смоленщине, так и в Северо-Западной области в целом пришелся на конец 1905 — начало 1906 г. Большинство из них были подготовлены, организованы и проведены под контролем и с санкции местных партийных комитетов. Для исполнения «приговора» выдвигались, как правило, два-три или более членов Боевой дружины или Летучего боевого отряда ПСР. Так, для расправы с купцом А.А.Котовым, судя по документам и рассказам очевидцев, опубликованным в местной прессе, прибыла группа из восьми человек, четверо из которых и совершили убийство.

При попытках проанализировать взгляды революционеров (в том числе и террористов) следует учитывать, что для многих из них участие в революции и терроре составляло основу жизни и смысл существования.

Примечания

¹ Доклад М.С.Биценко о партийной работе в Северо-Западной области, по Смоленскому району в том числе (февраль 1907 г.) // Международный институт социальной истории (МИСИ), г.Амстердам. Архив ПСР. Д. 384; ГАСО. Ф. 1289. Оп. 2. Св.10. Д. 49; Кипров И. Бабушка русской революции и поп-революционер, или Истоки российского терроризма // Край Смоленский. 1993. 7/8.

² Кое-что о «максималистах»: Письмо из Смоленска // Партийные известия. 1907. 12 апр. 8. С.3—5.

³ Откровенные показания Н.А.Добротворского // Былое. 1910. 9/10. С.80.

⁴ Там же. С.80—81.

⁵ Там же. С.82; ГАРФ. Ф. 1167. Оп. 2. Д. 4495, 4496, 4497, 4498.

⁶ ГАСО. Ф. 1. Оп. 8, Д. 266, 274.

⁷ Там же. Ф. 1742, Оп. 1. Д. 36809. Л. 391; ЦГА г. Москвы. Ф. 148. Оп. 313. Д. 378. Л. 26—31.

⁸ ГАРФ. Ф. 102. ДП.00.1902. Д. 1051. Л. 29—30.

⁹ ЦГА г.Москвы. Ф. 131. Оп. 66. Д. 163. Л. 1—1об.

¹⁰ ГАСО. Ф. 1289. Оп. 2. Св.13. Д. 81, Л. 1; ГАРФ. Ф. 102. ДП.00.1903. Д. 2300. Ч.43. Л. 1—3об.

¹¹ ГАСО. Ф. 1289 Оп. 2. Св.12. Д. 71, Л. 65а; ГАРФ, Ф. 102. ДП.00.1906. Д. 2315. Ч.50, Л. 1—5; Кашинцев А. К убийству А.А.Котова // Смоленские новости. 1906 3 янв. 15; С-кий. По поводу убийства Гладышева // Там же. 22 марта. 18; Доклады подполковника М.К.Гладышева в Департамент полиции. Убийство Гладышева: Из отчета о совершении покушения и убийства Гладышева (октябрь 1906 г.) // МИСИ, г.Амстердам. Архив ПСР. Д. 384.

¹² Кипров И., Илькевич Н. Дело Бориса Владимировича Подвицкого, или Смоленская террористическая группа Объединенного бюро ПСР, 1937—1938 гг. // Край Смоленский. 1994. 7/8.

¹³ ГАСО. Ф. 1289. Оп. 2. Св.19. Д. 183. Л. 1—31. В исторической литературе о провокаторской деятельности К.И.Леонова не было ранее сведений, провокаторство приписывалось рабочему В.К.Леонову, что является ошибкой; Там же. Ф. 1289. Оп. 2. Св.23. Д. 228. В убийстве семинариста Н.С.Воронкова участвовали члены Смоленского комитета ПСР А.Г.Гуревич, И.Г.Пляшкевич, К.А.Пашин. После убийства все были схвачены, что повлекло за собой массовые аресты членов организации, работа которой была парализована.

¹⁴ К убийству графа Игнатьева // Наш край. 1906. 19 дек. 40.С.2; Документы Боевой Организации ПСР (1903—1908 гг.). Листовки Б.О.ПСР (1902—1906 гг.). Газетные вырезки по террору (1902—1911 гг.). Газетные вырезки по экспроприациям (1906—1910 гг.) // МИСИ, г.Амстердам. Архив ПСР. Д. 738, 1170, 1171, 1177; ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1902. Д. 1278; за 1903 — Д. 1577; за 1904 — 3-е д-во. Д. 297.

¹⁵ ЦДНИСО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 81. Л. 3; Д. 117. Л. 133—134, 137—339об.

¹⁶ Ивановская П.С. В боевой организации. М., 1929; ЦДНИСО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 117. Л. 137—139об.; Спиридович А.И. Записки жандарма. М., 1991. С.257.

¹⁷ ГАРФ. Ф. 102. 3-е д-во. 1904. Оп. 102. Д. 297. Л. 1—10.

¹⁸ Там же. Л. 11—12.

¹⁹ Там же. Л. 16—24.

²⁰ ГАСО. Ф. 1289. Оп. 2. Св.17. Д. 133. Л. 363.

²¹ Тютчев Н.С. В ссылке и другие воспоминания. Ч.2. М., 1925. С.128—132. Характеристика М.И.Швейцера дана Савинковым в следующих изданиях: Савинков Б.В. Максимилиан Швейцер // Былое. 1908. 8. С.3—5; Савинков Б.В. Воспоминания / Сост. И.М.Пушкарева. М., 1990. С.406.

²² Савинков Б.В. Воспоминания. С.160—161; Энциклопедический Словарь бр. Гранат. Т. 40. Ст.83—84; Ваховская [Бонч-Осмоловская] В.И. Жизнь революционерки: Воспоминания. М., 1928. С.21.

²³ Прямо к цели. СПб., 1906.