04.12.2006
Марина Литвинович. Загадочная болезнь. Идет по дороге, останавливается в школах. Продолжение расследований Анны Политковской «Массовые отравления в Чечне»
Год назад Анна Политковская начала расследование случаев массового отравления чеченских детей неизвестным веществом, происходивших с осени 2005 года преимущественно в школах Шелковского района Чечни. Тогда же был поставлен и официальный диагноз: «псевдоастматический синдром психогенной природы». Прошел год, однако состояние заболевших детей не улучшилось. Более того, в сентябре 2006 года в двух селах Шелковского района Чечни — Коби и Старощедринской — зафиксированы новые вспышки заболевания, затронувшие ранее не болевших детей и взрослых. «Новая газета» продолжает расследование обстоятельств этой странной болезни.
Хроника массового заболевания
23 сентября 2005 года в станице Старощедринской Шелковского района Чечни заболели 18 человек. Тогда причиной заболевания было названо отравление угарным газом. Против директора школы Халида Дудаева было возбуждено уголовное дело по поводу халатности. Решили, что отравление произошло вследствие использования газового нагревателя внутри помещения. Нагреватель вынесли за пределы школы. Тем не менее 24 октября отравились еще 8 человек. Среди них пятеро из тех, что отравились в первый раз. Приступы начинались в школе. Дети не могли стоять, жаловались на боль в ногах, удушье, сильную головную боль, плакали. Уголовное дело по мотиву отравления угарным газом было прекращено.
7 декабря вспышка заболевания произошла в станице Старогладовской Шелковского района. Дети внезапно начали падать в обморок, многие жаловались на слабость, удушье, боль в ногах, головную боль, плаксивость. Больных стали доставлять в районную больницу. Там врачи поставили диагноз: отравление неясной этиологии. В тот же день школа была закрыта, для надзора приглашен сотрудник вневедомственной охраны. На следующий день в больницу доставлен и он.
Далее каждый день число пострадавших росло. 9 декабря из Старогладовской школы госпитализированы две ученицы, а 16 декабря «отравились» еще девятнадцать детей и трое взрослых.
19 декабря в Шелковскую ЦРБ поступили учащиеся школ станиц Шелковская, Шелкозаводская, селения Коби. Симптомы отравления одни и те же: сильные приступы удушья, сопровождающиеся нервными припадками судороги, крайняя раздражительность к запахам и звукам, панический страх.
20 декабря вспышка заболевания в станице Шелкозаводской. Признаки заболевания все те же самые, что и в других школах.
22 декабря в Детскую республиканскую больницу были доставлены четверо подростков из средней школы села Кулары Грозненского района.
На 23 декабря пришелся пик заболеваний — зарегистрирован 81 случай «отравления» с аналогичной симптоматикой.
Как проявляется болезнь
При первом приступе многие дети и взрослые чувствуют боли в животе, слабость, озноб, сильное удушье, учащенное сердцебиение. Затем дети сразу падают в обморок или впадают в истерику, начинают плакать, кричать, затем случаются острые судороги, конвульсии с западением языка, дети выгибаются дугой.
Приступ нередко сопровождается галлюцинациями. Немеют конечности, начинается сильная головная боль, идет кровь из носа. Во время приступа (а у некоторых детей происходит до 17 приступов в день) дети не контролируют себя, иногда случаются суицидальные попытки, взрослым приходится силой удерживать детей.
Придя в себя, они ничего не помнят и не могут объяснить свое поведение.
Есть ли в Чечне «благополучные районы»?
Массовые отравления происходили в селениях Коби, Гребенская, Старогладовская, Старощедринская, Шелковская, Шелкозаводская. Это равнинная часть Чечни. На карте заметно, что все эти селения расположены друг за другом прямо по дороге из Грозного в дагестанский Кизляр.
В Шелковском районе проживают люди, которых война затронула не так сильно, как жителей Грозного и горных районов. Здесь войну как таковую и «не видели». Это важно учитывать, поскольку официальный диагноз, поставленный детям, связывал их болезнь с «последствиями войны».
Официальные власти Чечни считают Шелковской район благополучным по эколого-эпидемиологическим факторам. Радиационный фон, замерявшийся в районе прошлой осенью, составил от 5 мкР/ч до 17 мкР/ч, что меньше даже среднего по России.
Заболевание, которое выгодно скрыть.
Первый раз мы побывали в Шелковском районе в апреле 2006 года. С помощью списков, взятых в администрации, в районной больнице, и неполного объезда дворов мы составили свой список, в который вошло 107 заболевших. Из них: станица Шелкозаводская — 27 человек, Коби — 5, Гребенская — 2, Старогладовская — 27 человек, Шелковская — 26, Старощедринская — 20. Абсолютно точно можно утверждать, что этот список был неполным: дело в том, что многие заболевшие и тогда, и сейчас скрывают свою болезнь. Для взрослых это может грозить потерей работы, за которую в Чечне особенно держатся. Боясь попасть в изоляцию в маленьком селе, многие семьи не афишируют факт заболевания. В наш список попали те, кто хоть раз обращался за медицинской помощью, иными словами, те, у кого болезнь протекает в тяжелой форме. Сейчас уже очевидно, что у этой болезни есть и легкая форма, позволяющая ее скрывать до возможного обострения.
Ранее считалось, что болезнь затронула только девочек. Это не так. Действительно, в списке преобладают девочки от 10 до 14 лет, однако заболели и мальчики того же возраста, и взрослые мужчины и женщины. Все они без исключения в тот или иной момент находились в школах. Практически нет иных признаков, связывающих всех заболевших. Мы изучали питание людей в этих селах, проверяли муку, из которой печется хлеб, воду, расспрашивали об образе жизни — и не нашли ничего связывающего. Только факт посещения школы.
Болезнь не передается другим людям, например, внутри семей, которые в чеченских селах большие и многодетные. Тем не менее до сих пор (в чем мы убедились во время нашей последней поездки в конце ноября 2006 года) родители здоровых детей боятся пускать их в школы, опасаясь не только контактов с детьми и учителями, у которых проявились признаки болезни, но и контакта с самим зданием школы, которое стало для них буквально проклятым местом. Многие заболевшие до сих пор не посещают школы: это происходит уже целый год. «Наша школа совсем опустела», — вздыхает завуч одной из школ, в которой уже больше года болеют и ученики, и учителя.
Спустя год после своего начала болезнь не отступила, а начала новое наступление. В начале сентября этого года в Коби заболели еще по меньшей мере три человека, ранее не болевших. А 22 сентября 2006 года новая вспышка произошла в Старощедринской школе — там к списку нуждающихся в медицинской помощи в связи с этой странной болезнью прибавилось еще 18 человек, из которых 17 школьников — в основном 4—7-х классов — и одна учительница.
В ноябре мы посетили два села, охваченных болезнью: Коби и Старощедринскую. Возможно, в других местах тоже произошли новые вспышки. Никакой информации от официальных органов об этом нет.
Диагноз неясной этиологии
Когда в сентябре 2005 года в Старощедринской произошел первый случай отравления, врачи поставили диагноз «отравление угарным газом». Такой диагноз был поставлен, поскольку анализ, взятый у детей, показал превышение уровня карбоксигемоглобина в крови, который обычно появляется при отравлении угарным газом (напомним, что превышение карбоксигемоглобина было обнаружено в крови премьер-министра Грузии Зураба Жвания, скончавшегося при странных обстоятельствах в феврале 2005 года). У одной из пострадавших девочек, Седы Шамиловой, в крови было обнаружено до 18% этого вещества, а в крови десятилетней Аглархановой Зареты — 29%, тогда как смертельным является более 20%.
Детям, которые начали поступать в местные больницы с октября 2005 года, ставили диагноз «отравление неясной этиологии». Этот диагноз продержался до двадцатых чисел декабря, после чего был сменен на диагноз, связанный с психическим расстройством. Произошло этот так.
16 декабря в Чечне были созданы правительственная комиссия и штаб по локализации и ликвидации последствий массового заболевания. На следующий день комиссия отправляется в пострадавшие села. Через несколько дней в комиссию поступает справка-доклад старшего врача — специалиста подвижной лаборатории № 1309 капитана медицинской службы С. Ефимова, который впервые официально называет происходящее «отравлением», определяет его источник — здание школы в Старогладовской — и рекомендует для уточнения вида отравляющего вещества провести токсикологическую экспертизу пострадавших. Спустя несколько дней эта справка капитана Ефимова исчезает из документов комиссии. 18 декабря входящий в комиссию директор Чеченского управления Центра медицины катастроф Ахъядов У.В. докладывает директору ВЦМК «Защита» С.Ф. Гончарову, что «определить вид отравляющего вещества не удалось, требуются токсикологические исследования». 19 декабря проходит заседание Шелковского оперативного штаба, на котором выступает прокурор Шелковского района Васильченко А.В. и настаивает на привлечении в район квалифицированных специалистов медиков из Москвы — токсикологов, химиков. На этом же настаивает и и.о. главного врача Шелковской больницы Эсилаев В.Д. Штаб принимает решение ходатайствовать перед правительством Чеченской Республики о привлечении специалистов из Ростова или Москвы.
Однако уже 22 декабря главный нарколог ЧР психиатр Муса Дальсаев объявляет диагноз: никакого отравления нет, это «псевдоастматический синдром психогенной природы», дети симулируют и копируют болезнь друг у друга. А группа специалистов Института судебной психиатрии им. Сербского поставила свой диагноз — «массовый психоз». А на следующий день, 23.12, становится известно, что в крови заболевших детей обнаружен этиленгликоль. Его обнаружили специалисты дагестанского бюро судебно-медицинской экспертизы. Но чиновники неумолимы, и уже 27 декабря чеченская правительственная комиссия направляет президенту ЧР
А. Алханову справку, в которой резюмирует:
«1. Химическое отравление заболевших на основании клинической симптоматики и результатов исследований исключается.
2. Всесторонне проведенные обследования показали, что на территории дошкольных и общеобразовательных учреждений и потенциально опасных объектах источников, представляющих опасность населению на сегодняшний день, не выявлено.
3. Окончательный диагноз заболевания: «Диссоциативные (конверсионные) расстройства — диссоциативные расстройства движений и ощущений, диссоциативные расстройства моторики, диссоциативные судороги.
4. Комиссия пришла к выводу, что массовая вспышка в Шелковском районе связана с длительной чрезвычайной ситуацией, сложившейся на территории Чеченской Республики, влияющей на состояние как физического, так и психического здоровья населения».
После появления этой справки начали происходить удивительные вещи: всем детям начали ставить исключительно «психические» диагнозы, медицинские карты детей, побывавших в Шелковской больнице, были изъяты, детей стали направлять в медицинские учреждения психического профиля, где проводимое лечение не давало результатов, а только усиливало болезнь. Когда родители пытались получить в лечебных учреждениях эпикризы на своих детей, оказывалось, что эти медицинские выписки написаны под копирку: в них совпадало все, вплоть до показателей в анализах крови и мочи. У мальчиков эпикризы вообще написаны в женском роде — врачи даже поленились исправить женские окончания у глаголов. Попытки лечения детей, отправка их в санатории не давали никакого эффекта — и все из-за неверно поставленного диагноза.
В марте 2006 года при поддержке и инициативе уже не государственных, а общественных организаций — «Мемориала» и «Фонда помощи жертвам террора» — в Москву на обследование и лечение была отправлена самая тяжелоболеющая — двенадцатилетняя девочка из станицы Шелковская. Правда, администрацию московской клиники с трудом удалось уговорить, хотя чеченских детей в этой больнице лечили всегда и охотно. Но в этот раз, узнав, что девочка из того самого Шелковского района, врачей пришлось долго уговаривать взяться за лечение тяжелобольного ребенка. Как стало известно позднее, опасения медиков были небеспочвенны. В московскую больницу стали поступать странные звонки: неизвестные нам люди пытались выяснить, не нашлось ли у девочки в крови каких-либо отравляющих веществ. Поэтому московские врачи тоже не смогли отойти от официального диагноза: «диссоциативное конверсионное расстройство». Также в Москву была направлена и молодая женщина из Старогладовской. У них обеих московские врачи обнаружили некоторые изменения в головном мозге, а также гормональные изменения.
Но вот что важно: лечение в Москве оказалось эффективным, приступы у больных больше не повторялись.
Медицинский факт: интоксикация
В ноябре 2006 года 72 заболевших ребенка были отправлены на реабилитацию в санаторий «Нарт» в Нальчике (Кабардино-Балкария). Опять же без какой-либо медицинской документации. Врачам пришлось начинать буквально с нуля. В один из дней пребывания в санатории почти одновременно у 50 детей случился приступ — дети упали в обморок, начали задыхаться. «Мы очень испугались, — рассказывает один из лечащих врачей санатория. — Мы вызвали «скорую», приехали врачи, они прямо плакали, они не знали, что делать с детьми, они никогда такого не видели. Одному самому тяжелому мальчику сделали реланиум, но он не дал результата, а только обострил приступ».
В силу ограниченности средств, выделенных на прибывших в санаторий детей, были исследованы не все дети, а только 50 самых тяжелых. И вот что обнаружено у большей части обследованных:
«По результатам обследования… имеет место хроническая интоксикация организма с преимущественным поражением желудочно-кишечного тракта и печени (хронический холецистит, токсический гепатит (у 35 детей), диффузные изменения паренхимы печени). Изменения сосудов головного мозга из-за повышенного содержания в организме гормонов (дофамина, серотонина, катехоламинов, норадреналина)…». И далее: «Дети нуждаются… в токсикологическом исследовании крови…».
Я сказала одному из этих врачей, что они — первые, кто определил у детей интоксикацию организма, а все предыдущие диагнозы касались только психических заболеваний. «Это глупости! — ответил врач. — К нам каждый месяц приезжают много чеченских детей, и они все нормальные. А у этих — у всех интоксикация! Скорее всего, состояние детей связано с тем странным «отравлением», которое было в прошлом году. Но утверждать этого я пока не могу, надо проводить дообследования».
Что делать
Самое главное сейчас — это отказаться от навязанного официального «психического» диагноза и провести полное и достоверное обследование всех пострадавших, у которых проявлялись признаки болезни. Речь идет примерно о 150 детях и взрослых. В том числе необходимо провести токсикологические и гормональные исследования. Без них невозможно поставить точный диагноз и облегчить страдания детей. Необходимо все-таки открыть давно обещанную в рамках федеральной программы токсикологическую лабораторию в Чечне.
Необходимо также провести полное обследования всех детей и учителей, посещавших и посещающих пострадавшие школы. Повторная вспышка болезни в сентябре 2006 года, когда пострадали новые, ранее не болевшие дети, говорит о том, что болезнь может проявиться не сразу, а спустя какое-то время.
Необходимо составить максимально полные списки всех пострадавших, выяснив, происходили ли новые вспышки в сентябре—ноябре этого года в других селах, помимо Коби и Старощедринской.
Необходимо возбудить уголовное дело и снова начать расследование этих происшествий. По состоянию на сегодняшний день все уголовные дела закрыты, однако налицо более сотни пострадавших, в семьях которых закончилась спокойная жизнь.
Комментарий специалиста
Гушанский Эммануил Львович, кандидат медицинских наук, врач-психиатр высшей аттестационной категории, стаж 50 лет, психиатр-эксперт в Бюро независимой экспертизы «Версия».
— Эммануил Львович, с чем, по вашему мнению, связана эта «странная» болезнь?
— Я абсолютно убежден, что массовые заболевания детей в Чечне осенью—зимой 2005 года не связаны с острой психогенной реакцией на стресс, а являются проявлением реакции головного мозга на отравление неизвестным веществом (токсином, ядом). Затяжной характер болезни у большого числа детей, токсическое поражение печени, повышенное содержание гормонов, регулирующих деятельность нервной системы (дофамина, серотонина, катехоламинов) у части детей (по данным врачей из санатория «Нарт»), эндокринные нарушения, расширение и асимметрия желудочков мозга по данным магнитно-резонансной компьютерной томографии мозга, явления дезорганизации биоэлектрической активности на электроэнцефалограмме у тех детей, которые были обследованы в Научном центре здоровья детей РАМН, — все это свидетельствует о токсическом поражении организма заболевших детей.
— Почему тогда и московские, и местные медики поставили детям диагноз, связанный с психическим заболеванием?
— Заключение Института им. Сербского о психогенном характере массового заболевания детей в Чечне является попыткой скрыть от общественности фактические данные и отказаться от тщательного клинического и токсикологического обследования заболевших детей. Об этом свидетельствует также отказ от гласного обсуждения специалистами результатов обследования, проведеного правительственной комиссией в Чечне, и материалов уголовного дела по факту отравления.
— Что, по вашему мнению, сейчас нужно предпринять?
— О том, что массовые заболевания детей в Чечне связаны с отравлением неизвестным веществом, еще в январе 2006 года публично высказывались некоторые российские общественные деятели. Член Общественной палаты, врач-педиатр, профессор Леонид Рошаль публично заявил о том, что версия о психогенном заболевании детей в Чечне, с его точки зрения, несостоятельна, и дал обещание принять меры для создания международной комиссии с участием токсикологов для исследования причин заболевания, выявления возможных токсических агентов и выработки стратегии обследования и лечения детей. По непонятным причинам этого сделано не было.
Я считаю, что все дети, пострадавшие в декабре 2005 года, нуждаются в тщательном клиническом, токсикологическом и (при необходимости) генетическом обследовании. Результаты такого обследования должны быть известны родителям и (с их разрешения) доступны для анализа медицинским и правозащитным организациям.