11.01.2010
«Политический ботулизм», или Торг под сводами Конституционного суда Армении
В Армении внутриполитическая температура вновь приближается к точке кипения.
12 января Конституционный суд начинает рассмотрение тех самых протоколов, подписанных в Цюрихе Эдвардом Налбандяном и Ахметом Давутоглу - о нормализации двусторонних отношений Армении и Турции.
Процедура вроде бы рутинная: на соответствие местным законам, и прежде всего Конституции, КС Армении (и не только Армении, кстати говоря), проверяет все международные соглашения и договора. Это обычный порядок. Более того, в странах, где наличествует профессиональная дипломатия, такая процедура чаще всего носит формальный характер: еще на стадии подготовки соглашений «экспертная группа» старается убрать из текста «спорные моменты».
Но Армения – дело иное. Потому как на самом деле от Конституционного суда ждут не ответа на вопрос, соответствуют ли основному закону Республики Армения подписанные в Цюрихе документы. Вопрос куда серьезнее: в реальности Армения определяет свою будущую тактику на армяно-турецких переговорах. Точнее, ищет ответ на мучительный вопрос: а что ей с этими переговорами делать?
По понятным причинам, сегодня в центре внимания – тот факт, что Турция четко предупредила: до урегулирования конфликта в Нагорном Карабахе ни о каком открытии границы не может быть и речи. Стараниями армянских лоббистов вспомнили о том самом «геноциде 1915 года», в котором Турция каяться не желает (поскольку его не совершала), а Армения в ответ на предложения создать совместную комиссию историков встает в позу оскорбленной добродетели и заявляет, что, мол, не позволит ставить под сомнение «факт геноцида».
Но при этом практически без внимания международной общественности, которая горячо приветствует начало диалога, осталась третья, и возможно, самая сложная проблема – те самые шесть восточноанатолийских вилайетов, на которые претендует Армения.
Проще говоря, можно спорить до хрипоты, есть ли в тексте Цюрихских протоколов ссылка на Карабах или же только обязательство о взаимном признании границ, относится ли «геноцид армян» к тем спорным вопросам, ради которых создается совместная комиссия, но в том, что перед установлением с Турцией дипломатических отношений Армении придется признать ее границы, сомнений уже нет. Как и в том, что признавать их Армении, мягко говоря, не хочется.
Причем, по жестокой иронии судьбы, здесь у Конституционного суда достаточно широкое поле для маневра. Усилиями тогдашнего президента Армении Левона Тер-Петросяна из текста конституции упоминание о территориальных претензиях к Турции – так называемом «армянском вопросе» - исключили. Но зато в преамбуле, составленной на основе декларации о суверенитете Армении, «ай дат» и шесть вилайетов уже упоминаются. Да и на гербе Агры-даг изображен не для красоты.
А тогда уже становится понятным, что в нынешней ситуации решение Конституционного суда Армении определит что угодно, но не право и не юридические тонкости. А начнется самый настоящий политический торг, где каждый будет преследовать свои интересы и доказывать собственную монополию на патриотизм.
Но самое трагичное для Армении заключается в том, что «беспроигрышного варианта» для нее просто нет. Потому как, напомним еще раз, вердикт Конституционного суда определит не отношение к протоколам как таковым, а статус и судьбу притязаний на так называемую «Западную Армению». Отказаться от этих самых притязаний после того, как на протяжении многих лет территориальные претензии к Турции исправно собирали «национальную дань», создавали комитеты и комиссии и т.д., по понятным причинам нынешняя политическая верхушка Армении не может. Это не так-то просто: взять и заявить, что в течение всех этих лет армянские дельцы от политики элементарно обманывали своих соотечественников и собирали деньги под «великую мечту», которая априори не могла осуществиться. С учетом армянских традиций политического террора, такая попытка может обойтись слишком дорого, и Серж (Сержик) Саргсян, руководивший спецслужбами Армении во время «ползучего переворота» 1998 года, сопровождавшегося серией политических убийств, знает это лучше других. Но осознает и другое: предъявить Турции претензии на официальном уровне - это для Еревана дело слишком рискованное.
И вот тут начинается самое примечательное. Претензии к Турции персистировали в армянской политической «тусовке» еще с двадцатых годов. Постепенно миф о «Западной Армении», этаком «потерянном рае», обрастал своей инфраструктурой, превращался для политизированной части армянской диаспоры в суть «национальной идеи», объединял в диаспоре «правых» и «левых», «дашнакцаканов» и «гнчаканов». За счет диаспоры даже в советские годы армянский народ сохранил вроде бы инфраструктуру «национальной политики», но лидеры диаспоры, увы, не просто «варились в собственном соку». Этот процесс протекал в этакой наглухо закупоренной консервной банке, куда не проникали никакие «новые веяния» извне: в армянской «тусовке» попросту не восприняли ничего, что произошло после 1915 года. И остались наедине со страстями начала ХХ века.
Самое удивительное, что никто этого не заметил даже на момент провозглашения независимости Армении после распада СССР, когда отношения Еревана и Анкары оказались замороженными на «нулевой точке». Нет, лидеры Армении понимали, что война с Турцией им не по силам, но отсутствие дипломатических отношений позволяло рассуждать об «ай дате» внутри страны и молчать о нем на международной арене.
Но теперь время, когда можно было «держать паузу», истекает. И вот тут начинается самое неприятное. Бурно приветствуя начало «революционных перемен в турецкой политике», «начало армяно-турецкого диалога» и рассуждая о том, что «лед в отношениях двух соседних народов начинает таять», аналитики не задумывались о том, что этот диалог «раскупорил» ту самую консервную банку, где пресловутые страсти начала ХХ века превратились в яд, смертельно опасный для тех, кто пожелает воспользоваться ее содержимым.
В медицине давно известно это заболевание – ботулизм. Его иногда называют «консервным ядом». Этот смертельно опасный яд образуется чаще всего в консервных банках, в особенности если они объемом больше трех литров, а содержимое их недостаточно хорошо вымыли перед «закаткой». А на правах анонимности бакинские врачи рассказывали: большую часть пациентов с ботулизмом в Баку составляли местные армяне. Из-за любви к домашним консервам вообще и маринованному портулаку в частности.
Теперь же Армения со своими застарелыми страстями двадцатых годов двадцатого века грозит смертельным отравлением многим из тех, кто сегодня решил «поспособствовать диалогу», но забыл разобраться, кому, с кем и о чем предстоит говорить.
Но есть и другая, куда более опасная аналогия. Как утверждают уже не токсикологи, а пожарные, иногда, распахнув дверь в комнату, где тлеет пламя, уже почти угасший от недостатка свежего кислорода огонь вспыхивает с новой силой. И на этом фоне переговоры Турции и Армении, которые все воспринимали как «шаг к миру», могут закончиться совсем не так, как это казалось неназванным коспонсорам мирного процесса. Потому как армянская политическая верхушка просто не готова к миру с Турцией и с Азербайджаном...
...С самых древних времен человечество билось над загадкой жизни и смерти. И именно с рождением и смертью было связано множество самых сложных и важных магических обрядов. И еще с самой глубокой древности обряды, связанные со смертью и похоронами, не только помогали воздать почести усопшим. Они еще и были призваны не пустить в мир живых то зло, которое нес в себе мир мертвых. И неспроста у самых разных народов человек, который был похоронен, а затем возвращался к живым, считался воплощением зла. И мечта о бессмертии, легенды о воскресающих богах сосуществовали с древним опытом, суммирующимся в поверьях и обычаях: мертвым - мертвое, а живым - живое. Нельзя, чтобы мертвое хватало за ноги живых.
Но потом, уже после гибели гитлеровского рейха, после того, как человечество смогло заново оценить и «охоту на ведьм», и инквизицию, Иван Ефремов в своем «Часе Быка», суммируя исторический опыт, напишет:
«В проход между столиками скользнула Айода - молчаливая и пламенная, по общему мнению класса похожая на древних девушек Южной Азии, носивших в прическах или за поясами острейшие кинжалы и смело пользовавшихся ими для защиты своей чести.
- Я только что читала о мертвых цивилизациях нашей Галактики, - сказала она низким голосом,- не убитых, не самоуничтожившихся, а именно мертвых. Если сохранилось наследие их мыслей и дел, то иногда это опасный яд, могущий отравить еще незрелое общество, слепо воспринявшее мнимую мудрость».
И эти древние «счеты жизни со смертью» приходят на ум именно сегодня, в преддверии начала рассмотрения Конституционным судом Армении тех самых протоколов, подписанных в Цюрихе Эдвардом Налбандяном и Ахметом Давутоглу.
Нурани