27.06.2006
Дмитрий Белибенцев: "Скорпионы" против "белых колготок". В первую чеченскую войну чебоксарец Игорь Кузьмин (имя изменено) не только постоянно рисковал жизнью, но и лишений испытал с лихвой. Случалось, и воду из луж пил, и червей с голодухи ел. Запомнилось бывшему десантнику больше другое: встречи с одним из бандитских лидеров А. Масхадовым и «разборки» с «белыми колготками», — снайпершами-наемницами.
Вместо предисловия
В армию Кузьмина призвали в июне 1994. Направили, как и мечтал, в десантные войска. Трудностей он не боялся. С первого класса занимался восточными единоборствами, был здоровым, накачанным, весил 86 кг. Постоять за себя мог.
В ноябре чебоксарец окончил Омскую «учебку», стал сержантом. Служить отправили в Ульяновск, командиром отделения в 104-ю гвардейскую парашютно-десантную дивизию. Не успел осмотреться на новом месте — война. Казармы быстро обезлюдели — почти всех «скорпионов» (его изображение на рукаве каждого ульяновского «голубого берета») перебросили на Северный Кавказ. В роте Кузьмина остались только он сам (сказали: «молод еще, успеешь навоеваться»), старшина, два «дембеля» да пятеро дагестанцев. Последним не доверяли. Один из их земляков, отправленный с первой группой, сразу перебежал к «духам». А еще в части остались двое чеченцев. Один из Гудермеса, другой из Грозного. Вели себя нагло. Отправлявшимся на войну говорили: «Наших летите убивать? Собаки…»
Печальная миссия
В конце декабря в дивизию доставили первые цинковые гробы. Горцы сразу испуганно притихли. Командование побыстрее перевело их в пехоту — солдаты собирались устроить чеченцам «темную». А нашему земляку вместе с молодым лейтенантом из Татарстана и сослуживцем-дагестанцем поручили печальную миссию — сопровождать «груз-200» в один из райцентров Оренбуржья.
В пути офицер очень волновался. Боялся встречи с родными погибшего, слов: «Вы вот живые, а наш…» Еще больше беспокоило лейтенанта то, что он и один из бойцов мусульмане. Переживали зря. И на ночлег устроили, и кормили. А на похороны пришли все жители городка. Служивых никто не упрекнул. Их, наоборот, жалели. Армия в то время нищенствовала. Офицеры месяцами не получали зарплату, недоедали и солдаты. «Голубым беретам», к слову, перед отъездом выдали всего по 30 тысяч дореформенных рублей и по одному сухпайку. На 10-дневную командировку! Родные погибшего об этом узнали. Собрали денег, продуктов. Десантники брать не хотели — и совестно, и за державу обидно. Заставили взять, можно сказать, силой. А мать павшего воина при прощании благословила Кузьмина, подарила нательный крестик. Игорь бережет его как самую дорогую святыню…
…А в Чечне в это время наши войска штурмовали Грозный. Кровь лилась рекой, солдаты и офицеры ежедневно гибли сотнями…
«Скорпионы» против «белых колготок»
В ходе зимних боев армия понесла большие потери, личного состава в частях не хватало. Когда в Ульяновске начали формировать подразделение для отправки в Чечню, Кузьмин записался добровольцем — хотел побыстрее оказаться среди земляков. Они уже все воевали.
В конце марта Игорь прибыл в Ханкалу, что под Грозным. И вскоре убедился — рассказы о «белых колготках» не вымысел.
…Солдаты оборудовали полевой лагерь. Было жарко, разделись до пояса. В полдень один из парней заметил блеск в листве стоящего неподалеку дерева. Всем взводом (полуголые, из оружия — только саперные лопатки), побежали к нему. Обнаружили молодую женщину. Она оказалась русской, мастером спорта по биатлону.
«Пощадите, не убивайте, — стала плакать. — В Петербурге у меня остался маленький ребенок, его надо кормить». А у самой винтовка с глушителем и около десятка насечек на прикладе. Каждая — чья-то жизнь. «Старики» рассвирепели. Они уже всего успели насмотреться — и убитых снайперами, и изуродованных бандитами тел товарищей. Бывало, рассказывали, по кускам их собирали. Занятие не для слабонервных. Наемницу там же зарубили саперками.
Через два месяца «скорпионы» проезжали мимо густой лесопосадки. И снова блеск оптики в листве. Эта снайперша оказалась «мамашей» двоих детей, а на «заработки» приехала аж из Латвии. Успела убить семерых. С 36-летней «дамой» тоже не церемонились. Сначала, словно ведьму, пригвоздили кольями к земле. Затем на ней крутанулась бронемашина.
Справка «М-Курьера»
«Белыми колготками» военные называли воевавших в «первую Чечню» на стороне сепаратистов женщин-снайперш. Это были наемницы из Польши, Украины, Прибалтики и даже… России. Все со специальной стрелковой подготовкой, многие — со спортивными разрядами и званиями. Не по-женски безжалостные к своим жертвам, но как и все преступники — трусливые.
В Чечне «белые колготки» появились как только в республике запахло порохом. И большими деньгами — вербовщики мятежного генерала Дж. Дудаева зарплату обещали высокую. С началом боевых действий это разноплеменное отребье приступило к своей грязной работе. Каждая считала, что деньги не пахнут и «трудилась» в поте лица. Коварства им было не занимать. Сначала поражали в ноги первую жертву, а затем тех, кто шел ей на помощь. После этого всех добивали «контрольными» выстрелами в головы.
Сколько их было? По информации из военных источников — не менее 150 (столько, видимо, сумели уничтожить. — Авт.). Сколько на самом деле — не знает никто. Солдаты ненавидели наемниц больше, чем их хозяев. Снайперш даже в плен не брали — убивали на месте захвата. Судили по законам военного времени. Жестоко, но заслуженно. Во вторую войну «белых колготок» уже не было.
«Статус особого подразделения имеет формирование «белые колготки», состоящее из женщин-снайперш. Ежесуточно им выплачивается по 1 тыс. долларов США и 1,5 тыс. долларов за каждого убитого российского офицера дополнительно».
Из донесения старшего оперативной группы погранвойск на Северном Кавказе — заместителя главкома ПВРФ генерал-лейтенанта А. Щербакова, 31 декабря 1994 года.
«Только в течение второй декады января 1995 года бойцы федеральных войск уничтожили в Грозном около 20 представительниц подразделения «белые колготки».
Генерал армии А. Куликов. Чеченский узел. М., 2000, с 89.
Сигареты от Масхадова
Сержант Кузьмин воевал в Шатойском районе, брал Аргун, дважды штурмовал Ведено. Больше всего солдат злили переговоры, которые наше командование по приказам из Москвы проводило с главарями «духов». На деле это происходило так. В первый раз бойцы почти полностью взяли Ведено. И тут неожиданное известие — перемирие. Части сняли с занятых позиций, отвели в тыл. Кончилось все тем, что село пришлось штурмовать вновь. А это новые жертвы. И так бывало не раз.
В августе Кузьмина назначили в охрану генерала, который вел переговоры с бандитским лидером А. Масхадовым. Дом правительства был разрушен, встречались в здании бывшего военкомата. «Мы приезжали впятером», — вспоминает Игорь, — а Масхадов с целой оравой охранников. Сам в шляпе, дорогих плаще и костюме. Его свита в кожанках, все с пулеметными лентами. Начальство заседает в кабинете, а мы всей толпой ждем в коридоре. Боевики шумят, угрожают. И так несколько дней». Как-то у наших солдат кончились сигареты. Наш земляк набрался духу и попросил закурить у проходившего мимо Масхадова. Тот молча сунул нераспечатанную пачку американских «More». Взгляд холодный, невидящий. Брать назад не стал. А переговоры, как и следовало ожидать, в конце концов сорвались.
Черви вместо картошки
Как-то разведка донесла, что в горах скрывается большая банда. Примерно в три тысячи человек. Батальон Игоря разбили на группы по 15-17 человек и послали искать «духов». Взяли по фляжке воды и дополнительному боекомплекту вместо еды. Пошли на двое суток, а вернулись через … две недели.
Первые два дня занял подъем в гору. Жара, воды нет, голова кружится. Те, кто послабже, начали падать. Офицеры поднимали их пинками. Кое-как поднялись на вершину, стали ставить сигнальные мины и растяжки. Наткнулись на подземный «схрон», рассчитанный примерно на 200 человек. Столовая, туалет, на стенах ковры, на столе — тикающий будильник. Успели уйти. Укрытие большое, а из продуктов в нем только мешок отрубей и прокисший творог. В него бросали червей, через полчаса они становились белыми. Червей жарили, по вкусу напоминали картошку. А с водой выручил дождь. В каменистой почве образовались две большие лужи. Из одной пили, из другой умывались.
На четвертый день сработала растяжка. Подбежали — лежит контуженный боевик с автоматом. Разведчики забрали его к себе, стали допрашивать. На вопросы отвечать не захотел. Только ругался да пытался запугать. Ему обмотали шею пластидом, подожгли шнур и бросили в заброшенную шахту. Потом посмотрели — разнесло на куски. А продукты десантникам доставили только на 12-й день. Досталось по буханке хлеба и банке тушенки. «И на том спасибо, — говорит Игорь, — иначе б и не базу вернуться не смогли».
Трупы вздувались и лопались
Во время одного из поисков «скорпионы» услышали стрельбу и взрывы — на соседней горе колонна машин с мотострелками попала в засаду. Помочь не смогли. Стрелять бесполезно — не достанешь. А пока спустились с горы да добрались до места боя, все уже было кончено. Нашли только догорающую технику да убитых. Своих погибших боевики как всегда забрали сразу, а трупы наших 11 дней пролежали на жаре. Уже через сутки начали вздуваться и лопаться. Страшная, но обычная для той обстановки картина. У некоторых парней от такой жизни «крыша» ехала. Переставали бояться, как зомби шли под пули. Инстинкт самосохранения у таких перестал действовать, чувство страха полностью атрофировалось.
К концу ноября в ротах осталось по 5-7 человек и десантников отправили в Ульяновск. Через месяц воевавших демобилизовали. «Мать увидела — заплакала, — вспоминает Кузьмин. — Почернел, похудел на 20 килограммов. Но это ерунда — главное, выжил и не сломался».
Вместо послесловия
Впоследствии бывший «скорпион» продолжил военную службу по контракту. Во вторую войну сражался на улицах Грозного, награжден медалями «За отвагу», «За ратную доблесть» и другими. С «белыми колготками» Игорю встречаться больше не приходилось, на смену им пришли арабы-ваххабиты. Но это уже другая история.