14.08.2008
Евгений Гришковец: "Как Саакашвили мог стать президентом страны, где такая выдающаяся культура?"
Что представляет из себя человек, который смог отдать приказ на уничтожение тысяч российских граждан? Ответ на этот вопрос содержится, на наш взгляд, в интернет-дневнике драматурга и писателя Евгения Гришковца, отрывок из которого мы цитируем ниже.
Здравствуйте!
Последние несколько дней при любой возможности включаю телевизор и смотрю, смотрю практически одни и те же репортажи, переключаясь с канала на канал. И ничего не могу понять. Понятно, что там происходит ужас... Раньше, чтобы разобраться в чем-то, смотрел BBC и CNN. Сейчас это не помогает, а, скорее, наоборот. Как же мне обидно и как много совершено непоправимого. Я называю такое - шагами в безвозвратное (это мой собственный термин). Обмениваюсь короткими эсэмэсками с грузинскими друзьями. Они в полной растерянности. И тоже мало что понимают. Но нам уже ясно, что увидимся мы нескоро...
Расскажу о своих впечатлениях более чем полуторагодовалой давности. Я тогда был в Тбилиси со спектаклем. И мне довелось наблюдать президента Саакашвили, и даже перемолвиться с ним несколькими словами.
Был вечер, будний день. Мы сидели с моим другом (не буду его называть) в старом Тбилиси в маленьком а-ля французском кафе. Мы беседовали. Народу было немного. Было занято буквально три-четыре столика из двенадцати - пятнадцати. Вдруг в кафе зашли несколько мужчин в темных костюмах, один из них переговорил с администратором кафе, а потом они стали подходить к столикам и просить людей покинуть кафе. Кому-то даже предлагали оплатить счет в уплату за беспокойство. Нас тоже попросили удалиться. Мой друг человек небезызвестный и ему сказали, что всё это происходит по той причине, что придет президент. Мы безропотно собрались уходить. Но на выходе мой друг встретил своего знакомого, который стоял в дверях. Он оказался начальником охраны Саакашвили и любезно предложил нам остаться. Мы пошли допивать кофе. Вскоре явился сам Михаил Саакашвили. Вместе с бывшим министром обороны (не помню, как его зовут, он вроде теперь в Лондоне или в Париже) и еще каким-то министром. С ними были еще две дамы - явно государственного уровня. Они уселись за столик, довольно громко о чем-то говорили, смеялись. А потом нас через начальника охраны попросили подойти к их столу. Мы подошли... Я шел, стараясь быть весьма доброжелательным, вежливым, и мне было любопытно. В любом случае я старался внутри себя поддерживать уважение к должности президента той страны, в которой живет много моих друзей и которую я люблю.
Нас не пригласили сесть. При этом, когда мы уже подошли, с нами не сразу поздоровались, потому что сидящие продолжали вести разговор между собой. Для нас с моим другом повисла нелепая и унизительная пауза. Саакашвили сидел, развалившись в кресле. Неожиданно он оторвался от разговора и поздоровался с моим другом. Сделал он это, не поменяв вальяжную позу. Говорил он по-грузински, а мой друг ответил ему по-русски. Мой друг представил меня, президент Михаил перевел на меня взгляд, также, не поменяв позы, сказал: "Здравствуйте, вам нравится Грузия?" - сказал он это почти без характерного грузинского акцента. Я сказал, что мне очень нравится Грузия. "Да, - сказал он, - хорошая страна. А я ее президент". Было ясно, что он позу не поменяет и присесть не предложит. Тогда я сказал вежливо и почти смиренно: "А я писатель, который в России больше чем писатель". Сказал, что рад знакомству, извинился и сказал, что пойду допивать кофе... У меня было очень неприятное ощущение. Я тогда в первый раз в Тбилиси встретился с грузином, в котором не было доброжелательности. В котором не было того элегантного лоска, который так свойственен тбилисским мужчинам. Было видно, что он дурно воспитан, очень самолюбив. Он оказался даже совсем несимпатичным человеком, с неприятным голосом, лишенным, на мой взгляд, какого-либо обаяния. Я очень долго недоумевал и до сих пор недоумеваю, как он смог стать президентом страны, в которой такая выдающаяся культура и так много блистательных, образованных, талантливых людей.
Здесь я поделился только своим человеческим впечатлением и не хотел бы ни с кем вступать по этому поводу в полемику. Я наблюдал Саакашвили в течение, может быть, минут сорока. А разговаривал с ним одну минуту. Но у меня нет никаких иллюзий насчет этого человека. Он для меня совершенно не соотносится с моим знанием и пониманием Грузии и грузин. Хотя я также отлично знаю, что он по-прежнему весьма и весьма популярен в своей стране. Какая беда!