20.08.2008
Константин Макиенко, Центр Аст. Кавказские уроки для российской армии.
После окончания боевых действий прошло еще слишком мало времени, и пока имеется слишком мало достоверной информации, чтобы можно было говорить об окончательных и глубоких военно-технических выводах. Но некоторые уроки конфликта очевидны уже сегодня.
Прежде всего, следует отметить, что в первом же межгосударственном конфликте постсоветского времени российские войска вынуждены были действовать в условиях некоторого качественного военно-технического превосходства противника. В основном это касается бронетанковой техники, штурмовой авиации и, по всей видимости, средств связи, радиоэлектронной борьбы, технической разведки и наблюдения. Модернизированные грузинские танки Т-72-SIM-1 превосходили по своим возможностям бронетанковую технику, которая имеется на вооружении войск СКВО. Так же, как и модернизированные с участием израильской фирмы Elbit грузинские штурмовики Су-25КМ имеют более широкие возможности по сравнению со стандартными, не прошедшими модернизацию российскими Су-25. Еще до начала вооруженного конфликта грузинская армия широко применяла в разведывательных целях беспилотные летательные аппараты - тоже в основном израильского производства.
Во-вторых, конфликт в очередной раз продемонстрировал исключительное значение, которое в современных войнах имеет авиация. В условиях сложного горного рельефа местности, из-за которого наращивание численности и огневой мощи российских войск в районе Цхинвала происходило медленно, именно авиация должна была обеспечить поддержку ведущих неравный бой миротворцев и осетинских вооруженных формирований. В обстановке, когда в силу внешнеполитических ограничений Россия имела всего пять-шесть суток для уничтожения военного и военно-экономического потенциала агрессора, именно ее военно-воздушные силы, как наиболее гибкий вид вооруженных сил, взяли на себя основную нагрузку по разрушению объектов военной инфраструктуры противника.
К сожалению, похоже, что эффективность действий наших ВВС оказалась посредственной. Прежде всего, это относится к работе по непосредственной поддержке войск в Цхинвале. Армейская авиация до 11 августа не могла подавить артиллерийские и ракетные позиции грузинской армии, в то время как для обеспечения безопасности миротворцев это необходимо было сделать уже вечером 8-го - утром 9 августа. По некоторым - правда, ненадежным - свидетельствам, авиация появилась над Цхинвалом только к вечеру десятого числа.
Совершенно поразительным представляется тот факт, что при отсутствии у противника истребительной авиации российские ВВС так и не смогли установить господство в воздушном пространстве: еще 11 августа грузинские штурмовики прорывались в Осетию и наносили бомбовые удары по городу и войскам. Похоже, что выявились серьезные проблемы с эффективностью войсковой ПВО: якобы были отмечены случаи, когда пуски ПЗРК по грузинским штурмовикам производились только на четвертом заходе атакующего самолета.
Пока неясно, насколько успешными оказались операции по подавлению грузинской противовоздушной обороны. В принципе, борьба с мобильными ЗРК типа «Бук» и «Тор» является сложной задачей. Серьезные проблемы создают и ПЗРК, когда они имеются у противника в значительных количествах. По некоторым данным, 11 августа, ко второй половине дня, радиотехнические средства грузинской ПВО были подавлены, а вот об уничтожении огневых средств ничего не сообщалось.
Особую тревогу вызывает тот факт, что, по всей видимости, для выполнения рутинных задач командование ВВС было вынуждено задействовать элитных летчиков летно-испытательного центра, что свидетельствует о катастрофическом дефиците подготовленных пилотов.
Пожалуй, наиболее успешными выглядят действия ВВС по разгрому военной и военно-экономической инфраструктуры противника. Реальный ущерб скорее всего окажется не слишком значительным, но бомбардировки оказали сильное психологическое давление на противника, эффект которого был усилен благодаря очевидной психофизической патологии бесноватого грузинского президента.
В целом можно предполагать, что при наличии у Грузии более развитой системы ПВО и хотя бы небольшой группировки истребительной авиации в составе 10-12 поставленных с Украины истребителей Су-27/МиГ-29 или переданных США F-16 ранних версий, российские ВВС, вероятно, не смогли бы выполнить ни одной задачи.
Хотелось бы специально отметить, что на том уровне технического оснащения и подготовки личного состава, который объективно существует на сегодня, российские ВВС, вероятно, сделали максимум возможного. Не подлежит никакому сомнению мужество летчиков и их готовность исполнить воинский долг.
Основной вывод, который необходимо сделать из конфликта, заключается в необходимости радикальной модернизации материальной части военно-воздушных сил и интенсификации боевой подготовки. До сих пор основные усилия в этом направлении были сосредоточены в области стратегической авиации, тогда как в целом по вооруженным силам приоритет отдавался силам ядерного сдерживания. Конфликт с саакашистской Грузией показал значение сил общего назначения и, в частности, тактической авиации. Хотелось бы надеяться, что августовские события приведут к ревизии существующей программы вооружений и ускорению начала крупносерийных закупок для масштабного перевооружения Российской армии.