Круглый стол адвокатов

В дискуссии участвовали: О. Разбаш и О. Яковлева (бюро «Экоюрис» имеет опыт работы с подобными исками в связи с проблемами экологии), Б. Абушахмин, А. Клигман, Ю. Шмидт. Ведущий — Ю. Шмидт.

О. Яковлева. Я хочу сказать о защите «неимущественных прав». В новом Гражданском кодексе появилось такое понятие. Напомню, что это право на жизнь, право на здоровье, личное достоинство, личную неприкосновенность, право на жилище, право на информацию и др. В нашем обществе вообще не принято уважать, ценить, а тем более защищать в судебном порядке какие-либо неимущественные права. Сами эти понятия только начали появляться в нашем общественном сознании, а возможность и необходимость их судебной защиты — это еще из области пожеланий. Я считаю, что чеченский кризис — это повод, по которому общество в целом может поставить вопрос об ответственности государства за нарушение своих неимущественных прав. Материальный ущерб колоссален, но его возместить можно, это поправимо. А то, что перенесли люди, проживавшие на территории республики,— их физические и нравственные страдания неоценимы. Последствия этого ущерба будут залечиваться десятилетия, а, может быть, века.

Я подготовила перечень возможных исков для возбуждения конкретных гражданских дел в суде о защите именно нематериальных благ, специально отделяя их от исков по защите материальных благ, например, по поводу уничтожения имущества или уничтожения жилья. Обычно в нашей судебной практике ставится вопрос о возмещении материального ущерба, и как бы уже в качестве приложения: «и возместить моральный вред в такой-то сумме». Нам представляется важным поставить вопрос о том, что люди испытывали физические и нравственные страдания по вине государства, Правительства, которое уничтожало свой народ, на своей территории, и чтобы это рассматривалось как отдельное от возмещения материального ущерба дело. Новый Гражданский кодекс позволяет предъявление таких исков, как, впрочем, позволяли это Основы гражданского кодекса, принятые ранее.

Основаниями для исков могут быть: смерть близкого человека, увечье ребенка. Нравственные страдания родителей, когда они видят своего искалеченного ребенка, зная, что он не сможет вести нормальный образ жизни в будущем,— неизмеримы. То материальное возмещение, которое родители, возможно, получат по решению суда, конечно, не компенсирует их нравственных страданий, но наличие таких исков, возникновение таких судебных решений, может быть, породит в общественном сознании представление о том, что государство должно отвечать за страдания, причиненные своим гражданам.

Еще один мотив — уничтожение жилища. Человек потерял свое жилье, квартира разрушена в результате бомбардировки. Сам факт уничтожения причинил нравственные страдания, и по закону они подлежат компенсации отдельно от компенсации за уничтожение самой квартиры как собственности, материальной ценности. Будут такие иски — суды обязаны их рассматривать и выносить решения о том, имели место нравственные страдания или нет и причинен ли моральный вред.

Другой момент, который также может служить основанием для возбуждения гражданского иска,— сами факты бомбардировок и артиллерийских обстрелов жилых кварталов. Наверняка люди, пережившие их, испытывали страдания: в подвалах, без пищи, воды, медикаментов, слушая над собой грохот бомб, понимая, что могут погибнуть в любой момент. Испытывали страдания родители, видя своих детей в таких условиях. Очевиден моральный вред — ибо тут были и физические, и нравственные страдания. Я делаю акценты именно на правовых моментах, которые помогут людям инициировать такие иски.

При предъявлении этих исков имеет принципиальное значение виновность и неправомерность действий ответчика. Мои коллеги потом, видимо, будут обсуждать, кто ответчик. На мой взгляд, это Правительство и те лица, которые отдавали преступные приказы. Я знаю, как трудно добиться чего-то в суде, тем более при том уровне правосознания, которое имеется в нашем обществе. Но представим такую фантастическую ситуацию, а может быть, она будет и не фантастическая: пятьсот человек предъявляют иски о возмещении им морального вреда за то, что бомбили, и они были вынуждены пережить эту бомбежку, и у каждого будут еще какие-то свои отдельные претензии. Суд обязан по этому маленькому гражданскому делу вынести решение и установить, была ли вина ответчика. Суд будет выяснять, кто же отдавал приказ, истребует документы у Правительства, Министерства обороны — он обязан это сделать. Для рассмотрения маленького дела он будет обязан поднять государственные вопросы и выяснить эти принципиально важные моменты, иначе факт виновности невозможно будет установить. Кроме того, суд в своем решении по конкретной маленькой проблеме, допустим, по иску родителей, за то, что искалечен их ребенок, обязан будет дать в судебном решении оценку действий властей. А если таких исков будет много, это вызовет и общественный резонанс. К тому же, имея такое решение, человек хоть частично получит моральное удовлетворение от того, что все названо своими именами. Что касается подсудности, обращаться нужно в суд по месту нахождения ответчика или по месту жительства истца.

Б. Абушахмин. Я хочу заметить, что с сугубо практической стороны иски о возмещении морального ущерба удобнее, потому что пошлины по ним очень незначительны. Иски же о возмещении материального ущерба должны обеспечиваться пошлиной, составляющей пятнадцать процентов от суммы иска. Кроме того, объем доказательств, предоставляемых истцом по искам о возмещении морального вреда, гораздо меньше, чем по искам о возмещении материального ущерба.

Ольга Яковлева права, когда предлагает предъявлять иски именно этого плана. Чтобы было понятно, все-таки оглашу ст. 151 «Компенсация морального вреда» нового Гражданского кодекса РФ: «Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред». Очевидно, в данном случае иск будет предъявлен не к летчику, который сквозь туман бросал бомбы на весь город, а к «виновнику». Для нарушителя нужно установить степень вины. Я думаю, что потребуется долгий и кропотливый анализ того, является ли Правительство юридическим лицом, к которому можно предъявлять такой иск, является ли Президент, Министерство обороны таким лицом. Ведь в Министерстве обороны скажут: «Мы выполняли распоряжения Совета Безопасности». А что такое Совет Безопасности, нужно смотреть по Конституции. Здесь все не так однозначно.

Априори считать ответчиком государство в лице Правительства и в лице Президента я бы не решился. Судья может обратиться в Конституционный Суд с просьбой дать толкование, разъяснение той или иной конституционной нормы. Видимо, ученые, специалисты в области государственного и конституционного права могут подсказать более правильное решение.

Думается, здесь нужна целая кампания: иски граждан, поддержка прессы, правозащитных организаций, депутатов, обращения в Конституционный и Верховный Суды для толкования. А поскольку неясен вопрос, к кому должны предъявляться иски, пусть одни истцы предъявят Правительству, другие — Президенту, третьи — Министерству обороны. А дальше пускай суды решают — они обязаны. Суд не имеет права отказать в приеме искового заявления, не может его просто так выбросить в окно, он обязан вынести соответствующее определение, а если откажет,— значит, обжалуем. Нужно попробовать запустить эту судебную машину, которая якобы является третьей властью.

Ю. Шмидт. Я сторонник той точки зрения, что ответчиком безусловно должно выступать Правительство, и иски должны адресоваться именно ему. На Правительство возлагается ответственность по частичной компенсации причиненного вреда, и естественно, что оно, являясь олицетворением исполнительной власти, должно нести ответственность за действия государства в целом.

Мои уважаемые коллеги говорили о моральном вреде. Это, конечно, очень важно, но вам хорошо известно, что взыскание за моральный вред будет в том случае, когда установлена грубая вина лиц, этот самый моральный вред причинивших. Я, например, вижу большие проблемы с установлением этой грубой вины. По какой линии и в какой точке по вертикали должностные лица должны будут нести эту ответственность? Что касается возмещения конкретного материального ущерба, связанного с потерей жилища, собственности, скажем, скота и домашнего имущества — уже на сегодняшний день может и должна идти речь о его возмещении. Для этого не надо дожидаться окончательного решения вопросов о том, кто виновен и были ли правомерны действия Президента, Правительства с юридической точки зрения.

Я вижу большие проблемы с предъявлением исков о возмещении морального вреда и с их удовлетворением. Но с чисто правовой точки зрения, если в результате действий Правительства мой дом, мирного гражданина, был разрушен, мое имущество было уничтожено,— я уже сегодня, не дожидаясь никаких особых обстоятельств, имею право получить материальную компенсацию. Это, мне кажется, должно быть определенным ориентирующим моментом.

О. Разбаш. Говорят, сколько юристов — столько мнений. Наверное, мы являем собой яркий пример тому. Я начну с возражений предыдущему оратору. Все-таки давайте будем обращаться к текстам законов — мы их должны применять, мы их должны толковать. Когда мы говорим о том, что лучше — предъявлять иски о возмещении морального или материального ущерба, в сознании не должно отложиться, что это два разных, совершенно не сочетаемых иска: либо один, либо другой. На самом деле можно предъявлять оба эти исковых требования. Уважаемый коллега Борис Абушахмин сказал, что сложность, связанная с предъявлением исков о возмещении материального ущерба,— это огромная государственная пошлина. С учетом положения беженцев, о бедствиях которых нам сегодня рассказывали, внести такие деньги нереально. Конечно, нужны такие иски, и они будут неизбежно возникать, как только вынужденные переселенцы найдут в себе силы обращаться с этими требованиями. Тут понадобится и экспертная оценка, поскольку доказательная часть этих исков очень непроста. Как докажет истец, сколько стоило его имущество, дом, корова, сколько у него было насаждений? Это все очень трудоемкий процесс, но тем не менее возможный. Кроме того, нужно иметь в виду, что Законом «О собственности» и вновь введенным Гражданским кодексом предусматривается возмещение упущенной выгоды. Это тоже может быть некоторым побудительным моментом, который лежит на другой чаше весов против всех трудностей судебного процесса, связанного с доказыванием материального ущерба.

Что касается исков о возмещении морального вреда, то, как здесь уже сказали, безусловно нужно устанавливать причинно-следственную связь с неправомерными действиями, нарушившими права человека, но то же самое нужно устанавливать и при рассмотрении дел о возмещении материального ущерба. Потому что только виновное поведение ответчика ведет к тому, что с него будет произведено взыскание. В этом смысле иски друг от друга не очень-то отличаются. Но все-таки учтем, что в формулировке ст. 151 нового Гражданского кодекса ни о какой грубой вине не упоминается. Следовательно, этого не нужно доказывать. В доказательстве нуждается только то, что были совершены определенные действия, которые привели к причинению морального вреда.

В обстоятельных докладах, прочитанных здесь, проанализирована на основании действующей Конституции и международных правовых договоров неправомерность действий исполнительной власти в Чечне. На мой взгляд, нам, практикам, катастрофически не хватает знания конституционного и международного права. Нас никогда не учили применять это в наших ежедневных делах и консультациях. Теперь я понимаю, насколько это важно. Многие дела сейчас успешно выигрываются именно потому, что адвокаты стали все больше обращаться именно к Конституции и к международному праву, которое по Конституции действует в России. Текст Конституции — это закон прямого действия. Значит, давайте к нему обращаться; если мы не будем к нему обращаться, он никогда не заработает.

В Конституции есть ст.ст. 52 и 53, где говорится, что государство обязано возместить гражданину причиненный ущерб и что гражданин имеет право на обращение в суд по этому поводу. Я понимаю опасения моего коллеги, что у суда просто дух захватит от иска, направленного против Президента и против Правительства. Но — лиха беда начало. Есть же иск Ионы Андронова к Президенту о возмещении ему морального вреда в связи с какими-то публикациями по поводу того, что Иона Андронов — фашист. И в практике нашей эколого-правовой организации был иск от одного из пострадавших в результате незаконного эксперимента Тоцкого полигона к Министерству обороны. Поэтому я считаю, что есть несколько статей Конституции, Гражданского и Гражданско-процессуального кодексов, которые можно и нужно использовать при обращении в суд.

Тут говорили о том, как трудно и практически невозможно узнать, кто нажал кнопку. Люди должны быть готовы к тому, что, если они решат добиваться возмещения по суду, это станет очень серьезным препятствием. Поэтому, наверное, именно блок исков по защите права на информацию должен быть как бы прологом к искам о возмещении морального вреда. Думаю, это неизбежно.

Важность нашего сегодняшнего разговора велика. Ведь неправительственные организации на местах, те, кто занимается конкретной правозащитой, могут попытаться помочь этим жертвам. Будет проще, если пострадавшие смогут оформить доверенности на ваши организации, чтобы вы представляли их интересы в суде с участием профессиональных юристов. Очень сложно пройти все тяготы судебного процесса, не имея профессиональной подготовки. Особенно трудно выдержать подобное долговременное напряжение в условиях таких страданий и лишений, как у беженцев. Важно учесть, что судьи совершенно не готовы к таким делам, они будут всячески противиться. Поэтому мой призыв к правозащитным организациям — брать на себя этот труд, используя свои права.

И последнее. Я считаю, что ответчиком должно быть Правительство и государственные органы, издававшие приказы и принимавшие участие в их исполнении. Анализ, данный со ссылками на законодательство гг. Петрухиным и Кикотем, позволяет определить эти действия как неправомерные.

В. Кикоть. Я хотел бы кое-что добавить к тому, о чем сейчас говорилось. Государственные органы и войска, как говорят власти, занимались в Чечне наведением конституционного порядка. Мне кажется очень важным в исковых заявлениях о возмещении ущерба с этого и начинать, прямо указывая на конституционные положения, которые лежат в основе иска. К тем положениям, которые уже были названы, надо добавить еще две статьи второй главы Конституции, гарантирующие государственную защиту прав человека и судебную защиту граждан, то есть, содержащие нормы не только материально-правовые, но и процессуально-правовые. И это необходимая часть того конституционного порядка, который власти взялись наводить.

Кто же ответчик? Вероятно, может идти речь и о воинской части, и о том или ином министерстве, и о Президенте, который является Верховным Главнокомандующим,— без его распоряжения все это не могло происходить.

И еще одно соображение. Разделение иска о материальном и моральном ущербе вызывает некоторое сомнение. Ведь придется опираться на одну и ту же доказательственную базу. И тогда сложно проводить процесс по одному и другому иску раздельно. Я не настаивал бы жестко на каком-то одном решении. Может быть, надо дополнительно выяснить обстоятельства и в каких-то случаях рекомендовать объединение, в каких-то нет, а в-третьих — лучше подача одного иска.

А. Клигман. Я полагаю, что ответ на вопрос, кто должен быть ответчиком, содержится в ст. 53 Конституции. Здесь написано: «Каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц». Таким образом, на мой взгляд, ответчиками должны являться Президент и Правительство. В конце концов, как бы мы ни относились к главам министерств обороны и внутренних дел — они только исполнители. Если посчитать необходимым и их привлечь, нужно иметь в виду, что они сами не издавали приказы, а Президент, как мне подсказывают из зала,— «паровоз», в некотором роде.

Очень хорошо в качестве ответчиков в исковом заявлении перечислить: Российская Федерация, Президент РФ, Правительство РФ. Я очень благодарен профессору Кикотю за хорошую идею. Если мы возьмемся писать исковые заявления, то будем начинать их словами: «В процессе наведения конституционного порядка было нарушено…».

Возражу Борису Абушахмину. Полагаю, что обращение в Конституционный Суд неэффективно, мы с этим уже работали: пока дойдет, пока рассмотрят и т.д. Во всяком случае, правильно мои коллеги говорят, что обычное судопроизводство лучше, хотя и волокитно. Есть два суда, в которые можно обращаться, это установлено практически: Краснопресненский и Хамовнический, на чьих территориях находятся соответственно резиденции Правительства и Президента. Кроме того, по-моему, нужно обращаться не в народные суды (туда сейчас не попадешь, там МММовцы и пр.), а прямо в Верховный Суд для определения подсудности, чтобы он направил эти иски в соответствующие суды.

О госпошлине. В исковом заявлении о возмещении материального и морального вреда нужно просить об освобождении от госпошлины. Думаю, если суды будут принимать такие иски, они освободят беженцев от уплаты госпошлины.

Здесь говорили о вине. Конечно, пять юристов — пять мнений. Но в основном мнения у нас одинаковые, мы можем расходиться в нюансах. С моей точки зрения, вина государства не требует специальных доказательств. Сам факт того, что я находился в своем доме, со своими детьми и ни на кого не нападал, ни к кому не приставал, никому никакого вреда не причинял, а в это время на мой дом сбросили бомбу,— убедительно и явно свидетельствует, что моей вины в произошедшем не было и не могло быть в принципе. А вина того, кто сбросил бомбу, и всех, кто за ним стоит,— очевидна. Я заострю вопрос. Даже если исходить из того, что действия Президента и Правительства были правомерны (здесь высказывалась такая точка зрения с поправкой на действующее законодательство), все равно их вина в причинении ущерба не вызывает сомнений. Они должны были выбирать такие методы своих, допустим, правомерных действий, чтобы не причинить вреда мирным жителям, а если причинили вред, то пусть считают, хватит ли шести с половиной миллиардов долларов, которые выделили международные организации, на все про все — на следующие войны и возмещение ущерба.

Я думаю, что очень важно, проявят ли волю люди, которые обижены, раздавлены войной, захотят ли они попытаться отстаивать свои законные права с помощью судебной процедуры. Уговаривать их делать это, по-моему, нельзя. Это отдельный и сложный вопрос.

Ответы на вопросы

Л. Богораз. Допустим, суд принял заявление, рассмотрел, определил виновных и размеры возмещения ущерба. Из какого кармана вынут деньги за две тысячи загубленных детей? Из моего?

П. Башкиров. Кого мы будем грабить? Налогоплательщика?

Б. Абушахмин. Если иск будет предъявлен государству, то само оно деньги может только напечатать, а не обеспечить экономически. Следовательно, если иск будет предъявлен к Президенту или к Правительству, а не к самому этому конкретному физическому лицу, то сумма должна будет удерживаться: в случае иска к Правительству — из бюджета Российской Федерации, в случае иска к министерству обороны — из бюджета министерства обороны. Ведь вы же не предъявляете иск господину Черномырдину?

А. Клигман. Я полагаю, что это ненужные опасения. Да, государство заплатить из других средств, кроме денег налогоплательщиков, не может, и дай Господь, чтобы государство заплатило компенсацию за счет налогоплательщиков. Вот тогда всем сразу станет ясно, сколько это стоит.

Ю. Вдовин. Я не верю в результативность любых судебных исков, направленных на реальную денежную компенсацию. Уже сейчас ясно, что из нашего бюджета ничего не высосешь — мы все нищие, голые. Но это непременно нужно делать, потому что нужен прецедент признания преступления.

О. Трусевич. По-видимому, в ближайшее время от этой кампании подачи исков Правительство попытается уйти следующим образом. Будет принят закон, типа закона о льготах ветеранам Афганистана или о реабилитации жертв репрессий, где будет предусмотрен какой-то механизм небольшой материальной компенсации, совершенно не соответствующей реальному материальному и моральному ущербу, и таким образом все исковые заявления будут отметены под предлогом принятия этого закона. Как предотвратить такое развитие событий?

Б. Абушахмин. Может быть, вы и правы. Но п. 2 ст. 1 Гражданского кодекса гласит: «Гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Когда будет принят такой закон, можно на основании этой статьи и Конституции сказать, что он противоречит Конституции и Гражданскому кодексу, а в таком случае действуют Конституция и Гражданский кодекс. Но вы немного забегаете вперед. Когда возникнет эта проблема, тогда юристам и нужно будет ее решать.

В п. 5 постановление Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 года гласит: «В соответствии со статьями 52 и 53 Конституции Российской Федерации и Международным пактом о гражданских и политических правах (пункт 3 статьи 2) потерпевшим от любых нарушений, преступлений и злоупотреблений властью должны быть обеспечены эффективные средства правовой защиты и компенсации причиненного ущерба»..

Е. Хайдарова. Могут ли подать в суд родители по поводу нанесения им морального вреда, если их восемнадцатилетний сын был убит в Чечне или попал в плен?

Б. Абушахмин. Безусловно, если он убит, моральный вред им причинен, они могут подать в суд. Если он остался жив,— нет.

С. Чижков. Насколько я знаю, иски по возмещению морального и материального ущерба требуют длительных процедур, а в данном случае, вероятно, будет необходимо определение Конституционного Суда и его толкование. Все это займет много времени. Сразу возникает вопрос, существует ли срок давности по этой ответственности?

Б. Абушахмин. Срока давности тут нет. По Гражданскому кодексу, только если одна из сторон поднимает вопрос о сроке исковой давности, он может устанавливаться на три года. Ну, а здесь, где идет речь о преступлениях против человечности, вообще нет срока давности.

Е. Калинина. Мы сталкивались с предъявлением таких исков. Как правило, суды отказываются их принимать, мотивируя это тем, что ответчик — коллективный орган. Как заставить суды принимать эти иски? Как воздействовать на них? Какова тут правовая основа?

Б. Абушахмин. Есть п.1 ст. 10 Гражданского кодекса: «Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах». «С намерением причинить вред» — это не наш случай, а «злоупотребление правом в иных формах» — наш. Есть Гражданский процессуальный кодекс. И в случае, если отказывают в приеме искового заявления, эти действия судьи мы вправе обжаловать в городском или областном суде.

О. Разбаш. Действительно, этот процесс трудоемкий, долгий, но это возможно. У нас уже есть подобный опыт. По делу, где ответчиком был Тяжлов, глава московской областной администрации, мы трижды обращались в Верховный Суд, и он заставил Московский областной суд принять наше исковое заявление. Все это преодолимо, но для этого нужны, как сказал мой коллега Клигман, воля, желание и организация. И обязательно профессиональная помощь. Без помощи юриста вы будете неправильно формулировать свои требования, и вас будут обоснованно «отфутболивать». А если действовать правильно, бороться можно.

С. Ганнушкина. Отвечая на вопрос о том, хотят ли пострадавшие в Чечне подавать в суд иски, могу сказать, что очень даже хотят. Мы, Комитет помощи беженцам и переселенцам «Гражданское содействие», собираем заявления от желающих. Но в каком-то смысле мы чувствуем себя обманщиками. Юрий Шмидт сделал для нас некоторый образец искового заявления, и нам уже сдали около 200 таких бумаг. Некоторые из них очень основательно подкреплены документами. Теперь эти люди ждут результатов, а все эти заявления пока лежат. Хотя у нас в Комитете есть юрист, Т.К. Довгнева, ей одной не справиться, поэтому я прошу: помогите нам.

Б. Абушахмин. Коль скоро созревает такое мнение, что нужно предъявлять иски, наверное, эту деятельность нужно как-то систематизировать. Встает вопрос о том, чтобы правозащитные организации, объединившись, создали группу юристов, группу активистов для подготовки и проработки этих вопросов. Почему бы не взять уже апробированный опыт Общества потребителей и организовать работу по тому же образцу, а не говорить: пишите иски. Я готов участвовать в такой работе.

Ю. Шмидт. Может быть, в «Гражданском содействии» организовать день специальных консультаций только по вопросу о возмещении вреда? Наверняка мои московские коллеги согласятся в этом участвовать, возможно, и я приеду.

Б. Абушахмин. Я хотел бы внести некоторую ясность. Серьезные вещи должны делаться серьезно. Реально, как показывает жизнь, на общественных началах ничего не делается. Если подготовлено 200 исков, а будет их гораздо больше, то как юрист я могу сказать, что такой объем работы с беженцами невозможен без оплаты действенной юридической помощи: подготовки этих исков и отстаивания их в суде, хождения с кассационными и надзорными жалобами. Поэтому я повторяю, что эта работа требует продуманной организации.

А. Клигман. Согласен, что эта работа требует оплаты. Но дело в том, что Московская областная коллегия адвокатов, к которой я принадлежу, и Федеральный союз адвокатов, который я также здесь представляю, в тех случаях, когда это будет необходимо, сумеют обеспечить выполнение этой работы либо без оплаты, либо с оплатой в разумных пределах. Как говорится, торг здесь неуместен.

Н. Богатикова. Я хотела бы узнать, смогу ли я как гражданка России, как налогоплательщица, деньги которой пошли на войну в Чечне, подать в суд на Правительство России?

А. Клигман. Коллеги говорят, что можно попробовать, но я думаю, что это невозможно. Бюджет утвержден, и если кто-то расходует деньги вне бюджета, то возможно административное и прочее наказание. Я продумывал вариант такого иска — он тупиковый.

С. Печуро. Мы все знаем о лживой информации, которая распространялась в связи с Чечней. Могу ли я, гражданка России, подать в суд на Грачева или Дейнекина, которые давали заведомо ложную информацию о событиях?

Ю. Шмидт. Извините, это тот же вопрос, поставленный в несколько иной плоскости. Я считаю, что сегодня его поднимать несвоевременно.

О. Яковлева. Вам в иске откажут, но можно попробовать этот отказ обжаловать.

В. Кикоть. У нас судебный процесс американского типа «Джонсон против Соединенных Штатов», к сожалению, невозможен. Мы к этому не привыкли, это сложный вопрос, и он требует изменения в законодательстве.