Законотворческий процесс в Государственной Думе
ПРАВОЗАЩИТНЫЙ АНАЛИЗ
Выпуск 51
21 февраля 2003 года
О работе Государственной Думы в январе 2003 года
Ростовщичество
15 января отклонен в первом чтении проект федерального закона "О внесении статьи 158-1 "Ростовщичество" в Уголовный кодекс Российской Федерации" (в архиве Zip, 5 Кб), внесенный депутатом второго созыва Михаилом Глущенко (ЛДПР) и представленный депутатом Владимиром Жириновским.
Проектом предлагалась криминализация взимания платы за данные взаймы деньги, кредит или имущество в размере, превышающем три процента от выданной суммы, а также за установление пени и неустойки за просрочку платежа по займу или кредиту. На гражданское законодательство, по которому перечисленные действия рассматриваются как совершенно законные, а условия договора займа определяются соглашением сторон, никакого внимания автором проекта не обращалось.
Проблемы гражданско-правовые, экономические отклоненный законопроект предлагал решать уголовно-правовым методом. Не говоря уже о том, что проценты по займу определяются в зависимости не только от жадности банкира (ростовщика), но и от уровня инфляции и рецессии.
Взимание драконовского процента – занятие, возможно, безнравственное. Но уголовный закон здесь ни при чем. Как не может он использоваться для наказания обманщиков, карьеристов, неверных мужей и жен, лентяев, пьяниц и многих других нехороших людей. Неправедное обогащение – далеко не всегда преступная нажива. А уголовное право – не метод исправления человеческой природы и лежащего во зле мира. Уголовный закон – право исключительное, чрезвычайное. Отчего продвигаться надо к гражданским процедурам, по пути сокращения уголовной репрессии, в том числе выведения из УК отдельных деяний, сокращения, а не расширения его Особенной части.
Жириновскому, выговорившему в общей сложности полчаса на тему ростовщичества, а также, по ходу, на многие другие, приходившие ему в голову темы, было достоверно известно, что эта инициатива не пройдет. Пребывая в столь твердой уверенности, можно было говорить все, что угодно, вплоть до того, что "законопроект направлен на то, чтобы мы лучше праздновали 100 лет со дня рождения Курчатова, а не 205 лет преступной группировки Микояновского мясокомбината, который травит население Москвы уже 205 лет". Понимали это и все, находившиеся в зале, в очередной раз обреченные восхищаться ораторским искусством докладчика. Конечно, отсутствие у законодательной инициативы перспектив быть поддержанной, еще не основание ограничивать автора в возможности выступить и обосновать свою позицию. В противном случае пострадал бы сам принцип парламентаризма. Но рассматриваемая нами ситуация принципиально иная. Проект, на который вместо заслуженных им 30 секунд ушло более 30 минут оплаченного налогоплательщиками времени, был внесен не Жириновским, а совершенно другим депутатом, уже прекратившим свои полномочия. В 2002 году гражданин Глущенко, переставший быть депутатом три года назад, доверил лидеру ЛДПР, любителю поговорить с трибуны, представлять свой законопроект. Но вправе ли был Глущенко это делать, не обладая соответствующими полномочиями?
Иные горячие головы готовы применять и к законодательной деятельности пресловутое авторское право. Но вряд ли субъект права законодательной инициативы должен рассматриваться как автор в смысле интеллектуальной собственности на внесенный им текст. Конечно, депутат Глущенко мог написать свой законопроект самостоятельно, от слова до слова (хотя в данном случае он лишь перенес на свой бланк текст, сочиненный неким казачьим движением "Аркаим"). Равно и Президент вправе, но не обязан работать над своими инициативами самостоятельно. Сколько бы ума и таланта ни вкладывал он в законодательную деятельность, она – часть его должностных полномочий, равно как право судьи – выносить решения и постановлять приговоры.
Конечно, депутат, не успевший, по тем или иным причинам, доложить свой законопроект до завершения полномочий соответствующего созыва, равно как и умерший, находится в невыгодном положении. Но помочь ему нечем. Было бы странно, если бы Ельцин поручал Путину представлять свои проекты.
Так что получасовое пребывание Жириновского на трибуне свидетельствует в данном случае о недопустимом отсутствии в Думе строгой регламентной процедуры, следствием чего становятся такие злоупотребления. В наследство от прошлого созыва, а также от бывших членов Совета Федерации, Думе достались сотни проектов. Порядок их представления по сей день не урегулирован, что понятно: так больше возможностей для манипуляций. В одних случаях такой проект докладывается депутатом-представителем профильного комитета, им же представляется и заключение комитета. В других почему-то признается право бывшего депутата передать свой голос (но депутатского-то голоса у него и нет!) действующему депутату (как в данном случае с Жириновским). В-третьих, к законопроекту присоединяется некий формальный соавтор, который тут же его отзывает, злоупотребляя, таким образом, правом законодательной инициативы. Отзыв проекта оформляется тогда Советом Думы без вынесения на пленарное заседание. Последний вариант, применяемый, в частности, Комитетом по обороне, – наихудший из перечисленных, так как лишает проект, внесенный в свое время инициатором в полном соответствии со своими конституционными полномочиями, возможности быть публично обсужденным.
Правовым, по-видимому, может быть другой вариант. Последний свой месяц уходящая Дума работает уже после выборов, когда достоверно известно, кто из депутатского корпуса остается на следующий срок. Авторы нерассмотренных проектов вполне могли бы, до завершения своих депутатских полномочий официально передать право представления своих инициатив тем или иным, избранным в следующий созыв, депутатам, – разумеется, с согласия последних.