19.08.2008
Энн Аппельбаум (Anne Applebaum). Россия: воспоминание о 1968 г. ("The Washington Post", США).
Открытая враждебность российского государства по отношению не только к Грузии, но и к Украине является отчасти идеологической.
На этой неделе исполняется 40 лет событиям 1968 г., когда в ночь с 20 на 21 августа тысячи танков и сотни тысяч военнослужащих СССР и стран Варшавского договора вошли в Чехословакию. Цель вторжения была абсолютно прозрачна: не позволить советскому сателлиту провести демократические реформы, которые в случае успеха могли стать угрозой легитимности правительств других советских сателлитов, да и самого Советского Союза.
Нужно сказать, что внешне события августа 1968 г. действительно несколько напоминают события августа 2008 г., на что обратила внимание государственный секретарь Кондолиза Райс. Ведь, действительно, на территорию суверенного государства не только входят танки с русскими командирами, но и намерения вторгшихся некоторым образом сходны: вновь русские наказывают бывшего сателлита, чьи реформы, если они окажутся удачными, могут угрожать их собственной политической системе.
Да, Россия перестала быть советской. Но ее правящая клика, возглавляемая бывшим президентом и нынешним премьер-министром Владимиром Путиным, по-прежнему проникнута параноидальной культурой старого КГБ, требующей всеобъемлющего контроля и постоянного раскрытия заговоров. Путин и его окружение - не коммунисты, но они не верят и в свободные рынки и свободные общества. Вместо этого, все важные решения должны приниматься в Москве небольшой, никем не избираемой группой людей, которые знают, как дать отпор саботажу, организуемому из-за рубежа. Нельзя позволить событиям идти своим чередом, ими нужно управлять и манипулировать. Выборы не могут просто проходить: их итоги должны быть определены заранее.
В этом смысле открытая враждебность российского государства по отношению не только к Грузии, но и к Украине является отчасти идеологической. В этих странах прошли настоящие выборы; порой богатство и власть достаются людям, которые не были избраны правящей олигархией. Грузинская 'революция роз' и украинская 'оранжевая революция' даже включали в себя уличные демонстрации, которые способствовали свержению более олигархических режимов. Таким образом, презрение российского руководства к Грузии и Украине вызвано не чистым национализмом или традиционным великодержавным высокомерием: в определенном смысле это также страх перед тем, что однажды подобные революции избирателей могут стать угрозой и для российских лидеров.
Тем не менее, стоит повторить слово 'внешне': как я писала ранее, на самом деле, мне не нравятся исторические аналогии, которые могут укрыть столько же, сколько выявить. Прежде всего, этнический конфликт, который две недели назад спровоцировал безрассудную реакцию грузинского президента и российское вторжение, был запутанным и манипулируемым, но, тем не менее, в него втянуты реальные люди. Любое долгосрочное решение нынешнего кризиса должно предусматривать какое-то улучшение положения жителей Южной Осетии, лишившихся домов и имущества в результате боевых столкновений.
Еще важнее то, что сегодня совсем другая международная обстановка. Несмотря на смутные воспоминания о решимости, вроде бы имевшей место в годы 'холодной войны', в 1968 г. у нас не было ни воли, ни возможности помочь жертвам советского экспансионизма. Нашим единственным реальным ответом на советское вторжение стали эмоциональные публичные выступления, да и тех было немного. Большая часть Европы приходила в себя после 'событий 1968 г.', студенческих волнений, годовщина которых отмечается по всему континенту в дурмане пострадикальной ностальгии.
Лидеры сегодняшней России, несмотря на паранойю, которой они научились на курсах КГБ, гораздо более глубоко связаны с западными институтами - не только Группой Восьми и Советом Европы, но и западными банками и компаниями, которые инвестируют их деньги и управляют их собственностью. Кроме того, теоретически сегодняшняя Европа лучше подготовлена к использованию рычагов в отношениях с Россией, хотя до сих пор не делала этого. После вторжения я писала, что Запад, который многие годы не мог дать ответ на вакуум безопасности на Кавказе, не будет иметь влияния на Россию, и в краткосрочном плане это оказалось верным. Несмотря на прекращение огня, достигнутое при посредничестве Франции, российские войска выводятся очень медленно, если вообще выводятся; у нас нет военных средств оказания давления, и не нужно делать вид, будто это не так.
Но если этот конфликт окажется долгосрочным, если российские войска останутся на территории собственно Грузии, если это будет лишь первое в череде вторжений в соседние государства, то у нас есть сложившиеся отношения и эффективные рычаги, которыми мы можем воспользоваться - будь то членство России в международных институтах или роскошные апартаменты российских лидеров в Париже - если разумеется, у нас есть желание воспользоваться ими. Сейчас важнейший вопрос заключается в том, готов ли Запад вести себя как Запад, говорить единым голосом и создавать единую трансатлантическую политику. В последние годы Россия предпочитала иметь дело с западными странами и их лидерами один на один. Не далее, чем на прошлой неделе дочернее предприятие "Газпрома", российского газового концерна, контролируемого государством, взяло на службу бывшего премьер-министра Финляндии - в дополнение к бывшему канцлеру Германии Герхарду Шредеру. Если мы будем держаться вместе, чтобы не позволить "Газпрому" расправиться с нами поодиночке, то, по крайней мере, будет шанс на то, что это мини-похолодание не продлится еще 40 лет.
Антон Беспалов, inoСМИ.Ru