Нельзя исключать, что в следующий раз прецедент Абхазии и Южной Осетии сработает в Крыму. Интервью.

26.08.2008

Нельзя исключать, что в следующий раз прецедент Абхазии и Южной Осетии сработает в Крыму. Интервью.
Президент России Дмитрий Медведев подписал указы о признании независимости Республики Абхазия и Республики Южная Осетия. О том, что последует за этим признанием, и как может измениться политическая схема региона и всего постсоветского пространства, в интервью ИА REGNUM рассказал старший научный сотрудник Центра кавказских исследований МГИМО (у) МИД России Николай Силаев .
ИА REGNUM: Как вы можете прокомментировать сегодняшнее событие? Что, по-вашему, последует за ним в ближайшее время?
Возможно, это решение было единственным, что лежало на столе. Мне кажется, что оно, с одной стороны, недостаточно, а с, другой стороны, избыточно. С точки зрения сохранения российского военного присутствия в обеих республиках оно избыточно, потому что от того, что мы признаем независимость Абхазии и Южной Осетии, более легитимным в глазах тех же американцев наше военное присутствие не станет. Мне кажется, что его не было необходимости как-то обеспечивать юридически.
Что касается гарантий безопасности, то дело в том, что эта независимость всё равно останется нелегитимной в глазах и американцев, и европейцев, и грузин. Поэтому сами по себе президентские указы о признании независимости ещё не гарантируют нас от новых провокаций и новых попыток поставить республики под контроль Тбилиси силовым путём. На это, конечно, можно возразить, что будут немедленно заключены соглашения о предоставлении военных гарантий, но здесь мы возвращаемся к пункту один, то есть к нашему военному присутствию. Кроме того, мне кажется, что с большой вероятностью может начаться грузинская блокада обеих республик. Будут перекрыты их границы со стороны Грузии, и если в случае Абхазии это не слишком критично, потому что есть Чёрное море и железная дорога в Россию, то для Южной Осетии это не очень приятная перспектива, потому что её единственный экономический козырь - это статус транзитной территории, которой она была в девяностые годы. У нас может быть очень много вопросов к этой схеме, потому что там, разумеется, присутствовала контрабанда, но, тем не менее, для непризнанной республики это был способ существования. Теперь же России придётся полностью взять её на своё содержание. Само по себе это может быть и не страшно, но с точки зрения нашей политики было бы важно создать в обеих республиках такую ситуацию, когда там поднялся бы уровень жизни и началось экономическое процветание. Более реалистично будет достичь этого в Абхазии, но в Южной Осетии добиться этого будет гораздо труднее. Это, опять же, необходимо для того, чтобы это были действительно населённые территории - земли, где есть жители, где есть граждане этих ныне признанных государств, что очень важно с имиджевой точки зрения. И ещё: одностороннее признание ещё не обеспечивает признание в полном смысле слова. Сейчас мы посмотрим, кто к нам присоединится. Думаю, мы найдём какое-то количество государств, которые это решение поддержат, но я не думаю, что это будут страны из числа влиятельных.
ИА REGNUM: Различные эксперты называли разные варианты решения проблемы Абхазии и Южной Осетии. В частности, много говорилось о возможности запуска "косовского" сценария, который включал бы в себя возможность постепенного признания республик со стороны различных государств. По вашему мнению, почему президент России всё-таки принял решение о немедленном одностороннем признании?
У меня есть лишь одна версия. Война взорвала прежние форматы урегулирования обоих конфликтов. В плане Медведева - Саркози было упоминание об обсуждении статуса Абхазии и Южной Осетии. Потом по требованию Саакашвили этот тезис выкинули, но всё равно этот документ предполагал, что начнётся международная дискуссия о том, что дальше будет происходить в республиках. И эта дискуссия началась бы, даже если бы этого пункта в плане не было. Россия очень долго держалась за прежние форматы, притом, что они не были эффективны и с её точки зрения, и с точки зрения Абхазии и Южной Осетии, и, разумеется, с точки зрения Грузии. Вот тут начинаются версии: я подозреваю, что наша дипломатия боится ситуации с развитием такого рода международной дискуссии. Наша дипломатия боится, если угодно, того, что в своё время происходило в промежутке времени от Сан-Стефанского мирного договора до Берлинского конгресса, когда военное вмешательство оказалось эффективным, а дипломатия - совсем наоборот. И лучше зафиксировать сейчас хоть и плохое, зато необратимое решение, нежели втягиваться в дискуссию, результат которой мы предсказать не можем. Медведев совсем не зря сказал, что это был нелёгкий выбор. Но другой дипломатии и другой внешнеполитической машины у нашего государства нет. В этом плане я меньше всего опасаюсь какой-то реакции Запада. Понятно, что нам скажут очень много неприятных слов, но, в общем, ничего не будет. Однако, это решение, на мой взгляд - признание бессилия нашей дипломатии.
ИА REGNUM: Так или иначе, "косовский прецедент" в Южной Осетии сработал. Где, по вашему мнению, он может дать о себе в следующий раз?
Мне кажется, что "косовский прецедент" - это не более чем сигнал. Поэтому если он и сработает, то произойдёт это только там, где расстановка сил сделает возможной сецессию. Вряд ли он сработает на Тайване, в Сяньцзяне или Тибете, и, кстати говоря, вряд ли он сработает в Приднестровье, судя по вчерашней встрече Дмитрия Медведева с Владимиром Ворониным . Меня смущает другое: дело в том, что остаётся неясным, в какой степени и кем управлялась наша политика в отношении двух непризнанных республик, а также в отношении Грузии. Мне кажется, что управления со стороны Кремля и МИДа здесь не было стопроцентно. Как бы нам не говорили о том, что Багапш и Кокойты - это люди, полностью управляемые из Москвы, нельзя прямо отождествлять их интересы с интересами Кремля, равно как и то, что у них была своя игра. Даже если эта игра была небольшой, она в любом случае оказывала своё влияние на ситуацию в зонах конфликта, и, соответственно, могла давать довольно большой эффект. Я также не знаю, какова степень управляемости нашей политики в отношении крымской проблемы. Не появятся ли там - не на высших уровнях государственного аппарата, а чуть пониже - люди, которые захотели бы в это сыграть? "Косовский прецедент" здесь не имеет большого значения, здесь значимым фактором является именно прецедент Абхазии и Южной Осетии. А когда начнутся такие игры, это будет уже не очень приятный сценарий, поскольку основа нашей политики на постсоветском пространстве до сегодняшнего дня заключалась в постулате о признании сложившихся границ. И что будет теперь, когда этот принцип уже по факту пересмотрен, и не появятся ли желающие пересмотреть его в других регионах, я не знаю.
ИА REGNUM: Говоря о Крыме, вы имеете в виду русских или крымских татар?
И русских, и татар, и украинцев. Одно дело наши чиновники разных уровней, другое дело - украинские чиновники, третье - лидеры русских организаций Крыма и четвёртое - лидеры татарских организаций. Можем ли мы, например, исключить, что украинские руководители, особенно Ющенко, которому осталось недолго сидеть и который явно нервничает, не начнут каким-то образом закручивать гайки в Крыму? Если они начнут это делать, то, естественно, последует какой-то ответ. Безусловно, как-то начнут реагировать русские или татарские общины - в зависимости от того, на кого будет направлено закручивание гаек. Я просто не уверен, что этот процесс до конца управляем. Сегодня мы пошли на поводу у неуправляемого процесса. Очень хорошо, что он, кажется, закончился.
Постоянный адрес новости: www.regnum.ru/news/1046663.html