ОБРАЩЕНИЕ

Дорогие друзья!

Мы, руководители политических партий, профсоюзов и общественных oрганизаций Беларуси, входящих в Координационную Раду демократических сил, с глубокой симпатией следим за вашей мужественной борьбой за свободный демократический Азербайджан.

У нас с вами во многом общие задачи. В начале 20-х годов большевистские орды задушили независимость наших стран. Рецидивом многолетней коммунистической оккупации стали авторитарные, неототалитарные режимы Алиева и Лукашенко, против которых вы и мы боремся.

Благодарим вас за поддержку нашего Чернобыльского пути 26 апреля и желаем вам успеха в проведении демонстрации в Баку 29 апреля.

Знаем, что демонстрация состоится, несмотря на запреты властей. Верим, что народ Азербайджана скажет свое твердое слово в защиту демократического избирательного закона и справедливого формирования избирательных комиссий.

Хватит избирательных фарсов в пользу диктаторов! Беларусы – с вами!

От Координационной Рады (Совета) демократических сил

Винцук Вячорка Партия Беларусского Народного Фронта

Анатоль Лебедька Объединенная гражданская партия

Миколай Статкевич Беларусская социал-демократическая партия

Виктор Ивашкевич Конгресс демократических профсоюзов

Дмитрий Бондаренко Общественная инициатива Хартия-97

Алесь Стральцов-Карвацкий Ассамблея демократических неправительственных организаций

27 апреля 2000 г.

г.Минск

Проведенные Г.Алиевым выборы, в 1995 году – парламентские, в 1998 году –президентские и в 1999 году – муниципальные, говорят о том, что итоги этих выборов определяют алиевские чиновники, а не закон.

В отличие от президентских выборов 1998 года, на муниципальных выборах 1999 года члены ЦИК даже не затруднили себя подсчетом голосов, а просто составили протоколы в нужной им форме.

Потеряв возможность защиты своих интересов в исполнительной и законодательной ветвях власти, народ потерял теперь возможность защиты своих интересов и в третьей ветви власти – в судебной.

Проводимые в последние дни реформы судебных органов носят декларативный характер.

Напомним, что одним из требований для вступления в Совет Европы является реформирование прокуратуры и судебных органов. Государственно-правовым советом были спланированы выборы судей, далее Высший Аттестационный Совет разработал экзаменационные тесты.

По первичным данным в ходе экзаменов 225 юристов не смогли набрать нужные 89 баллов. Самым высоким считается оценка в 160 баллов. По мнению аналитиков, эти экзамены носят формальный характер, т.к. списки судей были составлены по районам в зависимости от суммы взятки. А это дает основание говорить, что судебные органы снова будут в полной зависимости от исполнительной власти.

Назначение на пост главы Верховного Суда бывшего министра юстиции Судабы Гасановой, отличающейся крайне реакционными, антидемократическими взглядами, а министром юстиции близкого родственника Г.Алиева, говорит о том, что качественных изменений в этой области не предвидится. Проводимые Г.Алиевым изменения в правоохранительных органах нельзя охарактеризовать, как демократические. Например, то, что возможность выдачи ордера на арест дана судебным органам, привело к увеличению суммы взятки при избрании судей.

Произошедшие в последние дни кадровые изменения в системе прокуратуры и назначение на пост Генерального прокурора Закира Гаралова – близкого родственника Г.Алиева, говорит о том, что страна, как и прежде, находится в тисках авторитарного режима и ждать демократических изменений не следует.

Фазиль Газанфароглы

В начале текущего года в распоряжение Правозащитного Центра Азербайджана поступил интересный документ. В переписанной аккуратным женским почерком записке из тюрьмы (“ксиве”) анонимного заключенного (назовем его Смертник) на достаточно хорошем литературном уровне излагались перипетии жизни смертников с момента обретения Азербайджаном независимости и вплоть до отмены смертной казни и перевода большей части смертников для отбытия пожизненного наказания из Баиловской в Гобустанскую тюрьму.

Наш Центр кое-что уже знал об условиях в пресловутом “пятом корпусе” смертников в Баиловской тюрьме, но в основном с начала 1996 г., когда появились первые смертники-политзаключенные. Здесь же был описан более ранний период, причем в отдельные эпизоды, особенно в описание последнего расстрела, просто не хотелось верить из-за их жестокости. Поэтому, хотя письмо и было опубликовано по другим каналам в одной из оппозиционных газет, мы решили его проверить, на что ушло три месяца.

Основным препятствием оказалась позиция властей, отказавшихся предоставить информацию по расстрелам, а также предоставить возможность конфиденциальных бесед с ветеранами-смертниками. Пришлось пойти на неординарный шаг и, поехав в Армению, встретиться там с бывшими смертниками, боевиками-армянами, осужденными в начале вооруженного конфликта в Карабахе за убийство азербайджанской журналистки и советских военнослужащих. Не будучи знакомыми с заинтересовавшим нас документом, они подтвердили практически все, расходясь в несущественных деталях. Но это и объяснимо, если учесть, что свидетели были заперты по камерам.

Итак, картина последних расстрелов выглядит следующим образом.

По словам Смертника, “4 января 1992 г. около 5-ти часов вечера был расстрелян заключенный 130-й камеры 68-летний Джамал”. К тому времени расстрелы уже были достаточно редким явлением, например, в 1988 г. их было 5, в 1989-м – 6, в 1990-м – 3. Время настоятельно подводило власти к полной отмене этого наказания.

А начавшийся так печально 1992 год был для смертников в целом тихим и наполненным надеждами. Коммунисты от власти ушли, ключевые для решения их судеб должности заняли представители “демократов”. Смертники вкладывали последнее красноречие в прошения о помиловании, которые накапливались в Аппарате Президента. Не будучи официально отклоненными, они не означали немедленного исполнения смертных приговоров. Тем временем “Пятый корпус” постепенно наполнялся новыми и новыми “жильцами”. Так, в марте там появились первые пятеро смертников-армян, встреченные кем с ненавистью, кем с симпатией. Если в июне охранники профессионально забили насмерть “крунковца” Юрия Джангиряна, то от уголовников им пришла первая тайная передача (т.н. “грев”) – с запиской “У нас с вами одинаковое клеймо”.

Смертники не знали, что в последний день исполнения им обязанностей президента, 16 июня 1992 г., председатель парламента Иса Гамбар отказал в помиловании семерым смертникам. Среди них были: Акиф Идаят оглу Мамедов, Ислам Аслан оглу Мамедов, Назим Мадди оглу Маддиев, Андрей Николаевич Шетин, Эльшад Рашид оглу Фатуллаев и братья Гардашхан Фейруз оглу Исмайлов и Бейляр Фейруз оглу Кязымов. Позже, уже ставший президентом Абульфаз Эльчибей 5 января 1993 г. отказал в помиловании Роману Егоровичу Богданову и Салману Аслан оглу Фарманову.

Спустя месяц, копии их приговоров были отправлены для исполнения министру внутренних дел Искендеру Гамидову, в чьем ведении находилась Баиловская тюрьма с ее расстрельной камерой.

Бывший сотрудник Баиловской тюрьмы рассказывал мне, что обычно расстреливали в ночное время, и поэтому обычно смертники старались не спать по ночам, чутко прислушиваясь к шагам возможных исполнителей. Может быть, поэтому очередной расстрел был проведен в необычное время, утром, когда смертники его не ожидали.

Смертник рассказывает, что “в субботу 13 февраля 1993 г. около 9 часов утра были расстреляны заключенные Ислам и Назим, содержавшиеся соответственно в камерах №№118 и 131. Хочу отметить, что заключенный Ислам был душевнобольным и немым от рождения. На следующий день, т.е. 14-го февраля около 9-10 часов утра. Были расстреляны трое заключенных – Эльшад, Рома и Андрей, содержавшиеся в камере №132”.

Трупов расстрелянных по инструкции родственникам не выдают и хоронят анонимно, под номерами. В отношении Эльшана Фатуллаева, кроме того, не выполнили и простой чиновничьей формальности, не известили семью, и вплоть до самой отмены смертной казни в феврале 1998 г., когда выяснились имена всех выживших, родственники носили ему передачи и писали президенту письма о помиловании.

“Пятый корпус” насторожился, ожидая следующего исполнения. Во время утренних поверок смертники с тревогой поглядывали на черную дверь в конце коридора, за которой в обитом резиной помещении скрывалась Смерть. Несмотря на звукоизоляцию, в чутко молчавшие камеры доносились приглушенные выстрелы. “Казнили свои, и очень непрофессионально. Одного расстреляли 7 выстрелами”,- вспоминали армяне. Сотрудник тюрьмы припомнил, что для этих целей использовалось не штатное оружие (пистолет), а наган, как раз с 7 патронами в барабане. Что это было – издевательское, постепенное убийство или же отчаявшийся смертник пытался сопротивляться?

“Следующее исполнение приговоров началось 20-го февраля того же года, в субботу, в 9 часов утра и после всех ужасов и зверств завершилось в 2 часа дня. Содержащиеся в 121-й камере два родных брата Бейлар и Гардашхан решили не выходить из камеры и громко кричали, что их дело было неправильно рассмотрено, и на их многочисленные жалобы даются необоснованные ответы.

Несмотря на это, начальник тюрьмы Вагиф Ахмедов и прокурор по надзору заявили им, что уже поздно, приговор утвержден и сегодня должен быть приведен в исполнение”.

По правилам, перед открытием двери камеры, заключенный должен был просунуть сложенные за спиной руки в дверное окошко – “кормушку”, чтобы их сковали наручниками. Братья отказались это делать и, спрятавшись по углом камеры в мертвом пространстве, начали бросаться металлическими мисками и ложками, возможно, попытались закрыть обзор через кормушку одеялами.

Братья жаловались не только на приговор. По словам армян, они обзывали исполнителей “бинамуслар” (бесчестные) и требовали расстрелять смертников-армян раньше них или хотя бы убрать их из корпуса на время расстрела, чтобы не умирать “на глазах у врагов”. Это же особо отметил и Смертник: “Хочу обратить ваше внимание на то, что в тот момент в 126-й камере 5-го корпуса содержались 4 армянина – убийцы журналистки Салатын Аскеровой. Депутаты парламента во главе с Исой Гамбаровым в своих эмоциональных выступлениях по радио и телевидению высокопарно заявляли, что они отомстят за Салатын Аскерову, и ее убийц ждет самое суровое наказание. Но, к сожалению, эти самые армяне были свидетелями вышеуказанных убийств, происшедших по вине Исы Гамбарова”.

Такого отношения к армянам, по их словам, придерживались всего 3 камеры из 15. Но даже спустя семь лет, армяне, которые тогда уже чувствовали себя частью блатного сообщества, участвовали в его “общаке”, не считали себя оскорбленными этой последней “святой” просьбой приговоренных – не казнить их на глазах армян и с возмущением отзывались лишь о дальнейших действиях палачей.

По словам Смертника, “с этого момента началось что-то ужасное и невообразимое. Работники тюрьмы не решились открыть двери камеры. Поэтому вначале они разбили электролампочку в камере, а затем через окошко-“кормушку” забросили в камеру баллон со слезоточивым газом. Газ распространился по всему корпусу. Несмотря на это, братья отказывались выйти из камеры и поклялись умереть вместе. Через окошко в двери камеры начали стрелять вовнутрь. Я успел насчитать около 40 выстрелов”.

Армяне насчитали 36 выстрелов. “Весь корпус был загазован. Один исполнитель стрелял через “кормушку”, второй вышел наружу и начал стрелять снаружи, через окно”,- вспоминали они с ужасом и возмущением. В темной камере с разбитой лампочкой гремели выстрелы, слышались проклятия.

В корпусе поднялся “хипеж”, заключенные кричали и били мисками по “кормушкам”, поддерживая братьев, не желающих выходить из камеры, вспоминал один из уголовных авторитетов. Видимо, поэтому расстрел и затянулся.

Оставив там же трупы, исполнители вызвали из 125-й камеры заключенного по имени Салман и там же расстреляли. Это было последним смертным приговором в Азербайджане, приведенным в исполнение”. В отличие от Смертника, армяне были убеждены, что Салмана расстреляли в подвале.

Но вернемся к Смертнику: “За то, что убитые братья доставили им неудобства, надзиратели их трупы унесли не на носилках, а схватив за ноги, уволокли в подвал корпуса. Весь коридор был в крови. Как ни старались работники тюрьмы, но коридор от крови до конца так и не отмыли”.

Армяне добавили к этому, что один из палачей, тащивших казненных - старшина корпуса Аладдин кричал остальным смертникам: “Смотрите, так надо тащить собак!” Вскоре послышался звук подъехавшей автомашины, и трупы, вероятно, увезли.

Осталось добавить, что девятый смертник, Акиф Мамедов, не дожил до казни. По словам армян, его увели в тот же день, еще до казни братьев, в санчасть (что само по себе было подозрительным в условиях, когда врачи и в корпус-то заходили не каждый день) и “что-то там с ним сделали”, после чего он уже не вернулся. Пять лет спустя официально сообщили, что он умер от болезни.

До неофициального моратория на исполнение смертных казней оставалось всего 4 месяца…

Следствие в связи с этими и другими действиями преступной группы продолжается.

Тот факт, что в результате проведенных следственных мер указанные тяжкие преступления были раскрыты, несмотря на то, что со времени их совершения прошло немало времени, и учинившие эти тяжкие преступления разоблачены, должен стать людям, выбравшим в борьбе за власть убийство по заказу и в корыстных целях, террористические акты, серьезным предупреждением о том, что ни одно преступление не остается безнаказанным. Остающиеся пока на свободе заказчики, организаторы и участники этих преступлений должны знать, что и они не останутся безнаказанными, независимо от сроков, времени, независимо от того, где они пригрелись.

19 апреля 2000 г, газета "Бакинский Рабочий", Баку

Под пытками!

Все это уже было: и преступное "заблуждение", что признание – "царица доказательств", и средневековые пытки в подвалах, и преследование по принципу – "кто не с нами – тот против нас!". Для Азербайджана это, к несчастью, не прошедшее время – это сегодняшний день.

ГЕЙДАР АЛИЕВ ВЫДВИНУТ НА СОИСКАНИЕ НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ МИРА

Отборочная комиссия норвежского Нобелевского комитета приступила к рассмотрению кандидатур на присуждение Нобелевской премии мира за 2000 год. Интересно, что в список претендентов включен и президент Азербайджана Гейдар Алиев.

По установившейся в Нобелевском комитете традиции, его члены на данном этапе рассматривают все соответствующие обращения, после чего выявляется круг основных кандидатов. До тех пор, этот список остается засекреченным, поэтому сегодня нельзя точно сказать, кто является конкурентом азербайджанского президента.

Экс-министр утверждает, что не только помилование побудило его направить в Нобелевский комитет обращение с фамилией азербайджанского президента. Мюзамиль Абдуллаев считает, что в период с 1993 по 1999 годы Гейдар Алиев амнистировал и помиловал более 50 тысяч заключенных. Кроме того, Азербайджан стал первой страной в мусульманском мире, в которой отменена смертная казнь.

В заслугу Гейдару Алиеву бывший политзаключенный также ставит прекращение огня в Нагорном Карабахе. И резюмирует свое послание следующими словами: "При нынешнем президенте Азербайджан активно строит открытое демократическое общество по стандартам Европейского союза".

Можно было предсказать, как отнесутся к этой инициативе Музамиля Абдуллаева лидеры азербайджанской оппозиции.

Первый зампред Партии Народного фронта Азербайджана Али Керимов считает предложение о предоставлении Гейдару Алиеву Нобелевской премии за заслуги в достижении мира неуместным. Его аргументы более чем убедительны: пятая часть территории Азербайджана находится под оккупацией, страна имеет свыше одного миллиона беженцев, значительная часть населения пребывает в нищенском положении, в стране отсутствует демократия. "Мюзамиль Абдуллаев довольно долго сидел в тюрьме и перенес потрясение" - так Али Керимов объяснил появление подобного предложения.

"Это просто несерьезное предложение", - заявил "Зеркалу" башкан партии "Мусават" Иса Гамбар. По его словам, вероятность реализации этого предложения практически к нулю.

29 апреля 200 г.,газета "Зеркало", Ш.Мурсалоглу, Г.Эльшад

Несколько религиозных групп в Азербайджане обратились с жалобами в Кестонскую Службу Новостей на вмешательство властей в процесс приобретения религиозной литературы.

Как гласит статья 22 поправки 1996 года к закону страны о религии, религиозная литература до выпуска в свет или импорта должна быть одобрена правительством. Власти пользуются этим положением для наложения запрета на издание религиозных публикаций в Азербайджане, а также и для запрета на ввоз такой литературы, блокируя ее на таможне.

Один из таких грузов, собиравшийся несколько лет, и весящий четыре тонны – Новые Заветы на азербайджанском языке, задержанные таможней еще в 1996 году на границе с Российской Федерацией. “Азербайджанская таможня не впустит груз”, - сказал Кестону 31 марта Фуад Тариверди, пастор бакинской общины протестантской церкви Великой Благодати. “Эти книги официально пожертвованы нашей Церкви, но Государственная Администрация по Делам Религий задержала их. Они не помогли нам решить эту проблему. Они должны нам помогать, они должны быть посредником между религиозными группами и правительством”.

Недавно на границе задержали еще и пятьдесят кассет с мультфильмами на Библейские сюжеты, дублированными на азербайджанский язык. Кассеты конфисковали у Конула Байрама, члена Церкви Великой Благодати, когда он в конце февраля возвращался домой из Финляндии. Его брат, Мушфиг Байрам, пастор церкви Великой Благодати в городе Локбатоне, близ Баку, сообщил Кестону, что глава Гос. Администрации по Делам Религий приехал в бакинский аэропорт после того, как там были задержаны эти кассеты. “Подобные

конфискации случаются часто”, - сказал он,- “Нам надо было писать премьер-министру. Над моей сестрой на таможне смеялись только потому, что она - христианка”. Кассеты так и не вернули.

Баптисты перечислили все проблемы, с которыми приходится сталкиваться при ввозе литературы, даже небольших ее партий. Глава баптистской Церкви в Азербайждане, Илья Зенченко, рассказал Кестону в интервью 29 марта, что недавно было конфисковано около 60 килограммов книг у Ирины Малофеевой, возвращавшейся домой из Санкт-Петербурга. Как писал Зенченко в письме к Мустафе Ибрагимову, в настоящее время исполняющему обязанности председателя Государственной Администрации по Делам Религий: “Среди этой литературы были подготовительные лекции для учителей воскресной школы, которые должны были быть разосланы в каждую церковь нашего братства на территории Азербайджана – в Сумгаит, Нефтчалу и так далее”. Он уверен, что эта литература может послужить “моральному воспитанию молодых членов Церкви, будущих достойных граждан Азербайджана”. Книги должны быть возвращены.

Христианские лидеры рассказали Кестону, что Ибрагимов настаивает на получении каждый раз отдельного письменного его разрешения на публикацию, и даже указать количество экземпляров книг, которые предполагается напечатать или импортировать. Они говорят, что он отказывается, несмотря на отсутствие таких требований в опубликованном законе, давать религиозным организациям разрешение на издание материалов большими тиражами.

Рассказывает Джейхун Фархадов, пастор общины пятидесятников “Камень Жизни”: “Когда вы запрашиваете то или иное количество литературы, они говорят: “Зачем вам так много? Они делают все от них зависящее, чтобы не допустить евангелизацию”.

Пастор Фархадов рассказал Кестону, что 30 марта его церковь все еще ждала ответа от Государственной Администрации на заявление о регистрации, поданное более месяца назад. Формально власти должны дать ответ в течение десяти дней.

Впрочем, некоторые религиозные группы говорят, что у них никогда не было проблем с ввозом литературы. Азер Джафаров, член бакинской общины Бахаи сообщил Кестону, что “мы информируем Ибрагимова о том, что мы ввозим из России, и что печатаем здесь, все в небольших количествах, и никогда не было проблем.

Также и Моше Беккер, глава Европейской Иудейской общины (Ашкенази) сказал Кестону, что они могут издавать религиозные книги и календари без проблем, а также ввозить литературу из Израиля. Такую же точку зрения высказал Семен Ихидов, председатель администрации религиозных организаций Горских Иудеев.(Горские иудеи говорят на одном из диалектов фарси и являются одной из старейших религиозных субкультур Кавказа).

Ихидов говорил Кестону, что издавать книги на азербайджанском языке “дорого и трудно”. А те небольшие проблемы, которые у него случились на таможне во время возвращения в Азербайджан, быстро разрешились. “Я сам покупал молитвенники, будучи в Москве, и привез их с собой в багаже. Иногда на таможне возникают проблемы, но я объясняю, что это за книги, и они все понимают и относятся с уважением”. Ихидов пояснил, что разрешение от Государственной Администрации по Делам Религий требуется только на “серьезную литературу”. Он отметил, что иногда иностранцев задерживают на таможне при въезде в страну, ели они ввозят религиозную литературу. Обычно это случается при ввозе 20, 50 или 100 экземпляров книг, но не часто.

В конце 1999 года был такой случае, когда иностранец привез книги для иудейской общины в г. Кубе (ударение на втором слоге). Ибрагимов просто сказал, чтобы я написал, что это – для кубинской общины, и никаких проблем не было. Ибрагимов, в свою очередь написал, что они действительно для общины в г. Кубе. На таможне бакинского аэропорта нет специалистов, читающих на иврите, и поэтому, как они могут знать, не запрещенная ли это книга?” Кестон задал вопрос, какого типа книги запрещены. “Никакие”,- ответил Ихидов.

Димитрий Бабаев, пастор общины Адвентистов Баку наоборот рассказал Кестону о трудностях с ввозом книг, присланных из адвентистского центра в Заокске (Россия)”.Трудно было ввезти литературу, но мы сделали это. С периодикой все в порядке, а вот с книгами сложнее”.

Пожалуй самые большие проблемы с получением литературы испытывают так называемые “фундаменталистские” мусульманские группы и христиане-протестанты, особенно этнические азербайджанцы. Кестону рассказали, что маленькая брошюрка “Христианство в Азербайджане”, изданная на двух языках – азербайджанском и русском в середине 90-х годов и опубликованная под псевдонимом без государственного разрешения вызвала просто бурю негодования со стороны властей. Сотрудники Министерства Национальной Безопасности сильно возражали против ее распространения и предупредили предполагаемых издателей о возможных негативных последствиях. Так как в брошюре говорилось, что Христианство имеет давнюю историю на территории страны и было национальной религией азербайджанцев еще до принятия Ислама, некоторым показалось, что она может быть воспринята официальными властями как попытка склонить азербайджанцев к переходу в Христианство и поэтому эта брошюра не получит разрешение. Ввезти экземпляры Священного Писания на азербайджанском тоже было сложно, но Кестон обнаружил, что гораздо проще было купить такие же в обычном книжном магазине в центре Баку.

Некоторые члены религиозных общин полагают, что подобные ограничения идут вразрез с обязательствами Азербайджана по свободе слова и свободе совести. Адвентистский пастор Бабаев предположил, что правительство должно отказаться от такого контроля. “Если государство признает, что религиозные организации не несут опасности для общества то есть регистрируют их, то не должно быть никаких ограничений. Почему кто-то должен решать, сколько я должен ввозить?”

28 апреля 2000 г., Кестонская Служба Новостей, Феликс Корли

ряд религиозных конгрегаций, которым ранее долго отказывалось в регистрации, заявление баптистов так и не было рассмотрено. Представители властей так и не смогли объяснить Кестону, чем мотивирована их позиция по этому вопросу.

Сотрудник министерства юстиции, а также временно исполняющий обязанности Управления по делам религий при азербайджанском правительстве даже пытался убедить Кестон, что эта церковная община вообще не подавала заявления о регистрации.

Община алиабадской баптистской церкви - около 30 взрослых и несколько детей – преимущественно состоит из представителей ингило – этнической группы, говорящей на грузинском языке. 17 февраля, а затем 14 апреля 1995 года община подавала заявление о регистрации в органы власти Закатальского района и – в соответствии с требованиями закона - в Управление по делам религий в Баку, возглавляемое Мустафой Ибрагимовым (Кестон видел документацию, подтверждающую факт подачи этих заявлений). Не получив никакого ответа, члены общины еще раз послали в соответствующие инстанции свое заявление, направив копию в канцелярию президента Азербайджана Гейдара Алиева. С тех пор община неоднократно обращалась в различные правительственные учреждения, однако это не приводило ни к каким результатам. Кестон видел все эти документы и получил копию одного из таких обращений, подписанного двадцатью членами церкви и датированного 1 октября 1997.

Конгрегация неоднократно жаловалась на то, что местная полиция и Министерство национальной безопасности (МНБ) "хотело уничтожить нас". Членов церкви обвиняли в том, что они – "предатели веры и родины". Со своей стороны, баптисты обвиняют местные власти в том, что они настраивают против них население. Наибольшего накала преследования общины достигли в 1997 году. У пастора церкви Заура Балаева был конфискован внутренний паспорт, после чего, в апреле 1997, он был приговорен к 16 суткам заключения за "нарушение паспортного режима". Он был также оштрафован на 137,500 манатов (около $ 35).

В том же месяце трое женщин – членов церкви были уволены с работы. На следующий месяц два частных дома, в которых собирались члены общины, были обстреляны из автоматического оружия. По словам баптистов, им неоднократно приходилось слышать: "Или умри, или служи делу ислама!" В июле Балаев и еще один член общины подверглись краткосрочному аресту.

Хотя явные преследования прекратились во второй половине 1997 года, заявление о регистрации по-прежнему оставалось без ответа. 5 декабря 1997 конгрегация обратилась в министерство юстиции в Баку с жалобой в связи с увольнением трех женщин, конфискацией паспорта Балаева и отказом в регистрации церкви. К огромному удивлению баптистов, ответ они получили не из Минюста, а от начальника отдела полиции Закатальского района подполковника Салахова. В ответе, датированном 17 февраля 1998, Салахов

сообщил, что его отдел рассматривает вопрос о паспорте Балаева, пообещал, что уволенные женщины – по имени была названа только одна из них, Тамам Шабанова – будут восстановлены на своих местах, а также заявил, что по поводу регистрации им следует обращаться в Министерство юстиции в Баку. Начальник отдела полиции не объяснил, по какому праву именно он отвечал на письмо, посланное в Минюст, и почему это министерство, судя по всему, попросило его сообщить конгрегации, что она должна направить заявление в Минюст, хотя община прежде всего обратилась именно туда.

жаловались". По словам Ибрагимова, алиабадским баптистам было сказано, что они обязаны подчиняться законам. Заявив в категорическом тоне, что его учреждение не получало заявления о регистрации церкви, Ибрагимов закончил разговор, положив трубку.

В ходе беседы, посвященной целому ряду тем, состоявшейся 29 марта в его кабинете в Баку, Фазиль Мамедов, глава отдела Минюста, ведающего регистрацией религиозных организаций, полностью отказался признать, что его министерство получало заявление от алиабадских баптистов. "Мы никогда не получали их документов, – сказал он Кестону. – Я ни разу не слышал об этом деле". Когда Кестон показал ему копии многочисленных заявлений, отправленных общиной, он быстро просмотрел их и сказал: "Не мог же Ибрагимов задержать эти документы! Это просто невозможно. Зачем ему это нужно?!" Мамедов не смог объяснить, почему письмо алиабадской общины в Минюст от 5 декабря 1997 было переправлено для ответа в местный отдел милиции. На вопрос о преследовании членов общины Мамедов ответил: "Я ни разу не слышал об этих событиях". В то же время, завил он, если церковь подаст заявление, "мы его рассмотрим".

В соответствии с азербайджанским законом о религии, принятом в 1996 году, религиозная организация должна насчитывать не менее десяти взрослых членов – алиабадская община вполне удовлетворяет этим требованиям. Азербайджанские баптисты надеются, что несмотря на противодействие местных властей, Управления по делам религий и Министерства юстиции, алиабадская баптистская церковь, в конце концов, получит статус официально зарегистрированной общины, право на который она имеет в соответствии с законом.

Кестонская Служба Новостей, Феликс Корли

Определенно, нашим людям золотая середина никак не удается. А если мы стремимся к демократии, то должны понимать, что демократия, стабильность, справедливость - это, в первую очередь, умение избегать крайностей, в любых обстоятельствах стремиться сохранить чувство объективности. Увы, никак не удается. И яркий пример тому - история с карабахским журналистом Ваграмом Агаджаняном.

Совершенно определенно можно сказать, что у большинства армянских журналистов решение степанакертского суда, определившего Агаджаняну за его публикации год лишения свободы, вызвало чувство протеста, о чем, кстати, многие газеты, телеканалы и радиостанции заявили однозначно. Но шаги, которые предприняла группа сторонников Ваграма Агаджаняна, переходят уже всякие границы, требуя новых оценок ситуации.

Армянская журналистика - мир достаточно ограниченный, здесь друг от друга секретов быть не может. И если по-честному, для того же большинства коллег Ваграм Агаджанян, конечно же, никогда не был эталоном журналистской этики. Это - если говорить очень мягко. А если не очень, то мы просто обязаны вспомнить, что Ваграм Агаджанян постоянно работал на грани фола, часто оперировал непроверенными фактами, был ярким представителем процветающей у нас в последние годы тенденциозной, ангажированной журналистики. Все помнят, как он был уличен в прямом плагиате, из-за чего и лишился работы, перейдя в другую редакцию. И нет никаких оснований без специальной проверки считать, что он был безусловно прав в своей нашумевшей статье. Нет также сомнений в том, чьи интересы представляла и кем поддерживалась газета “Таснерорд наанг”. Речь о Самвеле Бабаяне, который обвиняется в организации покушения на президента НКР. Согласитесь, крайне двусмысленная и щепетильная ситуация для разговора о высоких материях.

Конечно, можно и надо говорить о неадекватной реакции суда, осудившего журналиста к году лишения свободы, обойдя целый ряд более мягких, но вполне действенных мер, предусмотренных законом. Вот весь разговор, вот черта, за которой кончается массовая профессиональная поддержка Ваграма Агаджаняна. Мы и сегодня считаем, что дело должно быть пересмотрено, а журналист - выйти на свободу. А если наказания не избежать, то должны быть избраны иные его формы. Но мы совершенно не готовы и не будем поддерживать “правозащитные” инициативы, которые переходят всякие разумные границы и, по армянскому выражению, вместо того, чтобы поправить бровь, могут выколоть глаз.

Тех, кто пытается использовать ситуацию в своих целях и получить для себя дивиденды, условно можно разделить на три группы. Первая - это журналисты, которые сами не раз были уличены в нарушении профессиональной этики и отстаивают свое право охаивать и шантажировать людей, оперируя непроверенными фактами, слухами или простой клеветой. Для них важнее всего - внедрить в общественное сознание свои искаженные и уродливые представления о сути журналистики.

Вторая группа - малоизвестные самодеятельные “правозащитники”, которым нужно немедленно доказать свое право на существование, а значит, и на финансирование со стороны международных организаций. В небескорыстном азарте они стараются выковырять политическую подоплеку в любом громком или просто скандальном деле.

Ну, и третья и самая крикливая и “принципиальная” часть - это представители общественно-политических организаций и прессы, которые пользовались поддержкой Самвела Бабаяна. Все труднее поддерживать миф о герое, и Ваграм Агаджанян дал косвенный повод как бы ответить ударом на удар.

Вот и весь сказ. И, право же, у подавляющего большинства армянских журналистов нет никаких причин поддерживать эту крикливую компанию людей, готовых ради достижения каких-то своих мелочных целей нанести серьезный урон Арцаху, Армении, нации в целом. Они не учитывают, что в НКР, где над населением продолжает висеть дамоклов меч азербайджанской агрессии, до сих пор военное положение. Они призывают блокировать всю официальную информацию, которая идет из НКР, и выплеснуть (уже начали выплескивать) всю грязь, какую можно наскрести в некоторых газетах России и Украины. Странно даже, что упущена из виду такая богатая жила, как пресса азербайджанская. Или она оставлена на десерт?

Делайте, что хотите, но не надо выступать от имени всех армянских журналистов. Не все ваши коллеги готовы лить воду на чужую мельницу и ради узкогрупповых интересов предавать Арцах. Не будет этого. Вопрос с Ваграмом Агаджаняном предельно ясен. Мы все ждем правильных решений. Мы все знаем - они неизбежны. А навязывать, играя на корпоративной солидарности и чувстве справедливости, всей армянской журналистике мелкую политическую возню с тяжелыми последствиями - не следовало бы. Или, по крайней мере, спросите, кто и в какой именно степени готов поддержать эту истеричную по форме и абсурдную по сути кампанию.

После выхода из стен МВД С.Сейранян еще в течение полутора суток находилась в НКР и выполняла свои профессиональные обязанности. При этом в МВД она оставила сотрудникам правоохранительных органов свои координаты (адрес и телефон), но они и не пытались ее найти.

СМИ Армении и ее коллеги из газеты "Аравот" полагают, что гражданку Республики Армения в качестве свидетеля можно допросить и в Ереване, если того требуют интересы расследования, тем более, что она никогда не избегала и не избегает явки в следственный орган.

Одновременно, СМИ Армении и коллектив газеты "Аравот" ставят в известность Министерство юстиции, правоохранительные органы, надеясь, что они они обеспечат проведение расследования и это не станет очередной провокацией в отношении журналиста.

Однако не все в республике знакомы не только с этой статьёй, но и вообще с Конституцией.

Летом минувшего года в армянском селе Ошакан (область Арагацотн) состоялась Международная научная конференция "Библейская Армения". Её участники, обсудив "государственно важные идеологические проблемы", приняли обращение к армянскому народу. Как выяснилось из этого документа, делегаты конференции - представители армянской науки и культуры, Армянской церкви вносят свой вклад "в нелёгкий процесс формирования национально-государственной идеологии".

Наиболее актуальной проблемой они считают "сохранение собственного национального облика" и "духовно-интеллектуальное развитие армянина". При этом "существование независимой государственности " вызывает у делегатов чувство "глубокого удовлетворения", а само государство для них - "надёжный и незаменимый покровитель".

Апофеозом конференции стала программа "национально-духовно-идеологического развития", состоящая из 8 пунктов и принятая в связи с 1700-летием христианства в Армении. Пункт второй этой программы гласит: "Предпринять новые издания Библии и раздать её бесплатно или по доступным ценам всем семьям, чтобы поставить заслон сектантству в Армении".

После погромов в апреле 1995 года, которым подверглись представители религиозных меньшинств, не относящихся к Армянской апостольской церкви, всем стало ясно, что в Армении есть только одна религия - всё остальное секты. В эту не любимую ни властями, ни религиозными ортодоксами категорию попали и кришнаиты, и бахаисты, и "Свидетели Иеговы", и баптисты, и пятидесятники, и адвентисты седьмого дня, и многие другие религиозные организации. По понятным причинам большинство представителей религиозных меньшинств вынуждены были покинуть республику.

Тогда, в 1995-м, погромами фактически руководил министр обороны, а исполнителями были военизированные отряды "Еркрапа". Теперь эти люди находятся у власти и диктуют условия. В итоге девятнадцать "Свидетелей Иеговы" отбывают разные сроки заключения (как правило, за отказ от воинской службы или за дезертирство). Трое осуждены дважды. Двадцать находятся в розыске.

В докладе известной правозащитной организации "Международная Амнистия", в том, что касается Армении особое внимание уделено именно нарушениям прав "Свидетелей Иеговы": те из них, кто находится в тюрьмах как отказчики от военной службы, признаны узниками совести. Казалось бы, власти республики, стремящейся вступить в Совет Европы, должны были моментально отреагировать на этот доклад. Однако никто и не думает о том, чтобы восстановить в правах религиозную организацию (которую, кстати, до сих пор власти отказываются регистрировать).

Ожидается, что в дополнение к указу будут выпущены так называемые “инструкции для служебного пользования”, содержание которых не раскрывается и не комментируется, сообщают анонимные комментаторы Указа.

* По крайней мере, 6 общин протестантского харизматического направления лишились регистрации либо получили отказ в регистрации в связи с тем, что они не имеют собственного помещения для организации богослужения. В соответствии с известным указом А.Лукашенко о перерегистрации общественных организаций/объединений, использование “жилого фонда городского хозяйства”, т.е. квартир, в том числе приватизированных и даже кооперативных, в качестве юридического адреса запрещается. В условиях Беларуси это означает дополнительные, часто весьма существенные материальные затраты, связанные с регистрацией, иногда регистрирующие органы требуют предъявить договор о найме/аренде помещений на длительный срок (не менее года).

Источники настаивают на том, чтобы ссылки на них не указывались - из опасения подвергнуться дополнительным преследованиям.

Защитники прав человека, юристы и протестанты, с которыми сотрудник Кестонского Института недавно встречался в Минске, в один голос заявляют, что белорусский Закон о религии 1992 года не работает. Боясь ответных действий, большинство людей очень неохотно обсуждают детали применения всей гаммы президентских декретов, неопубликованных "инструкций" и приказов отдельных официальных лиц, на практике регулирующих религиозную жизнь в стране.

"Закон не работает, потому что Комитет по Религиозным и Национальным Делам и Городской Исполнительный Комитет выпустили инструкции, аннулирующие его", - объяснил нам 16 марта исполнительный директор Белорусской Межконфессиональной Ассоциации Давид Гольдман. "Как правило, официальные лица руководствуются секретными документами департамента, в которых закон представляется Западу так: "Посмотрите, какой замечательный у нас закон".

Гольдман рассказал Кестону, как руководители государственных комитетов проводят свои постановления в жизнь, пересылая письма другим членам комитета, и каждое новое письмо по сути отменяет предыдущее. "Это - нарушение любого закона, но ничего нельзя исправить, так как невозможно даже ознакомиться с этими текстами".

Хотя Декрет № 280 и не устанавливает количество иностранных, религиозных деятелей, которое религиозная организация может пригласить на один год, председатель Белорусского Хельсинкского Комитета Татьяна Процько сообщила нам в беседе 20 марта, что глава Католической Церкви Беларуси кардинал Казимеш Святек рассказал ей недавно, что ему не позволили пригласить более 150 иностранных религиозных деятелей в год. Эту же цифру назвал и один из членов протестантской деноминации.

Виктор Ухвонов, юрист, член Минского "свободного международного евангелистского братства" рассказывает, что многие Протестантские Церкви не могут арендовать помещения из-за того, что администраторы большинства государственных зданий "боятся сдавать помещения в аренду Церквям после Декрета ? 36". Кроме того, добавляет он, в конце 1999 года стала заметной тенденция отказа властей регистрировать Церкви, указывающие квартиры в качестве своего официального адреса. "Формальной причиной служил новый Жилищный Кодекс, но, по-моему, это специальный метод контроля над деятельностью и ростом Церквей" Источник в Минске, пожелавший остаться неизвестным, сообщил Кестону 16 марта, что новый Жилищный Кодекс должен вступить в силу "во время усиления полицейских преследований незарегистрированных религиозных групп". Он подчеркнул, что это особенно наглядно в контексте общего ощущения политического кризиса в республике. За исключением Церкви Полного Евангелия (смотри последующие статьи), представители Протестантских Церквей неохотно приводили примеры дискриминации в Беларуси.

Пастор Минской Церкви Христа Сергей Кононок сообщил нам, что он не знаком с действующим белорусским законом, регулирующим деятельность религиозных организаций. Несмотря на то, что Церковь зарегистрирована в 1992 году, у нее нет постоянного места для встреч, и недавно пришлось разделиться на две группы, чтобы лучше управлять таким количеством людей. Кононок рассказал, что основная группа постоянно встречается в литературном музее Янки Купалы, "найдя понимание" со стороны директора. До этого, говорит он, группа встречалась в гостинице Минск ("но постояльцы стали жаловаться на наше пение"), в Национальном Центре Шахмат и Шашек ( "но около двух лет назад они увеличили плату за аренду, и для нас это стало слишком дорого"), в Доме Писателей, из которого тоже пришлось уйти ("опять из-за финансовых трудностей"). Он не захотел вдаваться в подробности относительно обстоятельств, вынудивших Церковь уйти.

Член Церкви Новой Жизни Полного Евангелия Татьяна Володина сообщила нам, что хозяева намеренно подняли арендную плату до 600 долларов в месяц, чтобы Церковь не смогла платить.

Пастор главной баптистской церкви в Минске Виктор Крутько подтвердил, что никто, включая представителей Церквей, не принимает во внимание закон о религии 1992 года. Хотя он подчеркнул, что баптисты не сталкиваются с проблемами со стороны правительства, он заметил, что некоторые бюрократы на местах отказываются регистрировать конгрегации. Он не захотел рассказать об этом подробнее, сказав только, что "пяти или семи" конгрегациям было отказано в регистрации из-за формулировок в их уставе, "но мы знаем: это потому, что они баптисты, так нам сказали официальные лица". Крутько рассказал об одном инциденте, правда, назвав его нетипичным: учительница переписала имена учеников, посещающих баптистскую воскресную школу. "На следующий день она поставила их перед всем классом". Крутько отказался сказать, где именно это произошло. "Я боюсь навредить местной Церкви. Если эта информация дойдет до местных властей, у нее могут возникнуть проблемы". (Интересно, что представитель другой Протестантской Церкви в Минске в разговоре с нами назвал тот же самый случай в качестве примера проблем, с которыми протестантам приходится сталкиваться в провинции. Он сказал также, что слышал о полицейских проверках баптистских конгрегаций в сельской местности).

Отметив явные успехи баптистов, например выступления на минском телевидении, издание комментариев к Библии на белорусском языке, Крутько не захотел обсуждать трудности: "Мы живем в проблемной стране. Ненормальное я называю нормальным. Я не хочу говорить о ежедневных проблемах, для нас проблема будет, если только мы окажемся в тюрьме. Наша Церковь растет лучше и быстрее, чем любая западная Церковь, и нам нравится такая ситуация, при которой Церковь увеличивается".

Православный источник в Минске, пожелавший остаться неизвестным, рассказал нам о работе антисектантского Информационного Центра Преподобного Иосифа игумена Волоцкого, который относится к Минской епархии.

Этот же источник сообщил, что глава Центра, Владимир Мартинович недавно сказал ему, что он сам, еще один сотрудник и 30 добровольцев помогали Комитету по Религиозным и Этническим Делам выяснить, не нарушает ли группа свой собственный устав, а следовательно и статью 9 закона о религии 1992 года. В случае нарушения аренды без соответствующего письменного договора Центр проинформирует об этом полицию, которая должна вмешаться.

Мы просили об интервью с председателем Комитета по Религиозным и Этническим Делам Александром Билыком, но было сказано, что это невозможно.

Отсутствие законного статуса, объяснил Гольдман, и угроза пятилетнего тюремного заключения остановили его от подачи официальных запросов в данной ситуации. Он рассказал о пугающей встрече, которая произошла в день его встречи с нами: "Молодой человек, который, как я заметил, недавно крутился возле моего места работы, подошел ко мне и спросил, могу ли я вывезти на запад военное оборудование". Гольдман не ответил. "Даже если бы я сказал нет, меня все равно могли обвинить в том, что я вел переговоры на эту тему". По мнению Гольдмана, пугает нежелание религиозных организаций обсуждать свои проблемы: "Они боятся, что информация будет использована против них. Они думают, что чем меньше люди знают, тем меньше их будут трогать. Если бы они оказались в безопасности, они бы заговорили".

Март 2000 г, Кестонская Служба Новостей., Джералдин Фейган

Хватило бед и на долю Казахстана. Сначала на севере страны раскрыли "преступную группу" лиц, которые якобы намеревались отрезать от РК. несколько областей в пользу России. Затем в Алма-Ате правоохранительные органы вышли на след настоящего незаконного вооруженного формирования. Был обнаружен даже склад боеприпасов: винтовки, автоматы, карабины, пистолеты! Казалось, еще немного - и появятся сообщения о спрятанных пушках, танках и "стингерах".

Обыватели трепетали. Еще бы - Казахстан явно в тисках врагов, которые грозят нарушить покой добропорядочных граждан. На расследование обстоятельств дела были брошены самые опытные специалисты. Срочно была создана оперативно-следственная группа из работников УВД и КНБ по Алма-Ате и Алма-Атинской области. Были задержаны лица, имевшие непосредственное отношение к этому оружию.

Правда, почему-то СМИ очень неохотно комментировали тот факт, что следы от склада ведут... на самый верх, Обнаруженные улики неопровержимо доказывали, что в вооружении "заговорщиков" принимали участие высшие должностные лица страны, в том числе президент РК Н. Назарбаев, министр внутренних дел К. Сулейменов, министры обороны С. Нурмагамбетов и А. Касымов, начальник охраны президента Б. Баекенов. Абсурд? Да. Точно такой же, как и вся история со складом.

Дело в том, что этот так называемый склад состоял из ружей и пистолетов, подаренных А. Кажегельдину в бытность его премьер-министром РК. Оружие дарили президент, главы правительств разных стран, уральские оружейники и т. д. Казалось бы, дело ясное. Человек занимал высокий пост. Принимал гостей, сам ездил за рубеж. Ему дарили. Он дарил. В практике международных отношений подарки, в том числе и оружие, вполне обычная вещь.

Дело, что называется, шито белыми нитками. Во-первых, очевидно, что оружие подбросили. Во-вторых, какой зловещий умысел может крыться в нескольких охотничьих ружьях? Ведь внушительный на первых порах список оружия, якобы содержащегося на тайном складе, впоследствии усох до пяти стволов. Все остальные экземпляры ведущие следствие оперативники вынуждены были снять из обвинения под давлением адвокатов.

Дело, судя по всему, было состряпано наспех. Поэтому в нем сразу обнаружилось множество нестыковок.

Тяжелая длань казахстанской Фемиды отнюдь не случайно опустилась на головы людей, близких к бывшему премьер-министру РК. История с оружием, задержание и арест Афанасенко и Ибраева были прелюдией к главной теме: возбуждению в феврале этого года уголовного дела против самого Кажегельдина по факту незаконного приобретения, хранения и передачи огнестрельного оружия.

Кажегельдин давно не дает покоя Назарбаеву и его окружению. С упорством Рима, который в свое время во что бы то ни стало хотел разрушить Карфаген, казахстанские власти раз и навсегда стремятся отбить охоту у бывшего премьера заниматься политикой. Для этого президентский аппарат пускался на разные ухищрения.

В январе 1999 года Кажегельдина не допустили к участию в президентских выборах.

В сентябре под надуманными предлогами отстранили от участия в парламентских выборах возглавляемую им Республиканскую народную партию Казахстана. Кажегельдина обвинили в коррупции и хищениях средств из государственной казны. В доказательство пытались отыскать в Швейцарии тайные счета. Правда, со Швейцарией вышел полный конфуз - в тамошних банках вместо счетов Кажегельдина всплыли вдруг счета Назарбаева и его родственников. Дабы не оскандалиться, власти замяли историю с коррупцией. И вот теперь сделали новый ход - хранение оружия. Далее, видимо, последуют наркотики и как последний козырь - растление малолетних.

Казалось бы, чего так стараться-то? Президент переизбран на новый срок. В его руках сосредоточена вся власть. Все ближние и дальние родственники при высоких постах. Вся собственность страны под контролем семейного клана. Чего же еще?

Причин может быть много, в том числе и личных. Но главная, наверное, - затаенный страх. Все вроде есть, чего душа пожелает. А душа не желает, а боится. И это раздражает

Правящие круги РК глубоко обеспокоены будущим. Какое тут, к черту, желание души, когда гложет страх за свое будущее и будущее семьи. Маячит перед глазами и пример бывшего индонезийского правителя Сухарто с его кланом. Между прочим. все обстоятельства крушения Сухарто в Казахстане наблюдали с особым и на первый взгляд труднообъяснимым интересом.

Любому политику, пребывающему у власти много лет, рано или поздно приходится подводить итоги своей деятельности. Назарбаев правит Казахстаном больше десяти лет Срок более чем достаточный для того, чтобы в полной мере проявить свои способности государственного деятеля. Или, наоборот, показать свою бездарность.

Несмотря на то, что официальная пропаганда изображает Казахстан элегантным снежным барсом, изготовившимся к прыжку в 2030 год, в котором общество ожидает, согласно официальной программе, изобилие и процветание, на самом деле страна пребывает на пороге глубокой катастрофы. По существу катастрофа уже разразилась. Просто из-за большой территории, малочисленности и неисчерпаемой терпеливости местного населения это не столь заметно.

Развал и деградация в стране достигли таких масштабов, что все, кто не утратил способность к анализу, задаются вопросом о перспективах самого существования Казахстана в будущем.

Сейчас все более очевидным становится факт провала планов превращения республики в нефтяной рай по образу и подобию Саудовской Аравии.

Все амбициозные проекты по транспортировке нефти в обход России - через Каспий, Китай, Иран - остались на бумаге или увязли в бесплодных переговорах. Объем экспорта нефти радикально не увеличился с начала 90-х годов. Казахстан с трудом покрывает собственные потребности в энергоносителях. О резком увеличении объемов добычи, как было обещано, в два-три раза - сегодня не может быть и речи. Правда, на хлеб с маслом и икрой местной элите хватает. Ну а народу - не привыкать.

Все это цветочки. Будет еще хуже. Потому что один из главных торговых партнеров Казахстана - Россия, вероятнее всего, в ближайшем будущем перейдет к прагматическим отношениям с соседями. Теперь уже будет невозможно, как раньше с Ельциным, за обильным столом под рюмочку добиться списания долгов или снижения тарифов на транзит нефти через территорию России.

Расчеты по полной программе для казахстанской экономики равносильны смертному приговору. Не случайно после январского саммита СНГ, в ходе которого Путин оказывал заметное предпочтение Каримову, казахстанская элита впала в состояние паники. Попытки найти альтернативы России на Западе запоздали. Похоже, что там махнули на Казахстан рукой. Кроме того, Вашингтон уже два года колет глаза Назарбаеву, указывая на несоответствие прошедших президентских и парламентских выборов международным стандартам.

По некоторым данным, казахстанская элита готовится к арьергардным боям. Не исключено, что на худой конец Астана будет согласна сдавать России одну за другой те позиции, от которых ранее гордо не отступала. Речь, в частности, может идти о втором государственном языке, двойном гражданстве, о статусе Байконура, а также о передаче в собственность России крупных промышленных объектов за долги.

Настойчивость, с которой власть раскручивает липовое "дело об оружии", и содержание под стражей ни в чем не виновных Афанасенко и Ибраева убедительно свидетельствуют о том, что правящие круги РК по-прежнему озабочены лишь собственным благополучием и комфортом. Такие мелочи, как экономика, условия жизни подданных, будущее государства, у них на десятом месте.

Афанасенко и Ибраев попали в жернова большой политики. Такое случается особенно часто в тех странах, где прихоть монарха значит гораздо больше, чем элементарный здравый смысл и законы.

Думается, что процесс над Афанасенко и Ибраевым по сфабрикованному "оружейному делу" станет еще одним доказательством глубокого несоответствия между интеллектуальным потенциалом местных политиков и стоящих перед ними государственных задач.

апрель 2000 г., Новая газета, № 14, Вахтанг Шелия

Действительно, даже проправительственно настроенные аналитики выражали полное недоумение тем, как неуклюже проводились все эти акции. Для обоснования ареста лидеров партии "Ар-Намыс" ("Достоинство") Феликса Кулова и Народной партии Данияра Усенова были раскопаны уголовные дела многолетней давности. Репрессии против их сторонников просто нельзя было не увязать с результатами парламентских выборов, которые даже наблюдатели ОБСЕ признали не совсем честными. Многие киргизы всерьез считают, что все эти действия были умышленно направлены против действующего президента Аскара Акаева с целью дискредитации его политики.

Однако такая двойная игра обманывает сегодня уже не всех. Стоит вспомнить хотя бы, как в дни пикетов сторонников Феликса Кулова проходил сбор подписей в его защиту. Столик для этого был установлен на центральной улице столицы, где чуть ли не на каждом метре стояли милиционеры и "люди в штатском". Тем не менее несколько тысяч столичных жителей совершенно открыто поставили свои подписи под обращением оппозиции. Это те, кто уже ничего не боится. Сочувствующих же было гораздо больше.

Вопросы все эти обсуждаются сегодня не только на "политических тусовках" или верхних этажах правительственного Белого дома. Настоящий взрыв страстей, вплоть до разгона ОМОНом, вспыхнул, например, после парламентских выборов в самом глухом и отдаленном Кара-Бууринском районе Таласской области. Даже там люди уже не хотят голосовать так, как указывают им чиновники.

А В ЭТО ВРЕМЯ

В Киргизии полным ходом идет подготовка "круглого стола", за которым представители властных структур, политических партий, общественных организаций, национально-культурных центров должны обсудить социально-политическую ситуацию, сложившуюся в стране после парламентских выборов.

Ситуация в Киргизии, которая всегда считалась "островком стабильности и демократии" в Центральной Азии, обеспокоила и международную общественность. Представители ОБСЕ, следившие за ходом парламентских выборов, предложили созвать "круглый стол" для выяснения позиций и восстановления гражданского мира в республике.

Президент Киргизии Аскар Акаев идею поддержал, подчеркнув, что участниками этого разговора обязательно должны стать и все оппозиционные силы республики.

15 апреля 2000 г., Время МН, с.4, Анвар Бакеев

Как выглядит Феликс Кулов в глазах его противников.

Издавна известно: истина рождается в споре. Публикация в "НГ" интервью Феликса Кулова ("НГ" от 13.04.2000) вызвала острую реакцию в официальном Бишкеке. У генерала Феликса Кулова немало оппонентов, которые зачастую дают диаметрально противоположную оценку действиям бывшего вице-президента, министра, губернатора, столичного мэра, а ныне одного из лидеров оппозиции. Они вправе дать свое видение тех же событий, которые описывает Кулов.

ВОТ ЧТО ГОВОРИТ генерал-лейтенант Джумабек Асанкулов, до августа 1991 г. возглавлявший республиканский КГБ, а ныне исполняющий обязанности эксперта-консультанта Совета безопасности Киргизии.

"Только очень наивные люди могут умиляться, слушая куловские россказни о стоящих на коленях и улыбающихся милиционерах, взявшихся за руки, словно дети в хороводе. Конечно, не они и по большему счету вовсе не милиция, а мои подчиненные обеспечили порядок в нашей столице во время ошских событий. Во всяком случае, сотрудники КГБ внесли основной вклад в процесс нормализации столичной жизни тех дней. Кстати, первой реакцией Кулова, ставшего впоследствии "народным генералом", было намерение отдать приказ стрелять на поражение. Мне и другим в ту пору влиятельным силовикам пришлось приложить немало усилий, чтобы образумить зарвавшегося, перепуганного генерала.

Что касается продажи 150 автоматов Калашникова и боекомплектов к ним, а также намерения реализовать два танка (и почему-то забытые "спасителем отечества" две боевые машины пехоты и два бронетранспортера) в разгар гражданской войны в Таджикистане, то я не верю, что генерал, прослуживший четверть века в системе МВД, не отдавал себе отчета в том, что на продажу оружия должно быть письменное распоряжение президента страны и согласие парламента на такую сделку. Если на официальном запросе из Таджикистана не было даже резолюции Аскара Акаевича, то это могло означать только одно: президент КР просто не был в курсе происходившего".

Заместитель главы МНБ КР Борис Полуэктов так прокомментировал "лицензионную" и другие версии Феликса Кулова.

"Президент поручил Кулову лишь контролировать выдачу лицензий, а "народный генерал" по своему "интерпретировал" данные ему полномочия и собственноручно выдал как минимум десятка два лицензий. Да каких! По одной лишь из них ловкие предприниматели из фирмы "Тосой" "толкнули" в Китай три самолета (два Ту-154 и один Ил-86), 10 000 т меди, 1500 т цинка, 60 000 т никеля, 35 000 т изделий из железа и стали - всего на 117 млн. 25 тыс. долл. Налицо разбазаривание стратегического сырья и воздушного транспорта, подлежавшего, кстати, приватизации.

О "спиртовой" афере. В начале 1995 г. НПО "Химсинтез", находившееся в киргизском городе Токмак, завезло в республику 546 577 л этилового спирта общей стоимостью более 1,5 млн. долл. Еще не растаможенный груз под явно надуманным предлогом арестовали представители правоохранительных органов Чуйской области. Токмакский городской суд оперативно оформил правомочность действий местных стражей порядка, однако передал конфискованный спирт не государству в лице его финансовых органов, а частной структуре АО "Адис". В результате государству причинен существенный урон.

Теперь - о делах, связанных с убийством Юсупа Кольбаева и преступной деятельностью вора в ранге министра Шалхара Джайсанбаева. Оба эти дела не закрыты. Пока следствие не смогло уличить заказчиков убийства Кольбаева. Не вышло оно и на след укравшего у страны 18 млн. долл. Джайсанбаева, хотя к его поиску активно подключились службы Интерпола. Однако не исключено, что между обоими делами существует взаимосвязь. И вполне возможно, что этим "мостом" является Феликс Кулов.

Во-первых, именно "народный генерал" оказывал протекцию Джайсанбаеву, проталкивая его на пост генерального директора "Кыргызгазмунайзата". У следствия есть неоспоримые доказательства этой весьма подозрительной услуги Кулова. Бывшего министра МВД и будущего главу Министерства национальной безопасности ничуть не смутило, что его протеже Шалхар Джайсанбаев уже имел за плечами шестилетний срок отсидки в местах лишения свободы.

Во-вторых, особо приближенное и всесторонне осведомленное о делах своего шефа лицо из окружения Кулова, а именно его бывший охранник и помощник Жаныбек Бакчиев, руководил слежкой за Кольбаевым, которая включала даже запись бесед на бытовые темы нефтегазового чиновника и предпринимателя с членами его семьи.

В-третьих, по словам столь очаровавшей "народного генерала" Чинары Кольбаевой, еще на похоронах ее убитого супруга Кулов отрекся от своей дружбы с Юсупом и посоветовал ей держать язык за зубами. Что и говорить, трогательная "забота" о семье погибшего товарища!

В-четвертых, именно Кулов, будучи вице-президентом КР, с подачи своего подчиненного Т.Бейшенбиева подписал указ о помиловании ранее судимого особо опасного рецидивиста Вячеслава Кочана, который впоследствии застрелил Кольбаева. Не был ли скрыт в этом дальний расчет на то, чтобы иметь в будущем под рукой преданного раба, способного исполнить любой приказ хозяина, даровавшего ему пусть мнимую, формальную, но все-таки свободу? Другой соучастник убийства Кольбаева - уже упоминавшийся Таалай Бейшембиев - также оказался куловским протеже - другом и соратником "народного генерала".

В заключение - о еще недостроенном куловском особняке. В народе его уже прозвали "царским селом". Откуда средства на такое строительство? Думаю, следственные органы в ближайшее время помогут нам найти объективные и убедительные ответы на этот и другие аналогичные вопросы.

15 апреля 2000 г., Независимая газета, с.5, Александр Бондаренко

Коалиция НПО "За демократию и гражданское общество" не стала дожидаться созыва обещанного исполнительной властью "круглого стола" и провела в гостинице "Достук" публичные слушания на тему "Гражданское общество и выборы-2000".

Получилось интересно и очень демократично. По крайней мере, не так, как в радужных отчетах Центризбиркома: мол, все нормально, исключая мелкие, не влияющие на общую картину нарушения.

Бесспорным и очевидным признали участники тот факт, что кое-где победила не воля электората, а неправедные, навязанные сверху судебные решения. Что касается наших судов, то их деятельность бывший заведующий юридическим отделом аппарата президента Марат Каипов охарактеризовал так: "Даже если президент попадет в суд, ему несдобровать. В этой системе нет справедливости".

Невиданным доселе кошмаром назвал свою предвыборную кампанию Дооронбек Садырбаев. По его утверждению, самые грубые нарушения и беззакония совершались на тех участках, где лично появлялся районный аким. И до сих пор райадминистрация преследует тех людей, которые отдали голоса за Садырбаева. Уже став депутатом, он направил подробную записку об этом в администрацию президента. Ответа нет до сих пор.

Но, как отметила директор киргизского бюро по правам человека и соблюдению законности Наталья Аблова, выборы имели и положительное значение. Общество Киргизстана продемонстрировало свою мобильность и стремление к переменам, что на фоне местечковых настроений властей выглядит очень даже современно. Если правителями эта тенденция не будет замечена и поддержана, то Киргизстану грозит откат в средневековье, и это общество не будет нужно никому - даже молодым амбициозным киргизам.

Люди хотят перемен, почему же власть так глупо реагирует на это?

Вопрос Н.Абловой остался без ответа. Представители администрации президента и Центральной избирательной комиссии на приглашение Коалиции НПО принять участие в разговоре не откликнулись. Возможность открытого диалога упущена ими в очередной раз.

"Полуэктова - под суд!" - заместителю министра национальной безопасности в самом страшном сне не могло присниться, что плакаты с такими словами будут носить по улицам Бишкека митингующие уже больше месяца карабууринцы и присоединившиеся к ним сочувствующие.

А вот они преподнесли Борису Трофимовичу Полуэктову такой сюрприз. И нашим властям, для которых большой неожиданностью стало появление примерно 120 карабууринцев, иссыккульцев и бишкекчан в центре города вчера, 18 апреля. Люди мирно вышли из сквера у памятника Горькому и прошли мирным маршем по центральным улицам Бишкека, еще раз напомнив о себе и о своих требованиях - освободить Феликса Кулова, пересмотреть результаты выборов в Кара-Бууре плюс новое вышеупомянутое. К Дому правительства их не пустила милиция.

Чем дольше непокорные и не слышимые властью граждане будут находиться в пикетах, тем больше лозунгов у них появится. Вам это надо?!

Р.S. В редакцию звонят читатели и спрашивают: "Как руководство МНБ отреагировало на публикацию "Медные тайны Бориса Трофимыча..."? Никак. Ни привета, ни ответа. Видимо, министерство нацбезопасности, существующее на деньги налогоплательщиков, не считает себя обязанным отчитываться перед ними, своими гражданами.

19 апреля 2000 г., Общественно-правовая газета "Дело №", N 15 (386), Артем Петров

То, что переговоры госсекретаря США Мадлен Олбрайт в Астане и Бишкеке будут жесткими, стало ясно еще 12 апреля, когда в конгрессе США прошли слушания по обстановке в Центральной Азии. Конгрессмены обязали правительство США "увязывать предоставление помощи республикам Центральной Азии с соблюдением ими цивилизованных демократических норм и прав человека". Они рекомендовали высокопоставленным чиновникам госдепартамента, в том числе и госсекретарю, призвать Астану - обеспечить лидеру казахстанской оппозиции Акежану Кажегельдину безопасность и возвращение на родину, а Бишкек - освободить из тюрьмы лидера киргизской оппозиции Феликса Кулова.

Г-жа Олбрайт выполнила наказы законодателей. В Астане она встретилась с лидерами партий, главным образом оппозиционных, и сообщила о проведение в мае под эгидой ОБСЕ диалога между властями Казахстана и оппозицией. Однако оппозиционеры видят смысл в таком диалоге, только если власть будет представлена самим президентом Назарбаевым, а оппонировать ему будет экс-премьер Кажегельдин. Мадлен Олбрайт сообщила, что США профинансирует строительство типографии в Казахстане, где будет издаваться вся независимая пресса Центральной Азии. На заключительной пресс-конференции г-жа Олбрайт "выразила удивление и разочарование" несерьезным судебным расследованием дела о незаконной продаже Северной Корее казахстанских МиГов. На Вашингтон, как оказалось, сильное впечатление произвела "перетасовка" главных обвиняемых по этому делу - назначение после суда шефа нацбезопасности Абыкаева замминистра иностранных дел, а нач. генштаба Алтынбаева командующим ВВС. Присутствующий на пресс-конференции Назарбаев тут же парировал: не дело, мол, США оценивать. кого и куда назначают в Астане.

По слухам, которыми полнится Бишкек, госсекретарь США жестко потребовала освобождения бывшего вице-президента Киргизии еще до начала суда над ним, проведения открытого процесса и даже предоставления Феликсу Кулову, как и другому лидеру киргизской оппозиции Усенову, возможности принять участие в будущих президентских выборах. Поэтому в Бишкеке уже в ближайшие дни ожидается изменение меры пресечения Кулову на подписку о невыезде.

18 апреля 2000 г., Время новостей, с. 6, Аркадий Дубнов

От составителей

Согласно неполным данным официального источника, в 1999 г. 10700 “сторонников религиозного фундаментализма” были взяты на учет и обсуждены в махаллях, 1570 чел. явились с повинной и уголовные дела на них были закрыты, более 2000 чел. были привлечены к административной ответственности. Число осужденных по уголовным делам можно оценить примерно в 4-5 тыс. чел. (вопрос об оценке масштабов репрессий будет рассмотрен нами в специальном выпуске).

Несмотря на наличие такого рода подготовительных материалов, при составлении сводного списка арестованных и осужденных сотрудники Центрально-Азиатской программы ПЦ “Мемориал” столкнулись с многочисленными проблемами, связанными с качеством имеющегося материала. В полученных сообщениях и списках нередко была опущена большая часть анкетных данных обвиняемых (осужденных), не всегда указывались место жительства, даты арестов и судов, номера статей Уголовного кодекса, по которым вынесен приговор, и т.д. В списках, составленных исламскими активистами, иногда называлось только имя арестованного (без указания фамилии), что затрудняло дальнейшую идентификацию того или иного лица при сопоставлении с другими материалами. Во многих случаях полностью игнорировалось содержание официально предъявленного обвинения и не отслеживалась дальнейшая судьба людей, попавших в списки правозащитных организаций в связи с их задержанием (арестом). Не всегда проводилось и должное разграничение между осужденными по политическим и религиозным мотивам и теми, в отношении кого был вынесен несправедливый приговор, не имевший, однако, какого-либо политического подтекста.

Почти во всех материалах имели место многочисленные разночтения в написании имен и фамилий, ошибки в датах и номерах статей УК. Часть такого рода ошибок порождалась разночтениями, существующими в судебно-следственных документах и сообщениях СМИ, а также неточной информацией, источником которой были родственники осужденных (арестованных). Но немалое число ошибок допускалось и самими правозащитниками, не редко не имеющими условий для нормальной работы.

Многие узбекские правозащитные группы, сотрудничающие с ПЦ “Мемориал”, столкнулись с проблемой пересылки информации. Материалы, посылаемые по почте, частично изымались сотрудниками спецслужб, что вынудило отказаться от использования этого вида связи. В аэропортах и на сухопутных границах вследствие усиления таможенного контроля весьма реальной стала угроза задержания лиц, перевозящих “подозрительные бумаги”. У большинства групп отсутствовал доступ к современным средствам коммуникаций. Например, электронной почтой в 1999 г. имели возможность пользоваться лишь ташкентские группы ОПЧУ и НОПЧУ, причем последние утратили такую возможность после изъятия милицией в конце июня 1999 г. оргтехники у председателя НОПЧУ М.Ардзинова.

Ситуация в области технического оснащения узбекских правозащитников пока далека от нормальной, хотя в последние месяцы она частично улучшилась за счет грантов, полученных вышеназванными организациями.

Несмотря на существующие трудности, начиная со второй половины 1999 г. отмечается постепенное улучшение качества информационного потока. В настоящее время по большинству случаев арестов и судов по политическим и религиозным мотивам, которые становятся известными местным правозащитникам, удается получить документальные материалы. В частности, удалось найти приговоры по всем процессам над лицами, обвиненными в “исламском терроризме” (за исключением хорезмской группы из 16 чел.). Это можно считать хорошим показателем для страны, где правозащитная деятельность встречает противодействие спецслужб, политические процессы нередко носят закрытый характер, а адвокатам и родственникам осужденных порой отказывают в выдаче копий приговоров.

В ноябре 1999 г. ПЦ “Мемориал” подготовил и издал первый вариант списка политзаключенных, включивший 566 фамилий лиц, арестованных и осужденных в Узбекистане по политическим и религиозным мотивам за период с января по октябрь 1999 г.

В ходе работы по подготовке этого списка были проведены многочисленные консультации с региональными правозащитными группами. Хотя не всю запрошенную информацию удалось получить, были внесены существенные дополнения и исправления во многие первоначальные сообщения. Выяснилось также, что часть материалов, переданных региональными организациями в Ташкент, не была использована по назначению и лишь прямые контакты с региональными активистами позволили получить доступ к этим материалам.

Некоторые новые сведения были предоставлены ПЦ “Мемориал” ташкентским офисом “Хьюман Райтс Вотч”, кыргызскими правозащитными организациями и др.

В то же время из-за изъятия ташкентской милицией 25 июня 1999 г. домашнего архива председателя НОПЧУ Михаила Ардзинова значительная часть первичных материалов, на основе которых готовились сообщения НОПЧУ об арестах в первой половине 1999 года, оказалась недоступной для исследователей.

Отдельную проблему составило разграничение арестованных по политическим и иным мотивам.

Большинство лиц, арестованных в Узбекистане в 1999-2000 гг. за политическую или религиозную деятельность (подлинную или мнимую), осуждались по таким статьям УК как 156 (возбуждение национальной или религиозной вражды), 159 (посягательство на конституционный строй), 216 (организация запрещенных общественных объединений и религиозных организаций), 216-1 (склонение к участию в таких организациях), 216-2 (нарушение законодательства о религиозных организациях), 244-1 (распространение материалов, содержащих угрозу общественной безопасности и общественному порядку) и др. Эти случаи подлежат однозначной оценке как политически мотивированные.

В Хорезме, по сообщениям ОПЧУ, начиная с декабря 1998 г. также осуществлялись массовые аресты, толчком к которым послужил вооруженный инцидент, приведший к гибели сотрудников сил безопасности. Хорезмское отделение ОПЧУ составило несколько списков, в которых фиксировался, в основном, лишь сам факт ареста. Сообщалось, что большинство арестованных было обвинено в хранении наркотиков. Местные правозащитники утверждают, что во всех названных случаях мотивом ареста послужила религиозная активность того или иного лица и что ограниченное использование “политических” статей УК связано со специфическими условиями данного региона. К сожалению, несмотря на неоднократные запросы, по большинству случаев не удалось получить более подробные данные. Сомнения, существующие по поводу включения в список тех или иных лиц из Хорезма, могут быть устранены лишь после получения дополнительных материалов.

Начиная с февраля 2000 г. начали поступать первые документальные материалы из трех областей западного Узбекистана. Были привлечены к сотрудничеству новые корреспонденты в Ташкенте, от которых стал поступать большой объем новых материалов. Всего, начиная с августа 1999 г., было получено более 4500 страниц документов, газетных статей, сообщений и переводов, включая более 100 приговоров на 387 чел. Постепенно во многом удалось разрешить и проблему перевода большого числа приговоров с узбекского языка на русский.

В марте 2000 г. началась работа по составлению нового сводного “Списка лиц, арестованных и осужденным по политическим и религиозным мотивам в Узбекистане (январь 1999 г. – апрель 2000 г.)”.

Новый список включил 1045 фамилий арестованных и осужденных, в том числе более 1000 арестованных в 1999 г., что составляет около 20% от общего числа репрессированных.

Лица, перечисленные в списке, разделены на две группы. В первую группу вошли те, кто осужден за преступления, не связанные с насилием (865 чел.). Во вторую – те, против кого властями было выдвинуто обвинение в совершении или подготовке преступлений насильственного характера (180 чел.). Разделение на две группы нами произведено, в основном, по чисто формальному признаку. Можно с уверенностью сказать, что во многих случаях лица, обвиненные в подготовке к насильственным действиям, в действительности не имели таких намерений. С другой стороны, в число “исламских террористов” власти иногда включали и явных уголовников, не имеющих ничего общего с политикой или религией.

При подготовке списка сотрудники Центрально-Азиатской программы ПЦ “Мемориал” использовали только те сообщения, в которых указывалась фамилия арестованного (осужденного), регион проживания и мотивы ареста.

При заполнении анкетных данных составители ориентировались на те сведения, которые обычно указываются в судебных приговорах: фамилия, имя и отчество; дата и место рождения; национальность; гражданство (для лиц, не являющихся гражданами РУ); образование; место работы; наличие семьи, число детей (несовершеннолетних); домашний адрес (реальный и место прописки); принадлежность к религиозным или общественным организациям, течениям и группам; прошлая судимость (если была); родственные связи с другими арестованными; даты задержания и ареста; изъятые “вещественные улики”; дата вынесения приговора, название суда, рассматривавшего дело, статьи УК, по которым вынесен приговор; срок заключения и режим содержания; результаты кассации (если приговор суда первой инстанции был изменен); место отбытия наказания, другие дополнительные сведения; источник информации.

Фамилии и имена приводятся в том варианте написания, в котором они даны в начале приговора (на узбекском языке) при перечислении анкетных данных осужденных.

Составителями была проведена сверка географических названий в соответствии с изданным в 1996 г. справочником административно-территориального деления Узбекистана. Названия областей (вилоят) и областных центров дано в соответствие с традицией, сложившейся в русском языке, названия районов (туман) и небольших населенных пунктов – в соответствии с нормами узбекского языка.

По каждому осужденному указывается “источник информации”, которым может служить тот или иной официальный документ, информация СМИ или сообщение правозащитной организации. Составители стремились в максимальной степени ориентироваться на документальные источники. “Перевод приговора” означает, что оригинал еще не получен и при сличении с исходным текстом могут выявиться расхождения, например, в транскрипциях фамилий и др.

В приложении публикуются указатель групповых судебных процессов, списки лиц, находящихся в розыске, и др. В сентябре 1999 г. связанный с властями правозащитник Марат Захидов распространил список из 235 фамилий освобожденных из числа осужденных в 1999 г. за “религиозный экстремизм”. Многие узбекские правозащитники высказывали сомнение в достоверности этого списка, однако материалы, полученные ПЦ “Мемориал”, в целом подтверждают достоверность “списка Захидова”.

Составители осознают, что публикуемые списки далеки от совершенства, но надеются, что новая публикация будет полезна правозащитникам и исследователям, занимающимся изучением ситуации в области соблюдения прав человека в государствах Центральной Азии.

Следует отметить, что включение фамилии того или иного лица в настоящий список не означает, что составители одобряют все его действия или солидаризируются с его политической позицией. Мы, однако, исходим из права каждого человека на свободу выражения своих убеждений или отправления религиозных обрядов, права на беспристрастное судебное разбирательство и соблюдение установленных законом процессуальных норм, что закреплено в соответствующих международных документах, о присоединении к которым ранее заявило правительство Узбекистана. К сожалению, нынешние правовые реалии этой страны сегодня весьма далеки от принципов, декларированных в этих документах и в Конституции РУ.

Пономарев Виталий

Митрохин Николай Москва, 4 мая 2000 г.