I. Противодействие этнической дискриминации в рамках гражданского судопроизводства

Рассмотренные в данном тематическом блоке вопросы распадаются на две основные группы. В первую можно объединить правовые проблемы, связанные с возможностью обжалования в судах общей юрисдикции дискриминационных действий или решений органов власти и управления, государственных служащих, а также руководителей предприятий всех форм собственности и общественных организаций. Вторая группа вопросов посвящена возможностям защиты от оскорбительных, умаляющих честь и национальное достоинство действий и высказываний в рамках гражданского судопроизводства, возмещению причиненного морального вреда.
Объединение этих групп в одном блоке обусловлено тем, что дискриминирующие действия и оскорбительные высказывания нередко взаимосвязаны, а главное, механизмом противодействия, основанном на гражданском законодательстве и в рамках гражданского процесса.
Однако, если вторая группа вопросов лежит полностью «в гражданско-правовом поле», то при рассмотрении первой группы нам приходилось обращаться и к анализу административного законодательства, более полно рассмотренного в других тематических блоках. Отметим, кроме того, что вопросы национальной дискриминации в сфере трудовых отношений, формально попадающие в первую группу вопросов, выделены нами в отдельный тематический блок. Это связано в первую очередь с наличием самостоятельного трудового законодательства со специфическим предметом регулирования, а также существованием специального государственного органа, в чьи функции входит контроль за соблюдение законодательства и прав граждан в этой области – Федеральной инспекции труда.

 

Даже беглый обзор материала по данному тематическому блоку показывает, что, в отличие от уголовно-правовых и административных методов борьбы с этнической дискриминацией и национальной нетерпимостью данная тема практически никогда не становилась предметом специальных исследований. Количество посвященных этому вопросу публикаций в прессе и аналитических материалов относительно невелико, в основном они касаются именно процессов по защите чести и достоинства (вторая группа вопросов по нашей классификации). Публикаций, касающиеся правовых проблем судебного обжалования дискриминационных действия и решений, единицы. Эти вопросы также редко привлекают внимание общественных и правозащитных организаций и практически не отражаются в проводимых ими специальных мониторингах. Кроме того, «государственная статистическая отчетность не выделяет данные о количестве и результатах рассмотрения судами России гражданских дел, возникших в связи с разжиганием социальной, расовой, национальной и религиозной розни, пропаганды войны, культа насилия и жестокости»1. Естественно, тем более нет никаких статистических данных, выделяющих из общего количества гражданских дел по жалобам на неправомерные действия государственных органов, общественных организаций и должностных лиц те из них, что относятся к рассматриваемой нами проблематике. Это делает получение информации от государственных органов весьма затруднительной.
Таким образом, при анализе данной проблематике нам в основном приходилось обращаться к материалам адвокатов и правозащитников, участвующих в делах подобной категории в качестве представителей заявителей. Отсутствие обобщения подобной информации не могло не сказаться на полноте и всестороннем освещении проблемы, остается констатировать, что данная тема, безусловно, заслуживает дальнейшего изучения.

Основные нормативные акты

Статья 151. Компенсация морального вреда
     Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
     При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.
Статья 152. Защита чести, достоинства и деловой репутации
     1. Гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности.
     По требованию заинтересованных лиц допускается защита чести и достоинства гражданина и после его смерти.
     2. Если сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, распространены в средствах массовой информации, они должны быть опровергнуты в тех же средствах массовой информации.
     Если указанные сведения содержатся в документе, исходящем от организации, такой документ подлежит замене или отзыву.
     Порядок опровержения в иных случаях устанавливается судом.
     3. Гражданин, в отношении которого средствами массовой информации опубликованы сведения, ущемляющие его права или охраняемые законом интересы, имеет право на опубликование своего ответа в тех же средствах массовой информации.
     4. Если решение суда не выполнено, суд вправе наложить на нарушителя штраф, взыскиваемый в размере и в порядке, предусмотренных процессуальным законодательством, в доход Российской Федерации. Уплата штрафа не освобождает нарушителя от обязанности выполнить предусмотренное решением суда действие.
     5. Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.
     6. Если установить лицо, распространившее сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, невозможно, лицо, в отношении которого такие сведения распространены, вправе обратиться в суд с заявлением о признании распространенных сведений не соответствующими действительности.
     7. Правила настоящей статьи о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица.
Глава 24.1. Жалобы на действия государственных органов, общественных организаций и должностных лиц, нарушающие права и свободы граждан (в ред. Закона РФ от 28.04.1993 N 4882-1)
Статья 239.1. Право на обращение с жалобой в суд
     Гражданин вправе обратиться в суд с жалобой, если считает, что неправомерными действиями государственного органа, общественной организации или должностного лица нарушены его права или свободы.
Статья 239.2. Действия государственных органов, общественных организаций и должностных лиц, подлежащие судебному обжалованию
     К действиям государственных органов, общественных организаций и должностных лиц, подлежащих судебному обжалованию, относятся коллегиальные и единоличные действия, в результате которых:
     1) нарушены права или свободы гражданина;
     2) созданы препятствия осуществлению гражданином его прав и свобод;
     3) на гражданина незаконно возложена какая-либо обязанность или он незаконно привлечен к ответственности.
Статья 6. Порядок рассмотрения жалобы
     …
     На государственные органы, органы местного самоуправления, учреждения, предприятия и их объединения, общественные объединения, на должностных лиц, государственных служащих, действия (решения) которых обжалуются гражданином, возлагается процессуальная обязанность документально доказать законность обжалуемых действий (решений); гражданин освобождается от обязанности доказывать незаконность обжалуемых действий (решений), но обязан доказать факт нарушения своих прав и свобод.
     3. В соответствии с действующим законодательством одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом. Например, когда:
     ...
     вред причинен распространением сведений порочащих честь, достоинство и деловую репутацию (ст. 1100 второй части Гражданского кодекса Российской Федерации, введенной в действие с 1 марта 1996 г.).
     8. При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что по правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992 г., компенсация определяется судом в денежной или иной материальной форме, а по правоотношениям, возникшим после 1 января 1995 г., - только в денежной форме, независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда. Исходя из этого, размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств, и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.
     Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.
     2. Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, о котором указывается в статье 152 первой части Гражданского кодекса Российской Федерации, следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидеопрограммам, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в иной, в том числе устной, форме нескольким или хотя бы одному лицу. Сообщение таких сведений лицу, которого они касаются, не может признаваться их распространением.
     Порочащими являются также не соответствующие действительности сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства или моральных принципов (о совершении нечестного поступка, неправильном поведении в трудовом коллективе, быту и другие сведения, порочащие производственно-хозяйственную и общественную деятельность, деловую репутацию и т.п.), которые умаляют честь и достоинство гражданина либо деловую репутацию гражданина или юридического лица.
     7. В силу ст. 152 первой части Гражданского кодекса Российской Федерации обязанность доказывать соответствие действительности распространенных сведений лежит на ответчике независимо от того, предъявлен ли иск о защите чести, достоинства, деловой репутации либо о возложении на средство массовой информации обязанности опубликовать ответ истца на публикацию.
     Истец обязан доказать лишь сам факт распространения сведений лицом, к которому предъявлен иск. (п. 7 в ред. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.04.95 N 6)
     11. В силу п. п. 5, 7 ст. 152 первой части Гражданского кодекса Российской Федерации гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию, а также юридическое лицо, в отношении которого распространены сведения, порочащие его деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением. Компенсация морального вреда виновным должностным лицом или гражданином либо средством массовой информации определяется судом при вынесении решения в денежном выражении.
     …
     Если не соответствующие действительности порочащие сведения были распространены в средствах массовой информации, суд, определяя размер компенсации морального вреда, вправе также учесть характер и содержание публикации, степень распространения недостоверных сведений и другие заслуживающие внимания обстоятельства.

Обжалование в судах общей юрисдикции дискриминационных действий или решений органов власти и управления, государственных служащих, руководителей предприятий всех форм собственности и общественных объединений

Для рассмотрения в рамках данной темы нами были выделены следующие основные вопросы.

 

Отметим, что положения главы 24.1. Гражданского процессуального кодекса, Закона РФ «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» дают заявителю вполне достаточные возможности для обжалования действия должностных лиц, государственных органов и общественных организаций, содержащих признаки дискриминации по национальному признаку, но только в тех случаях, когда указанные решения являются неправомерными. В подобных случаях само указание на дискриминационный характер нарушения не является необходимым для признания обжалуемого действия или решения незаконным, достаточно подтверждения того, что были нарушены правовые нормы. Вокруг того, имело место нарушения конкретных положений законодательства или нет, как правило, и ведется спор в судебных органах. Дискриминационный характер вынесенных решений или действий, как правило, не находит отражения в судебном решении, более того, даже адвокаты заявителей обычно предпочитают не ссылаться на имеющую место национальную дискриминацию.
В качестве примера можно рассмотреть так называемую проблему так называемых «бакинцев», то есть лиц, вынужденно покинувших в результате межнационального конфликта в 1989-1990 г.г. Баку и расселенных на территории Российской Федерации. Ненадлежащая постановка работы миграционных служб, а также проводимая в ряде субъектов РФ (в том числе г. Москве) политика вытеснения «бакинцев» со своей территории повлекли многочисленные нарушения прав данной категории граждан, в том числе права на жилье, социальное обеспечение, образование и др.2
Данная проблема, безусловно, имеет отношения к дискриминации по национальному признаку, поскольку, хотя среди «бакинцев» присутствуют люди многих национальностей, в том числе и русские, корнем всех их проблем является все же их определение как «чужаков», «приезжих» и т.п. Фактическая национальность при этом значения не имеет: все они скопом определяются как «кавказцы» и дискриминируются именно по этому принципу. Естественно, ни в одном решении государственных органов по конкретному делу, которым ущемляются права данной категории граждан, а также ни в одном подзаконном акте в качестве обоснования выносимого решения не указывается их национальная принадлежность. Однако дискриминация от этого не становится менее явной, поскольку должностные лица государственных органов, работники прокуратуры и судов в беседах и устных разъяснениях зачастую открыто декларируют свою позицию, раскрывают истинные мотивы принятия ими тех или иных решений, и причины эти связаны с принадлежностью людей к другой национальности, к так называемым «некоренным» жителям.
Статистика также показывает, что главной причиной обвального нарушения прав не русских по происхождению вынужденных мигрантов в целом по России зачастую является именно этническая дискриминация. Один из примеров относится к положению беженцев из Абхазии в Краснодарском крае. Осенью 1992 г. из Абхазии в Краснодарский край бежало не менее 30 тыс. чел.; до 5 тыс. чел. были также эвакуированы из Сухуми в Россию в октябре 1993 г. Приблизительно половину составляли этнические грузины, второй по численности группу составляли армяне. Статус вынужденных переселенцев из Абхазии на территории Краснодарского края получило, по данным региональной миграционной службы, около 2 тыс. чел., среди них к началу 1998 г. насчитывались только 121 грузин и 598 армян, и к настоящему времени статус дополнительно не был предоставлен никому из этих национальностей. Фактически проводился избирательный по этническому признаку подход.3
Анализ нескольких сотен обращений в суды общей юрисдикции и другие органы за защитой своих прав позволяет ярко выявить упомянутую закономерность: даже в тех случаях, когда суды встают на сторону «бакинцев», принимают их правовую позицию и восстанавливают нарушенное право, никаких указаний на дискриминационный характер решения не содержится, не акцентируют на этом внимание и сами заявители. Совершенно очевидно, происходит это из того, что самим «бакинцам» и их представителям хорошо известна далеко не толерантная позиция большинства чиновников и судей и указания на имеющую место национальную дискриминацию могут повлечь реакцию, противоположную ожидаемой.
Резюмируя, можно сказать, что возможности обжалования неправомерных решений существуют, однако дискриминационный характер нарушения практически никогда не принимается во внимание и не влияет на мотивировку решения, предметом рассмотрения служит лишь противоречие обжалуемого действия или решения конкретным положениям законов, охраняющих права, свободы и законные интересы граждан.
Сложнее найти в российском законодательстве основания для обжалования действий формально правомерных, но предпринимаемые на дискриминационной основе, например, увольнения по сокращению штатов, когда в первую очередь сокращаются лица определенной национальности.
Практически единственным основанием для обжалования подобных действий служит ст.19 Конституции, гарантирующая равенство прав и свобод человека независимо от пола, расы, национальности и языка.
Из всех судебных органов только Конституционный Суд Российской Федерации достаточно регулярно ссылается на дискриминационный характер тех или иных действий или решений, при этом это практически всегда приводит к признанию неконституционными и недействующими обжалуемых норм.
Несмотря на то, что нам не удалось найти примеров решений Конституционного Суда, в которых указывалось бы на дискриминацию по национальному признаку, аналогичные примеры дискриминации по другим основаниям, особенно часто в сфере трудовых отношений (по возрасту и другим основаниям), неоднократно становились предметом рассмотрения Конституционного Суда, а также Верховного Суда РФ и других судов.4 При этом суды ссылаются напрямую на ст.19 и 37 Конституции РФ, а также различные международные конвенции по предотвращению и ликвидации дискриминации, участницей которых является Российская Федерация.
Изложенное дает некоторые основания предполагать, что явная дискриминация и по национальному признаку, при отсутствии формальных нарушений других правовых норм, не останется незамеченной судом при рассмотрении конкретного дела (хотя бы в высших инстанциях) и это найдет свое отражение в решении, однако при отсутствии практики по данному вопросу это остается пока лишь догадкой.
Более трудным является вопрос о том, как обжаловать сложившуюся дискриминационную практику применения того или иного нормативного акта, формально нейтрального в этническом отношении. Примером такого дискриминационного применения являются постоянные проверки соблюдения требований положений о регистрации по месту пребывания и жительства в Москве. Хорошо известно, что такие проверки практически всегда проводятся выборочно, и главным «критерием отбора» проверяемых является их «нерусская» внешность.
Не стоит думать, что подобный подход к проведению таких проверок является инициативой конкретных исполнителей. Несмотря на то, что руководство правоохранительных органов старается не предавать подобную информацию гласности, в отдельных случаях организованный и направленный характер таких действий становится очевидным.5 Однако, при отсутствии письменных инструкций и распоряжений или их засекреченности авторы не видят в рамках действующего законодательства возможностей для обжалования подобной дискриминационной практики. Более того, сложно даже представить себе, какие изменения в законодательстве необходимы, чтобы создать механизм для борьбы с подобные проявлениями.
В средствах массовой информации обсуждался и еще один аспект дискриминации по этническому признаку, который заключается в том, что гражданину неправомерно отказывается в предоставлении тех или иных услуг ввиду его/ее национальности. Приводились примеры появления в Москве частного клуба, на дверях которого красовалось объявление о том, что «лицам кавказской национальности» вход воспрещен. Объявление, после рекомендации юриста, убрали, но ввели жесткий «фэйс-контроль».6 Данная проблема кажется менее острой, чем имеющие места нарушения основных гражданских прав по национальному признаку, тем более, что таких заведений в столице, да и других городах России, незначительное меньшинство. Надо, однако, учитывать большой эффект таких «нововведений» в популяризации национальной нетерпимости, а также большой моральный вред, который причиняется такой дискриминацией. Вспомним, что именно подобного рода проявления расовой сегрегации в США вызывало в свое время наибольшее возмущение. Это потрясало общественность гораздо сильнее, чем, скажем, необоснованный отказ в приеме на работу и другие нарушения гражданских прав черного меньшинства, казалось бы, более значимые с точки зрения основных человеческих потребностей.
Не вызывает сомнений, что противодействовать такой практике необходимо пока она еще не получила значительного распространения, однако правовых механизмом такой борьбы пока предложено не было. Более того, средства массовой информации, констатируя печальную ситуацию, считают, что таких механизмов в российском законодательстве вообще нет. Вот что пишет интернет-издание «Колокол.ру»: «напомним, что статья 19 Конституции РФ, часть 2, гласит: »Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности". Однако частный клуб - это особенное место. Например, в один клуб могут пускать только в костюмах, а в другой могут не пускать женщин. Являются ли подобные ограничения, опирающиеся на «частность» заведения, законными? С этим вопросом мы обратились к адвокату Андрею Князеву. «На самом деле клуб имеет такое право - не пустить того или иного гражданина в клуб. Например, сославшись на частную вечеринку. Если это сделано не в оскорбительной форме, то никакого нарушения закона нет». Отвечая на вопрос о том, существуют ли какие-либо нормы закона, разрешающие отказывать в доступе без объяснения причин, Князев сказал: «Нет, таких норм нет. Но также, нет норм и запрещающих отказывать в доступе. Так что тут все законно».
На первый взгляд все это звучит достаточно логично. Однако один правовой механизм борьбы с такими нарушениями все же существует, и хотелось бы предложить его для обсуждения.
Если рассматривать вопрос с точки зрения законодательства, клубы, рестораны, дискотеки и тому подобные заведения являются не чем иным, как коммерческими организациями, оказывающими населению услуги и (иногда) реализующими определенные товары. Кроме того, по характеру своей деятельности они обязаны оказывать такие услуги заранее не оговоренному кругу лиц, каждому, кто к ним обратится.
Таким образом, их деятельность подпадает, на наш взгляд, под регулирование ст.426 Гражданского кодекса Российской Федерации о публичном договоре.
Абзац второй части 1 упомянутой статьи гласит «коммерческая организация не вправе оказывать предпочтение одному лицу перед другим в отношении заключения публичного договора, кроме случаев, предусмотренных законом и иными правовыми актами». Если посмотреть на ситуацию с этой точки, отказ в предоставлении услуг определенным лицам при наличии возможности их предоставить является грубым нарушением положений указанной статьи, «при необоснованном уклонении коммерческой организации от заключения публичного договора применяются положения, предусмотренный п.4 ст.445 настоящего Кодекса» (ч. 3 ст. 426). Таким образом, последствиями может быть понуждение организации заключить договор в судебном порядке и возместить убытки, вызванные таким уклонением, в том числе моральный вред.7 Ссылка авторов процитированной выше статьи на то, что клуб является частным, ничего не меняет с точки зрения закона. Владелец клуба или ресторана не имеет права обслуживать только лиц, которые ему симпатичны, и отказывать в обслуживании другим. Точно так же как владелец магазина не имеет права продавать свои товары только избранным из покупателей. Форма собственности в данном случае значения не имеет. Отметим, кстати, что ограничение в предоставлении услуг по гендерному признаку также может быть основанием для применения ст.445 ГК.
Совершенно очевидно, что при рассмотрении такого дела в суде, истцу следовало бы ссылаться не только на упомянутые статьи Гражданского кодекса, но и на ст.19 Конституции, но именно как на подтверждение такого, что уклонение от заключения договора было необоснованным в трактовке ГК. Безусловно, сложность будет представлять доказывание того факта, что организации на момент отказа имела возможность оказать услуги данному гражданину (как правильно подчеркнул адвокат Князев, ссылка на проведение вечеринки и отсутствие свободных мест лишает нашу аргументацию силы), однако при желании доказать это с помощью свидетельских показаний вполне реально.
Конечно, эффективность такого метода в современной действительности вызывает сомнения, однако было бы интересно все же попробовать поставить этот вопрос перед судом и посмотреть, как он разрешается на практике. Прецедентов такого рода в нашей стране, насколько нам известно, не было.

Возможности защиты от оскорбительных, умаляющих честь и национальное достоинство действий и высказываний

Здесь можно поставить следующие вопросы
Одним из спорных и сложных вопросов является вопрос о том, могут ли негативные высказывания об этнической группе в определенных формах означать ущерб чести и достоинства конкретного лица. Обращение лица в суд с требованием о защите чести и достоинства является практически единственной предусмотренной гражданским законодательством формой борьбы человека с унижающими его национальное достоинство высказываниями, когда нет оснований для возбуждения в отношении допустившего такие высказывания лица уголовного дела или когда в возбуждении дела отказано. Но и тут заявителя, желающего обратится в суд, ожидают большие сложности, связанные с уже упоминавшейся проблемой не разработанности в российском праве вопроса о возможности отдельного лица выступать как представителя определенной национальной, расовой, религиозной группы, если его достоинство умалено высказыванием в адрес всей группы в целом, без упоминания его персонально. Практика показывает, что в таких случаях, скорее всего, будет иметь место отказ в принятии иска.
Многие юристы придерживаются той точки зрения, что «обладателем чести и достоинства может быть только физическое лицо. Этот смысл заложен в ст. 150 и 152 ГК РФ. Значит, право на судебную защиту чести и достоинства имеет только гражданин. Государственный орган, общественное объединение, коллектив или группа лиц не являются субъектами этого права. Исключения составляют только случаи, когда обнародованный материал позволяет персонифицировать (идентифицировать) конкретное лицо, чьи честь и достоинство при этом были унижены»8.
В связи с этим и возникает предложение о внесении соответствующих изменений в Гражданский кодекс. Однако, по мнению авторов, собственно, ничто в самом Гражданском кодексе не может служить препятствием расширительному толкованию, другое дело в его трактовке. Для изменения ситуации, как нам кажется, вполне достаточно внесения соответствующих изменений в Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. N 11 «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц». Внесение таких изменений способно существенно увеличить возможности для борьбы с дискриминационными, унижающими национальное достоинство высказываниями в рамках гражданского судопроизводства
Однако, вопрос этот еще нуждается в серьезной дальнейшей проработке. Хотя, на наш взгляд, внесение таких изменений не будет противоречить основным принципам российского законодательства в целом, необдуманные формулировки могут породить массу проблем. Они ни в коем случае не должны быть построены так, чтобы их можно бы истолковать в том смысле, что у этнической или религиозной группы может быть честь и достоинство. К любой совокупности людей такие понятия, на наш взгляд, относиться не могут, они могут быть лишь у людей, идентифицирующих себя как членов такой группы и задетых высказываниями в ее адрес.
Принятие таких положений способно породить и множество других вопросов. Например, как быть с компенсацией вреда. Скажем, в газетной статье допущены оскорбительные высказывания в адрес какой-либо национальности. Как определять размер компенсации, если с иском к газете обратится несколько представителей этой национальности? Определять индивидуально для каждого, в зависимости от причиненных ему «нравственных и физических страданий», как это и предусмотрено ГК? Очевидно, размер взысканной с ответчика суммы будет прямо пропорционален числу обратившихся в суд с данным иском, справедливо ли, чтобы размер взыскания для ответчика определялся в зависимости от активности тех, кто счел себя оскорбленным его утверждениями? Или делить на всех? Но тогда это несправедливо по отношению к истцам…
Отметим, что вообще практика показывает, что вопрос о размере компенсации морального вреда зачастую определяется судьями совершенно произвольно, нередко бывает необоснованно низким или завышенным. Хотя сопоставление размеров взысканных в порядке компенсации морального вреда сумм по сходным делам ясно показывает несправедливость отдельно взятых решений, доказать это в судебном порядке представляется почти невозможным, поскольку каких-либо ясных объективных критериев для определения размера причиненного морального ущерба не существует9.
Надо также учитывать, что придание в правоприменительной практике соответствующим статьям ГК такого толкования может в дальнейшем породить их еще большее расширение. Почему только национальные и религиозные общности? Может быть люди, сгруппированные по любому другому признаку (принадлежность к профессиональной, политической организации, какой-либо субкультуре и т.д.) могут выступать с исками о защите своей чести и достоинства, задетой высказываниями о данной группе в целом? Все это показывает, что данный вопрос нуждается в дополнительном исследовании.

 

Обобщая судебную практику, можно увидеть отсутствие ярко выраженных тенденций. В целом суды принимают решения по своему усмотрению, общая позиция не сформирована. Кроме того, существует значительное расхождение между практикой, сформировавшейся в системе арбитражных судов и судов общей юрисдикции.

 

Большинство специалистов, ответивших на наши вопросы, также пришло к выводу, что корень проблемы лежит в несовершенстве гражданско-процессуального законодательства и судебной практики. С этой точки зрения необходимые уточнения должны быть внесены в новый ГПК. Возможно, ситуацию могли бы улучшить постановления Пленума ВС по этому вопросу. Изменение самого Гражданского кодекса не является необходимым. Из заключения Л.С.Левинсона по этому пункту: «Большой вопрос, насколько будет обоснован отказ в принятии искового заявления в этом случае [если в защиту чести и достоинства национальной группы выступит один из ее представителей, лично не упомянутый]. Во всяком случае, у нас есть опыт подобного суда. Мы судились по тем же самым исходным позициям в защиту религиозных меньшинств – и суд не отказал в приеме искового заявления. А если имеет место отказ – это вопрос судебной практики, а не законодательства. У нас было гражданское дело, где мы выступили с иском: несколько кришнаитов, сайентологов против господина Дворкина, который, не касаясь, естественно, лично этих сайентологов и кришнаитов, а в общей форме, обвинил их всех вместе взятых в своей брошюре “Десять вопросов навязчивому незнакомцу”, перечислив несколько сект, и указав далее, что все они занимаются изнасилованиями, убийствами, то есть, обвинил их в том, что это как бы криминальные сообщества, выдвинул еще некоторые другие обвинения такого рода… Факт, что именно представители этих конфессий и были надлежащими истцами. Отказ в иске имел место по другим причинам – по содержательным.
Естественно, Гражданский процессуальный кодекс не совершенен, и то, что в нем, кажется, в этой части все останется по старому, тоже не радует. Соответствующие поправки подавались, и они сейчас рассматриваются, но мало шансов на их принятие…
Предложенная нами поправка буквально гласит следующее: общественные объединения должно обладать правом обращения в суд защиту личного интереса неопределенного круга лиц и отдельных граждан по обращению этих граждан. Вся цепочка должна выглядеть так: конкретный гражданин оскорблен, член или даже не член этого общественного объединения, он обращается в организацию, и она выступает в его защиту. Единственное требование к этому общественному объединению заключается в том, чтобы оно действовало в соответствии со своим уставом, как оно называется, тоже не имеет значения: глупость была бы, если бы турок-месхетинцев могло защищать только их национально-культурное общество “Ватан” и т.п».