СУДЕБНЫЕ ЗАСЕДАНИЯ ПО СФАБРИКОВАННЫМ УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ (Февраль-март 2001 г.)

ДЕЛО СОЛСАЕВА (продолжение)

20 февраля адвокат И.М.Айламазьян заявила ходатайство о допросе по делу Солсаева дознавателя ОВД “Выхино” Астаховой и сотрудника ОВД офицера милиции Малахова. При допросе Малахов несколько раз ударил Солсаева, требуя, чтобы тот подписал написанное Астаховой признание в хранении якобы найденных им на улице патронов; запугивал Солсаева, грозя его “прирезать”; заявлял, что следует расправиться со всеми чеченцами. Солсаев отказался подписывать признательные показания, тогда сотрудники милиции вытащили его в коридор и избили. Второе ходатайство адвоката - установить и вызвать в служебное заседание свидетеля первого появления в квартире сотрудников милиции (около 20 час. 30 мин.) - знакомую Солсаева Тамару.

Судья предлагает вначале заслушать свидетелей, явившихся по повестке в суд. Сотрудники милиции Пикельный и Верховский заявили, что их посещение Солсаева было однократным (при этом называют разное время - 20 и 23 часа), цель прихода - проверка поступившей в ОВД информации о том, что “у проживающих по данному адресу лиц чеченской национальности имеется огнестрельное оружие”. Из их показаний в суде следует, что они вместе поднялись на лифте на 9-й этаж, где на лестничной площадке стоял Солсаев. В квартиру к нему не входили. Наручников не надевали. В присутствии понятых ими был произведен личный досмотр и извлечен сверток с пятью патронами от автомата. Адвокат интересуется, почему в квартире Солсаева ни в этот день, ни в последующие не был произведен обыск: ведь там вполне мог оказаться автомат или другое оружие, патроны к которому Солсаев носил в кармане?

Понятые Михеев и Харитонов при допросе показали, что, во-первых, Солсаев находился на площадке 9-го этажа один на один с сотрудником милиции; во-вторых, на лестничную площадку Солсаева вывели из квартиры. В то же время оба понятых вслед за сотрудниками милиции заявили, что наручников на Солсаеве не было, их надели только перед транспортировкой.

Адвокат обращает внимание суда на то, что Солсаев дает логические и последовательные показания, в отличие от сотрудников милиции, которые называют разное время задержания Солсаева (один из них говорит о времени первого посещения квартиры Солсаева - 20 час., другой - о втором приходе в 23 час.) В даче ложных показаний их уличили и понятые, которые при допросе в суде показали, что сотрудник Верховский вывел Солсаева из квартиры и длительное время пробыл с ним наедине. Однако суд выражает полное удовлетворение показаниями свидетелей и отклоняет ходатайства о вызове в суд Астаховой, Малахова и знакомой Солсаева Тамары.

В своей речи адвокат высказала предположение, что данное уголовное дело было сфабриковано с целью продемонстрировать активность милиции после взрыва на Пушкинской. “Каждый инцидент такого рода в Москве сопровождается валом задержаний выходцев с Кавказа, в особенности чеченцев, и фальсификацией улик против них. Эта порочная практика превращается в устойчивую тенденцию и приобретает все более широкие масштабы. Дело Солсаева - одно из рядовых, привычных для милиции дел. Никто не понесет ответственности ни за причиненный моральный вред - а ведь Солсаеву ясно дали понять, что российский гражданин, являющийся представителем определенной национальности, не вправе рассчитывать ни на защиту закона, ни на гуманное обращение; ни за физический ущерб - после допросов в милиции он до сих пор лечится: у него повреждены почки, поврежден позвоночник, он с трудом передвигается. Нельзя допускать, чтобы часть наших граждан чувствовала себя изгоями. Мы, юристы - все несем ответственность за сложившуюся ситуацию”.

Адвокат просит оправдать Хамзата Солсаева за отсутствием состава преступления.

Приговор Кузьминского межмуниципального суда был оглашен 21 февраля 2001 г. “…Суд установил, что подсудимый Солсаев Х.А. совершил незаконные приобретение и ношение боеприпасов. Преступление было совершено при следующих обстоятельствах: в неустановленное время, в неустановленном месте, при неустановленных обстоятельствах Солсаев незаконно приобрел 5 патронов калибра 7,62 мм, которые… являются штатными боеприпасами к нарезному огнестрельному оружию (АК, РПК, СКС и их модификации); патроны для стрельбы пригодны. Указанные патроны Солсаев незаконно носил в левом кармане своих брюк, передвигаясь в пределах г. Москвы вплоть до задержания сотрудниками милиции 9 августа 2000 г. … Вина подсудимого установлена полностью, а его действия следует квалифицировать по ст. 222 ч.1 УК РФ… Квалифицирующий признак “хранение” подлежит исключению… Доводы подсудимого о своей невиновности полностью опровергаются как показаниями свидетелей, так и материалами настоящего уголовного дела, в связи с чем суд критически относится к указанным доводам подсудимого и не может принять их во внимание. Оценивая показания свидетелей, суд находит их достоверными и соответствующими действительности, поскольку они последовательны, логичны, лишены фактических противоречий, объективно подтверждают друг друга”.

Суд приговорил: “Солсаева Х.А. признать виновным по ст. 222 ч. 1 УК РФ и назначить наказание в виде одного года лишения свободы без штрафа. На основании ст. 73 УК РФ приговор в исполнение не приводить, а назначенное наказание считать условным с испытательным сроком в течение одного года”.

ДЕЛО АМОНБЕКА ОШУРОВА и БАРОТА ЮСУПОВА

Амонбек ОШУРОВ, 1965 г.р., уроженец и житель кишлака Казыдех Ишкашимского р-на Горно-Бадахшанской автономной области Республики Таджикистан, женат, имеет 2-х малолетних детей, работает рабочим по найму; его двоюродный брат Барот ЮСУПОВ, 1975 г.р., уроженец с. Новоабад Гармского р-на Республики Таджикистан, женат, прописан в Душанбе.

Ошуров с семьей (жена и малолетний сын) приехал в Подмосковье в поисках заработка в июне 2000 г. и снял дом в дер. Колотилово Подольского р-на Московской области. В начале августа 2000 г. в том же доме поселился его двоюродный брат Юсупов с женой.

10 августа в дом явились сотрудники 6 отдела РУБОП по Московской области. По их показаниям, данным на следствии, они проверяли поступившую в РУБОП информацию, что в дер. Колотилово “проживает группа лиц таджикской национальности, у которых имеется огнестрельное оружие и боеприпасы”, в связи с чем было решено провести обыск по данному адресу.

Ошурову было предъявлено постановление об обыске и предложено выдать незаконные предметы. Ошуров сказал, что ничего подобного в доме нет. Сначала обыск в присутствии хозяев производился в большой комнате и кухне, где ничего противозаконного не оказалось, затем, спустя некоторое время, перешли в маленькую комнату, где под кроватью был обнаружен полиэтиленовый пакет черного цвета, из которого были извлечены: пистолет ТТ, магазин к пистолету ТТ с тремя патронами калибра 7,62 мм, магазин к автомату АК, 4 гранаты Ф-1 с 4 взрывателями, гранату РГН с взрывателем, 270 патронов калибра 5,45 мм. В том же пакете находилась одежда - брюки, шорты и футболка.

По заявлению Ошурова и Юсупова, оружие и боеприпасы им не принадлежат и подброшены сотрудниками милиции. Одежду носит Ошуров, в связи с чем он выразил недоумение, как его вещи могли оказаться под кроватью в комнате Юсуповых (впоследствии экспертиза установит на одежде следы металлизации и смазочных веществ, появившиеся от соприкосновения с оружием) в черном полиэтиленовом пакете. По утверждению обитателей дома, такого или подобного пакета ранее, до появления сотрудников милиции, в доме они не видели.

Ошуров и Юсупов были задержаны 10 августа, 11 августа - арестованы. 17 августа им было предъявлено обвинение по ст. 222 ч. 2 (незаконное хранение огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывных устройств, совершенное группой лиц по предварительному сговору). За данное преступление предусмотрено наказание от 2-х до 6 лет.

Адвокат И.М.Айламазьян приступила к защите А.Ошурова уже после назначения дела к слушанию. Ошуров, содержащийся в Серпуховском следственном изоляторе, сообщил ей, что первоначально назначенный в порядке 49 ст. УПК в выполеннии требований ст. 201 УПК адвокат, узнав, что в судебном разбирательстве сестра Ошурова будет приглашать защитника по своему усмотрению, расписался в протоколе об ознакомлении с делом, отказавшись от проведения этой процедуры вместе с подзащитным. Тем самым Ошуров был оставлен без профессиональной юридической помощи: сам он не имеет юридической подготовки и не обладает достаточным знанием русского языка.

Из приглашенных следствием переводчиков первая (женщина-таджичка) была доставлена в милицию в связи с отсутствием регистрации, напугана и расписалась в протоколе ознакомления с делом, даже не прочитав его. Второй переводчик - туркмен - одинаково плохо владел как русским, так и таджикским языком.

И.М.Айламазьян заявила, что права ее подзащитного грубо нарушены, и потребовала от Подольского городского суда восстановить их путем предоставления Ошурову возможности ознакомления с материалами предварительного следствия с участием квалифицированного переводчика и в присутствии адвоката.

За время пребывания в СИЗО у Ошурова резко ухудшилось здоровье. В 1998 г. он перенес черепно-мозговую травму, в настоящее время жалуется на постоянные резкие головные боли, невозможность сосредоточиться, затруднение в общении с окружающими. Адвокат ходатайствовала об освидетельствовании Ошурова невропатологом и психиатром для проверки наличия нервного или психического заболевания, связанного с перенесенной травмой, а также для установления возможности его участия в судебном процессе с учетом состояния здоровья.

Подольский городской суд принял ходатайства адвоката, суд в настоящее время отложен.

ДЕЛО ТУРПАЛ-АЛИ ДЖАБРАИЛОВА

Турпал-Али ДЖАБРАИЛОВ, 1964 г.р., уроженец с. Ножай-Юрт, по образованию историк, в 1986 г. окончил Чечено-Ингушский университет в Грозном. Служил в армии, преподавал в сельской школе, был секретарем Шелковского РК ВЛКСМ. После прихода к власти Дудаева покинул Чеченскую Республику и поселился в Москве. В 1992-95 гг. учился в аспирантуре Академии Государственной службы при Президенте РФ. Помощник зам. главы администрации Шелковского р-на. Женат, имеет 3-х малолетних детей.

6 августа 2000 г. Джабраилов с семьей выезжал в Шелковской р-н Чеченской Республики. 17 августа Турпал-Али вернулся в Москву; 24 августа приехали жена, дети, его старший брат Турпал-Ха Джабраилов и тяжелобольная сестра - Марьям Джабраилова, которую они привезли для лечения в онкологическом отделении клиники им. Сеченова.

Приехав в Москву, Т.-А.Джабраилов заметил слежку (у дома постоянно дежурили две машины с находящимися внутри людьми; по городу за ним и за его братом перемещались одни и те же лица); на работе он узнал, что им официально интересовались из штаба при ГУВД по раскрытию теракта в Москве - взрыва в переходе на Пушкинской площади 8 августа 2000 г. Джабраилов по собственной инициативе явился в штаб, где получил заверения об отсутствии к нему претензий. Тем не менее слежка не прекратилась.Турпал-Али поставил в известность об этом Представительство Чеченской Республики в Москве. По примеру многих московских чеченцев, опасающихся провокаций со стороны сотрудников милиции, он ходил по Москве с наглухо зашитыми карманами пиджака (их зашила жена, оставив, по его просьбе, незашитыми карманы брюк).

31 августа 2000 г. (в день посещения в клинике больной сестры) в районе станции метро “Спортивная” Джабраилов был задержан сотрудниками УУР ГУВД г. Москвы. При задержании в карман брюк ему была подложена граната и запал к ней. Примерно в это же время на ул. Кржижановского, у дома, где проживает Турпал-Али с семьей, был задержан его брат, Турпал-Ха Джабраилов. При задержании он был жестоко избит, в карманы его брюк также были подложены граната и взрыватель.

Оба брата были доставлены в ИВС ГУВД г. Москвы на Петровке. Оба подверглись допросам, в ходе которых о гранатах, обнаруженных в их карманах, не было сказано ни слова: их спрашивали, принимали ли они участие в организации взрыва на Пушкинской, о связях с чеченскими боевиками и т.д.

Несмотря на демонстративное отсутствие у следователей интереса к гранате, уголовное дело против Турпал-Али Джабраилова было возбуждено по ст. 222 ч. 1 и 222 ч. 2 (незаконное приобретение, хранение, перевозка или ношение оружия…)

Кроме незаконного “приобретения и ношения гранаты”, ему инкриминировалось еще и “хранение пистолета Макарова”, обнаруженного в сумке некой Филимонихиной Г.П., недавней знакомой Джабраиловых, беженки из Грозного, обращавшейся к ним время от времени за помощью. Сумку вместе с другими своими вещами Филимонихина оставила в квартире Джабраиловых в их отсутствие, после чего она выехала из Москвы. Сумка была заперта на висячий замок, ключ находился у Филимонихиной. Вскоре после возвращения Джабраиловых в Москву она позвонила Турпалу-Али из Назрани и попросила его перенести на время к соседям запертую на замок сумку, объяснив, что там находятся “ценные для нее вещи”, в то время как к Джабраиловым в связи с тяжелым состоянием сестры съехалось много родственников. Сумка с “ценными вещами” была перевезена к знакомой Турпала-Али, с которой он учился в Академии Государственной службы. 1 сентября в ее квартиру явились сотрудники милиции и после поверхностного осмотра помещения пригласили проехать с ними в штаб по раскрытию теракта. В штабе ее встретили вопросом: “Где пистолет Галины Петровны?” Она ответила, что не знает никакой Галины Петровны. “Но ведь у вас находится ее сумка”. После чего в ее квартире произошло “изъятие” сумки, стоявшей на видном месте, и извлечение из нее пистолета Макарова.

1 марта 2001 г. в Хамовническом межмуниципальном суде началось слушание по делу Т.-А.Джабраилова (судья В.Н.Данилкин, адвокаты Ш.Ш.Сагаев и С.А.Исмаилов).

Адвокат Исмаилов обратился к суду с просьбой: 1) допросить ряд свидетелей, среди которых начальник 6 отдела УУР ГУВД - с ним Джабраилов беседовал в Штабе по раскрытию взрыва; сотрудников постпредства Чеченской Республики; врача клиники им.Сеченова; соседей Джабраилова; 2) приобщить к делу ряд справок и ходатайств. Суд принимает решение - вызвать всех заявленных свидетелей, кроме сотрудников постпредства, в судебное заседание; приобщить к делу представленные справки и ходатайства; отклонить: ходатайство в суд С.Ганнушкиной (“какая связь между рассматриваемым уголовным делом и общественной организацией, помогающей беженцам?”), ходатайство Ш.Бено (“неприемлемая для суда формулировка - “сфабрикованное уголовное дело”) и копию письма Кадырова в защиту Т.-А.Джабраилова, адресованного В.Путину.

Судья огласил обвинительное заключение, согласно которому Т.-А.Джабраилов обвиняется в том, что неустановленным путем приобрел гранату РГД-5, незаконно хранил ее в квартире и перевозил по улицам Москвы; взял на хранение у гр. Филимонихиной пистолет Макарова и 8 патронов к нему, незаконно хранил его в квартире, затем перевез на 3-ю Фрунзенскую улицу.

Выступая в суде, Турпал-Али Джабраилов заявил, что граната была ему подложена задержавшими его сотрудниками милиции в тот момент, когда он, проводив к метро жену, возвращался в больницу к больной сестре: “Меня сзади толкнули, поставили лицом к решетке гаража, прижали голову к решетке и за спиной надели наручники. Потом положили в карман что-то тяжелое и объемное: краем глаза я смог увидеть, что карман брюк оттопырился. Затем подвели к машине, сняли наручники, приказали руками опереться на капот. Спросили: есть ли у меня запрещенные предметы? Я ответил - до задержания у меня ничего не было. Из левого кармана брюк достали завернутую в газету гранату и запал. Я не стал подписывать протокол и сказал, что мне это подбросили”. О Филимонихиной: “Филимонихину мы знали год. Уезжая, мы оставили ей ключи от квартиры. Мне ее было жалко, ее дом разбомбили. Когда мы вернулись, в квартире было несколько ее сумок. Я не обратил на них внимания. Позже она звонила, сказала, что вещи заберет в сентябре, одну из сумок просила поставить к соседям. Мне сказали, что она написала в заявлении, будто я хранил оружие. Думаю, что ее вынудили это сделать, угрожая тюрьмой”.

Свидетель Халаинов - сотрудник милиции, прикомандированный в августе к Штабу по раскрытию взрыва: “Это было по осени. Мы патрулировали в районе метро “Спортивная”. Наше внимание привлек гражданин: он вышел из метро, шел по улице, озирался, вел себя неадекватно; был похож на фоторобот. Подошли, проверили документы, решили его досмотреть. Наручников не надевали. Пригласили понятых и извлекли из кармана брюк сверток из газеты, а в нем - граната и запал. Карманы пиджака были накладные - фикция. Доставили его в ОВД “Хамовники”.

Свидетели Жуков и Шипилов (понятые) - сотрудники автосервиса, у ворот которого был задержан Джабраилов. По их рассказу, они работали в гараже, когда услышали грохот. Сторож им сказал, что “какого-то мужика прижали к забору”. Они вышли из любопытства на улицу и были приглашены в качестве понятых. Задержанный стоял, прижатый к забору, лицом к стене. Руки были заведены назад. Были ли на нем наручники или нет, они не помнят. Когда из его кармана извлекли гранату, он “стоял молча”. Адвокат напомнил, что в протоколе, подписанном свидетелем, записано: “Он говорил, что это не его”. Свидетель: “Ну, я не знаю, может и говорил”.

Перед заседанием суда сотрудник милиции Халаинов довольно долго беседовал с понятыми, видимо, договариваясь с ними об идентичности показаний. Понятые настолько согласованно давали свои показания, что при этом даже употребили некоторые специфические выражения Халаинова: “это было по осени” и “накладные карманы” (о зашитых карманах пиджака Джабраилова).

Свидетельница - врач, работающая в клинике на ул. Пирогова, помогала братьям Джабраиловым госпитализировать их сестру и вместе с ними поехала за разрешением в Министерство здравоохранения. По пути она обратила внимание, что под видом случайных прохожих их всюду сопровождали одни и те же люди. 24 августа после посещения квартиры Джабраиловых она была остановлена в метро сотрудниками милиции, препровождена ими в комнату милиции, где лица в штатском переписали ее паспортные данные. 31 августа около 16 час. она видела Т.-А.Джабраилова с женой в клинике у постели больной.

2 марта продолжился допрос свидетелей. Сотрудник милиции Кухарский, прикомандированный в августе к штабу по раскрытию взрыва на Пушкинской, участник задержания Т.-А.Джабраилова, заявил, что не помнит событий 31 августа. Судья зачитал его показания, имеющиеся в деле: “31 августа вместе с сотрудниками уголовного розыска… мы увидели мужчину кавказской народности, который озирался по сторонам. Остановили, проверили документы. В кармане у гражданина оказалась граната”. На уточняющие вопросы адвокатов свидетель ответил, что никаких подробностей не помнит. Он пояснил, что с его участием были задержаны сотни людей, и никого из них он не помнит. “При задержании наручники надеваются всегда. Как правило, надеваются”. Гранату он задержанному не подкладывал и не видел, кто подкладывал. “К этой гранате я отношения не имею. Меня это не задевает глубоко, для меня это рядовой случай”.

Подсудимый Джабраилов вспомнил, что видел Кухарского в ОВД “Хамовники”, где тот вместе с Халаиновым в присутствии разных понятых два раза брал смывы с его рук с целью установить следы взрывчатых веществ.

Тамара Джабраилова, жена Т.-А.Джабраилова, рассказывает о слежке за мужем, о том, как зашивала ему карманы, о посещении 31 августа в больнице больной родственницы. “Когда мы около 12 час. вышли из дома, у мужа был с собой портфель, внутри - небольшая папка с бумагами. При нем не было никакого оружия, и в нашей квартире никогда оружия не было. В больнице он говорил с доктором, был там и его брат, который вскоре поехал за лекарствами. Мои дети оставались дома одни, и я поехала домой, муж проводил меня до метро и вернулся в больницу. Дома мы его долго ждали, но так и не дождались. Часов в 12 ночи к нам пришли с обыском, подняли детей. Обыск продолжался около часа, забрали бумаги мужа, пропуска, фотографии. 1 сентября мне позвонили: ваш муж задержан, у него нашли гранату”.

Старший Джабраилов, призанный Гагаринским межмуниципальным судом виновным в приобретении неустановленным путем гранаты и ношении ее в кармане брюк, и приговоренный к 2-м годам условно, выступил на процессе брата в качестве свидетеля. Он подтвердил, что 31 августа около 14 часов брат с женой приехали в больницу, где сам он находился с утра. Так же как и брата, его повсюду сопровождали какие-то люди, ходили буквально по пятам. Что касается Филимонихиной, то он возражал против ее поселения в квартире брата, но она сказала, что в данный момент ей негде жить. Явилась к ним без вещей, с одной маленькой сумочкой.

Свидетель - сослуживец подсудимого - рассказал, что после ареста Джабраилова ему пришлось отказаться от реализации их совместного проекта, в связи с чем он остался без работы. После взрыва свидетеля забрали порямо из офиса и сутки продержали в штабе. Допрашивавший его сотрудник интересовался Джабраиловым.

Заслушав показания свидетелей, суд объявил перерыв до 22 марта, затем перенес заседание на 8 апреля.

УГОЛОВНОЕ ДЕЛО ПРОТИВ СОТРУДНИКОВ ОБЛАСТНОГО РУБОП ПЕРЕДАНО В СУД

Расследование по уголовному делу, возбужденному против группы сотрудников 4 отдела РУБОП Московской области, проведенное Следственным управлением Центрального округа РФ, завершено. Дело направляется в суд.