20.04.2006
Петр Иванченко. Их породнил фашистский штык-нож
Начальник концлагеря
В Чечне арестован один из самых кровавых фигур так называемой Ичкерии. Это один из руководителей департамента дудаевско-масхадовской госбезопасности - Ризван Эльбиев. В годы первой кампании он, возглавляя расположенный под селением Рошни-Чу концлагерь, участвовал в пытках и казнях пленных военных и гражданских заложников.
Хотя Эльбиева задержали еще 28 марта, информация об этом поступила в СМИ только 19 апреля - его личность удалось установить не сразу. Он был задержан в Грозном случайно, обычным милицейским нарядом во время патрулирования. Одного из прохожих, показавшегося милиционерам подозрительным, они попросили предъявить паспорт. В ответ тот выхватил пистолет и, угрожая им, попытался скрыться. Милиционеры применили оружие первыми и ранили его.
Паспорт задержанного оказался фальшивым. Сотрудникам правоохранительных органов удалось установить, что пользовался им один из бывших руководителей дудаевско-масхадовских спецслужб Ризван Эльбиев. "В ходе следственных мероприятий с задержанным было установлено, что в период с 1994 по 1997 годы он был начальником Ачхой-Мартановского, Галанчежского и Сунженского региональных отделов департамента госбезопасности так называемой Ичкерии",- уточнили в прокуратуре Чечни.
Но несомненно самым «ярким» эпизодом в его биографии было управлением лагерем смерти для российских военнослужащих и заложников из числа мирных граждан.
На месте этого лагеря в августе 2002 года были обнаружены останки около 80 человек. По рассказам бывшего сотрудника Грозненской ТЭЦ Валерия Рослякова, который был похищен зимой 1995 года, а затем выкуплен, в этом лагере содержалось до 150 человек. Всех пленных, по показаниям выжившего энергетика, держали в подвале местной школы и в подземных казематах, вырытых на окраине села. Тех, за кого не платили выкуп, угоняли на строительство дороги в Итум-Кале, других отправляли на работы в горы, третьих просто расстреливали.
В этом лагере был убит священник Анатолий Чистоусов, настоятель Михаило-Архангельского храма (того самого, реставрацию которого Рамзан Кадыров обещал завершить к этой Пасхе) в Грозном, останки которого нашли подРошни-Чу. Возможно, этим и другими расстрелами руководил арестованный Эльбиев.
По свидетельствам незаконно удерживаемых, которым посчастливилось выжить, содержали их в невероятно жутких условиях, за что лагерь был назван узниками “Освенцимом-2”. В яму шириной около 2-3 метров и длиной около восьми загоняли на ночь до 150 человек. Тем, кто находился посередине, грозила смерть от удушья. Крайние, припертые к холодным земляным стенам, замерзали.
Недовольство пленных подавлялось самым жестоким образом. Одной фразы или стона было достаточно, чтобы тут же появлялся охранник с дубинкой, палкой или плетью. По показаниям многих потерпевших, в лагере кормили так: один раз в день давали похлебку, состоявшую из воды без соли, ложки гороха или крупы. Практически не давали хлеба. При этом их заставляли рыть блиндажи, окопы, строить укрепления. Ослабевших, как правило, пристреливали или переставали кормить.
Примечательно, что показания на дэгэбэшника, подтверждающие его участие в массовых казнях, дали его бывшие подчиненные, солдаты перебежчики Константин Лимонов и Руслан Клочков, выполнявшие в его лагери функции палачей и надзирателей, а ныне отбывающие 15-летний срок.
Надо сказать, что Клочков и Лимонов ничуть не уступали своему шефу в кровожадности и садистских наклонностях, а по подлости и «отмороженности» даже превосходили его.
Убийцы и вероотступники
В 1995 году пулеметчики Софринской бригады внутренних войск Костантин Лимонов и Руслан Клочков были направлены в Чечню. Биографии их во многом схожи. Руслан Клочков и Константин Лимонов (после принятия ислама получивший имя Казбек) родились в 1976 году, почти в одно и то же время были призваны в армию. Клочков до армии помогал родителям содержать подсобное хозяйство. В школе, как сказано в характеристике, особыми способностями не отличался, физически был развит слабо. Лимонов родом из Верхотурья - одного из красивейших поселков Свердловской области. Лимонов окончил ПТУ, получив документ о квалификации мастера сельского строительства. В характеристике отмечены скрытность, агрессивность характера. Он успел совершить однажды побег из рядов армии, как сам утверждает, по причине “неуставных взаимоотношений”.
В уголовном деле имеются показания сержанта Еркина, который вспомнил, что Клочков и Лимонов, общаясь с местными жителями, неоднократно высказывались, что война против боевиков - “неправедная”. После гибели одного из сослуживцев они даже заявили: “Так ему и надо”...
Служили они на блокпосту и завязали тесные контакты с местными пособниками боевиков, которые рассказывали им о всей прелести вольной жизни в горах. И вот, в ноябре 1995 года, когда до увольнения в запас им оставалось по месяцу, Константин Лимонов и Руслан Клочков, прихватив с собой десяток гранат, патроны и гранатомет "Муха", самовольно оставили место временной дислокации своего подразделения и пустились в бега.
В поселке Катыр-Юрт они встретились со знакомым чабаном и обменяли оружие на водку и закуску. Выпив, они попросили пастуха познакомить их с боевиками. Через несколько часов встреча с представителями так называемого Департамента госбезопасности (ДГБ) Ичкерии состоялась. После проверки они были приняты в ряды "борцов за независимость". Новым местом "службы" для Клочкова и Лимонова стал лагерь смерти ДГБ. В итоге они оказались на базе сепаратистов у селения Рошни-Чу. Там же находился и лагерь смерти департамента госбезопасности Ичкерии, в котором содержались пленные военнослужащие. Дезертиры Лимонов и Клочков вначале работали в лагере надзирателями. С возложенной на них задачей справлялись успешно, с усердием. По свидетельствам солдат и офицеров, которым удалось вырваться из ада, надсмотрщики избивали их даже за то, что они пытались срывать черемшу - в лагере был голод. Для доказательства лояльности хозяевам Лимонов и Клочков приняли ислам и прошли обряд обрезания. Им дали новые, мусульманские имена. Но настоящей инициацией для них стало участие в убийстве шестнадцати российских солдат. В тот день Клочков и Лимонов с пятью чеченскими охранниками вывезли их в лес к заранее выкопанной могиле. Прикладами автоматов они заставили солдат встать на колени, а потом начали бить, требуя просить пощады. Разъяренные "упрямством" жертв, палачи устроили резню. Некоторым пленным они перерезали горло, другим сломали шею. Перерезав горло первой жертве, командовавший экзекуцией боевик по имени Джамбулат протянул нож русским подручным. Расторопнее оказался Клочков - отморозок в точности повторил прием «наставника». Затем нож - а это был штык-нож от немецкой винтовки времен ВОВ (чеченцы придают таким «сувенирам» сакральный смысл) он передал Лимонову. Агонизирующих солдат палачи добивали из автоматов. “Теперь вы наши братья по крови”, - похвалил Джамбулат Лимонова и Клочкова за “хорошо проделанную работу”. На следующий день все повторилось. После той казни Клочкову и Лимонову было оказано особое доверие: для несения дежурств им выделяли автоматы.
В концлагере, в котором «служили» Лимонов и Клочков, оказался прапорщик ФСБ Сергей Щербаков. Его, вместе с четырьмя товарищами, перевозили по всей Чечне. Он не надеялся выжить, но судьба распорядилась иначе: - «Последний лагерь, котором я оказался, располагался невдалеке от Рошни-Чу (родное село Джохара Дудаева). В течение 6 месяцев я ожидал смерти. Боевики каждый раз напоминали: "Чекист, умрешь смертью храбрых здесь." Регулярно избивали деревянной палкой.»
Все, кому посчастливилось выжить в этом аду, были похожи на узников немецких концлагерей. Они измождены, больны, смертельно устали от увиденного и пережитого. Пленные, которые содержались в лагере под Рошни-Чу, были переодеты охраной в лохмотья, кишащие вшами. У всех отняли обувь. Люди наматывали на ноги гнилые портянки. По словам бывших узников, все пленные отморозили ноги. Ежедневно кто-то из заключенных расстреливался. Некоторые просили об этом чеченцев сами - охрана никогда не отказывала. Подполковника МВД Владимира Фадеева в лагере лично пытал "подполковник ДГБ" Ризван Эльбиев. Он вырезал из тела офицера куски мяса, тушил об него сигареты. Фадеев лично похоронил двух узников. Капитан Владимир Митин скончался от побоев, а капитан Николай Кондратьев умер от голода.
Солдаты и офицеры ели комбикорм, отруби и пищевые отходы. Во время прогулок искали побеги дикой черемши. Иногда охрана делала "поблажку" - тогда пленные "лакомились" перловым клейстером.
- Особенно в избиениях старался Константин Лимонов, который выполнял работу исполнителя и охранника, - вспоминает Сергей Щербаков. - Увидев меня, старался унизить не только в словесной форме. Но и физически. Особое удовольствие ему доставляло издевательство над офицерами, в частности, над моими командирами - капитаном Игорем Гусевым и майором Александром Дудиным.
После освобождения подполковник Владимир Фадеев на вопрос о Константине (Казбеке) Лимонове, принявшем ислам, ответил коротко: "Если бы имел пистолет, пристрелил бы этого зверя".
Солдат и офицеров в лагере под Рошни-Чу "обрабатывали" каждый день, склоняя к предательству и принятию ислама. Рядового Олега Выхованца охрана прозвала "неумирающим". За отказ отречься от православия и принять мусульманство Олега лишили пищи. Через несколько недель он стал похож на живой скелет. Ел лесную черемшу и крапиву. Олег умирал, но сумел выжить и не дать себя сломать. Этот солдат был свидетелем того, как полицай Лимонов лично расстрелял десять контрактников, предварительно раздев их.Из свидетельских показаний Александра Кандобарова: “Лимонов бил меня дважды. Ударом кулака в лицо один зуб выбил сразу, два других, расколовшись, выпали позже”. Второй раз он же обутой в ботинок ногой ударил в пах и кулаком - в грудь. За то, что сорвал и съел несколько груш. После чеченского плена Александр стал инвалидом по многим заболеваниям. Тем не менее нашел в себе силы прибыть на суд: “Я приехал сюда, чтобы посмотреть этим палачам в глаза”.
Свидетели, утверждали на суде, что издевались над пленными оба - и Клочков, и Лимонов. Но второй проходит по гораздо большему числу эпизодов. Его действия отличаются особенной жестокостью. В частности, ударом палки он проломил височную кость военнослужащему Александру Дудину. На глазах Дудина Лимонов и боевик по имени Иса избили пожилого строителя, не подчинившегося издевательскому приказу охранника-чеченца развлекать того пением. От побоев он скончался на следующий день.
После окончания первой чеченской кампании 13 российских военнослужащих из лагеря Рошни-Чу, ранее захваченные в плен, были обменены на боевиков. Но при передаче пленников дезертиры Лимонов и Клочков отказались вернуться и даже сделали специальное заявление перед телекамерами: “Мы поняли, что чеченцы - наши братья. Мы не оставим их в беде”. А своей матери Константин Лимонов сказал: “Я не Костя, а Казбек. У меня нет матери, у меня только Аллах”. Собственно, это была заранее подготовленная пиар-акция. В одной довольно известной своей симпатией к террористам газете о них тогда написали как о «выбравших свободу».
Но война кончилась, «братьев по вере и крови» нужно было чем-то кормить. А денег самим не хватало. И в 1997 году чеченцы все же выдали Лимонова и Клочкова федералам, попытавшись представить их «просто» пленными солдатами. По всей вероятности перебежчиков разменяли на боевиков находившихся у федералов. А пожертвовать двумя предателями - «потурченцами» для того чтобы освободить своих соплеменников, для чеченцев проблем не представляло. Когда их после обмена на Галюгаевской посадили в машину, там уже сидел один из их бывших узников - подполковник ФСБ, которого сумели обменять в 1996 году. Клочков признался во всем на первом допросе, Лимонов - на втором. Но тогда их освободили - по амнистии, объявленной по настоянию Ельцина для «участников конфликта». Более того - оба перебежчика даже получили командировочные и денежные содержания за все время своего пребывания “в плену” и разъехались по домам. Оба предателя женились, у них родились дети.
Однако через некоторое время священник, отец Сергий, один из узников лагеря, узнал по телевизору в двух молодых парнях охранников. Священник обратился в военную прокуратуру, и убийцы были арестованы. За свои преступления - они получили по 15 лет - всего лишь на два года больше чем Александр Копцев, порезавший прихожан московской синагоги. Теперь к ним добавиться их бывший шеф Ризван Эльбиев, который наверняка успел пожалеть, о том, что так вот взял и отдал в руки федералов своих «братьев» по пролитой русской крови. А нам, думаю, придется пожалеть о том, что мораторий на смертную казнь действует.