26.02.2010
11 января 2010 года в 14:38 в г.Махачкала Республики Дагестан на ул.Ирчи Казака были убиты 27-летний Керим Асадулаев и Гебек Мамаев. Приятели выходили из кафе «Z&M». Керим направился к своему автомобилю и сел за руль, а его товарищ шел по тротуару в сторону машины. В этот момент рядом с ними притормозила «Газель». Из нее выбежали не менее пяти вооруженных людей в масках и спортивной форме. Они открыли огонь по мужчинам. В Керима было выпущено 40 пуль и сделан контрольный выстрел в голову.
Очевидцы происшествия утверждают, что стрелявшие поджидали своих жертв. После того как молодые люди были убиты, убийцы начали стрелять в воздух и требовать, чтобы свидетели покинули место происшествия. Увидев что с третьего этажа одного из прилегающих зданий ведется видеосъемка сотовым телефоном, они пригрозили огнестрельным оружием снимавшему. По утверждению свидетелей, Кериму Асадулаеву в руки вложили лимонку, а его приятелю - пистолет. После этого приехала съемочная группа и произвела видеосъемку. В 15:00 в местных новостях передали информацию о том, что были убиты два «предполагаемых боевика».
Асият Алиева, мать Керима, узнала об этом только в 19:00. Около 15:00 ей позвонил знакомый сотрудник милиции, который неожиданно спросил имя и фамилию ее сына. Когда она назвала ее, он отключился и перестал отвечать на телефонные звонки. Тогда Асият послала ему СМС-сообщение: «Руслан, я умоляю тебя возьми трубку, скажи что случилось». Через некоторое время он ответил на звонок и сообщил, что ее отец дома один, а у ворот их дома много военных, похоже там начинаются «маски шоу».
Рассказывает Асият Алиева: «Я, бросив все, беру такси и еду домой. Уже на подступах к моему дому я увидела большой бронированный КамАЗ и порядка пятидесяти человек в масках и камуфляже. Были среди них и люди в штатской одежде. Я спросила, что происходит и кто они такие. Они сказали, что приехали сюда из Буйнакска и ничего не знают. Я и моя сестра вместе вошли в дом. Там увидели нашего 80-летнего отца, зажатого сидящими с двух сторон следователями. Позже мой отец рассказал, что вернулся домой где-то за полчаса до нашего прихода и уже обнаружил окружение. Следователи, использовав моего отца в качестве «живого щита», входили в наш двор, полагая, что там кто-то есть. Они зашли с ним в его комнату и начали отвлекать его вопросами. А в это время без понятых и в нарушении всех процессуальных норм ходили по дому.
К моменту моего возвращения домой я обнаружила, что во всех комнатах уже проводился обыск. Они не предоставили никаких удостоверений или ордеров, согласно которым их действия можно было бы оправдать законом. В то же время мы увидели как из КамАЗа и с соседних крыш за нашими действиями следили снайперы. Следователи не задавали мне вопросы, они никак не объясняли свое пребывание. Один из них сообщил мне что они «ждут бумагу». «Бумагу» привезли только через два часа. Все это время по нашему дому продолжали расхаживать «силовики». Когда «бумага» приехала, нам дали ее прочитать. Но через мгновение они вырвали ее у нас из рук и сами стали ее зачитывать. В ней было написано, что 7-го января на улице Гагарина, 11/12 был украден ноутбук. По подозрению в совершении этой кражи и был совершен этот обыск. Мы, услышав это, посмеялись. Мы успокоились, потому что к нам это не имело отношения. Мы знали, что 7 января Керим из дома не выходил.
В течение всего этого времени я пыталась дозвониться до своего сына, но его телефон был выключен. Затем «силовики» потребовали понятых. Они согласились на то, чтобы ими стали наши соседи, которых мы хорошо знали. Нам это показалось подозрительным. Они предложили начать обыск с самой дальней комнаты. Несмотря на наличие большого количество шкафов, сундука, диванов с выдвижными полками, они направились именно к старому пианино, к которому у нас давно никто не прикасался. К нашему удивлению они открыли нижнюю крышку, откуда вытащили сверток, развернули его и, показав нам маленького размера джинсы, спросили: «Это же его джинсы»? На самом деле они были на несколько размеров меньше тех, что носил мой сын. Из этого свертка они вытащили разобранный автомат. Затем под кроватью моего отца нашли раскладную сумку, из которой вытащили какие-то ватные штаны, ветровку, комбинезон, одноразовые резиновые перчатки и один высокий ботинок (берц). Размер берца был не более 40, а Керим носил 45-46 размер обуви. Все что они достали, было абсолютно новым и к моему сыну никакого отношения не имеющим. После этого бегло, для вида они осмотрели другую комнату и подвал. А в нашем доме три этажа, пять подвалов, чердаки, две отапливаемые летние кухни, сараи. Ничего этого они не обыскивали.
После этого они вышли в первую комнату и начали составлять протокол. Затем дали мне в руки найденный автомат. Я ничего, не подозревая, взяла его. Не зная, откуда он, я предположила (в мыслях), что возможно его принес мой сын. Но вслух этого не сказала. Составляя протокол, в спешке они обыскали автомобиль моего брата и собрались уходить. В догонку я у них спросила: «А остальной дом не будите обыскивать?». На что они ответили: «Вы же видели, что мы ничего вам не занесли». Я им возразила: «Возможно это не вы, а кто-то до вас это сделал».
С собой они взяли вещи сына: ноутбук, телефон, книги, паспорт. Меня доставили в Советский РОВД г.Махачкалы. Следователь стал задавать мне поверхностные вопросы. Видимо, просто тянул время. Закончив опрос, он сказал, что я могу уходить. Я вышла из здания РОВД, но что-то остановило меня, и вернулась с вопросом к дежурному: «Где я могу увидеть, моего сына?». Не получив ответа, я вышла на улицу. Стала звонить всем знакомым, у которых была хоть какая-то связь с этим РОВД. Все обещали перезвонить, но почему-то пропадали. Как потом я узнала, никто не хотел мне ничего говорить. Вскоре за мной пришел мой брат и забрал меня домой. Когда я входила к себе домой, то почувствовала неладное. Раздался телефонный звонок, и мой знакомый попросил дать трубку кому-нибудь из мужчин. Я отдала племяннику. Этот мой знакомый сказал: «Успокойте ее, Керима, больше нет!».
Я еще сутки не могла понять что произошло…».
По словам Асият Алиевой, ее сын с 1998 года, после того, как поступил в МИСИ, постоянно проживает в Москве, где у него собственная двухкомнатная квартира. Он женат, имеет дочь. Являлся студентом пятого курса заочного отделения юридического факультета. Он был образованным светским и вполне обеспеченным человеком. К религиозным экстремистам никакого отношения не имел.
27 февраля 2010 года Асият Алиева с письменным заявлением обратилась в ПЦ «Мемориал» и другие общественные организации. В нем она просит добиться объективного расследования обстоятельств убийства ее сына.