21.05.2010
Мероприятие подготовлено Советом при президенте России по содействию развитию института гражданского общества и правам человека под руководством Эллы Памфиловой.
Д. Медведев: Добрый день, уважаемые коллеги! Приветствую всех присутствующих.
Мы на одном из заседаний Совета по содействию развитию институтов гражданского общества договаривались встретиться с представителями общественных организаций Северного Кавказа и обсудить ситуацию в регионе в целом с точки зрения соблюдения прав и свобод гражданина и вообще поговорить о ситуации в регионе. Я достаточно часто, естественно, к этой теме обращаюсь в своей ежедневной практике, но такая встреча происходит впервые.
Начинать этот разговор, наверное, нужно с самого главного, с самого фундаментального права, которое есть у любого человека, – это право на жизнь. Мы знаем, что граждане и на Северном Кавказе, да и не только на Северном Кавказе, у нас в стране в целом продолжают подвергаться нападениям террористов. И, к сожалению, орудующие на Кавказе бандформирования уже давно стали частью международного преступного сообщества. Террористы вовлекают в свою деятельность разных людей, молодых людей. И, конечно, это создаёт дополнительные проблемы.
По данным МВД, в 2009 году на территории Северного Кавказа совершено 544 преступления террористического характера. На жизнь сотрудников правоохранительных органов было совершено более 750 покушений, 235 из них погибли, 686 получили ранения. За последние 12 лет погибли 20 мусульманских священнослужителей, шесть из них получили ранения. За период с 2008 по 2010 год убито более десяти известных журналистов и правозащитников.
Обо всех этих проблемах я, конечно, уже неоднократно говорил, в том числе в Послании Федеральному Собранию. Принят целый ряд мер, которые в настоящий момент реализуются. В январе был создан отдельный Северо-Кавказский федеральный округ. Здесь присутствует Александр Геннадиевич Хлопонин как руководитель Северо-Кавказского округа и как вице-премьер. В качестве полномочного представителя Александру Геннадиевичу даны самые серьёзные полномочия по укреплению законности и правопорядка, развитию судебной системы и обеспечению прав человека в округе и, собственно, полномочия по исправлению социально-экономической ситуации, организации общественного диалога.
Неоднократно мне также приходилось говорить о том, что огромное количество кавказских проблем связано именно с социальной неустроенностью, с очень высоким уровнем безработицы и крайне низким уровнем жизни, даже применительно к отдельным другим нашим территориям.
Об этом поговорим, может быть, отдельно. В любом случае нам необходимо создавать современные программы развития республик Кавказа и заниматься упорядочением работы в целом. Это касается, кстати, и деятельности правоохранительных структур, которые, конечно, не идеальны и вообще в стране, и на Кавказе в том числе. При этом, и все присутствующие тоже об этом знают, они практически каждый день рискуют жизнью, защищая людей, которые живут в республиках на Северном Кавказе.
Поэтому очевидно, что эта проблема сложная, и органы власти всех уровней должны находиться в постоянном диалоге с неправительственными организациями. Об этом вы мне как раз сегодня и расскажете: кто и как с вами работает, кто отказывается работать. Думаю, что такого рода сотрудничество было бы особенно полезным в ситуации, когда мы приступили к системной работе по Северному Кавказу.
Я уже говорил, что одна из важных проблем – это проблема молодёжи. По моему поручению сейчас разрабатывается стратегия молодёжной политики на Северном Кавказе. Это большая тема. Естественно, нужно предусматривать и приличное финансирование, такого рода предложения сейчас готовятся.
В любом случае нужно заниматься и проблемами безработицы. Общая численность зарегистрированных безработных трудоспособного возраста в регионе составляет более 800 тысяч человек, это приблизительно 20 процентов от населения. Если считать с незарегистрированными, то эта цифра может быть ещё больше. Это не значит, что все безработные совсем влачат жалкое существование, некоторые из них более или менее нормально себя чувствуют, но это, к сожалению, отражается в целом на климате.
Ещё одна тема, которую, уверен, вы затронете в своих выступлениях, – это борьба с коррупцией. Коррупция является преступлением в любом регионе, не только на Северном Кавказе. Только на Кавказе она приняла абсолютно угрожающий характер, она угрожает, по сути, национальной безопасности, ослабляет государственные, социальные институты. И, к сожалению, по сути, та коррупция, которая существует, является фактом прямого пособничества сепаратистам и убийцам, которые творят свои дела на территории Северо-Кавказского округа.
Кроме того, и мне тоже об этом приходилось говорить, коррупция на Кавказе имеет ещё одну специфику, отличающую её от коррупции в России в целом, на других территориях нашей страны. Эта коррупция носит клановый характер, что, естественно, осложняет борьбу с ней.
Есть и ещё один вопрос. Он касается укрепления традиций взаимоуважения между различными национальностями. Я не буду сейчас повторять банальности, что мы все – единый народ и должны жить в мире. В любом случае эта проблема существует в масштабах страны. Она существует как минимум в двух измерениях.
Во-первых, это проблема недоверия, с которым сталкиваются выходцы из Кавказа в других регионах России. Зачастую это сопровождается более серьёзными проблемами, преступлениями в отношении тех, кто приехал из кавказских территорий. С другой стороны, есть и обратная проблема – отток русских из республик Северного Кавказа, который тоже для ряда территорий стал серьёзнейшей проблемой, мешающей полноценному социально-экономическому развитию.
Думаю, что по этому поводу вы тоже могли бы сказать, как нам быть дальше, какова позиция некоммерческих организаций, что нужно сделать для того, чтобы эту ситуацию постараться нормализовать.
В общем, это, наверное, общий план вопросов, которые можно было бы рассмотреть сегодня. Наверное, я не все назвал, есть и какие-то другие темы, которые вы хотели бы поднять. Готов это выслушать с максимальным вниманием.
Сначала слово для короткого доклада Элле Александровне Памфиловой. Потом, что называется, без каких-то списков, я готов предоставить слово желающим. Сразу хочу сказать, всё, о чём мы будем говорить, будет запротоколировано и вывешено на президентский сайт, так что отчёт о нашей с вами работе будет, естественно, публичным. Думаю, это тоже имеет определённую ценность.
Элла Александровна, Вам слово.
Э. Памфилова: Спасибо.
Уважаемый Дмитрий Анатольевич!
Сегодня вместо привычных членов Совета Вы видите много новых лиц.
Д. Медведев: Это и хорошо.
Э. Памфилова: Да. Я очень благодарна и Вам, и моим коллегам по Совету за предоставленную возможность провести эту необычную и беспрецедентную встречу, поскольку приглашены представители именно тех правозащитных и общественных организаций, которые работают непосредственно в самых сложных, проблемных зонах Северного Кавказа, занимаются конкретными делами, знают ситуацию не понаслышке и готовы совместными усилиями с властями менять её кардинально. Готовы все работающие люди. Насколько сложен клубок проблем Северо-Кавказского региона, я поняла и по тому, как сложно, трудно готовилась эта встреча, какое столкновение интересов и страхов пришлось преодолевать – беспрецедентно. И то, что всё-таки она стала возможной, внушает и оптимизм, и надежду на то, что вместе мы в состоянии шаг за шагом распутывать этот клубок.
Народы Северного Кавказа как граждане России вправе претендовать на безопасное и гармоничное развитие. Для этого они должны обладать достаточным по количеству и качеству набором жизненно важных ресурсов. Это тоже банально, но это так. Они, эти ресурсы, как бы есть в регионе, но в то же время практически недоступны для большой части населения вследствие невозможности приобретения их законным общественно-полезным трудом.
Именно отсутствие данных возможностей порождает массу конфликтов, которые усугубляются кланово-олигархической борьбой за передел этих самых жизненно важных ресурсов. И в этой связи очень важно активное вовлечение гражданского общества, не формальное вовлечение, не так, как сейчас часто происходит, в реальные процессы преодоления этих проблем. Механизмы гражданского участия могут быть самые разнообразные. Сегодня об этом будет много говориться. И в первую очередь, поскольку особую тревогу вызывает прогрессирующее выпадение северокавказского общества из общероссийского пространства, по нашим данным, это так (может быть, кто-то возразит), хорошо бы наладить здесь непрерывные и многоуровневые диалоги, обмен мнениями, дискуссии, совместное с властью обсуждение самых острых проблем, честное обсуждение этих проблем. Наладить реальные, а не формальные обратные связи, которые, укрепляясь в регионе, далее выходили бы за его пределы, связывая его живыми нитями со всей Россией. Это будет способствовать тому, что люди, живущие здесь, в большей степени будут ощущать себя сопричастными общественной жизни не только на Северном Кавказе, но и в России в целом.
И я бы хотела поблагодарить моих коллег из Общественной палаты, представляющих комиссию, Максима Леонардовича Шевченко, Николая Карловича Сванидзе, который здесь присутствует, за ту огромную работу, которую они проделали за последние полгода в этом направлении. Надеюсь, что они скажут об этом подробно, она будет дальше продолжена.
К сожалению, пока власти в регионах нередко проигрывают и боевикам, и другим несистемным силам в идеологии и пропаганде в хорошем смысле этого слова, в борьбе за умы и сердца людей, особенно молодёжи. И значит, необходима выработка каких-то дееспособных новых механизмов в общественном участии и регулировании этих процессов. Исходя из местной специфики, видимо, целесообразно сформировать в округе постоянно действующий общественный орган – совет старейшин (может быть, это тема для обсуждения, мы её очень активно обсуждали и до встречи с Вами), а также форум из авторитетных общественных правозащитных организаций, тоже постоянно действующий. И, конечно, ставку надо делать на молодёжь.
Очень важно, что Вы, Дмитрий Анатольевич, поручили разработать концепцию молодёжной политики на Северном Кавказе, которая может стать прообразом молодёжной политики в масштабах всей России. Шаги, предпринятые Вами и на федеральном уровне по поддержке некоммерческих организаций, тоже способствуют развитию молодёжных инициатив и гражданского общества в целом. Я полагаю, как будет принят весь этот пакет, импульс будет очень мощный. Эффективной мерой могло бы стать внедрение программы малых грантов по вовлечению молодёжи в малый бизнес, здесь уже очень хороший опыт в том же Дагестане, импульс развитию социального предпринимательства, программы сезонного трудоустройства и профобучения молодёжи округа в других регионах России, направление молодёжно-трудовых бригад на крупные инфраструктурные объекты типа Сочи. Всё это – как дополнительные меры, а главное всё-таки создавать в самих северокавказских республиках условия для всеобщей занятости. Проблема сложная, но реальная. Это основной фактор стабильности и самообеспечения. Нынешние темпы создания рабочих мест эту проблему не решают, по данным всех наших общественных организаций.
Государственным структурам, общественным организациям следует уделить особое внимание социальной реинтеграции и адресной поддержке наиболее уязвимых категорий юношей и девушек, которые пострадали в вооружённых конфликтах. Тоже более подробно об этом скажут мои коллеги.
В целях адаптации молодёжи из северокавказских республик к условиям военной службы в других регионах, а также профилактики насилия и конфликтов при её прохождении следует использовать возможности целенаправленной допризывной подготовки иного качества с привлечением к этой работе в том числе экспертов из общественных организаций. Есть такие эксперты, которые способны вести диалог с молодёжью по наиболее злободневным темам, и надо это делать более системно.
Борьба с коррупцией и клановостью должна, конечно, стать адекватной масштабам проблемы. И все мы готовы здесь, так же как и в масштабах России, приложить свои возможности. Например, нередко федеральные средства не доходят до людей, всем это известно. Все задают вопрос, куда они деваются. Я думаю, что это необъятная сфера приложения усилий общественных организаций, помимо правоохранительных органов.
Они могут и должны вносить свой вклад в улучшение ситуации, в том числе и с социальными правами. Между тем в реальной работе по противодействию коррупции, произволу, в работе по защите гражданских прав правозащитники, журналисты, эксперты-общественники продолжают сталкиваться с давлением и целенаправленной дискредитацией. Причём это идет с разных сторон. Конечно, включая и власти различных уровней. А ведь правозащитные общественные организации, средства массовой информации, даже при их нелицеприятной критике власти, являются её естественными союзниками в борьбе с терроризмом, поскольку, выступая с гуманистических позиций, создают идеологический противовес религиозному радикализму и приверженности вооружённому насилию. Надо использовать этот общественный ресурс, не отталкивать его и не приравнивать журналистов, политическую оппозицию, правозащитников к пособникам террористов.
С другой стороны, можно понять и региональные власти, поскольку иногда дурной пример им подают наши некоторые федеральные политики и сотрудники прокуратуры. Я не знаю, хоть расстреляйте меня, никогда не поверю, что тот же известный журналист Александр Минкин при всей критичности его статей по поводу методов борьбы с терроризмом является пособником. Я понимаю, когда на него ополчились покровители педофилов за его пламенные статьи, увольте меня, но нельзя доводить до абсурда эту ситуацию. Ведь никто не снимает ответственность с прессы за качество публикаций, за последствия публикаций по этой сложнейшей, очень тяжёлой проблеме, но нельзя доводить до абсурда. Это мы наблюдаем.
Надо останавливать отток (то, что Вы сказали, это действительно так) из региона русских граждан и других некоренных национальностей. Есть такие механизмы, работает целый ряд организаций в этом направлении, готовы поделиться этим опытом. А также, что тоже очень важно, отток коренной интеллигенции и деятелей культуры, поскольку это очень негативно сказывается на социально-экономическом, общественном и на правовом благополучии региона. Понятно, что население ждёт от власти не только эффективных мер по борьбе с терроризмом, но и гарантий безопасности и справедливости для мирных граждан Северного Кавказа. В нынешней ситуации ставка только на уничтожение боевиков не решает проблему в целом, поскольку происходит перманентное рекрутирование, пополнение боевиков из местной молодёжи.
Существенно и то обстоятельство, что эти банды не имеют проблем с финансированием. И если раньше финансовые средства, по нашим данным, общественным, в основном поступали из-за рубежа, то теперь значительная их часть течёт к ним из внутренних источников в самих республиках: в виде принудительных налогов, откупов от местных бизнесменов и коррумпированных чиновников.
Боевики, по всей вероятности, тоже есть такие данные, освоили новые для себя функции заказных киллеров по устранению различных фигурантов в межклановых конфликтах. В борьбе за "хлебные места" местные элиты нередко прибегают к помощи боевиков для устранения свои конкурентов. Этот процесс расползается, к сожалению, и война за должности идёт от самого низового уровня, от сельских глав, и до министерских постов в республиканских правительствах. В ряде районов участились факты проявления так называемых откупных, когда отдельные сотрудники, даже руководители райотделов милиции платят дань боевикам в обмен на собственную безопасность.
Вы абсолютно правы, уважаемый Дмитрий Анатольевич, честь и хвала тем самоотверженным сотрудникам правоохранительных органов, которые рискуют жизнью, честно исполняют свой долг. Меня, например, потрясла (я тоже была в Кизляре после теракта) та трагедия и тот высокий дух сотрудников правоохранительных органов, которые делают всё, что могут. Их надо, конечно, поощрять и материально, и морально, существенно поощрять. Правильно Вы эти вопросы ставите. Но когда их тяжёлый, связанный с ежедневным риском труд, а нередко и подвиг, перечёркивается их недобросовестными коллегами, то, конечно, для общества это очень накладно, а таким сотрудникам, честно, очень обидно. Очень обидно!
И произвол со стороны силовиков по отношению к мирному населению, такой, как похищение граждан, применение незаконных методов задержания и допросов, вымогательство и взятки за освобождение задержанных и выдачу погибших, только на руку террористам (Вы правильно об этом сказали) и является одним из факторов, позволяющих бандитам рекрутировать в свои ряды молодёжь, оправдывать свои преступные методы. Запрет на выдачу родственникам тел ликвидированных боевиков способствовал созданию очень страшного (особенно с учётом кавказского и мусульманского отношения к традиционным обычаям, связанным с погребением) бизнеса, когда сотрудники правоохранительных органов и силовых структур торгуют – начиная от тел убитых террористов вплоть до фотографий трупов в морге и фотографий места их захоронения. Правдами или неправдами родственники выкупают эти трупы. Зачастую впоследствии такие семьи становятся донорами боевиков. Этому же способствуют телевизионные репортажи на фоне трупов уничтоженных бандитов. Эти кадры, которые целенаправленно многократно прокручиваются родственникам, становятся одним из эффективных способов вербовки. Это тоже работа для психологов. Нельзя сбрасывать это со счетов.
Имеющая место фальсификация уголовных дел опасна не только тем, что осуждают невиновных людей, таких случаев немало, у нас много обращений по этому поводу, но тем, что реальные террористы остаются на свободе и продолжают свои преступления, а заведомо ложная информация легализуется, получает официальный статус.
Может быть, стоит рассмотреть возможность поощрения сотрудников правоохранительных органов и служащих армейских частей, действующих на территории округа, не за количество ликвидированных боевиков или не столько за количество ликвидированных боевиков, а за достигнутый уровень стабильности, который выражается в снижении количества правонарушений террористического характера.
По-прежнему острой остаётся проблема поиска без вести пропавших и идентификации погибших. Все, в какой бы республике с кем бы я ни встречалась, ставят эти вопросы. Мои коллеги подробнее об этом скажут.
Я хочу сказать, Дмитрий Анатольевич, Совет обращался к Вам. Вы дали поручение соответствующим службам рассмотреть вариант возможности, как эту работу проводить. К сожалению, пока ответа нет. Я надеюсь, что всё-таки в государственных службах будет проработан этот вопрос. С этим что-то надо делать. Эта проблема уже выходит за рамки из-за своей нерешённости.
Руководству силовых ведомств необходимо применять политику абсолютной нетерпимости к случаям похищений, применения пыток, бессудных казней, уничтожения имущества, вымогательства, взяток и шантажа родственников подозреваемых. Должна быть отработана система "горячих линий" по обращениям с жалобами на нарушения законности со стороны самих правоохранительных органов, усилены суды и надзорные инстанции. В ряде республик Северного Кавказа, не буду сейчас называть каких, вы это знаете тоже хорошо, суды себя полностью дискредитировали. С этим что-то надо делать. У людей не должно быть ощущения, что они бессильны перед лицом жестокости и бесправия. Всё-таки самые существенные и совместные государственные и общественные усилия (я думаю, что во многом мы сейчас для этого и собрались здесь) должны быть направлены на то, чтобы не допустить консолидации и протестных движений вокруг вооружённых подполий.
Это только часть проблем, мои коллеги существенно их расширят. Закончу, может быть, действительно банальной фразой, но не могу не сказать всё-таки, что регион не должен выпадать из общероссийских процессов развития. Не должен. Это наша главная задача. Это наши люди.
Спасибо.
Д. Медведев: Спасибо, Элла Александровна.
Я два слова буквально скажу, потом продолжим общение. По поводу выпадения из социально-экономического пространства. В общем, это абсолютно правильно, но здесь нужно всё-таки смотреть на ситуацию открытыми глазами. Я ни в коей мере не идеализирую то, что мы сегодня имеем на Северном Кавказе, более того, специально привлёк внимание всего нашего общества, в том числе и того, кто не особенно смотрит на Кавказ, к этой проблеме, имея в виду мое выступление с Посланием Федеральному Собранию. Причём сделал это, как вы, наверное, все обратили внимание, в достаточно острой форме. Но если говорить о выпадении, то здесь не всё так одномерно. Я не считаю, что этот процесс усилился. Если сравнивать с 90-ми годами, то это не так. Это не значит, что стало по всем направлениям лучше. Но по многим моментам ситуация всё-таки изменилась. В 90-е годы у нас вообще власти не было нигде: ни на Кавказе, ни в стране, если уж говорить прямо.
Сейчас ситуация другая, она не идеальная, она очень тяжёлая, особенно применительно к Северному Кавказу, но она другая. Поэтому я считаю, что мы должны на эту ситуацию смотреть открытыми глазами, не драматизируя её, тем не менее ощущать во всей полноте, в том числе тяжкие моменты этой ситуации.
Вы назвали несколько моментов. Я думаю, что коллеги, когда будут выступать, разовьют эти темы. Но если говорить об использовании такого института, как совет старейшин, наверное, применительно к северокавказским проблемам это абсолютно разумная вещь. Нужно только понять, какие вопросы могут рассматриваться такого рода советами и каким образом то, что вырабатывается с использованием опыта старейшин, можно было бы применять на практике, чтобы то, что предлагается, не выбрасывалось. Мы же понимаем, не трудно собрать кого-то, стариков позвать, сказать, чтобы они выступили с чем-то, а потом делать абсолютно другое. То есть если работать по этому направлению, нужно понимать, каким образом будет осуществляться связь между этими решениями и актами власти.
По поводу работы НКО, по поводу грантов и всего остального, я думаю, наши товарищи выступят здесь, расскажут, о чём, может быть, следовало бы в настоящий момент поговорить. Вы сказали одну вещь, которая, к сожалению, во многом абсолютно справедлива – федеральные средства зачастую не доходят до людей. Возникает вопрос, куда они деваются. Мы знаем, куда они деваются. Известно, куда деваются. Их воруют, а иногда эти средства просто отнимают. Получил деньги по какой-то федеральной программе – поделись с местным начальником. Это происходит. На это нельзя ни в коем случае закрывать глаза. Очень трудно поймать таких людей за руку, потому что там действительно существуют и клановость, и порука между руководителями территорий, зачастую между руководителями районов, но думать об этом всё равно нужно. И тех, кто попался, максимально жёстко наказывать за это, иначе порядка не будет никогда.
Вы сказали две вещи, на которые я тоже не могу не отреагировать. Одна тема, по которой мы уже даже в этом зале во время Совета говорили. Вы сказали, что суды себя во многом полностью дискредитировали. Я категорически против таких фраз, потому что за этим развал правовой системы и абсолютное неуважение к суду. Да, среди судей есть люди, которые взятки берут, люди, которые боятся принимать решения. Но как только мы говорим о том, что они себя дискредитировали, выход какой? Разогнать суды, новые набрать? Это уже у нас было в 17-м году. Поэтому в этом плане я просил бы всех быть максимально корректными, какие бы суды ни были – это наши суды, и мы обязаны исполнять их решения.
И такой эмоциональный момент. Не претендую на истину, конечно, но тем не менее Вы говорили о том, что нельзя показывать всякие тяжёлые вещи, включая и последствия проведения контртеррористических операций, и трупы боевиков, потому что это подхлёстывает террористов, это обращает в террористическую веру часть их родственников. Может быть, это частично и так. А Вы считаете, что трупы жертв можно показывать?
Это скорее эмоциональные соображения. У меня нет на это пока ответа. Но, во всяком случае, очевидно, что по таким вопросам нужно быть максимально корректными. Здесь я согласен, Элла Александровна, с тем, что Вы сказали.
Давайте приступим к работе, к свободному обсуждению всех вопросов, которые есть. Пожалуйста, кто хотел бы выступить? Прошу Вас.
А. Паскачев: Глубокоуважаемый Дмитрий Анатольевич!
Уважаемые коллеги!
Я представляю Общероссийское общественное движение "Российский конгресс народов Кавказа".
В наш конгресс входят представители народов Северного Кавказа и Закавказья, проживающие в России и по воле судьбы оказавшиеся за пределами малой родины. Мы внимательно следим за происходящим, сопереживаем всему, что происходит. У всех нас там находятся члены семьи, родственники и друзья.
Мы поддерживаем, Дмитрий Анатольевич, Ваши решительные шаги по стабилизации ситуации в регионе, в частности, формирование Северо-Кавказского федерального округа и назначение руководителем Александра Геннадиевича [Хлопонина], известного топ-менеджера, на столь ответственный пост.
В то же время мы воспринимаем ту жёсткую, чёткую и совершенно правильную оценку ситуации, которая сложилась на Северном Кавказе. Сегодня всем ясно, что терроризм – одна из главных угроз обществу, это страшное и безжалостное явление, которое надо жёстко остановить. Но при этом мы обращаемся к Вам, Дмитрий Анатольевич, как гаранту наших прав и свобод: должен быть действенный контроль над силовыми структурами. Недопустимо насилие над мирными людьми, так как это порождает новых боевиков. Неправомерно без суда и следствия уничтожать даже боевиков, если есть возможность их арестовать, нельзя приписывать террориста к той или иной религии или народу. Ведь силовая борьба с терроризмом – это борьба со следствием, и задача сегодняшнего дня и ближайших лет заключается в устранении причин, его порождающих. Для этого нужны социально-экономические, культурно-воспитательные, образовательные, религиозно-воспитательные меры.
Итак, наши предложения по Северо-Кавказскому федеральному округу. Представляется целесообразным централизация отдельных функций, выполняемых федеральными структурами на уровне округа, для решения стратегических задач. К примеру, придать округу функции совнархоза по опыту 60-х годов или создать строительную госкорпорацию, которая сама будет строить крупные и средние предприятия в рамках утверждённой стратегии развития производительных сил в регионах.
Следует разработать программу развития малого бизнеса и создать фонд его поддержки в округе. Возвращение русскоязычного населения можно осуществлять в рамках программ для специалистов с созданием им соответствующих условий. Необходимы также существенные налоговые льготы на период выполнения стратегических программ по округу.
Для проведения научных исследований, анализа и прогноза ситуации по Северному Кавказу научное сообщество предлагает создать институт Кавказа. Следовало бы создать и общественный совет в помощь руководству федерального округа.
Во время подготовки и осуществления стратегических задач образуется лаг времени – 3–7 лет. В этот период не занята молодёжь, а их несколько сот тысяч. Здесь нужно проводить конкретную работу. Очевидна необходимость в разработке и принятии единого плана развития молодёжи Кавказа или дорожной карты молодёжной политики, где будет детально прописана роль всех органов власти, общественных организаций, цели и задачи, основные параметры, поэтапный план, мероприятия, бюджет, система, оценка результатов.
Для запуска стратегии массового вовлечения молодёжи в системную каждодневную социальную работу на всей территории Кавказа оптимальной организационной рамкой представляется кавказское молодёжное движение. По нашему мнению, в частности, необходимо массовое направление молодёжи на учёбу в вузы, техникумы, ПТУ в российские регионы, нужно восстановить подготовительные отделения в вузах, уделять особое внимание изучению русского языка, кроме того – набор в армию и военные училища, в том числе из Чеченской Республики.
В условиях дефицита эффективных управленческих кадров в различных сферах, прежде всего в системе государственного и муниципального управления, предлагается формирование кадровой программы и придания ей статуса президентской.
Ввести уроки в школах и семинары в вузах по истории, культуре, традициям и обычаям народов. В учебный курс должны быть включены объединяющие начала в российской истории, единая для всех республик Северного Кавказа концепция истории региона с общероссийским контекстом. История высокой культуры народов, убедительные примеры вклада лучших представителей этих народов в общероссийскую историю и культуру, примеры доблестного воинского служения представителей Кавказа в Российской армии.
Необходимо осуществлять интеграцию кавказской молодёжи в российский социум, но не только как физическое присутствие их в населённом пункте, а как их соучастие в государственном управлении и общественной жизни. То есть молодые граждане независимо от национальности должны иметь доступ ко всем ресурсам образования, работы на всей территории Российской Федерации. На практике мы встречаемся с дискриминацией по национальному признаку при приёме на работу и в государственные, и в коммерческие структуры.
Очень важны мероприятия, объединяющие массы активной молодёжи. В этом плане актуально проведение по Вашей инициативе Всекавказского молодёжного лагеря.
Поскольку и спорт является консолидирующим фактором, считаем целесообразным ежегодное проведение кавказских игр по традиционным для Кавказа спортивным видам как важный шаг популяризации Олимпиады "Сочи-2014".
Мы считаем целесообразным создание конструктивного правозащитного движения на Северном Кавказе. Это послужит развитию современного кавказского общества, его интеграции в российское правовое поле и культуру, внедрение современных правовых технологий и методов решения проблем и конфликтов.
В условиях укоренившегося негативного имиджа Северного Кавказа необходима мощная информационная кампания, нацеленная на формирование стабильного, привлекательного Кавказа с использованием всех возможностей СМИ, включая социальную рекламу.
Свои предложения мы руководителю округа передали, готовы встретиться и более детально обсудить их. Со своей стороны мы готовы принять активное посильное участие во всех мероприятиях на благо Кавказа и России.
Благодарю за внимание.
Д. Медведев: Спасибо Асламбек Боклуевич.
Пожалуйста, кто хотел бы продолжить?
М. Аствацатурова: Аствацатурова Майя Арташесовна. Я представляю Совет по вопросам межэтнических отношений при губернаторе Ставропольского края.
Господин Президент!
Дамы и господа!
Сегодня здесь исчерпывающе были обнародованы проблемы Северо-Кавказского региона. И я бы хотела наряду с этими проблемами обратить ваше внимание на такие проблемы, как национализм, ксенофобия, мигрантофобия. К сожалению, существует конфликтогенная готовность некоторой части населения, особенно молодёжи. И в этом смысле задачи по модернизации экономики и общественной жизни, которые ставит перед нами Президент Российской Федерации, крайне актуальны для Северо-Кавказского региона. Совершенно очевидно, что такая модернизация невозможна без модернизации межэтнических и этноконфессиональных отношений, которые традиционно значимы на Северном Кавказе. И когда мы задумываемся о том, что же может стать главной целью такой модернизации, наверное, можно эту цель сформулировать таким образом: это движение от этнической идентичности к российской идентичности, движение от этнического возрождения, которое уже состоялось на Северном Кавказе в разных формах, к возрождению гражданскому. Это распространение идей о том, что все мы, жители Северного Кавказа, неотъемлемая часть российской великой нации.
Вслед за моим уважаемым коллегой хочется сделать некие предложения по основным направлениям движения в этом векторе и назвать некоторые механизмы, которые, может быть, будут эффективны и интересны присутствующим.
Первое. Мы поддерживаем идею, которая уже прозвучала, – это формирование при полномочном представителе Президента в нашем округе постоянно действующего северокавказского форума, форума общественных организаций, в котором будут принимать участие руководители общественных объединений, национально-культурных организаций, казачества. И конечно, такой форум станет площадкой диалога, площадкой широкого общественного компромисса.
Второе предложение – это издание в нашем округе специального информационного бюллетеня Северо-Кавказского федерального округа. Нам представляется, что такой бюллетень обеспечит широкую информационную поддержку тех инноваций в экономике, в социальной сфере, которые происходят в округе. Нам представляется, что такой бюллетень будет настольной книгой всех тех, кто заинтересован в хороших переменах на Северном Кавказе, и будет пропагандировать положительный образ нашего региона.
Третье предложение – это, конечно же, упрочение межэтнического взаимодействия и обеспечение этнокультурных прав населяющих Северный Кавказ граждан, независимо от национальностей. Механизмом такого упрочения может стать северокавказское отделение Ассамблеи народов России. Нужно сказать, что это отделение имеет представителей во всех субъектах, и, вероятно, формирование такого отделения также может послужить упрочению этнокультурной идентичности и нашей общероссийской гражданской причастности.
И, наконец, последнее предложение, уважаемые господа, – это обеспечение постоянного мониторинга качества общественных межэтнических и этноконфессиональных отношений. В этой связи, может быть, есть смысл сформировать при полномочном представителе экспертно-консультативную группу экспертов, которые будут заниматься проективной деятельностью и предлагать власти модели управленческих решений.
Я хотела бы заметить, что во всех этих направлениях и механизмах мы со своей стороны готовы предложить тот опыт, который сформировался в Ставропольском крае, в совете по вопросам межэтнических отношений, в коллегии комитета Ставропольского края по делам национальностей и казачества, а также уникальный опыт таких исключительных институтов, как Пятигорский дом национальных культур и кавминводский региональный центр "Дружба – Северный Кавказ".
Спасибо за внимание.
С. Ганнушкина: Ганнушкина Светлана Алексеевна – "Мемориал", "Гражданское содействие" и Совет при Президенте России, который был одним из организаторов этой встречи.
Уважаемый Дмитрий Анатольевич!
Уважаемые дамы и господа, коллеги, друзья!
Тема моего выступления – это власть и общество на Северном Кавказе. Может быть, я буду говорить достаточно жёсткие вещи. Но, с Вашего разрешения, Дмитрий Анатольевич, я хочу начать с благодарности Вам за то, что Вы были инициатором создания правительственной комиссии по миграционной политике, которая работает, работает эффективно, через неё прошли уже несколько законов. И я думаю, что работа этой комиссии имеет прямое отношение и к Северному Кавказу, потому что там большие проблемы с внутриперемещёнными лицами и с бывшими беженцами, сейчас уже гражданами России, вынужденными переселенцами, в первую очередь в Северной Осетии. Я надеюсь, что комиссия обратит на это внимание. Это очень серьёзные проблемы, которые длятся уже много лет, и их пора всё-таки довести до какого-то решения, до интеграции этих людей в наше общество, иначе они тоже будут создавать ту самую криминогенную среду, о которой мы так много говорим.
Говоря об обществе и власти на Северном Кавказе, я хотела бы в первую очередь коснуться такой определяющей задачи власти, как борьба с терроризмом. Понятно, что от террористических актов за последние годы погибло много сотен наших сограждан, и в том числе близкие нам люди, близкие нам друзья и наши коллеги. И одна из основных задач государства – это обеспечение безопасности граждан. В борьбе с терроризмом государство, понятно, может и обязано быть твёрдым и в рамках закона употреблять самые жёсткие силовые методы.
Но борьба с терроризмом – это ещё и борьба идеологий. На чём базируется идеология терроризма? Она базируется на признании коллективной вины, коллективной ответственности, коллективного наказания. Что может быть противопоставлено этой идеологии? Только персональное право, неукоснительное соблюдение законности, уважение прав человека. К сожалению, мы не всегда видим, что власть стоит на этих позициях. А становясь на позиции, близкие к позициям террористов, власть всегда проигрывает, потому что всё-таки она не может пользоваться столь широким спектром незаконных действий, как это делает противоположная сторона. Такое поведение власти рекрутирует новых участников в это протестное движение, к сожалению.
С середины 2007 года в Чеченской Республике началась кампания по преследованию родственников предполагаемых боевиков, я подчёркиваю, предполагаемых, потому что иногда это люди, которые отсутствуют в республике по иным причинам. Их семьи изгонялись из домов. Дома около двух десятков семей были сожжены, других людей путём угроз заставляли каяться под телекамеры, не только призывать своих родственников вернуться, но и проклинать их во время похорон, что, конечно, особенно трудно и труднопреодолимо для мусульман. Таким семьям трудно найти жильё, им отказывают в социальных выплатах, начинают сторониться окружающие, они теряют работу. Понятно, что это совершенно недопустимо.
Совсем недавно мэр Грозного, Муслим Хучиев, собрал родственников, ещё раз подчёркиваю, предполагаемых боевиков и сообщил им, что с ними будут поступать так, как их дети поступают с мирным населением. Что это означает, как это можно понимать, такую угрозу? Там же было сказано, чтобы люди, которые собрались, не предполагали, что они уйдут и будут жить спокойно. Им всем грозит страшная кара. Вот вам ещё одна цитата: "Ваххабиты или те, от кого хотя бы малейший запах ваххабизма, будут уничтожаться в Чечне. Они должны либо привести домой своих детей-ублюдков, чтобы их посадить, либо убить. Мы даже не будем их задерживать, сажать, то есть поступать с ними по закону, а просто убивать их на месте. После этого не позволим произносить даже их имен". И это говорит руководитель субъекта Федерации.
Бессудные казни не могут иметь никакого оправдания. Для наказания преступников существует суд и закон. Тут же речь идёт об уничтожении, именно уничтожении людей, от которых только "пахнет ваххабизмом", то есть тех, кто исповедует неподходящую идеологию, неподходящую форму ислама. Таким образом, ислам, часть ислама, одно из движений ислама, превращается в протестную идеологию и радикализируется с помощью в том числе представителей власти.
Хочу привести ещё одну цитату: "Мы возложенную на нас Президентом обязанность выполним. Этих шайтанов, этих преступников и тех, кто им помогает, тех, кто их мысленно поддерживает, мы уничтожим". "Мысленно поддерживает" – это не антиутопия Оруэлла, это сегодняшняя жизнь.
Я не буду приводить дальнейшие цитаты, у нас целый диск записан таких расшифровок – того, что люди ежедневно слышат в Чечне с экранов телевидения. Я думаю, что Элла Александровна передаст Вам и сам диск, и перевод на русский язык.
Одновременно такой подход толкает подчинённых руководителей республики к пренебрежению нормами права и открывает им простор для фальсификации борьбы с незаконными вооружёнными формированиями. У нас есть достоверные примеры того, как тела людей, похищенных представителями силовых структур на Северном Кавказе, потом выдаются за трупы боевиков, якобы уничтоженных в процессе спецоперации.
Неудивительно, что в Чечне среди населения возникает страх. Это не тот страх, который мы видели, когда Чечню бомбили, это не физический страх быть уничтоженным, это другой страх – страх, аналогичный страху сталинского времени, не простое физическое чувство опасности от летящих бомб, это страх, который входит в поры человека, всего его существа и становится составной частью личности. В такой обстановке граждане всё реже обращаются и в правоохранительные органы, и к правозащитникам, тем более что правозащитники тем же самым Адамом Демильхановым приравнены к пособникам террористов и с ними предложено поступать так же, как с террористами. Что это значит? Это значит – убивать.
Люди, не верящие государству, всё легче становятся жертвами пропаганды террористов. В результате часть молодёжи уходит в горы, чего не могло бы случиться при ином отношении власти и уважении к человеческой личности.
Я не буду говорить о том, сколько погибло наших товарищей. Я отмечу только одно исчезновение 31 октября 2009 года Заремы Гайсановой, сотрудницы Датского совета по беженцам, во время спецоперации, которой руководил лично Рамзан Кадыров. Куда, спрашивается, исчезают люди во время спецопераций, почему никто не может понять, что случилось с ними? Расследование дел идёт крайне туго. Следственная группа по делу убийства Наташи Эстемировой не может допросить свидетелей, люди отказываются говорить категорически, а тех, кто уже что-то сказал, родственники вывозят за пределы Чечни.
В то же время сотрудничество гражданского общества и власти, когда оно основано на доверии и взаимопонимании, может приносить очевидные и очень большие результаты. Я хочу привести в качестве примера работу Президента Ингушетии Юнус-бека Евкурова, который с самого начала основал её на сотрудничестве с гражданским обществом. В апреле, встречаясь с представителями силовых структур, Президент сказал, что недопустимо не сообщать родственникам причину задержания и место, куда задержанный будет доставлен. Непосредственное вмешательство Президента не раз приводило к освобождению незаконно задержанных.
Я присутствовала вместе, кстати, с Томасом Хаммарбергом при встрече Евкурова с родственниками тех, кто подозревается в том, что они ушли к боевикам. Это тоже был разговор, но это был разговор совершенно в другом стиле. Это был разговор, который был направлен на то, чтобы разработать методы выхода из создавшегося положения, механизмы, которые бы способствовали возвращению людей к мирной жизни. И было совершенно очевидно, что люди говорят с ним открыто, обращаются к нему на "ты". И Хаммарберг назвал Евкурова после этого (Владимир Петрович Лукин тоже присутствовал при этой встрече) самым демократическим лидером Европы.
Хочется надеяться, что в том же направлении сегодня идёт и развитие ситуации в Дагестане. В этой республике мы тоже, к сожалению, фиксируем множество и бессудных казней, и пыток, и похищений людей. И тем не менее у нас есть уже некоторые положительные сдвиги. Совсем недавно была в селе Бабаюрт задержана группа людей, которых незаконно продержали почти трое суток в ужасных условиях, в том, что называется у нас обезьянником, в отделении милиции. И мой звонок заместителю Председателя Правительства Дагестана Ризвану Курбанову по поводу задержания этих людей через час привёл к их освобождению. Я, выполняя просьбу Ризвана Данияловича, хочу передать Вам от его имени, что в Дагестане оправданным по предъявленным им обвинениям было выплачено в качестве компенсации за прошлый год 183 миллиона рублей. При этом никто не понёс наказания за незаконные методы ведения следствия. Местные власти часто бывают не осведомлены о том, что делают на их территории федеральные силовые структуры. Поэтому они не могут перед своим народом нести ответственность за происходящее.
И это не только проблема Дагестана. О том же самом говорят в Ингушетии. И я думаю, что если бы так называемый приказ номер 80, который регулировал проведение спецопераций в Чечне в 2002 году, исполнялся, то и жертв мирного населения в Чечне было бы гораздо меньше.
Я хочу сказать ещё, что организации гражданского общества способны сотрудничать с властями по гораздо более широкому спектру проблем, чем просто критика нарушений прав человека. Мы занимаемся там, где уже закончилась постконфликтная ситуация, развитием малого бизнеса, в частности. И сейчас хотим передать господину Хлопонину Александру Геннадиевичу наши предложения по сотрудничеству. В Пригородном районе организовано 26 бизнес-проектов, которые работают, люди получают возможность жить нормально. И знаете, в этих случаях толерантность возникает сама по себе, её не приходится ни на "круглых столах", ни какими-то дополнительными мерами развивать в людях, когда люди имеют возможность жить, работать, учиться и чувствовать себя достойными гражданами этой страны.
И самое последнее. Говоря о Северном Кавказе, я бы хотела ещё раз напомнить о тех, кто вынужден был покинуть Чеченскую Республику, часть из них оказалась совершенно лишённой жилья, некоторые отказались от жилья, но получили мизерную компенсацию, другие не получали жилья, но не могут возвратить себе свои квартиры. Неоднократно на самом высоком уровне ставился этот вопрос, и поднимались решения о том, как это должно произойти, но до сих пор этот вопрос решения не нашёл. Мы передаём Вам письмо этих граждан, Элла Александровна Вам его передаст. Я очень надеюсь, что Вы посмотрите те решения, которые до Вас принимались на самом разном уровне, и что этот вопрос тоже найдёт своё решение.
Спасибо.
Д. Медведев: Спасибо, Светлана Алексеевна.
Пожалуйста, кто продолжит?
Т. Акиев: "Мемориал", Ингушетия. Я также являюсь членом Общественного совета при Президенте Республики Ингушетия по соблюдению прав человека.
В своём выступлении я хотел бы затронуть те темы, с которыми мы сталкиваемся в процессе своей работы в регионе, и эти темы нам кажутся наиболее актуальными. Ситуация в Республике Ингушетия ухудшалась на протяжении нескольких лет поэтапно начиная с 2002 года. Повальная коррупция, не пресекаемая властями, и произвол силовых структур настроили значительную часть общества против государства.
Нападение боевиков на республику в июне 2004 года вызвало шок у населения, это было большой неожиданностью для всех. Однако меры, последовавшие вслед за этим, контрмеры, которые предприняли правоохранительные органы, только усугубили ситуацию и создали новую мобилизационную базу для вооружённого подполья, а это прежде всего похищения людей, убийства при задержании, пытки во время допросов, несправедливые приговоры.
Смена власти в Ингушетии в конце 2008 года была воспринята в республике с одобрением. Избранный курс новым руководителем на восстановление законности в республике, диалог с населением, с оппозицией оправдывал эти надежды. Однако эта политика стала активно торпедироваться со стороны как боевиков, так и государственных силовых ведомств. Похищения и бессудные казни, к сожалению, не прекратились. И, по-видимому, к похищениям и бессудным казням причастны не столько ингушские сотрудники силовых структур, сколько сотрудники, прикомандированные в регион из других уголков России или заезжающие туда из соседних республик. Впрочем, как сказала Светлана Алексеевна, эта проблема не замалчивается, а активно обсуждается и на уровне власти, и в обществе, и Президент старается сделать всё возможное для того, чтобы консолидировать общество на базе законности.
Исправить, стабилизировать ситуацию в республике пока не удалось, но не потому, что был выбран неправильный курс. Мы абсолютно уверены в том, что этот диалог с обществом, с населением, с организациями нужно продолжать. Но было бы несправедливо требовать от нынешнего руководителя немедленных изменений, потому что за предыдущие годы ситуация была слишком запущена.
К тому же есть ещё одна проблема. Мы все видим и ощущаем ту поддержку, которую федеральное руководство оказывает нашему Президенту.
Однако есть противодействие заметное со стороны представителей силовых ведомств, которые оказывают противодействие нашему Президенту. И почему это происходит, этот вопрос мы бы хотели задать Вам, господин Президент.
Ингушетия – очень маленькая республика. Каждый случай похищения, каждый случай убийства при задержании, незаконные обыски, погромы в домах – эти вести облетают в момент всю республику и обсуждаются среди населения. И именно эти действия подрывают авторитет власти среди людей. В результате Президент Ингушетии либо должен как-то оправдывать этот беспредел, либо говорить том, что у него недостаточно полномочий. И то и другое плохо.
Терроризм и деятельность бандитов являются серьёзной угрозой для государственных институтов в России, и государство не только вправе, но и обязано вести бескомпромиссную борьбу с этим явлением. Но эта борьба не должна выходить за рамки закона.
Соблюдение прав человека не противоречит цели обеспечения безопасности страны, а неправительственные организации являются союзником государства в этой борьбе.
На этом фоне противостояния государства с вооружённым подпольем, к сожалению, на задний план отошли проблемы с беженцами из Чеченской Республики и Северной Осетии. По данным УВКБ ООН [Управления Верховного комиссара Организации Объединённых Наций по делам беженцев], в Ингушетии ещё находится более 8 тысяч беженцев из Чечни и более 10 тысяч беженцев из Северной Осетии. То, что большая часть этих людей не состоит сегодня на миграционном учёте, не делает их проблемы менее актуальными. И главная из этих проблем – это возвращение к местам своего прежнего проживания. Особенно хотелось бы отметить ту часть беженцев, которые находятся в так называемых местах компактного проживания. Условия, в которых живут эти люди, не соответствуют элементарным санитарным нормам и другим условиям безопасности проживания. Однако на протяжении многих лет люди влачат это жалкое существование. Целые поколения выросли в этих гетто. Это тоже немаловажный фактор, отражающийся на общей ситуации. Закрыть просто эти МКП и предоставить возможность этим людям самим как-то обустраиваться – это не решение проблемы. Поэтому в этом вопросе мы тоже надеемся на поддержку и помощь федерального руководства.
Спасибо за внимание. Спасибо за возможность выступить сегодня здесь.
Д. Медведев: Спасибо, Тамирлан Батарбекович.
Помимо того, что Вы сказали, я потом всё прокомментирую. Два момента хотел бы отметить сейчас, точнее, даже один. Вы сказали, что Президенту Евкурову противодействуют силовые структуры. Хотите, чтобы я Вам дал ответ, почему они это делают. Знаете, истина бывает только конкретной. Какие конкретно структуры, в чём, как они противодействуют и к каким последствиям это приводит? Я готов, естественно, всё это посмотреть. У меня тоже есть какие-то сигналы по разным республикам: где, что кто делает, и федеральные структуры, и региональные власти. Просто если Вы реально хотите помочь Юнус-беку Баматгиреевичу, то мне нужны данные, а не просто слова.
Т. Акиев: Мы не говорим о каком-то заговоре со стороны сотрудников силовой структуры, мы говорим о случаях нарушения прав человека, к которым, по нашим данным, и не только по нашим данным, причастны сотрудники этих некоторых силовых ведомств. Трудно сказать каких. Это не только наши данные, это и материалы следствий. И мы говорим прежде всего о сотрудниках ФСБ, которым принадлежит приоритет проведения спецопераций на территории не только Ингушетии, но и других республик. Мы говорим о нерасследовании этих преступлений, в этом заключается противодействие Евкурову. То есть он пытается, берёт на контроль эти случаи похищения людей, а о некоторых случаях, насколько нам известно, он докладывал непосредственно Вам, где действительно есть основания подозревать причастность к похищениям сотрудников силовых структур. Например, не только ФСБ, есть ещё другая федеральная структура – ОРБ-2. И, к сожалению, уже на протяжении года по многим этим преступлениям нет никакого процесса расследования.
Д. Медведев: Понятно. Давайте тогда так сделаем. Он мне полноценно, скажу Вам откровенно, ничего на эту тему не докладывал. Может быть, он собирается это сделать, но Вы ему передайте, и я ему скажу, если у него есть такие данные, пусть он мне просто отдельно это доложит.
Т. Акиев: Хорошо. Спасибо.
Д. Медведев: Договорились.
И мы Вас все поздравляем. У Вас сегодня день рождения. Будьте здоровы.
Т. Акиев: Большое спасибо. Для меня это большая честь.
Д. Медведев: Пожалуйста, кто? Прошу Вас.
А. Динаев: Добрый день!
Во-первых, разрешите поблагодарить за оказанную возможность присутствовать здесь Эллу Александровну, Вас, Дмитрий Анатольевич. Я представляю общественную организацию "Ламан Аз" ("Голос гор") Чеченской Республики. Конкретно занимаемся в последние годы противоминной деятельностью, а вообще – общественной деятельностью в последние 13 лет.
Не могу просто не отреагировать на выступления представителей правозащитного центра "Мемориал", который работает в Чеченской Республике. Я с одобрением отношусь к деятельности Светланы Алексеевны и вообще к правозащитному центру. Слишком ярое выступление в качестве защиты прав человека и гражданского общества Чеченской Республики. При этом, к сожалению или к счастью, я не знаю, некоторые моменты (Вы в своём выступлении тоже отметили очень сложную ситуацию, с которой столкнулась Чеченская Республика, руководство Чеченской Республики) почему-то сегодня умалчиваются. Не знаю, какое этому есть объяснение. Тем не менее на те факты, о которых сегодня было сказано, я просто не могу не отреагировать.
Что касается смерти Натальи Эстемировой и следственных действий вокруг этого, я сам лично неоднократно давал показания по этому поводу, имея какие-то взаимоотношения с покойной Натальей Эстемировой. Причём никто меня не преследует, я никакого отношения к клану Кадыровых не имею. Географически родом я совсем из другой части республики, то есть, могу ещё раз подтвердить, никаких в моём отношении проблем не было. Причём мы достаточно критично относимся к проблеме, о которой всегда говорим и остро поднимаем, – о проблеме, связанной с заминированными территориями и жертвами минных инцидентов, в том числе на встрече с Президентом Чеченской Республики.
Я, в частности, являюсь председателем совета при администрации мэрии города по оказанию содействия защите прав и свобод человека и гражданина. И также в спокойной форме могу отстаивать интересы тех граждан, горожан, которые обращаются в совет и на уровне мэра города Грозного. Я не исключаю некоторых моментов и фактов в противодействии террористам и их пособникам, что, возможно, где-то усматриваются некоторые аспекты нарушения прав со стороны силовых структур. Но, к сожалению, опять-таки хочу сказать, что это такое наследие, которое мы получили ещё от тех федеральных структур, которые действовали в 90-е годы, в конце 90-х – начале 2000 годов.
Что касается самой системы правозащиты в Чеченской Республике, Вы сегодня тоже неоднократно отмечали в своём выступлении, что действительно Чеченская Республика и гражданское общество в Чеченской Республике прошли через очень сложную ситуацию, поствоенную конфликтную ситуацию, и сегодня пока всё ещё находятся в ней.
Вообще сама система государственной правозащиты в Чеченской Республике становилась начиная с 2000 годов, когда указом Президента был обозначен институт специального представителя в Чеченской Республике, с тех пор как покойный Ахмад-Хаджи Кадыров своим указом обозначил это направление. И в последующем – Уполномоченный по правам человека в Чеченской Республике, который практически на протяжении последних 10 лет выполняет эту работу. Это явилось логическим заключением становления правозащитной деятельности в Чеченской Республике.
Я просто хочу сказать несколько слов по взаимодействию гражданского общества и государственных институтов власти в Чеченской Республике. Просто мы – представители гражданского общества и общественных организаций, правозащитных организаций – поняли для себя один момент: невозможно однобоко освещать проблему, невозможно односторонне её решать только представителям правозащитных организаций или только представителям общественных организаций. Это слишком сложные задачи, и их сегодня нужно решать в кооперации с представителями государственных органов власти. И здесь нам, я могу с полной уверенностью и ответственностью сказать, очень активно помогает Уполномоченный по правам человека в Чеченской Республике. Причём в качестве справки, может быть, вы знаете, он неоднократно подвергался пыткам в своё время, задерживался, то есть это человек, который не понаслышке знает, что такое терроризм и что такое похищения и так далее. У Нурди Садиевича очень принципиальные точки зрения, которые он отстаивает и в этом отношении очень сильно помогает правозащитным общественным организациям.
Итогом в конце 2007 года стало издание указа Президента Чеченской Республики о дополнительных мерах по защите прав и свобод человека и гражданина, закон об Уполномоченном, который был принят в 2006 году, закон об Общественной палате, который был принят парламентом Чеченской Республики в 2009 году. То есть целенаправленная работа ведётся. Естественно, если захотеть сказать о каких-то сложностях, упрекнуть в чём-то, я думаю, что в любом регионе, особенно Северного Кавказа, эти проблемы есть и они имеют место быть. Но самое важное, на наш взгляд, в конструктивном диалоге с представителями органов государственной власти.
Я знаю, что время ограничено, хотел бы обозначить тезисно те проблемы, к которым мы хотели бы привлечь Ваше внимание дополнительно ещё раз – по соблюдению прав человека в Чеченской Республике.
Проблема установления местонахождения похищенных и пропавших без вести граждан. Идентификация эксгумированных тел с мест массового захоронения людей на территории Чеченской Республики. Проблема разминирования на территории Чеченской Республики, оказания помощи жертвам минных инцидентов. Проблема развития, как нам представляется, и уравнивания всех видов спорта инвалидов.
Другие вопросы. О компенсационных выплатах за утраченное жильё и имущество (указ Президента Российской Федерации от 5 сентября 1995 года за номером 898 о дополнительных компенсационных выплатах лицам, пострадавшим в результате разрешения кризиса в Чеченской Республике). О внесении изменений в закон Российской Федерации от 18 октября 1991 года за номером 1761–1 о реабилитации жертв политических репрессий. О признании граждан, пострадавших в результате разрешения кризиса в Чеченской Республике, инвалидами вследствие военной травмы. Нарушение прав осуждённых жителей Чеченской Республики, дискриминация по национальному признаку и разжигание межнациональной розни средствами массовой информации. О медико-психологической реабилитации жителей Чеченской Республики. И последний, тоже достаточно серьёзный, на наш взгляд, вопрос – о задолженности по энергетике.
Я, Дмитрий Анатольевич, не буду останавливаться на этих всех проблемных вопросах, которые сегодня мы пытаемся затронуть. Хотел бы сказать, что Уполномоченный по правам человека передал материалы с письмом в Ваш адрес, я думаю, мы через Эллу Александровну Вам это передадим.
Буквально два слова скажу о проблеме, связанной с заминированными территориями, буквально две-три цифры. Наша организация при содействии Детского фонда ООН (к сожалению, пока только международная организация поддерживает, по господдержке ни один наш проект не прошёл, хотя мы неоднократно подавали) ведёт статистику пострадавших в результате минных инцидентов. По нашей базе данных, у нас сегодня зафиксировано 3125 человек пострадавших, из которых 721 убит, 772 – это дети, на момент инцидента не достигшие 18 лет. Вот некоторые материалы, которые мы тоже подготовили, с нашим докладом, некоторую информацию и переписку с федеральными структурами, парламентом Чеченской Республики мы тоже подготовили для Вас, Дмитрий Анатольевич. Я надеюсь, посмотрите, если будет интересно, потом уже обозначим некоторые аспекты.
И в завершение своего выступления хотелось бы сказать о надеждах гражданского общества в Чеченской Республике в связи с созданием нового Северо-Кавказского округа. Действительно, сегодня в очередной раз гражданское общество с надеждой смотрит на создание этого федерального органа, надеясь на то, что те проблемы, которые специфичны для Северного Кавказа, будут чётко рассмотрены и обозначены. Потому что степень доверия общества федеральному центру сегодня, на наш взгляд, в очень зыбком состоянии. Всё-таки каждая ошибка может привести к плачевным ситуациям, далеко идущим.
Ещё раз хочу поблагодарить за возможность выступить здесь. Большое спасибо.
Д. Медведев: Спасибо, Адлан Аламадович.
Пожалуйста.
М. Шевченко: Спасибо, Дмитрий Анатольевич. Максим Шевченко, руководитель рабочей группы Общественной палаты по развитию общественного диалога институтов гражданского общества на Кавказе.
Рабочая группа Общественной палаты была создана в январе этого года после Послания Федеральному Собранию, но работа по диалогу с кавказскими обществами началась ещё в Общественной палате предыдущего созыва. И за последний год, осень, зиму и весну, мы посетили на территории Северного Кавказа четыре республики, более 20 городов и селений, встретились, переговорили примерно с 4000 человек, и на наших открытых общественных дискуссиях выступили, отвечая на вопрос, в чём проблема и что делать, порядка 600 человек. Причём мы не делали различий, каждый мог говорить всё, что думает.
Позвольте я поделюсь теми результатами, передам прямое мнение людей.
Конечно, у всего Северного Кавказа есть как общее, некие стратегические проблемы, так и, конечно, в каждой республике есть своя особенная боль. Я начну с общих проблем, на что в каждой республике люди обращали внимание.
На каждой нашей встрече вставали учителя и с болью говорили том, что перевод школ на подушевую зарплату учителям приводит к закрытию школ в горных районах. Понимаю, что это следствие тех объективных законодательных инициатив, которые существуют на всей территории Российской Федерации, но на Кавказе эта тема имеет особое звучание. Дело в том, что если в больших губерниях центральной России сельские школы, закрываясь, приводят к исчезновению села, и люди просто переезжают в город, то на Кавказе из горного аула люди в город не переедут. Горные аулы на Кавказе древнее, чем некоторые города в долинах.
В итоге в горных аулах школа, которая является инструментом проведения федеральной политики и формирования гражданского сознания, исчезает. На место учителей, которые просто не могут жить на те мизерные зарплаты, которые они получают от количества учеников, приходят естественным образом другие учителя, которые будут проповедовать ненависть, терроризм, бандитизм и разжигание войны в Российской Федерации.
Я думаю, что передам общее мнение интеллигенции и учительского состава всех республик: нужно обратить внимание на создание, может быть, целевой программы по поддержке образования, особенно среднего образования, на Северном Кавказе. Это задача стратегическая и федерального уровня.
Второй момент, на что жаловались люди во всех республиках Кавказа, – это деградация системы здравоохранения. К сожалению, точно так же – автономные бюджетные учреждения. Не всякое село, не всякий горный аул может похвастаться сегодня фельдшерским или медицинским пунктом. И это, мне кажется, тоже может быть поводом для какой-то целевой программы в регионе. Потому что такие вещи для людей являются наиболее значимыми при их отношении, не скрою, к федеральной власти.
В целом могу сказать, что, безусловно, общество Северного Кавказа является сторонником государства и люди хотят от государства внятной, чёткой, жёсткой политики. Люди по всем республикам Северного Кавказа хотят (безусловно, это абсолютное подавляющее мнение) быть гражданами Российской Федерации, иметь полноту гражданских прав и являются союзниками власти во всех начинаниях по оздоровлению северокавказских и вообще российских обществ и общества в целом.
Кроме этого позвольте остановиться на конкретных проблемах, которые существуют в некоторых республиках. Об этом говорили уже мои коллеги, но также не могу не отметить проблему беженцев, которая особенно тяжёлым грузом ложится на Республику Северная Осетия. Группа Общественной палаты была в лагерях компактного проживания беженцев, которые живут там с 90-го года, это беженцы из Грузии, осетины. Дети болеют туберкулёзом, люди живут в чудовищных условиях. Причём сама республика не может справиться с таким количеством людей, которые когда-то (в 90-е годы), как Вы отметили, хлынули на её территорию, потому что Северная Осетия была во многом островком стабильности. И в неё бежали люди как из Грузии, так и из зоны двух военных конфликтов на территории Чеченской Республики.
В Ингушетии (об этом уже говорили) самой острой, конечно, является проблема безработицы и проблема борьбы с терроризмом, и все аспекты, которые сопровождают борьбу с терроризмом.
Ещё одна важная проблема (о чём говорили особенно жители тех республик, которые находятся в центральной части трассы "Ростов – Баку") – это наличие блокпостов, которые зачастую не имеют функционального содержания. Об этом говорили причём как люди простые, так и руководители некоторых республик, встречаясь с нами, потому что блокпосты не носят характер антитеррористических каких-то запретов, террористы обходят блокпосты, не проезжая через них. Но, допустим, если человек в Ингушетии заболел, а медицинский центр есть в Ставрополе или во Владикавказе, то в экстренные моменты "скорая помощь" не может быстро проехать через блокпосты, там скапливаются огромные очереди. Блокпост на границе Ставропольского края и Кабардино-Балкарии, где нет ни КТО, нет никаких специальных антитеррористических мер, там часами иногда люди стоят, ждут возможности проехать.
Такая же ситуация была при проезде из Карачаево-Черкеси