16.01.2008
Исмаил Боков. Грозненский митинг 1973 г.: неучтенные уроки.
Исполнилось 35 лет знаменитому грозненскому митингу ингушского народа.
16 января на пл. Ленина в Грозном напротив тогдашнего обкома КПСС собрались десятки тысяч ингушей, чтобы выразить свое возмущение бесправным положением ингушей в Пригородном районе и г. Орджоникидзе Северной Осетии и в самой Чечено-Ингушетии.
Хотя митинг и начал собираться спонтанно, буквально за считанные часы, он имел и свою предысторию.
В марте-апреле 1972 г. 27 коммунистов-ингушей подготовили и направили в ЦК КПСС письмо "О нарушениях ленинской национальной политики КПСС в Чечено-Ингушской АССР".
На пленуме Чечено-Ингушского обкома КПСС 11 апреля 1972 г. с осуждением инициаторов письма в ЦК КПСС выступил секретарь обкома КПСС Боков Х.Х. и назвал письмо "очернением советской действительности".
24 августа в г. Назрани состоялся партийно-хозяйственный актив Назрановского района с участием председателя Президиума Верховного Совета ЧИ АССР Оздоева К.И. и председателя Совета Министров республики Вахаева Р.И.
На нем обструкции были подвергнуты "националисты, искусственно раздувающие проблему Пригородного района". С резкой критикой страусиной политики партийных органов выступила инженер завода "Электроинструмент" Мартазанова А. А-В. На нее и ее родственников начались гонения.
В ноябре-декабре группа представителей ингушской интеллигенции и ингушского народа составила и направила в ЦК КПСС письмо "О судьбе ингушского народа" с обоснованием бесправного состояния ингушей в г. Грозном Чечено-Ингушетии и Пригородном районе и г. Орджоникидзе (Владикавказе) Северной Осетии и требованием восстановить их конституционные права, обеспечить равенство.
20-23 ноября 1972 г. в Москву выезжает несколько групп ингушей с заявлением на имя Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева с просьбой восстановить справедливость и вернуть Пригородный район в состав Чечено-Ингушетии. В пути, на ст. Скуратово, милиция, по звонку из Грозного их высаживает с поезда, задерживает и пытается воспрепятствовать поездке. Но делегация едет дальше.
2 декабря 1972 г. пять представителей ингушского народа - Картоев Джабраил, Базоркин Идрис, Плиев Султан, Газдиев Ахмед и Куштов Ахмед передают в центральный комитет КПСС на имя Генсека партии Л.И. Брежнева письмо-заявление "О судьбе ингушского народа" на 80 страницах. 8 декабря группу принимает ответработник ЦК КПСС Разумов Е.З. Ингушам было заявлено, что их мнение расходится с мнением ЦК и они не выражают мнение народа. Руководство Чечено-Ингушетии подтвердило свое неприятие изложенного в письме мнения. Это и понятно. Ведь в письме значительная часть вины за бесправие ингушей в обеих республиках совершенно справедливо ложится и на руководство Чечено-Ингушетии.
Авторы письма, вопреки утверждению партийно-политической пропаганды Северной Осетии и Чечено-Ингушетии, вовсе не выдвигали националистических требований. Достаточно назвать такие предложения, как вариативность решения ингушского вопроса: создание Ингушской АССР или Осетино-Ингушской АССР. Второй вариант предлагался "в целях сохранения исторически сохранившейся территориальной целостности".
По свидетельству одного из авторов письма "О судьбе ингушского народа" Беслана Костоева их запугивали "увольнением с работы, исключением из партии и комсомола, требовали отречения от мыслей, высказанных в письме" (См. Б. Костоев. Кавказский меридиан. с. 74).
Но авторы письма не отреклись ни от одного своего слова. И тогда был организован митинг в поддержку высказанных в нем мыслей и требований.
Митинг начался в 10 часов утра 16 июня и продолжался до 4 часов утра 19 января 1973 года. В Грозный из далеких сел Чечено-Ингушетии и Северной Осетии устремились тысячи и тысячи ингушей. Власть принимала все возможные и невозможные меры, чтобы остановить людей: перекрывались дороги, останавливались автобусы, поездам дальнего следования было приказано не останавливаться на станциях на территории Чечено-Ингушетии, но люди ложились на рельсы, и таким образом останавливали поезда и ехали в Грозный. "Люди использовали любой вид железнодорожного транспорта, садились на товарные и на пассажирские поезда и даже на цистерны с нефтью или бензином с одной целью - добраться до Грозного", - вспоминал один из участников митинга Салман Маматиев (Маматиев С. "Это было 26 лет назад" - Газ. "Сердало", 26 марта 1999 г.)
Вскоре к митингующим ингушам присоединилось большое количество чеченцев из Грозного и окрестных населенных пунктов, приезжали, чтобы поддержать ингушей, представители и Кабардино-Балкарии. Братья-чеченцы организовали кормление участников митинга, поддерживали делом и словом. А зима в те дни, по словам очевидцев, была на редкость суровой. Но никто с митинга не уходил. Сменялись ораторы, лились речи, одна обоснованней другой. Трибуна была обтянута транспарантами "Пусть восторжествует справедливость!", "Да здравствует Красная Ингушетия - авангард становления Советской власти на Северном Кавказе", были портреты Ленина, Орджоникидзе, Кирова, членов политбюро того времени и т.п.
Митинг проходил предельно организованно. За все дни не было ни одной хулиганской выходки, не говоря уже о других более серьезных противоправных действиях. Все участники митинга были одержимы одной идеей: восстановить справедливость. Это был единый порыв практически всего ингушского народа! Исключение составляли разве что партийные и государственные работники, чиновники и некоторая часть обласканной властью творческой и научной интеллигенции. Им было, что терять.
Испуганное руководство, чтобы отвести от себя обвинение в бездействии, организаторами митинга назвало тех самых пятерых, которые ездили в Москву с письмом: Картоева Джабраила, Базоркина Идриса, Плиева Султана, Газдиева Ахмеда и Куштова Ахмеда. Но они не имели никакого отношения к митингу, не были, ни его организаторами, ни его инициаторами. Есть мнение, что и сам митинг был спровоцирован с целью скомпрометировать ингушский народ и расправиться с неугодными. Но митинг вылился в мощный протест народа против произвола и бесправия.
Но, несмотря на открыто проправительственный и просоветский характер митинга, к городу были подтянуты войска. И утром 19 января митингующие были силовыми жестокими методами разогнаны. "На них пошли вооруженные автоматами и дубинками, в специальном защитном обмундировании, хорошо обученные для этого солдаты, пошли пожарные на машинах, обливая ледяной водой в морозную январскую ночь", - вспоминает далее С. Маматиев. ( Газ. "Сердало", 6 апреля 1999 г.)
Началась новая мощная волна репрессий к тем, кто, по мнению Чечено-Ингушского обкома партии, прямо или косвенно имел отношение к письму или митингу. Исключены были из партии и подверглись гонениям как названные пятеро, но и многие другие активисты национального движения: Беслан Костоев, Магомед Ахильгов, Багаудин Сампиев, Айна Мартазанова и сотни других, один список которых займет не одну страницу. Были уволены даже рядовые рабочие предприятий, учреждений и организаций. Во всех партийных организациях трудовых коллективах прошли партийные и общие собрания, на которых, кто под давлением, кто с радостью в ожидании поблажек по служебной линии давал "отпор националистическим позициям" организаторов и участников митинга.
В Грозный прилетел председатель Совета министров РСФСР, член политбюро ЦК партии М.С. Соломенцев, который 21 января 1973 г. на собрании партактива республики обвинил митингующих в национализме, и на требование вернуть исторические земли ингушского народа ответил, что "ингуши не реабилитированы, помилованы".
13 марта 1973 г. принято постановление Центрального Комитета КПСС "Об антиобщественных националистических проявлениях в г. Грозном", в котором митингу дана крайне негативная оценка. Следуя партийной дисциплине, Чечено-Ингушский обком КПСС подготовил "Информацию" о событиях 16-19 января 1973 г., которая зачитывалась на партийных собраниях и совещаниях в трудовых коллективах, была разослана по всем первичным организациям.
"16-19 января 1973 г. в г. Грозном на центральной площади имели место националистические антиобщественные выступления, в которых принимали участие до 6 тыс. человек граждан ингушской национальности. Участники этих сборищ выдвигали необоснованные требования о передаче Пригородного района Северной Осетии в Чечено-Ингушскую АССР, допускали националистические, оскорбительные заявления в адрес осетинского, русского и других народов", - говорится в справке. Заметим явно заниженную оценку количества участников митинга. Это связано с желанием принизить всенародный характер митинга. Главное - риторика справки. Если бы под ней не была обозначена организация, ее написавшая - Чечено-Ингушский обком КПСС, можно было бы подумать, что ее написали в Северо-Осетинском обкоме партии. Настолько в ней очевидна привычная осетинская демагогия. Все тезисы из "Информации" мы сотни раз слышали от северо-осетинского руководства. И трудно отказаться от навязчивой мысли о том, что ее не диктовали из г. Орджоникидзе. И не случайно ее дословно привели в сборнике документально-исторических материалов "Пригородный район: выбор цели" выпущенный Парламентом Северной Осетии в 1996 году. ( с.65-67)
Партийное руководство республики с помощью органов государственной безопасности начало широкую кампанию по дискредитации и преследованию активистов национального движения и митингующих.
Вот лишь некоторые мероприятия, проведенные только в 1973 году.
6 февраля в г. Грозном состоялся IX пленум Чечено-Ингушского обкома КПСС, осудивший инициаторов обращения в ЦК КПСС и положивший начало гонениям на активистов национального движения.
20 марта на пленуме обкома ВЛКСМ рассмотрен вопрос "О задачах областной комсомольской организации в связи с решениями декабрьского (1972 г.) Пленума ЦК КПСС и мерах по усилению идейно-политического и интернационального воспитания молодежи".
27 марта в г. Грозном состоялся Х Пленум Чечено-Ингушского обкома КПСС, обсудивший задачи областной партийной организации по усилению идейно-политического воспитания населения, улучшению кадровой работы, повышению уровня руководства хозяйственным и культурным строительством в республике. В работе пленума принял участие и выступил зам. зав. отделом пропаганды ЦК КПСС Скляров Ю.А. Недостатки в идейно-политической работе были отмечены только в районах традиционного проживания ингушей: Назрановском, Малгобекском и Сунженском.
В апреле в г.Орджоникидзе состоялся Х Пленум Северо-Осетинского обкома КПСС, посвященный усилению идейно-политического, интернационального, атеистического воспитания. В том же месяце в г.Назрани состоялся пленум Назрановского райкома КПСС по обсуждению итогов Х пленума Чечено-Ингушского обкома КПСС. На Пленуме с докладом выступил первый секретарь обкома КПСС Апряткин С.С. и присутствовал зав. сектором ЦК КПСС Лапчинский Р.Д.
28 августа на сессии Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР Оздоев Курейш Измаилович ""за недостатки в работе" освобожден от занимаемой должности Председателя Президиума Верховного Совета республики. Председателем Президиума Верховного Совета республики избран Боков Хажбикар Хакяшевич, работавший до этого вторым секретарем обкома партии и хорошо воспринявший идеи и установки ЦК партии в отношении ингушского вопроса.
29 ноября в г. Грозном прошел XIII Пленум Чечено-Ингушского обкома КПСС. Указано на "несостоятельность и вредность требований националистических требований в отношении Пригородного района" со стороны "жалкой кучки националистических элементов".
Еще долго сказывались последствия митинга на судьбах тысяч ее участников. Был исключен из КПСС и надолго вышел из писательского строя Идрис Базоркин, был исключен из рядов КПСС Султан Плиев, по ложному обвинению арестован и оболган Джабраил Картоев. И таких примеров было очень много. Пресса пестрела громкими коллективными и персональными статьями, обличающими участников митинга и всех, кто поддерживает выраженную на нем идею. Подобной экзекуции подверглись и многие жители Северной Осетии ингушской национальности.
Но, в отличие от сегодняшней действительности, в Москве читали всю поступающую из регионов корреспонденцию и реагировали на нее. Часто наказывали и того, кто выражал свое мнение, но центр обращал внимание и на выявленные недостатки и требовал их устранения. Так случилось и с письмом "О судьбе ингушского народа" и выступлениями ингушей 16-19 сентября 1973 г.
11 июня Совет Министров РСФСР принял Постановление 326 "О дополнительных мерах по развитию жилищного и коммунального хозяйства, здравоохранения, просвещения, культуры и бытового обслуживания населения в Пригородном районе Северо-Осетинской АССР".
Несмотря на официальное объявление надуманными причин массового возмущения ингушского народа своим положением, власти, особенно в Северной Осетии, вынуждены были негласно согласиться с основными требованиями ингушей, не затрагивающими вопросы национально-государственного устройства и принять меры по улучшению социально-экономического положения ингушей Пригородного района.
За слабую работу по интернациональное воспитание трудящихся (читай: за национализм) был освобожден от занимаемой должности первый секретарь Пригородного райкома КПСС Северной Осетии П. Р. Тедеев. На его место пришел русский В. Катенев. Под давлением Москвы на некоторые номенклатурные должности в партийные и государственные органы СО АССР было принято несколько ингушей. Появились льготы при поступлении в вузы Северной Осетии. В школах ввели преподавание ингушского языка, Пригородная районная газета стала выпускаться и на ингушском языке. Был принят и ряд других косметических мер.
Пусть и с опозданием, но в 1975 году был освобожден от занимаемой должности первый секретарь Чечено-Ингушского обкома КПСС С. С. Апряткин. Ему на смену прислали А. В. Власова, который, в рамках партийного диктата того времени, несколько облегчил участь ингушей в республике.
Но все это были полумеры, не затрагивавшие и не устраняющие основ осетино-ингушского противостояния и их бесправия в обеих республиках. Но такова была политика правящей партии.
В 1979 году, в дни 100-летия со дня рождения И. В. Сталина, в Северной Осетии была проведена попытка националистической части осетинской молодежи провести в Пригородном районе антиингушские погромы. Органы КГБ вовремя провели профилактическую работу, и провокация не удалась.
24 октября 1981 г. в г. Орджоникидзе Северной Осетии был организован антиингушский погром. В ходе этих событий высказывались откровенно националистические лозунги, требовали выселения ингушей, избивались попадавшиеся на пути разъяренной толпы ингуши, громились памятники, сжигались автомашины, грабились магазины. Ворвавшейся в Дом Советов группой было разгромлены кабинеты обком партии. Войска разогнали разбушевавшихся молодчиков и примерно наказали организаторов и участников погромов. В январе 1982 г. был освобожден от занимаемой должности многолетний первый секретарь Северо-Осетинского обкома КПСС Б. Е. Кабалоев. Его сменил русский В.Е. Одинцов. 14 января 1982 г. ЦК КПСС принял постановление "О крупных недостатках в работе Северо-Осетинского обкома КПСС по идейно-политическому, интернациональному воспитанию трудящихся". Но и после этого не были приняты необходимые меры по устранению причин осетино-ингушского противостояния.
8 января 1987 г. ЦК КПСС принял документ по проверке выполнения своего постановления от 14 января 1982 г. Пять лет ничего не изменили в ситуации. Только за 1984-1986 годы "зарегистрировано свыше ста националистических проявлений". - сказано в документе. (Союз нерушимый. - "Хранить вечно". Специальное приложение к "Независимой газете", 1, 29 апреля 2001 г.) "Со стороны руководящих органов Северо-Осетинской АССР проявляется невнимательное отношение к населенным пунктам, где преимущественно живут ингуши и кумыки. В этих селах хуже развита материальная база учреждений культуры, народного образования, сферы обслуживания", - сказано в той же справке. Чтобы такое написать, работникам ЦК партии надо было иметь слишком много оснований. Да и как это понять, если по постановлению Совета министров РСФСР от 11 июня 1973 г. "О дополнительных мерах по развитию жилищного и коммунального хозяйства, здравоохранения, просвещения, культуры и бытового обслуживания населения в Пригородном районе Северо-Осетинской АССР" на эти цели были выделены немалые финансовые средства. А нас до сих пор пичкают утверждениями о том, что ингушским населенным пунктам в Северной Осетии уделялось особое внимание.
Даже поверхностный анализ мотивов и требований митинга января 1973 года, сопротивления власти его проведению, реакции на него со стороны Москвы, Грозного и Орджоникидзе (Владикавказа), последовавших гонений на его организаторов и участников, становится очевидным, что, не обращая внимания на выражаемую таким образом волю и мнение народа, власть готовит себе печальные итоги, а народ, в конце концов, добивается своего.
И второе. Загоняя проблему вглубь, власть лишь усугубляет положение. Рано или поздно проблема выходит наружу, но с гораздо большими издержками и жертвами.
И события 1992 года в Северной Осетии, и многие последующие трагедии, как целых народов, так и отдельных социальных групп, имеют свои корни, свои истоки, лежащие во времени и пространстве в нашем недалеком прошлом. Не нужно обладать большим аналитическим умом, чтобы понять, что прислушайся тогда власть в Москве, Грозном и Орджоникидзе к голосу правды и боли митинга 1973 года и предшествовавших ему обращений представителей народа к высшим органам партийной и государственной власти страны, мы, несомненно, избежали бы многих катаклизмов нынешнего времени. Но, как говорят, история учит тому, что ничему не учит.
Северная Осетия уже официально признала ошибочной оценку, данную центральными органами власти страны событиям 1981 года, и объявила их чуть ли не первым демократическим выступлением в стране. А ведь их сопровождали погромы, всплеск массовой преступности на почве экстремизма и национализма. В этом смысле грозненский митинг был диаметрально противоположным.
Чтобы меня не обвинили в искажении фактов, приведу слова самого Б.Е. Кабалоева: "Группа наиболее возбужденных мужчин и женщин (около 150 человек) ворвалась в здание обкома партии. В коридорах они переворачивали тумбы, ломали стулья, телефонные аппараты. Человек 50 прошли в мой кабинет, подняли крик, женщины кричали, плакали. Я поднялся на стул, попросил всех успокоиться, прекратить бесчинства. А людей в обком проникало, между тем, все больше. К вечеру уже затрещали стекла на всех этажах здания правительства, здания училища МВД. Били стекла подростки и часть взрослых, среди них были уже пьяные". (Кабалоев Б.: "Мы запретили применять оружие". Газ. "Ир", 1, январь 1995 г.)
Для отмены официальной точки зрения на события 1981 г. была даже создана депутатская комиссия ВС Северной Осетии, которая рекомендовала 14 сентября 1991 г. признать незаконными политические и правовые оценки событий 23-24 октября в г. Орджоникидзе (Владикавказе).
Чрезвычайный съезд осетинского народа 14 декабря 1991 г. принял резолюцию, пункт 1 которой говорит: "Признать неконституционными все постановления, квалифицировавшие народное выступление в октябре 1981 года как националистическое, и отменить все решения, принятые государственными и партийными органами". (Съезды осетинского народа. Владикавказ, 2003, с.87)
Может, и нашему парламенту стоит вернуться к событиям 1973 года и оценить их в соответствии с его истинной подоплекой, а не с тех партийных позиций.
Общеизвестно, что когда власть не обращает внимания на поднимаемые народом насущные вопросы, рано или поздно они дают о себе знать, но в крайне нежелательной форме. Так и в нашем случае.
Если бы власть среагировала должным образом на требования обращений 1972 -1973 гг., то, определенно, не было бы многих последующих событий. Запрет на митинги и репрессии в отношении тех, кто в них участвует, только загоняет проблему внутрь, но не решает их. Это надо помнить.