28.08.2008
Энн Аппельбаум (Anne Applebaum).Чего боится Россия? Путин и его окружение - не коммунисты, однако они не верят в свободный рынок и свободное общество. ("Postimees", Эстония).
Сейчас главным остается вопрос, сможет ли Запад в речах и делах действовать аналогично Востоку. Руководство России не относится к Грузии исходя из чувства собственного превосходства. Однако опасается, что однажды и их избиратели захотят совершить революцию, полагает Энн Аппельбаум.
Сорок лет назад, в ночь на 20 августа и ранним утром 21 августа 1968 года, на территорию Чехословакии вторглись тысячи танков и сотни тысяч солдат. Цель вторжения была простой и ясной: не допустить проведения демократических реформ в государстве социалистического лагеря, поскольку в случае успеха этих реформ под сомнение были бы поставлены достижения других государств-союзников и даже легитимность самого Советского Союза.
Надо сказать, что в событиях августа 1968 года и нынешних, 2008 года, просматриваются общие черты, как отметила и госсекретарь Америки. Да, действительно, вновь войска России вторглись на территорию суверенного государства, и вновь некоторые требования имеют сходство. Да, Россия снова наказывает государство - своего бывшего союзника, реформы внутри которого могли бы выставить в невыгодном свете и ее политическую систему.
Правда, Россия больше не является советской страной. Однако ее правящая элита, у руководства которой стоит экс-президент и нынешний премьер-министр Владимир Путин, остается приверженцем прежнего образа мышления, свойственного КГБ и стремящегося все держать под контролем.
Путин и его окружение - не коммунисты, однако они не верят в свободный рынок и свободное общество. Вместо этого все важнейшие решения принимаются в Москве маленькой, никем не избранной группой людей, которые хорошо знают, как поступать в случае организованного извне саботажа. События нельзя отпускать на волю случая, ими нужно управлять и манипулировать. Выборы не должны происходить сами по себе, их результат следует определить заранее.
Открытая враждебность России по отношению к Грузии, Украине и странам Балтии в этом смысле имеет частично идеологические корни. Во всех этих государствах состоялись серьезные выборы, и у власти оказывались и такие персоны, которых правящая олигархия не назначала. Грузинская 'революция роз' и украинская 'оранжевая революция' сопровождались уличными демонстрациями, которые способствовали свержению олигархического режима.
Руководство России не относится к Грузии и Украине исходя из националистических побуждений или из чувства превосходства, свойственного крупным государствам. По крайней мере, в известной степени ими движет страх, что в один прекрасный день революция избирателей может случится и у них в стране.
И все-таки следует еще раз повторить здесь слово 'со стороны'. Я и ранее неоднократно говорила, что мне не нравится проводить исторические параллели, которые могут как прояснить ситуацию, так и навести на нее тень. Этнический конфликт, заставивший президента Грузии глупо реагировать и приведший к вмешательству со стороны России, - это крайне сложная ситуация, и манипуляции идут с нескольких сторон, однако при этом страдают невинные люди. Решение нынешней кризисной ситуации должно охватывать и югоосетин, чье существование оказалось в зоне боевых действий.
Более существенным является то обстоятельство, что международное положение теперь стало совсем другим. Хотя некоторые головы еще остаются приверженцами уверенной решимости времен 'холодной войны', в 1968 году не было ни желания, ни возможности оказать помощь жертвам.
Единственной реакцией на вторжение СССР было легкое публичное осуждение. Большая часть Европы оправилась от испуга событий 1968 года, студенческих мятежей на волне пострадикальной ностальгии, прокатившейся по всему континенту в начале года.
Нынешние руководители России, невзирая на всю их паранойю, приобретенную одновременно с выучкой КГБ, имеют более тесные отношения с западными институтами - с 'большой восьмеркой' (G8) и Советом Европы, западными банками и предприятиями, инвестирующими их деньги и управляющими их имуществом. Современная Европа теоретически как никогда готова к сотрудничеству с Россией, но, увы, до сих этого не делает.
Недавно я писала о том, что у Запада, который столько лет не сумел заняться безопасностью на Кавказе, нет рычагов влияния на Россию, и в свете нынешних событий это действительно так. Несмотря на то, что Франция сумела выступить посредником, и вооруженный конфликт прекратился, российские войска выводятся очень медленно или вовсе не хотят уходить. У Запада нет военных средств, которыми можно было бы принудить их уйти, и мы не должны притворяться, будто смогли бы это сделать.
Но если события трансформируются в долгосрочный конфликт, в котором российские войска останутся на основной территории Грузии, и даже если это всего лишь первая попытка вторжения в соседнее государство, тогда в нашем распоряжении будут средства влияния, которые можно использовать - будь то речь о членстве России в международных организациях или о люкс-квартирах руководителей России в Париже - если, конечно, мы захотим использовать подобные средства.
Решающий вопрос сейчас - готов ли Запад вести себя так же, как и Восток: выступить единогласно и проводить единую трансатлантическую политику.
В последние годы Россия предпочитала общаться с руководителями западных государств по одному. Только на прошлой неделе компания 'Газпром', подконтрольная государству, приняла на работу бывшего премьер-министра Финляндии Пааво Липпонена. На той же должности ранее находился бывший канцлер Германии Герхард Шредер.
Опубликовано на сайте inosmi.ru: 28 августа 2008, 10:17
Оригинал публикации: Postimees