28.08.2008
Нервничают все. От редакции. Нам удалось победить армию Саакашвили. Была ли эта победа для нас большим сюрпризом?
Конечно, нет. Мы больше удивлены тем, что у нас хватило дерзости на это решиться. А чего мы, собственно, опасались? Разумеется, не Саакашвили, а тех, кто создавал антироссийский проект новой Грузии. В них виделся нам главный противник. Отсюда, естественно, возник вопрос: а воюем ли мы с Америкой?
То, чего мы очень опасались, все же случилось: нас втянули в войну, загнав в угол, когда хорошего выбора просто не было — либо проявить слабость и показать готовность к дальнейшим бесконечным уступкам, либо рискнуть и втянуться в конфронтацию с заведомо более сильными соперниками. В первом случае нашу судьбу определяли бы другие. Во втором — ответственность за нее мы берем на себя.
Выбор был сделан. Конфронтация была неизбежной. Теперь все реже задают вопрос о начале холодной войны — все чаще появляются пророчества о войне мировой. Пресса, конечно, склонна к гротескам и преувеличениям. Но настроение создано, наступил период большой неопределенности. В состоянии войны, слава богу, мы еще не находимся. Неписаные правила и конвенции между политиками, военными, дипломатами и спецслужбами, несмотря ни на что, продолжают действовать. Ни в США, ни в России нет ощущения, что наши страны находятся в состоянии войны.
Однако одного провокатора — Саакашвили — оказалось достаточно, чтобы Россия и США пожертвовали общими интересами. Степень неопределенности и градус паранойи резко повысились. Что в такой ситуации самое опасное? Появление нового провокатора, который опять заставит выбирать между плохим и худшим. После Южной Осетии вдруг заговорили о Крыме…
Нам, конечно, льстит, что впервые за последние два десятка лет западная пресса вновь стала нас называть сверхдержавой. Но это их иллюзия — мы-то знаем, что это не так. Война в Грузии показала, что мы еще очень уязвимы. Оказалось, что вопреки нашим намерениям нас довольно легко втянуть в военный конфликт. Причем выбор, который мы будто бы делаем, навязывается нам даже не великими державами и сильными противниками, а провинциальными политиканами. Да и влияние наше не так велико, если даже в СНГ на грузинскую агрессию наши союзники среагировали неожиданно прохладно. Кроме того, мы не научились вести эффективную информационную войну за мировое общественное мнение.
Что же нам делать после краткой победоносной грузинской кампании? Как можно скорее избавиться от эйфории победы и трезво оценить новые вызовы, соизмеряя при этом свои амбиции с реальными возможностями. Следует ли немедленно признавать независимость Южной Осетии и Абхазии? Естественно, отступать от того, что уже сделано и сказано, нельзя. Нужно не только запустить процедуру юридического признания государственности этих двух кавказских народов, но и добиваться международного суда над Саакашвили.
В скором времени возникнут новые острые кризисы, в которых без участия России не обойтись. Все нервничают оттого, что ждут больших перемен. И мы нервничаем. А надо бы поспокойней.