25.01.2010
Наиля Абдуллаева. Эльдар Намазов: «Вряд ли этот шантаж Еревана даст какие-то эффекты»
Интервью Day.Az с политологом Эльдаром Намазовым.
- Конституционный суд (КС) Армении принял решение о соответствии армяно-турецких протоколов законодательству страны, но с оговорками, что вызвало негативную реакцию Анкары. Может быть, Армения пытается затянуть процесс ратификации протоколов?
- Тут дело не только в попытках затянуть процесс ратификации. Мне кажется, по определению, нормализация армяно-турецких отношений не может быть делом нескольких месяцев, как это отражено в «дорожной карте». Около 100 лет эти отношения строились на образе «врага», проводились волны терактов против турецких дипломатов, выдвигались официальные территориальные претензии, не говоря уже об обвинениях и широкомасштабной компании внутри Армении и в мире по так называемому «геноциду». Можно ли все это преодолеть одним росчерком пера за несколько месяцев? Наверное, ответ будет отрицательным.
Мне кажется, что авторы «дорожной карты» армяно-турецкого примирения совершили ту же самую ошибку, что и авторы «дорожной карты» палестино-израильского примирения: установили точные даты прохождения «дорожной карты». В ближневосточном урегулировании, согласно «дорожной карте», процесс должен был завершиться к началу 2006 года, всего за три года. На дворе 2010 год, а палестино-израильская «дорожная карта» застряла где-то на четверти пути, даже не на половине. Уже тогда многие эксперты указывали, что «дорожная карта» - удачная технология для вывода переговоров из тупика, из «замороженного» состояния, но устанавливать точные даты прохождения неправильно, лучше ограничиться указанием этапов и точным описанием содержания каждого этапа. Этот урок не был учтен разработчиками армяно-турецкой «дорожной карты» и результат, по-видимому, будет тем же – процесс будет идти намного медленнее, чем предполагалось.
- Глава МИД Армении заявил о том, что армяно-турецкие переговоры могут быть сорваны из-за неготовности Турции к налаживанию контактов. Как вы думаете, Армения пытается шантажировать Турцию, или же ситуация между странами действительно серьезно обострилась?
- Ситуация, конечно же, значительно осложнилась для армянской стороны после того, как Турция заявила об однозначной взаимосвязи нормализации армяно-турецких отношений и карабахского урегулирования. Попытка армянской стороны расколоть турецко-азербайджанский стратегический альянс с первой попытки не удалась. Решением Конституционного суда армянская сторона хочет повысить свои «ставки» в этой дипломатической игре, посылая месседж Анкаре – вы отказываетесь от предусловий в виде прорыва в карабахском урегулировании, а мы можем пересмотреть решение КС. Вряд ли этот шантаж Еревана даст какие-то эффекты, скорее всего надо готовиться к тому же варианту, как и с «дорожной картой» палестино-израильского примирения – процесс будет намного более сложным и длительным, чем это казалось авторам проекта.
- Может ли обострение армяно-турецкого диалога отразиться на урегулировании карабахского конфликта и если да, то каким образом?
- Негативного влияния не будет по той простой причине, что переговоры в рамках Минского процесса являются безрезультатными на протяжении многих лет. Ухудшить ситуацию просто невозможно. Хуже – только возобновление военных действий, но было бы верхом наивности предположить, что торможение армяно-турецкого диалога может спровоцировать новую войну в регионе. Если и будет влияние, то позитивное, так как четкая позиция Турции является одним из дополнительных стимулов для достижения каких-то позитивных результатов в переговорном процессе.
- Чего можно ожидать от предстоящей трехсторонней встречи президентов Азербайджана, Армении и России в Сочи 25 января? Возможно ли ожидать подписания какого-либо документа по ее итогам?
- На этот вопрос стоит ответить поподробнее, так как он сейчас находится в центре общественного мнения. На самом деле, за годы переговорного процесса общая формула возможного компромисса давно уже известна и сторонам, и посредникам. Чего-нибудь нового, что не было рассмотрено за эти годы, придумать невозможно.
Переговоры длятся так долго по простой причине – не было достаточной мотивации, политической воли, внутри- и внешнеполитических условий для того, что бы начать процесс урегулирования. То есть проблема была не за столом переговоров, а вокруг него – социально-экономической и политической ситуации в регионе, позиции основных внешнеполитических игроков – России, США, Евросоюза. Длительное время эти факторы работали на «замораживание» процесса. Армения худо-бедно развивалась при российской поддержке, посредники тянули одеяло на себя и не действовали согласованно – как в такой ситуации рассчитывать на прорыв в переговорном процессе?
Ситуация стала меняться в последние два года. Сперва августовские события 2008-го года отрезали единственные прямые коммуникации Армении с Россией через территорию Грузии. А речь идет не только об экономической составляющей - на территории Армении находятся военные базы России, а как их снабжать? Через Турцию, члена НАТО и страны, к которой армяне выдвигают территориальные претензии? Или через Азербайджан – страну, 20% территории которой Армения оккупировала? И Еревану, и Москве надо было искать выход из этой новой ситуации.
Вслед за августовскими событиями нагрянул мировой финансовый кризис, который больнее всего на постсоветском пространстве ударил по Армении – стране, не имеющей достаточных внутренних ресурсов для экономического развития и, вдобавок, из-за своих агрессивных территориальных притязаний к соседям, оказавшейся вне региональных экономических процессов, в которых ключевую роль играют Азербайджан и Турция. Падение ВВП в Армении в прошлом году оказалось рекордным на пространстве СНГ и на существенную помощь России, самой испытывающей экономические проблемы в связи с глобальным кризисом, лишившейся прямых транспортных коммуникаций с Арменией из-за закрытия грузинских коммуникаций, уже не приходилось рассчитывать. Еревану и Москве из этой ситуации тоже надо было найти какой-то выход.
В это же время стало налаживаться стратегическое партнерство России и Турции. Последняя превратилась в ключевого партнера России в его энергетической стратегии, направленной на завоевание южно-европейского газового рынка.
Впервые с 1994 года, с момента начала переговоров в рамках Минского процесса, между посредниками (Россией и США), наладилось взаимопонимание в вопросе урегулирования армяно-азербайджанского конфликта. На это повлияли как последствия августовских событий, так и некоторая трансформация, так называемая «перезагрузка» собственно российско-американских отношений.
Наконец, очень серьезное значение имеет растущий быстрыми темпами военно-промышленный потенциал Азербайджана. Вопрос «на кого работает время?» в период бесплодных переговоров в рамках Минской группы, фактически уже снят с повестки – Азербайджан с каждым годом наращивает свое военно-промышленное превосходство над Арменией с хорошо предсказуемыми последствиями в будущем.
Все вышеизложенное и обусловливает новую ситуацию вокруг переговорного процесса. Не нужно быть особо выдающимся аналитиком, чтобы найти ответ на поставленные выше вопросы – Армении нужна нормализация отношений с соседями, налаживание с ними взаимовыгодных экономических связей, чтобы у этой страны были какие-то перспективы для нормального развития, гарантии стабильного будущего.
У России тоже появилась достаточная мотивация для подвижек в переговорном процессе, без этого трудно будет ответить на те вызовы, которые создает новая ситуация в регионе. С точки зрения карабахского урегулирования проблема заключается в том, что в Ереване и в Москве считают, что первоочередным является вопрос урегулирования армяно-турецких отношений. Не исключено, что если это произойдет и станет достаточным для обеспечения стабильного будущего Армении, то в Ереване рассчитывают на возможность сохранения оккупации азербайджанских территорий вплоть до получения конкретных гарантий будущей независимости Нагорного Карабаха. Эти опасения Баку вполне резонны и, безусловно, должны учитываться и Москвой. Поэтому, жесткая позиция Анкары и Баку о
взаимоувязке карабахского урегулирования и нормализации армяно-турецких отношений, на мой взгляд, стимулирует стороны на достижение конкретных результатов на предстоящей встрече.
Вопрос лишь в следующем – будут ли эти подвижки серьезными, направленными на урегулирование карабахского конфликта, или очередной порцией «косметических» подвижек, предназначенными о лишь для «смазки» процесса армяно-турецкой нормализации?