22.12.2006
Варвара Пахоменко. Ярыш-Марды – бывшее село. На столе лежит план села Ярыш-Марды, каким оно было до второй войны. Село - километрах в 60 к югу от Грозного, в предгорьях на подъезде к Шатою. Место для первой войны знаковое - красная тряпка для российских военных - возле этого села небольшой отряд Хаттаба в 1995 году расстрелял значительно превосходящую по численности колонну российских войск.
Во время первой войны село бомбили, но потери не были значительными - жители, вернувшись, дома отстроили. Между войнами в селе жили около 600 человек. Но в 99-м, когда начали опять интенсивно бомбить, люди, наученные опытом первой войны, ушли. Бомбежки закончились, люди захотели вернуться, но сделать этого не смогли - военные, уже разместившиеся на территории села, объявили ее зоной, запретной для проживания. Ярыш-Марды стоит возле Шатойской дороги: с одной стороны река Аргун, с другой - ущелье, с третьей - склон горы. Уж очень удобное место, чтобы контролировать дорогу и быть защищенным со всех сторон. Вот военные тут и расположились, заминировав большую часть территории.
Рассказывает все это Магомед Тураев - человек, возглавивший инициативную группу жителей по возрождению Ярыш-Марды. Говорит, что не знает, что происходило в селе с момента ухода жителей вплоть до 2005 год: "Пока не разворовали все, что можно, нас туда и не пускали".
В 2004 году жителям начали выплачивать компенсации за разрушенные дома. "Да, платили, как всегда - 50 на 50, с откатами. Люди тогда в село вернуться не могли еще, жили кто где - многие в Чири-Юрте, остальные разъехались по республике. Деньги были нужны для съема жилья, и чтобы долги возвращать".
В 2005 сельчане, больше 200 человек, собрались и написали обращение к президенту Чечни Алханову: "Мы хотим вернуться к себе. Мы просим пока организовать там временный лагерь, где поселятся только жители села, восстановить дороги, источник воды, поставить трансформатор, на первое время обеспечить твердым топливом, провести полное разминирование территории, передислоцировать военных и, что важно, вернуть селу юридический статус". Согласно распоряжению властей Грозненского района, выпущенного 25 декабря 2003 года, администрация села ликвидируется, причем ссылаются в нем на некое обращение жителей, которого, как говорит Магомет, на самом деле не было - никаких собраний не проходило.
На въезде в село - военный пост: топится печка, Магомед приветственно сигналит, он рад тому, что теперь разрешается хотя бы заезжать на то место, где провел почти всю жизнь. Довоенную жизнь.
В 2006 году получено письмо от федералов: они, мол, не возражают, если люди начнут возвращаться в село и готовы даже следить за порядком. Фактически, сейчас местная власть сама не может принимать решения по тем вопросам, в которых затрагиваются интересы военных. Пока руководство Чечни не решит что-то сделать, а руководство федеральных войск в республике не будет по этому поводу возражать - решения даже о возвращении нескольких десятков людей на прежнее место жительства не будет принято. Вот и пишут бывшие односельчане в Ханкалу, где расположена военная база Объединенной группировки федеральных войск, и спрашивают как им дальше жить рядом с 42 дивизией, солдаты которой стоят и в их селе.
Глава администрации Грозненского района Жамалдаев направил несколько писем в адрес правительства Чеченской Республики с просьбой помочь в решении проблем жителей села. Несмотря на все это, в Ярыш-Марды сегодня живут всего 4 семьи - бывшие беженцы из Ингушетии, которым УВКБ ООН выделены фанерные домики - бокс-тенты. Тем, кто бежал в Ингушетию, можно сказать, повезло - согласно распоряжению президента России в Ингушетии к 31 декабря сего года не должно остаться лагерей беженцев, вот 4 семьи из 172 и оказались вновь на своей земле.
От всех четырех домиков к нам на встречу выходит только одна бабушка. Все остальные - на похоронах. Бабушке 70 лет и зовут ее Таус. Младший сын погиб еще в первую войну, в 95-м, ему было 27 лет, теперь от него одна фотография только осталась. В селе за первую войну 7 человек погибло, а за обе войны - 20.
По-русски бабушка Таус говорит плохо, но делать это приходится: все лето она копала кирпичи на развалинах своего старого дома - хотела сложить печку у себя в домике. Накопала 700 штук, но разболелась и уехала на неделю к родственникам. Вернувшись же, обнаружила, что от всей кучи добытых кирпичей осталось не больше пары десятков, да колея от колес большой машины рядом. Вот и пошла бабушка говорить с военными, которые стоят, занимая единственный уцелевший в селе дом, метрах в 150 от голубых фанерных домиков. Но только тамошний командир сказал ей, что ничего не знает. Точно сказать, кто это сделал, и правда, сложно - мы встретили двух парней, собирающих металлолом. Но без ведома военных, говорят, на этом пятачке земли ничего не может произойти, это уж точно.
Ходим по тому месту, которое раньше было селом Ярыш-Марды. То, что видим сейчас, язык не повернется назвать селом: встречаются фундаменты домов с несколькими рядами кладки, металлическая миска, остатки детской коляски, заржавевшая сетка-рабица, и между всем этим - зеленые пластиковые боксы из-под военных продуктовых пайков. Другие доказательства некогда существовавшей здесь жизни сейчас, действительно, уже можно только вырыть из-под земли.
"Вот тут у нас школа была, - перед глазами развалины некогда белого каменного здания. - По программе ЮНИСЕФ совместно с министерством образования обещали построить в селе новую малокомплектную школу, но учеников не набралось, и ее построили в другом населенном пункте. Раньше у нас тут и мечеть, и магазин были. Школа очень важна, если бы построили, то люди быстрее бы приехали. Сейчас в выделенных 4 домиках живут только старики - эти же домики от военных и охраняют", - рассказывает Магомед.
Вдруг вспоминаю предупреждение о том, что в селе еще не все разминировано - стараюсь как можно быстрее и аккуратней выбраться из каких-то зарослей к дороге. В придорожной грязи лежат остатки снарядов, которыми бомбили с самолетов. Магомед говорит, что дважды приезжал в село с саперами, и они официально выдали ему бумагу, в которой написали, что здесь теперь чисто, а неофициально сказали, что по склону горы никому лучше не ходить. Склон горы - единственное место, где можно выпасать скот, да и куда вообще можно отойти в окрестностях села. Плюс ко всему, в этих местах люди традиционно собирали черемшу для продажи. Говорят, что в некоторых районах пускают вперед скотину и смотрят, где взрывается, а где - нет, взорвавшуюся пускают на мясо. Получается, что, формально проведя разминирование территории самого села и как бы предоставив жителям возможность возвращаться, военные на деле остаются полновластными хозяевами этого места. Никто не вернется сюда, если не будет возможности выпасать скотину, и не думать каждый день о том, что можно порваться на мине, сделав шаг от околицы чуть не в ту сторону.
Что еще невозможно не заметить - это грязь: совершенно непролазная, несмотря на сухую и теплую погоду. Военные, стоящие здесь, предпочитают передвигаться на автотранспорте с весьма внушительным весом и большими колесами - дороги разбиты абсолютно. На въезде в село видели, как большой военный грузовик отъезжает от источника питьевой воды, бьющего из-под земли: некогда заботливо обустроенный жителями родник разворочен полностью. "А так с военными мы живем мирно, но несколько беспокойно - постреливают они ночами, да все время ездят куда-то", - констатирует наш сопровождающий. Вообще, присутствие военных здесь в предгорьях еще более заметно, чем на равнине: над головой летают пятнистые вертолеты - говорят, на Ханкалу возвращаются. А за те несколько часов, что были в Ярыш-Марды, мимо по трассе проехали несколько колонн военной техники.
Проходив часа полтора, я насчитала не больше двух десятков фундаментов, а ведь до начала военной кампании в селе было 65 благоустроенных дворов по 2-3 хозяйства в каждом. Возникает странная мысль, что Ярыш-Марды сейчас впору размещать уже не на картах, а на страницах учебников истории - в тот раздел, что посвящен археологическим памятникам. При этом Ярыш-Марды - одно из самых близко-доступных так называемых "горных сел", по поводу него и регулярно пишутся письма президенту Чечни, и предпринимаются попытки сотрудничества с международными гуманитарными организациями.
24 ноября жители села снова, съехавшись отовсюду, собрались на сход. Приехали к ним и представители Правительства Республики, и администрации Грозненского района, а также правозащитники из местного отделения "Мемориала". Вновь были озвучены требования к властям, и отправлен официальный запрос - теперь ждут ответа. Люди очень хотят знать, что же на самом деле делается в ходе реализации заявленной программы по восстановлению горных сел, о которой регулярно рапортует Правительство Республики.
Пока достигнутый результат - 4 фанерных домика.
Идем по улицам бывшего села. "Вон, видите, груша растет, там мой дом был", - говорит Магомед. Почти у края ущелья стоит огромная зеленеющая груша. Нынешний теплый декабрь - просто подарок для всех. Особенно для тех, кто живет сейчас в фанерных домиках лагерей для беженцев и не отапливаемых квартирах Грозного. И для бабушки Таус, которой так и не удалось в этом году сложить печку.