08.09.2011
Григорий Заславский. Кому-то можно ругать армян, а кому-то нельзя
Чем отличается Марк Горенштейн от Роберта Стуруа
Вот сюжет, сложившийся из двух как будто друг от друга независимых историй. В августе отстранен был от руководства Тбилисским театром имени Руставели выдающийся режиссер Роберт Стуруа. Отстранили его после не слишком корректных высказываний режиссера, повторяю, выдающегося, имеющего мировое признание, – смысл его слов сводился к тому, что не может президент-полуармянин понимать, что нужно Грузии. Спустя некоторое время Стуруа принял участие в видеомосте Тбилиси–Москва, казалось бы, была возможность как-то скорректировать неловкость (назовем это так), но нет, Стуруа развил свою мысль: «Я бы хотел, чтобы президентом Грузии был грузин. И если он (Саакашвили) грузин наполовину, то он не скрывал бы этого. Была моя такая фраза, что он армянин. Это совершенно не было оскорбительным». Как посмотреть, как посмотреть. Я – чтобы прояснить ситуацию – позвонил одному своему хорошему знакомому армянину, так он вообще меня огорошил: я скажу честно, особой разницы между грузинами и армянами не вижу.
Вторая история случилась в Москве. Во время репетиций на Конкурсе имени Чайковского худрук Государственного академического симфонического оркестра имени Светланова Марк Борисович Горенштейн позволил себе грубо отреагировать на какую-то оплошность виолончелиста-армянина. Вообще – бред. Не могу ни на чем настаивать, но, судя по некоторым косвенным данным, Горенштейн и сам не во всех отношениях русский, то есть, можно предположить, в некотором смысле и отчасти даже еврей, – мог бы быть терпимее к другим народам, большим и малым, впрочем, это уже мои какие-то совсем посторонние размышления, ни к данному сюжету, ни к описанным историям не относящиеся.
Так вот. После того как Стуруа уволили из Тбилисского театра имени Шота Руставели, из Москвы его наперебой стали звать на работу. Не стану говорить, что все знаю, но кое-какие подробности театральной жизни столицы мне тем не менее известны, – я и вообразить не мог, что у нас в Москве такой режиссерский голод, что просто, как волки голодные, набросились на Стуруа, как на добычу: к нам! К нам!! Нет, к нам!!! – там предлагают, тут... Был бы Стуруа моложе, конечно, процитировал бы здесь из «Онегина» про бал и детский праздник, но из уважения к сединам воздержусь.
После того как стала достоянием общественности история с неловким высказыванием Марка Борисовича Горенштейна, ни один оркестр в Грузии не выразил готовности посотрудничать с ныне – к чему экивоки и эвфемизмы?! – опальным дирижером, который между прочим тут же заболел и сейчас находится на больничном в отличие от Стуруа, который, слава богу, жив-здоров и вообще нисколько не переживает по поводу своего высказывания о национальной нечистоте президента Саакашвили. И наши оркестры тоже молчат. РНО, НФОР, «Новая Россия», камерный оркестр «Времена года» – и тот не высказал желания протянуть руку помощи. Я не знаю, выразил ли готовность принять у себя Роберта Стуруа московский Театр сатиры – впечатление было, что театрам команда была дана: всем «под ружье!», в смысле – всем приглашать Стуруа, рвать друг у друга из рук. Почему я вспомнил про Сатиру – у них по-прежнему имеется свой оркестр, и мне даже показалось, они нашли бы общий язык, смогли бы придумать что-то вместе, хорошее что-то – Стуруа бы ставил, Горенштейн дирижировал, при полном творческом и, в искусстве ведь это важно, идейном взаимопонимании. Мне рассказывали, у Пырьева было правило – «ни одного еврея в группе», злые языки, наверняка – неправда, тем более что однажды он явно нарушил этот неписаный закон, позвал писать музыку к «Карамазовым» композитора Шварца. Умер, не закончив картину. Трагический случай. Но я не о нем.
Совершенно ясно, что в частной жизни все мы наделены недостатками и предрассудками, в том числе и национальными. Покойный Николай Арнольдович Петров, например, в приватной беседе мог пошутить: для оркестрантов, кочующих из оркестра в оркестр, он, например, придумал, на мой взгляд, остроумное прозвище – называл их «летающими евреями», правда, употреблял другое определение, считающееся обидным и оскорбительным. Но то – в частном порядке. Публично делиться такими мыслями не принято. И совершенно ясно – не стоит. Внимание, вопрос: почему для Роберта Стуруа все сочли простительным совершенно нецивилизованное высказывание, пусть и вылетевшее из уст всемирно признанного режиссера, а для дирижера Горенштейна – не сочли? Или это... антисемитизм такой, начинаю фантазировать я, поскольку все другие варианты представляются мне еще менее правдоподобными?
Григорий Анатольевич Заславский - зав. отделом культуры "Независимой газеты".