24.08.2008
Александр Андрюхин. "Мы скорбим, но наш дух не сломлен". В разрушенном Цхинвале дирижер Валерий Гергиев играл Блокадную симфонию Шостаковича.
В столице Южной Осетии по-прежнему нет электричества, связи, воды. Здесь скорбят о погибших, но все больше говорят о будущем - независимой республике. Для поддержания духа пострадавших жителей Цхинвала здесь дал концерт знаменитый дирижер Валерий Гергиев. Представитель осетинского народа и человек мира, как называет себя сам маэстро, приехал поддержать своих соотечественников. Более 5 тысяч человек пришли послушать его выступление на центральной площади разрушенного города, подсвечивая себе путь фонариками и мобильными телефонами - электричества в городе по-прежнему нет. Среди зрителей этого необычного и величественного концерта был и специальный корреспондент "Известий".
Братья и сестры
В Осетии - и Северной, и Южной - у людей особое настроение. Они улыбаются встречным лицам, охотно вступают в разговор и называют друг друга братьями и сестрами.
- Сегодня, может, самый значительный день на Кавказе, - пояснил мне таксист во Владикавказе, - возможно, сегодня осуществится наша давняя мечта - решится вопрос об объединении Южной и Северной Осетии. Сегодня по этому поводу пройдут два митинга: здесь и в Цхинвале (дело было в минувший четверг, и народ проголосовал за независимость Южной Осетии от Грузии. - "Известия").
От Владикавказа до Цхинвала 170 километров. Дорога узкая, петляющая. Справа скалы, слева пропасти. То и дело притормаживаем, чтобы дать дорогу идущим навстречу танкам. На всем пути стоят пушки и пулеметы, их стволы устремлены к вершинам.
- Чтобы "гасить" снайперов, - пояснили военные.
Перед въездом в Южную Осетию - блок-пост. Сотня грузовиков с гуманитарной помощью под брезентовыми тентами. На противоположной стороне - вереница российских танков, готовых к выходу из района конфликта.
Есть ли жизнь в Цхинвале?
...Село Кехви на окраине Цхинвала. Ни одного целого дома. У одних проломлена крыша, от других осталась только стена с черными глазницами окон, а от большинства домов остались только закопченные холмики из кирпичей. И ни единой живой души.
В гробовом молчании въезжаем в Цхинвал. Снова разрушенные дома. Угнетающую картину дополняет замогильная пустота на улицах. Ближе к центру города стали попадаться российские военнослужащие и местные жители. Некоторые из жителей разбомбленного города уныло копошились в развалинах, другие сидели перед разрушенными домами и смотрели в пустоту. Автобус остановился. Я подошел к сидящему на бревне осетину и тронул за плечо. Он виновато улыбнулся и сказал, что теперь у него нет дома - некуда пригласить, мол.
- Наше правительство предполагало, что будет бомбежка, - повествует мне 60-летний учитель Георгий Багаев. - За два дня до нападения министр образования обратился к народу по телевидению и попросил вывезти из города женщин и детей. Видели село Кехви? Там не осталось камня на камне. Из него эвакуировались все. А в городе осталось больше половины, в том числе и дети.
- Почему? - удивился я.
- Кому-то же надо отстаивать город, - ответил старик. - После бомбежки в город вошли наемники, которые начали резать детей. Сами грузины не резали. Резали арабы и какие-то чернокожие, не знаю, откуда они. Находили подвалы, где прятались осетины, и кидали туда гранаты. Если бы не русские, уничтожили бы всех...
На глазах пожилого учителя выступили слезы.
Главное, что мы выстояли
Около двух часов дня на городскую площадь стал стекаться народ. Много народу - было непонятно, откуда они взялись. Кругом разруха. Электричества нет. Водопровод не работает. Люди готовят пищу на печках-буржуйках, а на дрова рубят уцелевшую мебель, однако те, кто пришел на площадь, одеты были красиво и празднично, хотя у многих в глазах читалась скорбь.
На площади появился глава республики Эдуард Кокойты в сопровождении двух автоматчиков. Его речь была недолгой.
- Главное, что мы выстояли, - произнес он. - Цхинвал стал Сталинградом для всего Северного Кавказа. Теперь мы тем более не отдадим свою судьбу на откуп господам из США. Что касается Грузии, то после этой агрессии она больше не имеет морального права быть миротворцем. Теперь ей место на скамье подсудимых.
Народ откликнулся одобрительными криками и аплодисментами. А когда Эдуард Кокойты сказал, что уже подготовлен документ о признании независимости Южной Осетии и сегодня же он будет передан российскому правительству, площадь пришла в ликование.
Вслед за главой республики выступила заместитель председателя Совета федерации Светлана Орлова.
- Россия поддержит любой выбор Южной Осетии и не бросит ее в беде, - пообещала она.
На этих словах на площадь въехали несколько машин-кухонь с горячей гречневой кашей и цистерна с водой.
Маэстро среди развалин
Около пяти вечера на улицах Цхинвала появился всемирно известный дирижер Валерий Гергиев. Маэстро был небрит и озабочен. Местные жители запросто подходили к знаменитому соотечественнику и рассказывали о своих бедах. Похоже, что его здесь все знали.
- Только мы вышли на улицу, как рвануло, - рассказывал ему свою горестную историю один из подошедших. - Мой друг рухнул замертво, а меня посекло осколками.
Он задрал футболку и показал грудь в мелких шрамах от осколков. Гергиев внимательно слушал...
- Что вы будете сегодня играть? - спросил я у маэстро.
- Самые трагические вещи, - ответил он. - Чайковского - Пятую симфонию и финал Шестой. Исполним "Нашествие" из Седьмой симфонии Шостаковича. Сейчас самое время напомнить миру об ужасах бомбежки Ленинграда. Эти произведения знамениты и любимы во всем мире. Еще не забыт Беслан, а тут новая трагедия. Две тысячи человек (таковы неофициальные данные о погибших в Цхинвале. - "Известия") для такого немногочисленного народа - это несоизмеримые потери. Самое прискорбное, что об этом молчит весь мир. А между тем, когда 11 сентября Америка потеряла 3 тысячи человек, скорбела вся планета. И Россия была первой страной, которая выразила США свои соболезнования.
Шостакович под открытым небом
На концерт, который должен был пройти на площади перед зданием парламента, шли целыми семьями. Вечерело, а поскольку электричества в городе нет, люди освещали путь фонариками и мобильными телефонами. Шли группами и поодиночке: дети, женщины, хмурые ополченцы, молчаливые старики и молодежь. Площадь не вместила всех желающих. Сидячие места перед ступенями парламента, на которых горели свечи, были моментально заполнены. Площадь вместила четыре тысячи человек, еще тысяча осталась за оцеплением.
Ровно в восемь Гергиев обратился к зрителям на двух языках: русском и английском - в город приехало много иностранных журналистов.
- Мировое сообщество говорит, что русские танки вошли в Грузию, но никто не говорит о том, что тысячи человек заживо погребены в спящем городе, - произнес музыкант. - Бить из танков по детям - разве это доблесть мужчины-воина на Кавказе? Это позор! Мы должны сделать максимум возможного, чтобы трагедия не повторилась, чтобы мир узнал о ней.
После этих слов раздались первые звуки Пятой симфонии Чайковского. Площадь замерла. Люди притихли. Музыка разбередила раны от пережитого ужаса. У многих на глазах выступили слезы. Стоящая рядом со мной женщина вдруг стала рассказывать о том, что час назад в подвале соседнего дома обнаружили новые трупы.
- И среди них - соседка Залина, красавица. Ей только что исполнилось восемнадцать. Она вышла из подвала после бомбежки и сразу наткнулась на наемников...
После Пятой симфонии оркестр заиграл "Нашествие" Шостоковича. На этом произведении затихли все. В глазах людей появилась тревога. Наверное, так же слушали это произведение и в осажденном Ленинграде, когда его жители еще не знали, чем закончится блокада.
Когда закончился концерт, полчаса не смолкали аплодисменты. Оркестранты давно ушли, а люди все стояли, хлопали и не хотели расходиться.
- Я ничего не понимаю в классической музыке, - призналась мне женщина лет семидесяти, - и многие, наверное, тоже. Но мы пришли сюда, чтобы побыть вместе. Да, мы скорбим, но наш дух не сломлен.
Посвечивая фонариками, люди медленно расходились по домам...