07.08.2008
Привычная Южная Осетия с обновленным резюме.
Ситуация в зоне конфликта обострилась в начале июля. Тогда на дороге, соединяющей грузинские села, было совершено покушение на прогрузинского лидера Южной Осетии Дмитрия Санакоева. После этого грузинские военнослужащие заняли высоту, позволяющую контролировать эту дорогу.
В течение июля осетинские военные, как утверждает Тбилиси, неоднократно пытались эту высоту отбить, однако были отброшены. Утром 1 августа на той же дороге подорвалась машина с грузинскими полицейскими. Вечером того же дня начались перестрелки, с перерывами продолжающиеся, по крайней мере, до 7 августа.
Испытание новой винтовки?
Сначала грузины мстили "сепаратистам" за своих полицейских, а заодно проверяли недавно закупленные снайперские винтовки - на это указывают характерные ранения жертв. Дальнейшее развитие ситуации иллюстрируют однотипные объяснения сторон: "Да, мы нарушаем мирное соглашение, но нас к этому нас вынудили"… Тем временем число жертв среди осетин возросло до 8 человек при 32 раненых, что, впрочем, не вполне подтверждено. Трудно удостовериться и в гибели около 30 грузин, погибших в результате "антиснайперской" и последующих операций.
Перестрелки здесь вспыхивают почти каждое лето. Ибо особенности дислокации грузинских "федералов" и "миротворцев" именно в это время года благоприятствуют действиям их регулярных сил. Наиболее известный конфликт в этом же районе произошел в июле-августе 2004 года. И тогда, и сегодня стороны оправдывают свои действия пресечением масштабного кровопролития на ранней стадии. Тем более что со стороны родины Сталина - Гори - на Цхинвал действительно выходили колонны артиллерии и танков, не подпадающих под миротворческий формат.
Из Цхинвала на Север эвакуированы около 2.5 тысяч человек. Обратным рейсом доставлены добровольцы. Столько их и откуда они, история умалчивает, но прибывших, возможно, не меньше, чем убывших. Лидер Южной Осетии Эдуард Кокойты обратился с призывом к российским осетинам заполнить 530 вакансий в местной милиции. Наряду с закрытием местных рынков, это подтверждает народное ощущение близости войны.
С другой стороны, прежде всего, на Кавказе стойкость бойца во многом зависит от его "зрительной" связи с семьей и домом. Отъезд значительного количества матерей-детей-жен наводит на мысль, что снайперов здесь боятся, все же, больше, чем войны. Скорее всего, большую войну никто сознательно не планирует, но интенсивность спорадических перестрелок действительно возросла. Причину тому следует искать не столько в самой Южной Осетии, сколько на отдалении от неё.
Вопрос о подключении Грузии в декабре с.г. к плану действий по членству (ПДЧ) в НАТО решен в той степени, в которой предсказуема ситуация вокруг сепаратистских автономий. Возобновление масштабных боевых действий, безусловно, скажется на позиции Брюсселя. Он явно не заинтересован в расширении фронта военного противостояния. Тем более что по ожесточенности сопротивления натовским "антитеррористам" Афганистан все очевиднее обгоняет Ирак.
Но даже маленькая победоносная операция, тем более установление контроля над "межосетинской дорогой жизни" через пограничный с Россией Рокский тоннель, конечно же, спрямит путь Тбилиси к ПДЧ. Это осознают и политически зависимые от России власти Цхинвала.
С одной стороны, они учитывают антинатовскую доминанту в подходе Москвы к Тбилиси. Кроме того, даже успешная операция грузинской стороны вызовет партизанский ответ югоосетинцев. Они-то будут воевать на родине, а не по программе подготовки грузинского спецназа. Да, и союзниками Цхинвала выступят не только соотечественники из Северной Осетии и не только единоверцы из Большого Кавказского региона.
Нельзя не учитывать и военно-техническое превосходство Грузии в регионе: по танкам - 205 против 87, по артиллерии 260:118, по бронемашинам - 187:180, по авиации 52:3. Соотношение численности личного состава в данном случае принципиальной роли не играет. Но примем на веру, что около 800 грузинских спецназовцев американцы все же подготовили.
Кроме того, возобновление боестолкновений неизбежно поставит югоосетинское общество на грань гражданского конфликта. Вспомним о бывшем цхинвальском премьере Санакоеве, которому терять будет нечего. Сегодня он - с учетом неформального баланса сил - физически жив до тех пор, пока не создает собственных боевых отрядов. Покушение на него (если оно было) заставляет задуматься.
Цена вопроса - по 10 тысяч судеб
В любом случае внутриосетинская война "промосковских" партизан против "проамериканских" выведет вопрос об эффективности российского миротворчества (и в Абхазии тоже) на международный уровень. В Южной Осетии мы находимся по решению ОБСЕ, менее обтекаемому, чем абхазский мандат ООН. Не упростит нашу задачу и то, что едва ли не все 47 тысяч югоосетинцев имеют российские паспорта, а 15-18 тысяч их грузинских соседей часто два: такой же и грузинский.
По оценкам аналитиков, "решающая схватка" за Южную Осетию может привести к 10-тысячным потерям со всех сторон при одновременном исходе на Север до 15 тысяч "южан". Кстати, в ходе конфликта 1992 года все стороны потеряли около 800 человек. В Северную Осетию ушли около 3 тысяч осетин. Проблема для России состоит не только в ограниченности разрешенного числа наших миротворцев - 500 военнослужащих при таком же количестве грузинских и югоосетинских.
Грузинская сторона откровенно выжимает Россию из региона. Но за этим предсказуемо последует новый этнический взрыв на Северном Кавказе. Дело - в предопределенности места, куда югоосетинские беженцы могут переселиться. Это - оспариваемый ингушами Пригородный район Северной Осетии, как известно, в основном православной. Остроту ситуации добавляет то, что до 10 тысяч ингушей, несмотря на усилия федеральных властей, сюда вернуться не могут. Но, скажем прямо, у мусульман-ингушей есть неформальные соседи-союзники, которые внимательно отслеживают пропорцию православных и правоверных в своем окружении. Это Кабардино-Балкария, Карчаево-Черкесия, Адыгея. О Чечне и не менее проблемном Дагестане добавить ничего. Югоосетинская проблема все же заставляет нас оценивать ее…
…в геополитическом интерьере
На наши "раздумья" накладываются ожидания скорой смены власти в Вашингтоне. До января 2009 года вероятность коррекции внешнеполитических приоритетов США оценивается на уровне 30 проц. Это означает, что средств на "последний и решительный бой" Тбилиси, скорее всего, не получит.
Такой прогноз предполагает снижение грузинской активности в Южной Осетии в случае принятия Москвой скальпельно- выверенных мер. Таковые - с поправкой на горский темперамент соседей - сегодня востребовали челночное посредничество. Но дальше предстоит, все же, выводить из зоны конфликта многочисленные неподмандатные формирования, доселе ссылающиеся на местную правоохранительную специфику (охрана грузов, борьба с контрабандой и пр.)
Грузины понимают, что их военное усиление в Южной Осетии повлияет на расстановку сил вокруг Абхазии. Подспудно предлагаемый нам торг ("вам" - Осетию, "нам" - Абхазию) в данном случае не уместен. Но в перспективе следующего президентского срока в США потребность в ужесточении западного контроля над южной трассой среднеазиатско-каспийского энерготранзита может сказаться, прежде всего, на зонах нестабильности. Преимущественно в них решается геополитический спор: кто кого? В этом смысле судьба отдельно взятых "федералов" и "сепаратистов" представляется мало существенной. Как и отношение к "двойным стандартам". Так - в теории.
На практике же все дело в тбилисских "желторотых ястребах" (оценка Саакашвили со стороны Кокойты). Закончим цитату: "Эти люди насмотрелись западных фильмов и наслушались западных инструкторов. И бросают сегодня на серьезные мероприятия людей, которые должны жить, созидать, строить, а не разрушать".
Менее гуманистическую, но более прагматическую оценку предлагают отечественные аналитики: если в течение 6-8 лет не произойдет эскалации обоих грузинских конфликтов, экономическое и политическое развитие непризнанных республик, а также степень их интеграции с Россией значительно снизят вероятность возвращения автономий под грузинский контроль. Это понимают и в Тбилиси...