Политические заключенные и узники совести

По состоянию на 1 января 1999 г. в Туркменистане находились в заключении четверо политических заключенных и трое узников совести, а еще один религиозный активист был арестован и находился под следствием.

Политические заключенные Хошалы Гараев и Мухаммедгулы Аймурадов были осуждены в 1995 г. на длительные сроки лишения свободы. 11 октября 1998 г. в отношении них, 8 других заключенных и сотрудника тюремной охраны Широва С. было выдвинуто новое обвинение, включающее заговор с целью захвата власти, возбуждение национальной розни и дезорганизацию работы Красноводской тюрьмы. Уголовное дело было возбуждено в связи с инцидентом в тюрьме 10 октября 1998 г., предположительно являвшимся провокацией туркменских спецслужб. Политзекам должны были вынести смертный приговор, но неожиданная огласка, которую получило это дело за несколько дней до начала судебного процесса, заставила туркменские власти скорректировать свою позицию. Из обвинения были изъяты политические статьи, зато добавлены несколько уголовных (попытка побега, избиение сотрудника тюремной охраны и др.). 10 декабря 1998 г. Верховный Суд Туркменистана приговорил обоих заключенных к 18 годам лишения свободы (в том числе 5 лет на тюремном режиме), семерых других подсудимых – к заключению на сроки от 16 до 20 лет. Двое подследственных не дожили до суда¹⁰.

Несмотря на неоднократные запросы адвокатов и родственников, в Верховном Суде Туркменистана на протяжении месяца отказывались выдать копию приговора, ссылаясь на отсутствие машинистки.

14 января 1999 г. Информационный Центр по правам человека в Центральной Азии получил копии приговора и постановления об изменении обвинения, тексты которых представляют значительный интерес для правозащитных организаций (см. Приложения №2 и №3).

13 января 1999 г. адвокат Аймурадова Ольга Ниязова направила кассационную жалобу в Президиум Верховного Суда Туркменистана. В этой жалобе, среди прочего, указывалось, что адвокат не согласен с протоколом судебного заседания. Так, в ходе процесса в Красноводске Ниязова каждому из свидетелей и подсудимых задавала вопрос: видели ли Вы, что Аймурадов принимал участие в избиении сотрудника тюрьмы? Все они дали отрицательный ответ. Потерпевший Сабиров также первоначально дал отрицательный ответ. Однако после объявленного судьей 10-минутного перерыва изменил свои показания и на вопрос об участии в избиении Аймурадова ответил, что “били все”. Все это не нашло отражения в судебном протоколе, а когда Ниязова потребовала внести соответствующие исправления, судья ответил, что “не помнит” такие детали. Из протокола были изъяты и показания Гараева о том, что во время событий 10 октября он находился в невменяемом состоянии, поскольку незадолго до этого сотрудники тюрьмы сообщили ему о смерти в Москве его сына (это сообщение не соответствовало действительности и, вероятно, было инспирировано туркменскими спецслужбами). По мнению адвоката, действия заключенных во время инцидента 10 октября 1998 г., продолжавшегося не более 15 минут, не могут быть квалифицированы как “дезорганизации работы исправительного учреждения”.

14 января жена осужденного Алина Семеновна Аймурадова обратилась с заявлением к директору Института демократии и прав человека при Президенте Туркменистана Владимиру Кадырову. В заявлении отмечалось, что “следствие по делу Аймурадова М. велось предвзято”, а обвинение было сфабриковано. Вся вина Аймурадова, по сути, заключалась в том, что во время событий 10 октября 1998 г. он вышел из камеры по требованию других заключенных, “после чего за ним сразу закрыли дверь и вернуться в камеру он уже не мог”. “Обвинение и суд оставили без внимания тот факт, что Аймурадов М. вышел из камеры без очков, без которых плохо видит”, что плохо согласуется с версией о его сознательном участии в попытке побега. Следствие не представило убедительных доказательств сговора или даже каких-либо взаимных контактов Аймурадова и Гараева, которые в течение трех лет “сидели в разных камерах”. Якобы высказанное Аймурадовым предложение “о тушении одной из лампочек в коридоре” не имело практического смысла, поскольку “в этом коридоре лампочки горят через каждые два метра, а выкрутив одну – темнее не станет”. Заявление завершалось просьбой “разобраться в этом деле и оправдать Аймурадова”.

Насколько известно, адвокаты Гараева и других лиц, осужденных вместе с Аймурадовым, от подачи кассационной жалобы отказались. Родственники Гараева после суда вообще не обращались за помощью к адвокату.

После вынесения приговора в декабре 1998 г. Алине Аймурадовой разрешили часовое свидание с мужем. Она рассказала, что здоровье Аймурадова за последнее время заметно ухудшилось, ему как “рецидивисту” ужесточен режим содержания, он голодает, передачи разрешено принимать раз в полгода, причем в посылке должно быть не более 100 г чая и 100 г сахара.

10 февраля 1999 г. Президиум Верховного Суда Туркменистана, рассмотрев кассационную жалобу, поданную адвокатом Аймурадова, оставил ранее вынесенный приговор без изменений.

Однако уже 17 февраля Гараев и Аймурадов были неожиданно этапированы в СИЗО КНБ в Ашхабаде – вместе с другими российскими гражданами, собранными в столице Туркменистана в течение одного дня из различных мест лишения свободы. Предполагалось, что Гараев и Аймурадов, возможно, будут освобождены и выданы в Россию. Однако их фамилий не оказалось в списке лиц, подлежащих освобождению. Через 10 дней они были этапированы назад в Красноводск. По амнистии сроки заключения им также не были сокращены.

По неофициальным данным, в конце февраля 1999 г. посол США поставил перед Ниязовым вопрос о дальнейшей судьбе этих политзаключенных, на что получил ответ, что, по мнению президента, “они еще полностью не осознали свою вину”.

Последние из находившихся в заключении участников антиправительственной демонстрации 1995 г. Гулгельды Аннаниязов и Курбанмурат Маммедназаров были освобождены в конце января 1999 г.

Накануне их освобождения 26-27 января по программе “Ватан” туркменского телевидения было передано покаянное заявление Г.Аннаниязова – главного организатора демонстрации 1995 г. – который публично попросил у президента Ниязова прощения за свои преступления. Он, в частности, заявил, что в 1995 году по наивности дал себя обмануть таким несерьезным людям как Авды Кулыев и Ширали Нурмурадов, выступив против политики Сапармурата Туркменбаши, и впредь не будет делать ничего подобного¹¹.

В 1998 г. за отказ от службы в армии по религиозным мотивам были приговорены по ст.219 ч.1 УК Туркменистана (“уклонение от призыва на воинскую службу”) к различным срокам лишения свободы три 22-летних члена религиозного объединения “Свидетели Иеговы”: Олег Константинович Воронин¹², Роман Халмурадович Каримов¹³ и Роман Александрович Сидельников¹⁴. Первые двое были помилованы указами президента, соответственно, от 17 февраля и 14 января, а последний освобожден по амнистии¹⁵.

Не было, однако, прекращено уголовное дело в отношении баптиста Шагельды Атакова, задержанного 18 декабря 1998 г. в г.Туркменбаши и обвиненного по ст.228 ч.2 (мошенничество) УК Туркменистана. 19 марта 1999 г. Копетдагский этрапский суд г.Ашхабада приговорил его к двум годам лишения свободы (подробнее см. ниже).

Амнистия также не была распространена на активиста Русской общины Туркменистана Вячеслава Мамедова, обвиненного в январе 1999 г. в мошенничестве и незаконном присвоении денежных средств и освобожденного в начале февраля под подписку о невыезде (подробнее о его деле см. выше).

4 марта 1999 г. в 10 час. 45 мин. сотрудниками КНБ Туркменистана в аэропорту г.Ташауза по обвинению в “хулиганстве” был арестован житель этого города Шохрат Разметов, 1959 года рождения, отец двоих детей, бывший строитель, признанный после получения производственной травмы инвалидом III группы.

С 1998 г. он добивался разрешения на эмиграцию в США, для чего посетил американское посольство в Ашхабаде. Позднее ему были присланы необходимые анкеты. Вероятно, именно визит в посольство привлек внимание КНБ, которое установило негласное наблюдение за Разметовым.

По неподтвержденным данным, Разметов был задержан при попытке вылететь в Ашхабад, при этом он имел с собой собственный рукописный текст (на русском языке) с критикой режима Ниязова, который он намеревался передать в американское посольство. Агенты КНБ спровоцировали скандал в аэропорту, задержали Разметова, после чего привезли его домой и провели у него обыск, изъяв все бумаги, включая жалобы задержанного в министерство здравоохранения по поводу несправедливого увольнения его матери.

Допросы в КНБ продолжались весь вечер, после чего Разметов был помещен в камеру СИЗО. В последующие дни некоторые его знакомые были допрошены сотрудниками Управления КНБ по Ташаузскому велаяту.

Информация об аресте Разметова стала известна благодаря Николаю Митрохину, которому удалось посетить Ташауз в марте 1999 г.

Преследования религиозных активистов

В феврале 1999 г. пресвитеры общин Совета Церквей евангельских христиан-баптистов Владимир Чернов (Ашхабад) и Петр Кашин (Красноводск) обратились с письмом на имя президента Туркменистана, в котором выражался протест по поводу “повсеместных гонений за веру со стороны КНБ и органов местной власти”. В письме (см. Приложение №4) перечислялись многочисленные случаи “произвола и беззакония” и подчеркивалось, что подобные действия властей противоречат ст.11 Конституции Туркменистана, гарантирующей свободу выражения и распространения религиозных убеждений, участия в отправлении религиозных культов и обрядов.

Согласно письму, начиная с июня 1997 г. проживающим в Туркменистане евангельских христианам-баптистам “пытаются запретить распространять свою веру, собираться на молитвенные богослужения, называют их сборищем, агитацией и вредной пропагандой, мотивируя лишь тем, что наши церкви не зарегистрированы… Сотрудники КНБ, изымая литературу, не предоставили ни одной церкви ни письменного, ни устного обоснования неправомерности действий верующих ЕХБ”.

Авторы письма отмечают, что все члены их церкви являются законопослушными гражданами, которые не вмешиваются в политику и не представляют “никакой опасности для общества и государства”. Письмо завершается обращением к президенту с просьбой “возвратить отобранную литературу”, “дать указание не препятствовать верующим ЕХБ проводить богослужебные собрания и распространять свои убеждения” и “содействовать освобождению Шагельды Атакова”.

Неизвестно, был ли получен ответ пресвитерами ЕХБ, но в марте 1999 г. туркменские власти предприняли очередные репрессивные действия, направленные против общин Совета Церквей ЕХБ.

9 марта 1999 г. руководитель Ташаузской городской общины “отделенных” ЕХБ Виталий Терешин был вызван в городской хякимлик, где ему сообщили, что его жена Лидия Ачилова оштрафована за проведение незарегистрированного молитвенного собрания по ст.205 Административного Кодекса Туркменистана и должна заплатить штраф в размере 200 тысяч манатов. Ачилова ранее заявила, что не заплатит штраф, поскольку “не признает себя виновной перед Богом и людьми”. Терешин поддержал позицию жены, сказав, что решение административной комиссии противоречит Конституции Туркменистана. В ответ на это представитель хякимлика угрожал, что власти изымут эти деньги через суд.

Терешин (гражданин России) и его жена (гражданка Узбекистана) переехали в Ташауз в декабре 1998 г. или январе 1999 г. Они купили частный дом, который стал использоваться местной баптистской общиной для проведения молитвенных собраний баптистской общины. Уже в конце января власти стали оказывать на них давление, требуя, чтобы они либо прекратили свою деятельность, либо покинули город (подробнее см. также письмо В.Чернова и П.Кашина). После вызова Терешнева в хякимлик 9 марта местные баптисты обратились за помощью к своим зарубежным единоверцам.

19 марта 1999 г. был осужден баптистский активист Шагельды Атаков, арестованный сотрудниками полиции вечером 18 декабря 1998 г. в г.Туркменбаши по обвинению в мошенничестве. Обвинение, предположительно, было связано с прошлой коммерческой деятельностью Ш.Атакова, занимавшегося до вступления в церковь продажей автомобилей. Суд приговорил Атакова к двум годам лишения свободы и постановил взыскать с осужденного 12 тыс. долларов.

В сообщении информационной службы Кестоновского института от 21.04.99 цитируется письмо пастора В.Чернова, написанное в конце декабря 1998 г.: “Мы уверены в том, что это – не обычный арест, а заранее спланированная акция, последовавшая за многочисленными угрозами против верующих евангельских баптистов в Туркменистане… Если брат Шагельды Атаков согласился бы прекратить проповедовать…, его бы не арестовали”. Руководители ЕХБ в Туркменистане еще в декабре направили телеграммы протеста на имя президента и министра юстиции. Письма с требованиями освободить Атакова поступили к туркменским властям и от зарубежных баптистов. Однако руководство Туркменистана отказались амнистировать осужденного.

В 1999 г. гонениям подвергались также пятидесятники.

В воскресенье 28 февраля 1999 г. около 10 час. 30 мин. в “Дом молитв” ашхабадской общины пятидесятников, где проходило еженедельное собрание верующих, пришли пять-шесть человек в штатском, которые отказались представиться и потребовали от присутствующих предъявить паспорта. Впоследствии выяснилось, что в эту группу входили младший лейтенант полиции Овезов, участковый Бекджанов, рядовой Овезов и другие.

Пятидесятники уговорили визитеров подождать до конца собрания. После этого присутствующим запретили выходить из помещения, и на них были заполнены бланки протоколов о совершении административного правонарушения. Всего протоколы были составлены на 23 чел., т.е. на всех присутствующих, не считая детей моложе 16 лет. Поскольку бланков протоколов не хватило, часть верующих обязали прийти в полицию к трем часам дня. Был также составлен общий протокол об административном правонарушении.

По словам пятидесятников, их в нарушение закона заставили подписать протоколы, в которых не были указаны статьи обвинения.

1 марта 1999 г. от всех участников собрания потребовали явиться с паспортами в отделение полиции. Там у них обманом изъяли паспорта и на автобусе отвезли в Административную комиссию Копетдагского этрапа г.Ашхабада. Председатель комиссии Н.Аллабердыев заявил, что они в нарушение ст.205 АК организовали незаконное собрание. Кроме того, их община действует в нарушение действующего законодательства, уклоняется от регистрации и т.п. Аллабердыев угрожал оштрафовать всех присутствовавших на 200 тысяч манатов (13,5 долларов), что составляет размер среднемесячной зарплаты. В итоге, однако, была оштрафована на 100 тысяч манатов по ст. 205 АК лишь владелица дома Антонина Мокроусова (пастор общины Виктор Мокроусов в это время находился в Германии). Паспорт Мокроусовой был возвращен ей после уплаты штрафа.

По имеющимся данным, пятидесятники неоднократно обращались по различным вопросам к заместителю председателя Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана, православному священнику отцу Андрею Сапунову, курирующему работу с христианскими церквями. Последний, однако, игнорировал попытки диалога, заявляя, что пятидесятники “являются незарегистрированной организацией”. Во время одной из последних встреч Сапунов сказал: “Надеюсь, что вы не будете молиться за меня за упокой”¹⁶.

В начале 1999 г. получили известность еще несколько случаев, свидетельствующих о нарушении туркменскими властями религиозных свобод.

Так, 16 декабря 1998 г. Азатлыкский районный суд г.Ашхабада вынес приговор по делу члена религиозного объединения “Свидетели Иеговы” Каримова Романа Халмурадовича, родившегося 25 января 1977 г., туркмена, неженатого, имеющего среднее специальное образование, работавшего механиком международного аэропорта, проживавшего в г.Ашхабаде по адресу: 9 микрорайон 1-ый проезд Худойбердыева дом 5 кв.18.

Ранее 6 июля 1995 г. Каримов уже был приговорен Азатлыкским районным судом г.Ашхабада “за уклонение от призыва на военную службу” (по ст.79 ч.1 старого УК Туркменистана) к 1,5 годам лишения свободы, но в январе 1996 г. был освобожден по амнистии. После освобождения власти неоднократно пытались призвать его на военную службу, но он отказывался от службы в армии по религиозным мотивам.

После визита Каримова в городской военкомат 16 октября 1998 г., куда он был вызван по повестке, против него было возбуждено уголовное дело. На суде Каримов отказался признать себя виновным, повторил, что является членом религиозного объединения “Свидетели Иеговы” и не может служить в армии по религиозным мотивам. Мать обвиняемого Т.Каримова, также являющаяся членом объединения “Свидетели Иеговы”, выступая в качестве свидетеля, назвала решение своего сына “правильным”. Подобная позиция вызвала крайнее возмущение со стороны государственного обвинителя, которая в порыве гнева даже назвала Бога Иегову “псевдобогом”.

Адвокатом Каримова выступал гражданин Чешской Республики Любомир Мюллер, прибывший в Ашхабад из Санкт-Петербурга (Россия). В своем выступлении он ссылался на то, что право на альтернативную гражданскую службу было закреплено в резолюции № 1993/84 комиссии ООН по правам человека от 10.03.93, а также на то, что согласно нормам международного и национального права Каримов не может быть осужден дважды за одно и то же преступление. По мнению Мюллера, факт уклонения от воинской службы не имел документального подтверждения в материалах следствия, поскольку Каримов всегда являлся по повестке в военкомат, а согласно законодательным нормам Туркменистана “уклонение от воинской службы” призывника имеет место лишь в случае его неявки в призывную комиссию.

Суд не внял доводам адвоката и приговорил Каримова по ст. 219 ч.1 УК к 1,5 годам лишения свободы с отбытием наказания в исправительной колонии общего режима. Осужденный был взят под стражу в зале суда.

На следующий день адвокат Любомир Мюллер подал кассационную жалобу в Ашхабадский городской суд, который назначил рассмотрение дела на 13 января 1999 г.

11 января 1999 г. в 18 час. Мюллер вновь прибыл в Ашхабад из Москвы, но неожиданно был без объяснения причин задержан в Ашхабадском международном аэропорту. Адвокату отказали в возможности связаться с дипломатическим представителем Чешской Республики, женой или туркменскими правоохранительными органами. Начальник погранпоста на все вопросы Мюллера ответил кратко: “Я не хочу с Вами разговаривать”.

По данным Кестоновского института, распространившего 15 января подробную информацию об этом инциденте, Мюллер имел временную прописку в Ашхабаде до 15 января 1999 г. и обратный билет на это число. Он также имел официальное приглашение в Туркменистан, заверенное МИД этой страны, и полномочия от санкт-петербургской Международной ассоциации адвокатов представлять интересы Каримова. После 14 часов вынужденного ожидания в аэропорту, адвокат был посажен в самолет и депортирован в Москву. Только в России ему были возвращены паспорт и обратный билет. Российские официальные лица передали Мюллеру копию акта о депортации, составленного на ОКПП “Ашхабад” 12 января, где в разделе “причина отказа во въезде” было указано: “закрыт въезд в Туркменистан”.

Позднее стало известно, что суд, назначенный на 13 января, из-за “неявки адвоката” был перенесен на 20 января. Однако уже 17 января 1999 г. было объявлено, что Каримов освобождается по амнистии.

Журналист Николай Митрохин, посетивший Туркменистан в марте 1999 г., сообщил об инциденте с конфискацией Библий.

Согласно полученной информации, в октябре 1998 г. Библейское общество Узбекистана направило в дар ашхабадской церкви Адвентистов Седьмого Дня 1500 экземпляров различных изданий Библии (включая детские). Книги были задекларированы пастором адвентистов на пограничном посту “Фараб” (Лебапский велаят) и должны были быть “растаможены” в Ашхабаде. Однако в столице груз неожиданно был задержан таможенниками как “контрабанда”.

Председатель Библейского общества Узбекистана Сергей Митин дважды приезжал в Туркменистан для урегулирования возникшего конфликта. Однако заместитель председателя Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана М.О.Каррыев потребовал, чтобы Митин забрал Библии назад в Узбекистан. В письме Каррыева №110 от 03.11.98 заявлялось, что “Библейское общество Узбекистана не может заниматься распространением литературы на территории Туркменистана, так как не имеет юридического статуса в нашей стране. Религиозные общины, имеющие потребность в Вашей продукции, могут получить ее при условии прохождения регистрации в министерстве юстиции…”. Между тем в 1997 г. туркменские власти аннулировали регистрацию всех христианских конфессий, кроме Русской православной церкви, а по уставу Библейского общества для его создания необходимо наличие христианских общин не менее трех конфессий.

Туркменские адвентисты не исключают, что по истечении полугодового срока изъятые Библии по решению суда могут быть сожжены как “невостребованные получателем”.

По сообщениям из Мары, лидер местной общины Международного общества “Сознание Кришны” Алламурад Рахимов в 1998 г. направил письмо на имя президента Туркменистана, в котором выразил протест против постоянных преследований членов общины местными властями и правоохранительными органами¹⁷. Через некоторое время он был приглашен в хякимлик Марыйского велаята, где работники хякимлика, КНБ и прокуратуры провели с ним “беседу” по поводу его письма. От Рахимова потребовали дать пофамильный список тех, кого, по его мнению, преследуют или отказывают в трудоустройстве. Ему также заявили, что он должен был обращаться с жалобой не к президенту, а в областной хякимлик.

Во второй половине 1998 г. внимание туркменских властей впервые привлекла ситуация в Русской православной церкви. Ниязов даже сделал публичное заявление о недопустимости вмешательства в политику “некоторых священников” РПЦ. Один из представителей РПЦ, просивший не называть его имени, сообщил, что президент Туркменистана, вероятно, имел в виду критику, с которой ключарь (фактически - первое лицо) Никольского кафедрального собора отец Сергий Панич выступил против Благочинного (административного руководителя) Туркменистана отца Андрея Сапунова. Благочинный подвергся критике, в частности, за то, что состоит на государственной службе (в должности заместителя председателя Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана) и получает зарплату от государства, что является нарушением внутрицерковных законов (“Апостольских правил”). Кроме того, о.Сергий публично выступил против намеченных правительством планов строительства в Ашхабаде новой автострады, проходящей через территорию кладбища. Эти заявления о.Сергия были оценены туркменскими властями как недопустимые.

В октябре 1998 г. архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский Владимир принял решение освободить о.Сергия от должности ключаря и перевести в Ташкент. Поводом для принятия решения послужила видеопленка, якобы снятая прихожанами, на которой было видно, как о.Сергий посреди литургии (основной службы) долго поправляет хор. Многочисленная и сплоченная община собора была крайне недовольна отставкой о.Сергия. Последний, не согласившись с решением архиепископа, уехал на Украину.

Впрочем, критика Благочинного со стороны верующих и священнослужителей все же сыграла свою роль. В ноябре 1998 г. решением архиепископа туркменское благочиние было разделено на три – Ашхабадское, Красноводское и Чарджоуское. О.Андрей в январе 1999 г. был переведен на почетный, но далекий от реальных дел пост секретаря епархиального управления по Туркменистану, а новые благочинные получили право прямого обращения к архиепископу минуя о.Андрея.

Характер взаимоотношений между РПЦ и государственными органами Туркменистана может быть наглядно проиллюстрирован словами одного из православных священников, встретившихся в марте 1999 г. с российским журналистом Николаем Митрохиным: “Вы не пишите о нас очень подробно. Тут все может случиться. Придут, и на храм замок повесят. А что архиерей сделает? Протестовать не будет и меня сана лишит”.