14.08.2008
Мадина Шавлохова. Невольники мести. Корреспондент "Газеты" встретилась с грузинскими пленными в подвале КГБ Южной Осетии.
На улицах Цхинвали по-прежнему много военной техники. У здания типографии стоят группами бойцы батальона «Восток». Рядом припарковалась колонна их БМП. «Мы вернулись вчера. Выполнили задачу, поставленную перед нами Генштабом», - сказал мне командир батальона Сулим Ямадаев. Заняв грузинское село Квемо-Никози (см. номер от 13 августа), они затем вышли на бывший передовой пост российских миротворцев в районе села Мегврекиси, где их настиг указ президента о прекращении огня. «Мы не доехали до Гори всего каких-то нескольких километров. Кругом было много брошенной грузинской техники, совершенно целой. Но мы не стали ее трогать», - сказал боец «Востока» Муртаз.
В четверг часть батальона уже вернулась домой в Чечню - на место постоянной дислокации. Вторая осталась в Южной Осетии.
Мимо чеченцев медленно проезжает колонна ивановской бригады. Мой знакомый Виктор едет впереди, на БТР. Завидев меня, машет рукой: поехали в сторону Грузии. На дороге знакомая картина: много движущейся военной техники и все еще дымящиеся дома. Если накануне в грузинских деревнях было пустынно, то сейчас стало оживленнее. У полицейского участка села Тирдзниси видим небольшую толпу. Народ осматривает брошенные полицейские машины. Мужчин призывного возраста среди них не видно.
Наша колонна останавливается. Выходит командир. К нему подбегают: «Русские, что с нами будет? Нас не тронут осетины?» Командир пытается успокоить. «Вас никто не тронет. Мы пришли воевать сюда не с грузинским народом», - говорит он. «Где вы были раньше? Мы сами от него, от Саакашвили, устали. Все это время, пока он у власти, мы не могли продать свою сельхозпродукцию», - жалуется Малхаз. Он вытирает слезы.
Несколько жителей села с яблоками и грушами подходят к солдатам и пытаются угостить их. Одни берут, другие - нет.
К нам подходит женщина. Она тихо говорит: «Там у меня в саду какая-то военная машина. Вы не могли бы ее убрать?» Виктор с несколькими бойцами идет следом за ней. В саду за кустами кизила стоит танк. На него навалено много веток. Рядом валяется форма. «Американская», - говорит один из солдат. Проходим вдоль домов. То там, то здесь - брошенная грузинская военная техника, старые американские грузовики. «Еще времен вьетнамской войны", - отмечает Виктор. К нам снова подходит эта женщина, зовут ее Маргарита. «Ну что, вы заберете эту машину?» - спрашивает она Виктора. Он пожимает плечами и отвечает: «Только не сегодня, давайте завтра обсудим. Завтра у вас уже будет власть».
Мы возвращаемся к колонне. Едем дальше. Дальше села Мегврекиси ехать военные не разрешают. Виктор отправляет меня в Цхинвали. Проезжают старенькие «Жигули» с осетинскими номерами. Я сажусь в эту машину.
В столице Южной Осетии захожу в здание КГБ. Прошу у офицеров разрешения пообщаться с грузинскими пленными. Их здесь немного - шестеро, все с синяками и кровоподтеками на теле. Завидев военных, вместе с которыми я спустилась, они начали трястись.
Один из них - Имеди. Он родом из Ахалгори - это здесь же, в Южной Осетии, Ленингорский район. Ему 20 лет. Говорит, что он резервист. За два дня до боев ему выдали автомат, сказали, что едут на полигон. Говорит, что попал в плен у села Мегврекиси. Он уверяет, что не сделал ни одного выстрела. Сопровождавший нас офицер КГБ Южной Осетии тихо говорит мне: «Он врет. Мы их взяли в городе. Он из танковой пехоты». В соседней камере сидит Малхаз Меладзе. Ему 24 года. Резервист из Тбилиси, имеет двоих детей - мальчика Тамаза и девочку Тико. Он родом из Кобулети, это Аджария. «Мы ничего не знали. Нас забрали, и на второй день нам сказали, что идем на полигон. Первый раз мне дали автомат». Он говорит, что как только их окружили около села Квемо- Никози, они сразу же сдали оружие. Говорит, что его маме 53 года. "Я хочу, чтобы все жили по-добрососедски. Жалко людей", - добавляет Малхаз.
Рядом с ним сидит Георгий Рамазашвили, родом из Тетрицкаро, это на юге Грузии, тоже говорит, что резервист. Взяли в плен у села Квемо- Никози. Осетинский офицер вновь мне говорит: «Он из регулярной армии. У резервистов форма без лычек, а у них, видите, следы от сорванных лычек». После паузы он добавляет: "Напрасно они врут. Мы не собираемся их убивать. Мы будем менять на наших заложников, которых у грузин очень много. И все они - гражданские". По данным Цхинвали, в руках у грузинских военных осталось не менее 500 осетин.
Иду в здание МВД. Министр внутренних дел Михаил Миндзаев тоже говорит мне, что задержанных грузинских военнопленных и гражданских лиц никто трогать не будет: «Мы обменяем их, это вопрос времени». Гражданских полно во внутреннем дворике МВД - около 200 человек, сидят вдоль стены. 7 августа тоже застало их в Южной Осетии. Они заверяют меня, что сами собрались тут. Наталья Хабарели и Тина Ниберидзе рассказывают, что их сносно кормят, оказывают медицинскую помощь. И в любой момент они могут выйти наружу, но боятся мести. Ниберидзе добавляет, что все, кто собрался в этом дворике, просят парламент Грузии организовать их обмен на осетинских заложников.