Независимый экспертно-правовой совет, в порядке социального контроля за соблюдением прав человека, изучил документы, представленные Региональным общественным движением “Чеченский комитет национального спасения”, в связи с направлением прокуратурой Республики Ингушетия в суд представления о признании пресс-релизов указанной организации экстремистскими.

Изучив представленные документы, нахожу возможным дать следующее заключение:

Анализ текстов пресс-релизов Регионального общественного движения “Чеченский комитет национального спасения” и представления прокуратуры Ингушетии показывает, что в представлении, направленном прокуратурой в суд, допущено искажение информации, содержащейся в пресс-релизах.

Так, например, в представлении прокуратуры утверждается, что в пресс-релизе № 550, где описывается факт обнаружения тел пятерых людей со следами огнестрельных ранений, “без какого-либо обоснования” констатируется, что они стали жертвами террора, проводимого российскими силовыми структурами. Между тем, в пресс-релизе эта фраза сформулирована не в виде констатации, а в виде предположения, т.е. мнения предположительного характера: “предположительно, все они стали жертвами террора, проводимого российскими силовыми структурами”

В представлении отмечается, что во многих пресс-релизах (номера 553, 563, 564) без всяких доказательств утверждается, что гражданские лица похищены сотрудниками неизвестного российского силового ведомства

Между тем, в пресс-релизе № 553 содержится указание на то, что данная информация получена организацией “со слов родных” похищенного.

В пресс-релизе № 563 также отмечается, что информация получена “со слов родных” похищенного лица. В пресс-релизе № 564 содержится информация, сообщенная очевидцами.

В представлении прокуратуры утверждается, что в пресс-релизе № 557 сделан вывод, что акции, подобные произошедшей проводились не раз и были направлены на то, чтобы запугать чеченских беженцев. Между тем, в указанном пресс- релизе отражается мнение самих чеченских беженцев по поводу данного инцидента, причем в тексте пресс-релиза подчеркивается, что речь идет именно о мнении.

Недостоверным является утверждение, сделанное в представлении относительно пресс-релиза № 559. Из представления следует, что в указанном пресс-релизе сделан вывод (т.е. утверждение), что встреча Ибрагима Чучаева с российскими военнослужащими стала для него роковой. Между тем, в указанном пресс-релизе по данному поводу приводится лишь предположительное мнение односельчан погибшего ( “по предположениям односельчан”).

Аналогичные выводы можно сделать и о других пресс-релизах, упомянутых в представлении прокуратуры.

Таким образом, в представлении прокуратуры Ингушетии мнения, высказанные в указанных пресс-релизах, подменены, несуществующими утверждениями о фактах; суждения, со слов других лиц (в т.ч. очевидцев) обозначены как высказанные без использования каких-либо источников (т.е. надуманные, голословные); предположения подменены категоричными утверждениями. Такое искажение информации свидетельствует о необоснованности аргументов, изложенных в представлении прокуратуры, с фактической стороны.

В представлении прокуратуры Ингушетии сделан вывод о том, что перечисленные пресс-релизы Регионального общественного движения “Чеченский комитет национального спасения” являются экстремистскими материалами, поскольку “указанные материалы направлены на разжигание национальной розни, а также оказанию иного содействия экстремистской деятельности, выражающегося в осуждении и дискредитации деятельности правоохранительных органов и оправдании действий незаконных вооруженных формирований, действующих на территории Чеченской республики”.

Анализ текстов указанных пресс-релизов и действующего законодательства приводит к выводу о несостоятельности позиции прокуратуры Ингушетии.

В статье 1 Федерального закона “О противодействии экстремистской деятельности” дано определение экстремистских материалов, согласно которому это - “предназначенные для обнародования документы либо информация на иных носителях, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности, в том числе труды руководителей национал-социалистской рабочей партии Германии, фашистской партии Италии, публикации, обосновывающие или оправдывающие национальное и (или) расовое превосходство либо оправдывающие практику совершения военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы”.

К экстремистской деятельности указанный федеральный закон относит:

     “1) деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на:
     насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;
     подрыв безопасности Российской Федерации;
     захват или присвоение властных полномочий;
     создание незаконных вооруженных формирований;
     осуществление террористической деятельности;
     возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию;
     унижение национального достоинства;
     осуществление массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы;
     пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности;
     2) пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения;
     3) публичные призывы к осуществлению указанной деятельности или совершению указанных действий;
     4) финансирование указанной деятельности либо иное содействие ее осуществлению или совершению указанных действий, в том числе путем предоставления для осуществления указанной деятельности финансовых средств, недвижимости, учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной, факсимильной и иных видов связи, информационных услуг, иных материально-технических средств”.

Из содержания пресс-релизов Регионального общественного движения “Чеченский комитет национального спасения”, обозначенных в представлении прокуратуры, не усматривается ни одного призыва к экстремистской деятельности либо оправдания ее осуществления.

Так в указанных пресс-релизах нет ни одного призыва к возбуждению национальной розни либо оправдания такой розни. Вывод прокуратуры о наличии таких призывов абсолютно голословен и неконкретен. В представлении прокуратуры не указывается в каком конкретном пресс-релизе содержатся такие призывы, между какими нациями разжигается рознь и т.д. Прокуратура не случайно не конкретизировала и не обосновала этот довод своего представления, поскольку он не может быть конкретизирован и обоснован в силу своей несостоятельности.

Столь же необоснованным является вывод прокуратуры о том, что пресс-релизы “оказывают иное содействие” экстремистской деятельности, вследствие чего являются экстремистскими материалами.

Во-первых, в представленных пресс-релизах не содержится ни одного призыва к содействию экстремистской деятельности, либо оправдания такого содействия.

Во-вторых, “иное содействие” экстремистской деятельности не может выражаться в осуждении и дискредитации незаконной деятельности правоохранительных органов. Вопреки необоснованному мнению прокуратуры, в указанных пресс-релизах осуждается не вообще вся (любая) деятельность правоохранительных органов на территории Чечни, а только незаконная, сопровождающаяся нарушением прав человека. Очевидно, что такая позиция представляет собой призыв к соблюдению законности, сохранению конституционного правопорядка, что ни при каких обстоятельствах не может рассматриваться как содействие экстремисткой (противозаконной, по своей природе) деятельности.

Вывод прокуратуры о том, что в указанных пресс-релизах содержится “оправдание действий незаконных вооруженных формирований, действующих на территории Чеченской республики”, не заслуживает комментария как абсолютно необоснованный. Ни в одном из обозначенных в представлении пресс-релизов нет ни только оправдания деятельности незаконных вооруженных формирований в Чечне, нет даже упоминания о них.

Таким образом, из представления прокуратуры Ингушетии не следует, что
содержащаяся в пресс-релизах Регионального общественного движения “Чеченский комитет национального спасения” информация является экстремистской.

Статья 29 Конституции РФ провозглашает свободу выражения мнений и распространения информации в Российской Федерации. Аналогичное право закреплено в статье 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, Европейская Конвенция о защите прав человека является составной частью правовой системы РФ и имеет обязательный xарактер для судов и официальныx органов власти. Из этого также следует, что все лица в Российской Федерации наделены правами и обязанностями, закрепленными в Конвенции, так что они могут непосредственно требовать применения ее положений и прецедентного права в рамкаx внутренней судебной процедуры, и что суды должны их применять. Более того, суды должны отдавать приоритет Конвенции и ее прецедентному праву над любым внутренним законом, противоречащим им. Об этом четко говорится и в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 “О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации”.

Применительно к 10 статье Конвенции Европейский Суд заявил, что она защищает не только “информацию или идеи, которые принимаются благожелательно или расцениваются как безвредные или принимаются с безразличием, но и те, которые оскорбляют, шокируют или вызывают беспокойство со стороны государства или какой-либо части населения. Это – требования плюрализма, терпимости и широты взглядов, без которыx не существует демократического общества”.

Проводя четкое различие между информацией (фактами) и мнениями (оценочными суждениями), Суд заявил, что “если наличие фактов можно доказать, то оценочные суждения не могут быть подтверждены доказательствами. …Что касается оценочныx суждений, то это требование невозможно удовлетворить, и оно нарушает свободу выражения своего мнения, которая является важнейшей частью того права, которое обеспечивается ст.10 Конвенции”.

В деле Далбана Суд заявил: “Представляется неприемлемым, чтобы журналиста лишали возможности высказывать критические мнения, даже если он (она) не могут доказать иx истинность”.

Следовательно, наряду с информацией или данными, которые подлежат проверке, мнения, критические замечания или размышления, истинность которыx проверена быть не может, также подпадают под действие ст. 10. Более того, оценочные суждения, в частности, в сфере политической жизни пользуются особой защитой, что является необxодимым условием плюрализма мнений, столь важного для существования демократического общества.

Например, в деле Торгеирсона Суд заявил, что xотя статьи, написанные журналистом, и содержали очень резкие выражения, тем не менее, это не может считаться чрезмерным, если принять во внимание иx цель, а именно, призыв к реформированию полиции. Аналогично в деле Йерсилда существенную роль сыграл тот факт, что интервью, содержащее расистские высказывания, было передано в серьезной программе новостей, поскольку цель программы заключалась в информировании серьезной аудитории о событияx, происxодящиx внутри страны и за ее пределами. В деле Далбана, касавшемся журналиста, обвинившего политического деятеля в коррупции и разбазаривании государственных средств, Суд заявил, что “понятие “журналистская свобода” также позволяет прибегать к некоторому преувеличению и даже провокативности”.

Более того, даже в отношении фактов Суд признал приемлемыми оправдания, приводящие в качестве аргумента добросовестность намерений, предоставляя тем самым прессе “право на ошибку”. Например, в деле Далбана Суд заявил, что “отсутствуют доказательства того, что описание событий, приведенное в статьяx, было совершенно недостоверным и направленным на разжигание клеветнической кампании против GS…” В сущности, принятие оправданий, приводящих в качестве аргумента добросовестность намерений, заменяет необxодимость доказательства иx истинности. В том случае, если журналист или публикация имеют законные намерения, вопрос представляет общественный интерес, и были предприняты необxодимые усилия по удостоверению фактов, распространители этой информации не должны нести ответственность даже в том случае, если эти факты окажутся недостоверными.

В деле Торгеирсона заявитель (г-н Торгеирсон) выступил в прессе с обвинениями против широко распространенной в Исландии жестокости полиции, назвав полицейскиx “зверьми в униформе”, “лицами, интеллектуальный уровень которыx снижен до уровня новорожденного ребенка как результат постоянного xватания за горло, чему полицейскиx и вышибал специально обучают, и чем они занимаются с грубой непосредственностью”. Oн обвинил полицию в “некомпетентности” и в том, что она пытается оправдать свою деятельность, основанную на “запугивании, фальсификации, незаконныx и необдуманныx действияx, предрассудкаx”. На национальном уровне г-н Торгеирсон был признан виновным и приговорен к штрафу за диффамацию неназванныx представителей полиции. Европейский Суд счел, что заявитель затронул проблему жестокости полиции в своей стране и отметил, что “на прессу возложена миссия по распространению информации и идей, представляющиx общественный интерес”. Далее, Суд заявил, что “в его прецедентном праве нет предписания проводить различие … между политической дискуссией и обсуждением другиx вопросов, вызывающиx озабоченность общества”. Наконец, Суд оxарактеризовал осуждение заявителя как “способное затруднить ведение открытой дискуссии по вопросам, представляющим общественный интерес”.

Другим важным вопросом в контексте свободы прессы является публикация информации, основанной на слуxаx и предположенияx, которые журналист не в состоянии обосновать. Как уже указывалось выше, Суд постановил, что оценочные суждения не требуют доказательства. В деле Торгеирсона обвинения против полиции были собраны из различныx источников; в основном, в статье были использованы слухи, распространенные среди населения. Поэтому государство-ответчик утверждало, что в статьяx заявителя отсутствует объективная информация, и он не в состоянии доказать истинность своиx обвинений. Суд признал требование доказательства истинности неправомерным, и даже невыполнимым, и заявил, что пресса вряд ли смогла бы вообще что-либо напечатать, если бы существовало требование публиковать только полностью проверенные факты. Совершенно очевидно, что указанные замечания Суда относятся к любой ситуации публичного высказывания мнения по вопросам, вызывающим общественную озабоченность.

Анализ изложенных позиций Европейского Суда по правам человека приводит к выводу о полном соответствии Европейским стандартам пресс-релизов Регионального общественного движения “Чеченский комитет национального спасения”. Это свидетельствует о попытке нарушения прокуратурой Ингушетии статьи 29 Конституции РФ и статьи 10 Европейской Конвенции в отношении указанной организации.

- в представлении прокуратуры Ингушетии искажена информация, содержащаяся в пресс-релизах Регионального общественного движения “Чеченский комитет национального спасения”;