* * *

Первым из “политических”, причем заочно, приговорили к смертной казни в мае 1995 г. бывшего министра обороны Рагима Газиева. В это время он находился в бегах после успешного побега из следственного изолятора Министерства Национальной Безопасности в сентябре 1994 г. Бывшего министра обвинили в злоупотреблении служебным положением, хищении государственных средств и незаконном хранении оружия. Однако подоплека этих обвинений, часто прорывавшаяся в публикациях в официозе и телепередачах Национального ТВ, было откровенно политической – по сути, он обвинялся в том, что, работая на Россию, специально сдал армянам ключевые населенные пункты в Нагорном Карабахе – Шушу и Лачин.

Однако счет политическим заключенным – обитателям корпуса смертников открыл все же не он, а группа боевиков Народного Фронта Азербайджана, членов добровольной боевой группы "Гарангуш", созданной с целью защиты Губадлинского района: Ровшан Асадов, Интигам Гайыбов, Сахиб Мамедалиев и Яшар Шахмурадов. Они были обвинены в убийстве 31 августа 1993 г. ряда руководителей исполнительной власти Губадлинского района, а также в бандитизме, присвоении большого количества оружия и разбое, и приговорены к расстрелу в мае 1995 г.

История группы “Гарангуш” достаточно таинственная. В сумятице лета 1993 г. происходило много страшных измен, безнаказанных убийств, но все их списывала война. Однако боевики “Гарангуш”, похоже, оказались на особом счету. Уже осенью 1993 г. их нашли среди потоков беженцев в Сумгаите и арестовали. При аресте один из боевиков был убит, другой якобы застрелился сам. Братья Гюльоглан и Новруз Новрузовы умерли еще до суда. И.Гайыбов тоже по неизвестной причине сделал попытку самоубийства под следствием. Четверо были приговорены к расстрелу, еще четверо – к длительным срокам лишения свободы. Из последних еще один после суда умер в колонии. Таким образом, из 12 человек этой маленькой группы были убиты или умерли 5, а еще 4 ждали расстрела.

С чего вдруг такая жестокость к людям, которые к тому же убили своих же, т.е. политических противников властей? Есть версия, что “гарангушевцы”, найдя в Зангилане и расстреляв представителей властей, выступили в роли народных мстителей за сдачу армянам практически без боя Губадлинского района, то есть осуществили террористический акт. И мол, именно этого самоуправства-то боевикам НФА и не простили. Не простили им этого и бывшие товарищи по партии, исключив из своего узкопартийного списка политзеков.

В декабре 1995 г. в корпусе смертников появился бывший начальник военной полиции Гянджинского гарнизона, Эльдар Алиев, арестованный за участие в попытке государственного переворота в г.Гянджа 4 октября 1994 г. По материалам дела, он якобы воровал и передавал заговорщикам автоматы, а также выставил полицейские посты на дорогах в ночь переворота.

В феврале 1996 г. в корпус привезли Альакрама Гумматова, или “Полковника”, как его сразу же окрестили заключенные. Он действительно был полковником Национальной армии и бывшим заместителем Рагима Газыева. Он был обвинен в том, что в суматохе государственного переворота, провозгласил в июне 1993 г.т.н. Талышско-Муганскую Автономную Республику" и стал ее президентом. “Республику” подавили, а он до суда, приговорившего его 12 февраля 1996 г. к расстрелу, успел дважды сбежать от ареста.

Одновременно с ним был приговорен к расстрелу бывший министр национальной безопасности, генерал-майор Нариман Имранов, обвиненный в том, что помог сбежать Рагиму Газиеву и Альакраму Гумматову. В результате он сам сел рядом с ними.

Следующим политзеком в пятом корпусе стал бывший министр сельского хозяйства Мюзамиль Абдуллаев. Он был приговорен к расстрелу 24 марта 1996 г. по обвинению в финансировании вооруженных формирований бывшего премьер-министра в Гяндже, участвовавших в попытке государственного переворота в Гяндже 4 октября 1994 г.

В конце марта 1996 к ним присоединился герой Карабахской войны Тарих Гулиев. Он был признан виновным в убийстве 30 мая 1990 года директора издательства "Азернешр" Аждара Ханбабаева, координирующего кампанию по возвращению будущего президента Г.Алиева. Он умер в тюрьме уже после отмены смертной казни. Другого обвиняемого по этому же делу, арестованному без санкции парламента народного депутата, тяжело больного Сейфаля Бабаева внесли в тюрьму на носилках, и он умер через несколько дней, так и не дождавшись суда. Из троих обвиняемых в живых остался всего один.

В марте 1996 г. появился и бывший боец Отряда Полиции Особого Назначения (ОПОН) Эльчин Алиев, осужденный за участие в убийстве 29 сентября 1994 года начальника специального отдела при президенте полковника Шамси Рагимова. Пока идут небезосновательные споры об этом убийстве, опоновец сидит в тюрьме уже шестой год.

А Рагима Газиева доставили в пятый корпус лишь в декабре 1996 г. После выдачи из России в апреле 1996 г. он по непонятной причине содержался в подвале Бакинского Городского Управления Полиции, где полагается держать не более 30 суток, причем только подследственных или административно осужденных (но не смертника же?). Версией родственников и правозащитников было, что власти в это время ждали “естественной” смерти в сыром подвале бывшего министра, страдавшего сердечной недостаточностью. Но помешал поднявшийся вокруг его имени шум.

Еще трое “политических террористов” появились в пятом корпусе в конце ноября 1997 г. Это были бывший командир 8-й (Газахской) роты ОПОН Эльчин Амирасланов, Ариф Кязымов – бывший опоновец по кличке "Малыш" и их товарищ, безработный Сафа Поладов. Всех их обвиняли в теракте против начальника отделения МНБ Газахского района Севлана Гасымова, заместителя начальника полиции того же района Фирдовси Гасымова и начальника отделения полиции Дашсалахлы Газахского района Зиреддина Ахмедова 26 октября 1996 года в ресторане "Акация" в Газахе. А Амирасланову, кроме того, поставили в вину и активное участие в попытке государственного переворота, предпринятого ОПОН в марте 1995 г.

В Газахе поговаривали, что Эльчин пытался отмстить З.Абиеву за издевательства над членами своей семьи, в результате которых его сестра попала в больницу, а брат и зять - в тюрьму. По иронии судьбы, в кровавой бане, устроенной опоновцами в “Акации”, именно З.Абиев и выжил.

Таким образом к моменту отмены смертной казни в феврале 1998 г. каждый шестой смертник был политзеком.

В воспоминаниях о жизни “пятого корпуса” бывшие смертники обычно сравнивают почти совпавшие по времени “проводы” на свободу смертников-армян и появление группы политзаключенных. Уж очень контрастно выглядела почти торжественная церемония расставания надзирателей с армянами (по воспоминаниям одного из очевидцев, “их провожали на родину как национальных героев”) с тем злобным приемом, который встретили здесь осужденный к расстрелу “враги народа”.

Многим запомнилась показательная расправа над “полковником” (А.Гумматовым). Спустя некоторое время после его поступления в корпус (по некоторым сведениям, в августе 1996 г.) там появился начальник начальник тюрьмы Фармаил Аббасов. Один из смертников вспоминал, что обычно он, знакомясь с заключенным, понравившемуся назначал один удар дубинкой, остальным – сколько вздумается. Когда же пришла очередь “прописки” А.Гумматова, заключенных выстроили в коридоре, и начальник при всех словесно оскорбил его “плохими словами”. Расчет при этом делался не просто на однократное унижение человеческого достоинства, но и на то, что смолчавший заключенный никогда уже не сможет пользоваться среди заключенных высоким авторитетом.

Отмечу, что подобными методами тюремная администрация обычно пользуется довольно часто. Некоторе время назад, в колонии строгого режима №7 это даже послужило толчком к бунту заключенных, в результате которого был тяжело ранен практиковавший такие методы начальник колонии. Доходят слухи, что сейчас нечто подобное происходит и в Гобустанской тюрьме.

Старшина Шахин Мамедов с большим трудом смог убедить их, что Альакрам жив, и после этой истории заключенному начали оказывать медицинскую помощь – явление достаточно редкое в практике “пятого корпуса”. Естественно, ни о каком стационарном лечении речи идти не могло – лечили прямо в камере. Даже спустя два года, заключенный все еще чувствовал постоянные боли в отбитых легких. Под конец заболел туберкулезом от соседа по камере, а осенью 1999 г. уже харкал кровью.

Шахин, которого заключенные прозвали “маленький Чикатило”, вообще был горазд на выдумки. Ему приписывают много смертей заключенных. Но иногда он развлекался и более “безобидным” образом. Например, в мае 1998 г. тот же Гумматов сообщил, что “наш друг” Шахин 22 апреля 1998 г. отобрал у заключенных их камеры железные кружки, чтобы те не могли сами готовить чай. Затем с помощью “баландера” (раздатчика пищи) Рауфа, которого заключенные почему-то прозвали “Акопом”, на протяжении 2 недель 6 раз он добавлял какое-то лекарство в чай: “Я и мой товарищ по камере Фикрет Искендеров, выпив чай, были вынуждены по меньшей мере раз 25-30 сбегать по малой нужде в туалет. Сейчас не берем ни чай, ни кипяченую воду, чай полностью заменили простой водой”. Можно понять испуг Гумматова, если учесть, что его уже однажды пытались отравить во время предварительного следствия…

Следующим из политзаключенных на очереди, говорят, был Эльдар Алиев. Физическая сила применялась и против других политзаключенных. Те, как могли, противостояли, пересылая на волю тайные записки - “ксивы” с описанием своих мытарств и привлекая международное внимание не только к своей судьбе, но и вообще к условиям содержания в “пятом корпусе”.

Например, 19 ноября 1997 г. шел очередной “шмон” (проверка камер) с участием заместителя начальника тюрьмы Агаммеда Мамедова и заместителя по режиму Али Сулейманова (“режим Али”). В камере №128, где сидел Рагим Газиев вместе с другими 6 заключенными, Али обнаружил теплую рубашку, что было нарушением внутренних правил. На ругань начальства Газиев отметил, что рубашку переслали вполне легально с передачей, и что это было сделано специально, чтобы иметь возможность к нему придраться. Наверное, он попал в точку, так как Агаммед сначала обозвал его, потом, получив ответ, дал пощечину, а затем и вовсе начал избивать кулаками и пинками. Выйдя из себя, оскорбленный Газиев попробовал ответить, но “кик-боксу” воспрепятствовали соседи по камере. Разъяренный Агаммед приказал сковать Газиеву руки за спиной наручниками и вместе с Али начал избивать его пинками.

В наказание за сопротивление, из камеры были выброшены все постели и личные вещи (например, у Р.Газиева отобрали очки). Только те, кто сидел в неотапливаемой камере в легкой арестантской спецовке с коротко остриженной головой, может представить, что это означало в условиях, когда в камерах отсутствовало отопление.

Газиев объявил голодовку протеста, о которой стало известно журналистам и правозащитникам. В Президентский Аппарат посыпались запросы из-за рубежа. Наконец, 27 ноября вновь появился Агаммед и, удалив в коридор всех заключенных, извинился перед Рагимом за грубость и оскорбления. В тот же день в камеру вернули отобранные постели.

Как изменилась обстановка в пятом корпусе за годы содержания в ней “политических”, показывает следующий пример.

Так что “политические” внесли в жизнь “пятого корпуса” не только понятное оживление, но и дух сопротивления.

В феврале 1998 г. смертную казнь отменили, и смертники стали пожизненниками. Появилась возможность прогулок и надежда на дальнейшее изменение судьбы.

В конце марта бывших смертников распределили между Баиловской и Гобустанской тюрьмами. Так в 16 камерах “пятого корпуса” Баиловской тюрьмы осталось 32 пожизненника, среди них – 7 политзеков: Мюзамиль Абдуллаев, Эльдар Алиев, Эльчин Амирасланов, Рагим Газиев, Альакрам Гумматов, Нариман Имранов, Сафа Поладов.

Впоследствии в начале 1999 г. к ним присоединился экс-премьер Сурет Гусейнов. После побега из страны в октябре 1994 г. он долгое время жил по фальшивым документам в России, даже занимался бизнесом. В марте 1997 г. его выдали в Азербайджан и предъявили букет из 30 статей Уголовного Кодекса. Результатом было осуждение к пожизненному заключению.

Вскоре после него (май 1999 г.) место в камере пожизненных заключенных занял его двоюродный брат Керамат Керимов, который сбежал одновременно с С.Гусейновым и которого выловили в России в ноябре 1997 г.

Вопреки ожиданиям, замена смертной казни пожизненным заключением мало что изменила по сути: из камеры заключенный по-прежнему может попасть на свободу или по помилованию, или “вперед ногами”. А политзеки явно не хотят быть заживо погребенными и рвутся из могилы. Кто апеллирует к международным организациям, кто молит о пощаде президента…

Из последних наиболее везучим оказался М.Абдуллаев. О нем среди заключенных ходили слухи как о человеке, лишившегося рассудка в результате пыток под следствием. Сначала по указу президента от 9 октября 1998 г. пожизненное заключение было заменено ему 20-летним сроком. А 10 июля 1999 г. он и вовсе был помилован по состоянию здоровья. Когда его освободили, он, вопреки молве о своем умопомешательстве, повел себя достаточно разумно, поехав за границу и занявшись серьезным бизнесом, и в свободное от насущных дел время выдвинул на Нобелевскую премию президента Г.Алиева…

Особо его за это не осуждают, зная, что в тюрьме фактически заложником сидит его брат Мюзакир (раньше сидел и еще один брат, Яшар).

Относительно повезло и двум другим пожизненникам – Рагиму Газиеву и Альакраму Гумматову. В июне 2000 г. Парламентская Ассамблея Совета Европы потребовала от правительства Азербайджана освободить или пересмотреть дела тех заключенных, которые признаются правозащитниками в качестве “политических”. В списке заключенных, которых ПАСЕ выделила особо, были и их имена.

Пересмотр дела – это как раз то, чего постоянно требует Р.Газиев, приговоренный к смерти заочно. Видимо, ему есть что сказать, так как его остерегаются выводить на публичный суд даже в качестве свидетеля. Например, привлечь его в свидетели требовал на своем процессе С.Гусейнов. Да и А.Гумматов при встрече с одним из правозащитников не исключил, что на новом суде мог бы опровергнуть некоторые из выдвинутых против него обвинений.

А вот кому совсем не повезло, так это Тариху Гулиеву. Расстрелять его не расстреляли, но он все же умер при подозрительных обстоятельствах в октябре 1999 г. – уже после перевода в Гобустанскую тюрьму. Среди заключенных ходят упорные слухи о его заметной роли в попытке восстания в этой тюрьме в январе 1999 г. Говорят, что он якобы был морально сломлен и согласился сотрудничать с администрацией. Когда же он сделал свое дело, то его убрали. Официально он умер от сердечной недостаточности, и перед смертью, говорят, ему оказали неслыханную услугу – дали последнее свидание с женой.

Смерти политзеков вообще покрыты налетом таинственности, а смертников – вдвойне. Очень мало что известно о смерти лезгина Тельмана Сулейманова. Только недавно стало известно лишь, что он умер в “пятом корпусе” вскоре после того, как туда попал в 1996 г. В принципе, это было время, когда в корпусе еще продолжались заказные убийства, и полностью исключить, что его смерть была неслучайной, нельзя. Точно так же, кстати, в прямом смысле слова мертвыми душами могут оказаться и некоторые другие заключенные из вышеприведенного списка. Правозащитникам свидание с пожизненниками получить трудно, почти невозможно, а на письма они странным образом не отвечают.

Можно лишь констатировать, что политзекам в известной степени повезло, что они не попали в “пятый корпус” в страшный период октября 1994 – февраля 1995 г., когда из корпуса вынесли более 50 трупов, а международные организации были еще не особенно внимательны к их судьбе...

Эльдар Зейналов, Правозащитный центр Азербайджана

Логика текущего момента характеризуется фиксацией нового противоречия, связанного с терактом 22 марта и с той пропагандистской линией, которая с высот официального Степанакерта проводится по отношению к личности и хозяйственной деятельности Самвела Бабаяна.

В качестве наиболее короткого пути к избавлению от всего того, что именуется "бабаяновским наследием", политические круги НКР выбрали эвклидову прямую, чем и объясняется определенная прямолинейность в проведении соответствующих мероприятий.

Не исключено, что в какой-то момент политическая пропаганда, которая в своей целенаправленности не гнушается использовать многие доступные рычаги идеологического давления на массовое сознание (телевизионные и печатные средства информации, кинематограф и все это – до судебного процесса), сможет изменить в обратную сторону вектор пока еще контролируемой динамики.

Примечательно то, что первая явная осечка уже налицо: в контексте провозглашенной политики демократических преобразований уже никак не воспринимается факт сознательного нарушения презумпции невиновности. Однако в данной статье мы сочли более уместным акцентировать наше внимание на другой детали, которая уже завтра, хотя бы по причине износа, будет в состоянии парализовать работу всего механизма пропаганды. В водовороте взятого курса на моральное уничтожение личности Самвела Бабаяна на плечи последнего возложена также вся ответственность за нынешний социально-экономический и морально-психологический уровень "развития" НКР. Абсолютно все инстанции республики, которые так или иначе связаны с хозяйственной деятельностью, не говоря уже о высших эшелонах власти, сегодня предпочитают создавшуюся в НКР крайне тяжелую социальную ситуацию объяснять исключительно деструктивным поведением Самвела Бабаяна и его клана.

Очевидно: если бы политическая верхушка Степанакерта в своих пропагандистских изысканиях ограничилась обвинением Самвела Бабаяна в организации теракта с целью физической ликвидации действующего президента, то она сейчас находилась бы в более выигрышном для себя положении. Однако эта возможность, способная в своей перспективе в принципе избавить тех же заинтересованных лиц от многих обязательств, и помимо всего прочего была бы воспринята населением, не использована ими.

Таким образом, разрешение вопроса относительно быстрого социально-экономического скачка в хозяйственной сфере республики исходит из личных амбиций руководства НКР. Другими словами, мы уже имеем дело с почти уникальным для нашей действительности явлением: создавшаяся в НКР ситуация характеризуется полным совпадением личных интересов государственных чинов и государственными интересами как таковыми.

Констатация факта о наличии более чем благоприятного фона в деле развертывания широкомасштабной и конструктивной деятельности абсолютно соответствует противоречивой реальности. И вместе с тем благоприятный фон как величина непостоянная может быть рассеян в течение первого же года безрезультативной работы, и тогда уже социальный дозиметр общественных настроений будет в состоянии зафиксировать совершенно иной расклад и иные запросы. При определенном стечении обстоятельств не исключено, что время станет работать в пользу именно Самвела Бабаяна.

Примечательно, что такие вот мысли уже успели прорасти своими первыми, пусть и эмоциональными формулировками. В контексте вышесказанного хочу привести слова молодого степанакертца, который, кажется, без всяких предубеждений заметил: "Кто сейчас обладает реальными рычагами власти? Самвел Бабаян, который в карцере национальной безопасности, или же Аркадий Гукасян, который три месяца не выходил из палаты ереванской больницы? Увереннее всех сейчас Анушаван Даниелян. Боролись двое, а выиграл третий. И если он, этот третий, кого мы не видели в период войны, кто не жил вместе с нами в подвалах и не ходил за снегом как за водой, в качестве премьер-министра не сможет обеспечить нас хлебом и работой, то ему тут делать нечего".

Думается, что его, впрочем, так же, как и других рядовых горожан, все же не заметила и не уважила своим вниманием съемочная группа, десантировавшаяся в начале июня в Карабахе. Между тем...

"Фильм оставил тяжелое впечатление, - говорил мой среднестатистический собеседник. - То, что Самвел Бабаян никогда не был ангелом, было известно всем. Причем давно. Он не был ангелом на войне, в которой, несомненно, участвовал, он не был ангелом и в мирное время. Однако если в процессе активных боевых действий быть таковым просто невозможно и даже недопустимо, то в послевоенный период, предусматривающий, по всей вероятности, реконструкцию тыла и мобилизацию оставшихся ресурсов, быть кем-то вроде честного идейного лидера - необходимо.

Командующий не сделал этого и не стал им. В этом его слабость и в этом его вина. Вина не только перед обнищавшими современниками, но и перед Историей.

Но ответьте, пожалуйста: разве Самвел Бабаян - такое уж уникальное явление в той же нашей новейшей Истории? Для меня, например, он сродни трагически ушедшему Вазгену Саркисяну. По многим параметрам. Здесь их всегда сравнивали. Оба активные участники карабахской войны - до безрассудства храбрые в бою они могли погибнуть, и не раз, но вместе с тем, так и не сумев адаптироваться к мирным запросам, оба в конечном счете стали жертвами обстоятельств. Одного нет в живых, другой в тюрьме. Почему так случилось? Вот он, вопрос времени."

Степанакерт тем временем благоухал хвоей. Субтропическая зелень городского парка уже успела собрать под сени своего малахита многих безработных. Все они слушали и даже внимали моему респонденту, а один из них - этакий безнадежный дипломат - решился под конец продекламировать свое полуофициальное заявление.

Конечно, можно не во всем соглашаться с приведенными замечаниями, можно вообще не разделять такие вот соображения, но они, безусловно, претендуют на объективность.

Однако учитывая тот факт, что данный фильм еще в своем аморфном состоянии предполагал не высокохудожественные, а исключительно пропагандистские цели, я позволю себе обратить внимание на одно явное противоречие.

накануне парламентских выборов в НКР, 17 июня текущего года, ровно через день после своего прибытия в Степанакерт и первого показа нашумевшего фильма, президент НКР Аркадий Гукасян в своем телеобращении к гражданам республики был прав на все сто.

Указывая на жизненную необходимость формирования и дальнейшего развития нравственной среды, отмечая единственно возможный и допустимый вариант эволюции данной государственности - установление правопорядка и законности, президент справедливо зафиксировал: "Глубоко заблуждаются все те, кто думает, что вопрос урегулирования, а также предлагаемые нам варианты не связаны с положением дел в регионе".

Несмотря на все заверения генпрокурора НКР Маврика Гукасяна насчет того, что "не позже как в середине июня дело Самвела Бабаяна будет передано в суд", оно пока находится на полке. По официальной версии следствие давно завершено.

По рекомендации Т.Тургуналиева Раим Сарыков (бывший сотрудник МВД Кыргызстана - ред.) назначен военным руководителем этого формирования, в которое входит несколько полевых командиров со своими боевиками. К ним относится Нурлан, который проживает в вагончике в районе Кызыл-Аскера... Со слов Нурлана, в его группу входит приблизительно 7,5 тысяч человек, в том числе женщины...

Они еще в прошлом году готовились осуществить покушение на президента в Джалал-Абадской области. Но Тургуналиев не дал на это согласие, сказав, что надо действовать в столице, иначе их действия останутся в рамках периферийного восстания . Указанный план хотели осуществить накануне Нового 1999 года и на празднике Нооруз, куда проникли с помощью охранявших площадь сотрудников МНБ. Но по различным причинам планы откладывались... Выступление намечается на ближайшие дни. В городе находятся два киллера... В Бишкек приедет КамАЗ с оружием...

Активисты формирования говорят, что могут наказать не только предателей, но и их семьи, включая детей. Настроены они агрессивно и решительно.

Считаю своим долгом предупредить Вас о необходимости принятия соответствующих мер. Об уголовной ответственности за дачу ложных показаний предупрежден.

В первых числах марта 1999 года с открытым письмом к президенту Кыргызстана Аскару Акаеву обратился известный в стране оппозиционный деятель Топчубек Тургуналиев - Председатель Политсовета партии “Эркиндык”, бывший ректор Бишкекского гуманитарного университета (БГУ).

Из письма Т.Стамкулова председателю Первомайского суда:

Через три дня американские дипломаты встретились с министром нацбезопасности М.Аширкуловым, где уже успел побывать и Стамкулов, рассказав ему то же, что и работникам посольства.

6 сентября 2000 года судьей Рахмановым был зачитан приговор 15 подсудимых в Ташкентском городском суде.

Осуждены:

Исхаков Дилшод – 16 лет с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Содиков Дониёр – 15 йил с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Зунуннов Дилшод – 16 лет с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Саитназаров Музаффар – 14 лет с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Умаров Магруф – 14 лет с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Магрупов Фаррух – 14 лет с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Рахимов Абулкасим – 14 лет с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Акрамов Лутфулла – 14 лет с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Ибодуллаев М. – 14 лет с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Ёдгоров Аброр – 16 лет с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Хайдаров Абдужаббор – 14 лет с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Шомирзаев Бахром – 16 лет с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Аббасов Хасан – 12 лет с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Гапиров Улугбек – 12 лет с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Шокасимов Абдухаким – 14 лет с конфискацией имущества с отбытием наказания в колонии строгого режима;

Подсудимые Аббосов и Гапиров приняли наказание длительностью 12 лет, как оскорбление, и потребовали, чтобы их приговорили наравне с другими подсудимыми на 16 лет.

ИСХАКОВ ДИЛШОД – в результате избиения с дубинками сломаны 3–4 ребра, по голове, по пяткам, трещина на правой ноге. Месяц не мог ходить нормально. Все тело было в синяках, целый месяц мочился с кровью. Постоянно били по голове.

Угрожали изнасилованием, посадили на бутылку. Приказали раскрыть ноги и пинали между ногами. На ногах остались следы от избиения. Несколько раз потерял сознание, несмотря на это, продолжали бить и пенять. Ноги отекли. Несмотря на холодную погоду, не смог надеть сапоги, потому что они не влезли, и вынужден был ходить босяком. После таких мучений в подвале МВД меня не принимали конвои Таштюрьмы. Заявили, что я скоро умру. Я едва стоял на ногах. Но, не смотря на это, меня оставили в Таштюрьме и по просьбе начальника тюрьмы, я написал объяснительное о том, что меня уродовали в МВД.

Звали этих людей Шамилем, Отажоном и Улугбеком.

ГАПИРОВ УЛУГБЕК – 19 марта меня отвезли в Сабир Рахимосвский РОВД и держали меня неделя. В течение этой недели сотрудник РОВД в своем кабинете беспрестанно бил и оскорблял. Я несколько раз упал на пол. Несмотря на это он бил и пенял меня. Отсюда меня забрали в ГУВД и держали там 8 дня. Здесь сотрудники ГУВД обращались со мной очень жестоко. Затем привезли в –Таштюрьму.

ИБОДУЛЛАЕВ МУХАММАДЖОН – 14 2000 года примерно в 22.00 меня привезли в здание МВД, на 4 этаж. Там 4 оперативники меня жестоко избивали, били дубинками по голове. Меня вели в зал заседания. Там были несколько солдаты. Выручая меня, оперативники сказали им поработать со мной. Солдаты били меня с автоматами и в результате я получил открытую травму на левой руке. 15 апреля меня продолжал бить оперативник русской национальности. Он пенял ниже пояса и в результате я получил закрытую траву на ноге. Бил дубинками по голове. После этого меня заперли в камеру стаканчик. (название камеры) 70 см на 1 метр. Здесь даже не возможно было сидеть.

Звали оперативников Муродом, Тимуром, Отажоном.

САИТНИЯЗОВ МУЗАФФАР – 16 февраля 2000 года сотрудники МВД привезли меня в здание МВД и оказали физические давления. В результате ударов в области ниже пояса, я получил несколько травм и до сих пор не смогу подняться ровно. В подвале МВД били по пяткам. Оказали и психологические давления. Как они оказали мне такие мучения, не могу ни писать и ни высказаться. Мне это тяжело вспоминать.

ШАМИРЗАЕВ БАХРОМ – 6 февраля 2000 года меня привезли в здание МВД. С 7 числа начали оказать мне различных давлений. После избиений, они заставляли раздеться полностью. Три оперативники залезли на меня и издевались, я стал кричать, они били дубинками по всему телу, приказали не кричать. Меня мучили, таким образом, 3–4 часа. Затем меня бросили в камеру, где были два человека. Они тоже мучили меня до утра. Так продолжалось 8 суток. Мочился с кровью.

Их звали Отажоном, Улугбеком, Тимуром и Муродом.

ЗУННУНОМ ДИЛШОД – меня забрали 14 апреля 2000 года здание МВД и оказали различных физических давлений. Били дубинками по пяткам и в результате я не смог ходить. Ноги посинели от ударов. Угрожали, что привезут мою мать и арестуют ее. Там меня держали 5 дней. Имя оперативников звали Тимуром и Отажоном.

ШАКАСИМОВ АБДУЛХАКИМ – в здании МВД в отношении меня были оказаны следующие физические давления: били палкой по пяткам, почкам, пинали по голове. 3 раза подняв, бросали на пол и к стенам. Я несколько раз потерял сознание.

СОДЫКОВ ДОНИЁР – меня забрали 21 марта в здание МВД. Меня били с палкой, забитыми гвоздями, били по почкам, воткнули ножниц между ногтями, в результате все тело было в синяках. Несколько раз меня бросали на бетон.

Звали их Улугбеком и Шамилем.

УМАРОВ МАЪРУФ – во время предварительного следствия, чтобы получить нужных показаний избивали меня оперативники по имени Отажон, Улугбек, Мурод . Кололи с острым инструментом по шеям, ногтям, пяткам. Раздели меня до гола и изнасиловали несколько раз. Посадили на бутылку, и в результате я получил несколько различных травм. Били с палкой, забитыми гвоздями и все тело оказалось в крови. Они требовали, чтобы я подписался на какую–то бумагу. Но этого у них не получилось, Слава Аллаху. В данное время я жив и здоров.

АКРАМОВ ЛУТФУЛЛА – 14 апреля 2000 в 18.30 года меня участковой просил сделать ремонт и пригласил в свой кабинет. Я ни в чем, подозревая, вошел в его кабинет, и тут же меня схватили сотрудники МВД, и привезли в здание МВД. С первого дня оперативники начали бить с дубинками по голове, шее, спинам, кололи острым инструментом по всему телу. Тот же меня бросили в 1.30 ночи, а подвал и продолжали бить. Их звали Муродом, Тимуром, Улугбеком и Отажоном.

МАГРУПОФ Ф. – 14 апреля в 21 часов вечера я находился дома вместе с семьей. К нам приходил участковой Олим ака и сказал, что в его кабинете меня ожидает один человек, я должен поговорить с ним, подписать на какую–то бумагу и тут же вернусь домой. Когда я вошел в кабинет участкового, там сидели три человека, и они забрали меня в здание МВД. Тот же день в одном кабинете стали избивать меня 5 человек. Затем меня передали солдатам, сказали, чтобы они били меня до утра. Так продолжался несколько дней. Жестоко били по пяткам. Месяц я мучился от последствия избиений.

ХАЙДАРОВ АБДУЖАББОР – 19 марта мы с друзьями собрались в чайхану отдыхать. Сотрудники милиции, оскорбляя, забрали меня в Сабир Рахимовский РОВД. Затем в ГУВД. Там я находился 8 дней, после чего меня передали в Таштюрьму. Ко мне пришел следователь, и сообщило том, что, дело передано ему.

РАХИМОВ АБУЛКАСИМ – первый день в МВД били руками, пинали. Затем стали бить с дубинками, начиная с головы до пятки. Они избивали меня беспрестанно, перестали, чтобы отдыхать, затем снова били. Им было известно, что я работал поваром, и издеваясь сказали что я растолстел и меня нужно бить по–другому. Стали бить меня с палкой, забитыми гвоздями. Били до упада на пол. Меня раздели до гола и сказали, чтобы я признался во всем, иначе они воткнут дубинки в задний проход. Я был вынужден признаться во всем, в чем я ничего не совершал. На теле остались следы от гвоздей.

Мы опасаемся , что результатом этого письмо – протеста будет давление со стороны органов правопорядка на многих людей.

Мы были вынуждены к обращению словами нашего Президента, повторяемыми неоднократно “не страшась, говорите правду и высказывайте свое свободные мнение ”.

Господин Президент! Мы родители, довольны проводимой Вами политикой. Однако, слишком много происходит странных вещей. Радио, газеты и телевидение работают неплохо для претворения в жизнь Ваших призывов, однако, исполнительное органы все делают наоборот.

Например, Вы говорили, что адвокаты , прокуроры в процессе следствия и суда обладают одинаковыми правами , однако в действительности прокурор все еще доказывает свою привилегию. Со дня ареста без ордера, следственные дела ведутся без адвокатов – обманным путем, с применением насилия. Прокурор, устанавливая статьи обвинения, дает указание на продолжение беззакония. Адвокат же бессилен и перед следователем.

Насилие над заключенными в процессе следствия запрещено. Между прочим, наше государство подписала в этом отношении, Европейскую конвенцию.

В уголовном деле 20/1490 случаев такого насилия было исключительно много. В процессе следствия каждый из заключенных говорил о них. Все выражали протест и просили пригласить суд эксперта. Но суд не принял во внимание эти просьбы.

Мы имеем в виду формальный судебный процесс над 15 приговоренными, проведенный судьей Рахмановым Ш.Б. из Ташкентского городского суда 10–18 июля в А.Икрамовском районе. 10 июля судебный процесс длился всего 40 минут. Судья опросив 10 заключенных об их автобиографиях, закончил запланированный судебный процесс, спросив также причину отказа от адвоката у заключенных ( в процессе участвовали 4 адвоката. Заключенные дали письменное объяснение, что отказались от адвокатов, потому что они не верят в их защиту.

Как же так, неужели у следователя не хватило мастерства, что судьбы 15 человек подогнав под один шаблон, сдали дело как завершенное?! Ведь сколько есть методов раскрытия вины. Надо было назначить наказание в соответствии с виной каждого из арестованных, вещественными доказательствами, степени участия, активности, при каких обстоятельствах были арестованы и множества других факторов определяющих обвинение. Здесь ведь не картошку продавали, а решали судьбу людей и семей! По нашему мнению, у каждого 15 человек по–свойски и каждому нужно было подобрать свой шаблон (форму).

Все 15 подсудимых заявили, что обвинение были получены на основании показаний, полученных в результате насилия, в т.ч. с применением физических мер, что, они не выдержали пыток и в связи с этим выдвинули протест.

Если же основанием служат результаты следствия проводившим в течение 5 месяцев совсем по другой методике, т.е. с нарушением прав человека, зачем вообще нужен судебный процесс?!

Мы понимаем, у каждого государства есть своя конституция, согласно которой принимаются законы. Основная причина нарушения этими молодыми людьми закона – ухудшение условий жизни, отсутствие рабочих мест, отсутствие ясной и чистой, заветной идеи и ряд несправедливостей.

Молодежь, видя происходящие безобразие (взяточничество, беззакония, очковтирательство, пустословие и т.п.) они вынуждены в место государственных учреждений выбрать другой путь. Да, они виноваты, но не в такой степени. Сроки приговоров в 10–25 лет – это не шуточные сроки, такой срок решает всю судьбу человека, уничтожает семью, оставляет детей сиротами, людей свершивших более тяжкие, ужасные преступления, даже убийца приговаривают к более легким наказаниям.

В государствах с более высоким уровнем прав человека, подходят к таким преступлениям более справедливо, по нашему мнению, давая возможно более легкое наказание, с последующим усилением контроля.

Господин Президент! Мы надеемся, приняв во внимание выше высказанные мысли, что, Вы тоже примете участие в справедливом решении судьбы этих подсудимых.

Сын подсудимого Рахимова Абулкосима учился в пятом классе и был отличником. 2 сентября, в первый день учебного года на линейке, среди всех школьников выставили его, опозорили, как сына врага народа и выгнали из школы.

Такие мероприятия проводится в отношения многих семей, у кого сын или муж, брат, родственник находятся под арестом по обвинению 159 ст. УК РУ.

Накануне праздника независимости всех членов семей каждого из 15 подсудимых притащили насильно в махаллинские комитеты, провели собрания, где осудили поведение подсудимых. Были высказаны оскорбительные слова в адрес родителей, воспитавших врагов народа.

29 августа 2000 г. информационные агентства сообщили о том, что “Россия в срочном порядке рассматривает вопрос об оказании Узбекистану военно-технической помощи в связи с поступившим обращением”. В тех же сообщениях цитируется высказывание министра обороны РФ маршала Сергеева об угрозе стабильности со стороны более 5000(!) боевиков Исламского движения Узбекистана (ИДУ).

Последнее заявление является откровенной дезинформацией. Вооруженные формирования ИДУ, даже по максимальным оценкам, насчитывают менее 1500 чел. Едва ли подтасовка цифр, допущенная руководителем российского военного ведомства, является случайной. Симптоматично и то, что в начале августа анонимный “источник в Генеральном штабе России” передал журналистам, что 700 талибов якобы перешли границу с Узбекистаном и ведут боевые действия на территории Сурхандарьинской области. Эти и некоторые другие заявления российских военных чиновников свидетельствуют либо о некомпетентности и безответственности указанных лиц, либо, что более вероятно, представляют собой сознательную попытку подтолкнуть Россию к активному участию в начинающейся войне в Центральной Азии на стороне одного из наиболее репрессивных режимов.

Абсолютно не соответствуют действительности и сообщения ряда российских журналистов о прошлом полевого командира ИДУ Джумы Намангани, который, по одной версии, якобы был рецидивистом и главой “наиболее крупной и авторитетной в Ташкенте воровской шайки” (Владимир Мухин), по другой - “лично убивал милиционеров в Намангане, отрезая им головы” (Леонид Москалев). Как известно, в Ташкенте Джумабой Ходжиев никогда не жил, а инцидент с отрезанными головами в Намангане имел место через 5,5 лет после его эмиграции. Уместно предположить, что такого рода “сообщения”, рассчитанные на незнакомого с регионом читателя, преследуют цель сформировать в России атмосферу антиисламского психоза, в условиях которого легче будет объяснить общественности возрастающую вовлеченность России в центрально-азиатский конфликт.

К сожалению, причины конфликта в российских СМИ излагаются в большинстве случаев односторонне. С подачи официальных лиц почти во всех публикациях акцентируется внимание на роли внешнего (афганского и таджикского) фактора, зато внутренняя ситуация в Узбекистане лишь в исключительных случаях становится объектом внимания журналистов. Между тем именно внутренняя политика режима Каримова является первоисточником нарастающей конфронтации.

Экономика Узбекистана находится на грани катастрофы, жизненный уровень резко снизился за последние годы, идет бегство из страны иностранного капитала. Вопреки предвыборным обещаниям Каримова национальная валюта так и не стала конвертируемой. В стране подавляются основные гражданские свободы. Светская оппозиция запрещена, СМИ жестко контролируются, репрессии в отношении верующих по масштабам сопоставимы со сталинскими. По некоторым оценкам, именно массовые репрессии, начавшиеся в конце 1997 года, и спровоцировали переход части мусульман к вооруженным формам борьбы. Просмотрев сотни публикаций российских СМИ об Узбекистане за последние месяцы, я не обнаружил ни одного упоминания ни о “лагере смерти” для политзаключенных в Каракалпакстане, ни о чудовищных пытках, которым подвергаются “враги государства”, ни о средневековой практике использования родственников исламистов в качестве заложников… Как ни странно, не отражаются в печати и многочисленные случаи этнической дискриминации и унижения национального достоинства представителей русскоязычного населения.

Между тем мы видим, что после долгих дискуссий об угрозе со стороны талибов Ташкент фактически просит Москву оказать поддержку в его борьбе с внутренней оппозицией. В этих же целях предполагается использовать и создаваемый в рамках СНГ Антитеррористический центр. Изучение отдельных запросов узбекских спецслужб за 1999-2000 гг. о выдаче бывших или нынешних граждан Узбекистана, находящихся на территории России и обвиняемых в антигосударственной деятельности, показывает, что многие из них не имеют никакого отношения ни к терроризму, ни к попыткам насильственного свержения конституционного строя. Тем не менее некоторые из них были выданы в Узбекистан и осуждены на длительные сроки лишения свободы.

Сегодня не отряды боевиков ИДУ представляют собой главную угрозу стабильности Узбекистану, а внутренняя нестабильность этого большого государства, постепенно приближающегося к грани начала гражданской войны. Вероятно, ближайшие два-три года станут в этом плане решающими.

К сожалению, не только внутренняя, но и внешняя политика Ташкента не способствует стабильности в центрально-азиатском регионе. Так, обвиняя Таджикистан в поддержке “международных террористов”, Узбекистан укрывает на собственной территории тысячи других “террористов”, участвовавших в интервенции в Таджикистан осенью 1998 года. Односторонние и часто неправомерные действия узбекских силовиков на границах с Казахстаном и Кыргызстаном также являются источником многочисленных конфликтных ситуаций.

Очевидно, что урегулирование центрально-азиатского кризиса будет происходить при активном участии Россия. В этой ситуации было бы уместным, чтобы любая серьезная помощь Узбекистану в предотвращении войны сопровождалась бы выдвижением Россией требований принципиальных изменений во внутренней и внешней политике ташкентского режима. Без нахождения консенсуса внутри узбекского общества с участием как правительства, так и оппозиции, ситуация в Узбекистане будет развиваться по афганскому сценарию конца 70-х годов, а страны СНГ рискуют быть втянутыми в продолжительную и кровопролитную войну.

Виталий Пономарев, исполнительный директор Информационного центра

28–29 июля 2000 года в Москве состоялась конференция “Хельсинкские соглашения и права человека”, организованная Международной Хельсинкской Федерацией и Московской Хельсинкской группой, посвященная 25–летию подписания Хельсинкских соглашений, в которой участвовали представители правозащитных организаций из 70 регионов России, представители правозащитных организаций республик бывшего СССР и международных хельсинкских комитетов.

На конференции были приняты ряд решений и обращений.

2. Обсудить в рамках органов Международной Хельсинкской Федерации и с правозащитными организациями СНГ вопрос о целесообразности создания такой Комиссии и в случае одобрения инициативы обратиться к главам стран СНГ с требованием создания нового межгосударственного органа и механизма защиты, действующего на базе Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 года.

В Российской Федерации в последнее время активизируются процессы инкорпорации Республики Беларусь в состав России, создания единого государства. В связи с этим мы хотим обратить внимание на следующее.

Результатами проводимой правительством Беларуси политики стало резкое ухудшение качества жизни граждан, возрастание социальной и политической напряженности в обществе, все большая изоляция страны, уход от демократических и правовых способов решения назревших проблем. Население Беларуси связывает эти негативные последствия с насаждаемыми интеграционными процессами.

Сегодня существует реальная опасность утраты суверенитета Республики Беларусь, как одного из европейских государств – учредителей Организации Объединенных Наций. Под угрозой уничтожения самобытная культура белорусов, их язык, что неизбежно вызовет рост агрессивного национализма в братской стране. Примеры радикализации в обществе уже наблюдаются.

Для нас является очевидным и то, что значительная доля вины за развитие ситуации в Беларуси лежит на руководителях России. Поощряя интеграционные устремления А. Лукашенко, заявляя об особых союзнических отношениях с Беларусью, правительство России в то же время не желает замечать грубейших фактов нарушения прав человека в Беларуси, не предпринимает зависящие от него необходимые меры, отвечающие международным нормам и обязательствам России по предотвращению практики таких нарушений. Тем самым оно несет прямую ответственность как перед народом Беларуси, так и перед мировым сообществом.

Не желая употребить свое политические, экономическое и международное влияние, используя двойные стандарты, российские правительство фактически поощряет режим Лукашенко, способствует нарастанию негативных тенденций в области прав человека в Беларуси.

Мы призываем правительство России строить свои отношения с Беларусью в зависимости от выполнения ею международных гуманитарных обязательств по человеческому измерению.

Конференция, посвященная 25-летию Хельсинкского Заключительного Акта, в которой приняли участие представители правозащитных организаций более 70 регионов России, а также правозащитные организации 14 других государств региона ОБСЕ обращает внимание граждан на то, что в Киргизии в течение последних четырех-пяти лет осуществляется драматический переход к репрессивному режиму, стабилизируются репрессивные диктаторские режимы в Беларуси, Узбекистане и Туркменистане.

В России в течение последнего года идет жесткое наступление на права и свободы граждан, очевиден постепенный возврат к власти секретных служб и от нас зависит, как далеко зайдет этот процесс. Практически прекращена судебная реформа. Постепенно сокращаются возможности безопасной критики властей. Идет последовательное наступление на свободный обмен информацией.

Мы предупреждаем граждан, не реагирующих на этот процесс де-демократизации вследствие его скрытности и постепенности или же из-за парализованности мыслью, что никакой демократизации в России вообще не было: мы можем проснуться однажды в полицейском государстве. Какой бы неполной и уродливой не была демократия в России, она достаточна, чтобы мы могли остановить это сползание назад.

Мы, участники Юбилейной конференции “Хельсинкские соглашения и права человека”, озабочены положением с правами человека в Узбекистане.

До правозащитных организаций стран СНГ доходит информация о массовых произвольных арестах, о неправомерном осуждении граждан Узбекистана за религиозные и политические убеждения, за несогласие с политическим курсом правительства Узбекистана.

В подавляющем большинстве случаев узбекские суды проводят судебные процессы с грубейшими нарушениями Конституции Узбекистана, уголовно-процессуального кодекса и международных правовых норм.

В следственных изоляторах и других пенитенциарных учреждениях против арестованных и заключенных применяются жестокие пытки для добывания признания в преступлениях, которые они не совершали. В тюрьмах и колониях жестоко подавляют волю заключенных, создавая нечеловеческие условия содержания. Известны многочисленные факты физического уничтожения заключенных, например, в лагере 64/71 УЯ, находящемся близ поселка Жаслык в Каракалпакистане.

Мы особо отмечаем реакционную атмосферу в правоохранительных органах Узбекистана, которую можно охарактеризовать как полный “произвол”. Общефилософская аксиома гласит: “насилие порождает насилие”.

Мы уверены, что политика властей Узбекистана может привести только к ответному насилию, что грозит перерастанием в гражданскую войну.

Мы призываем правительство Узбекистана воздержаться от политики угроз и террора против граждан Узбекистана.

Мы считаем, что правительство Узбекистана должно придерживаться обязательств, которые оно взяло на себя при подписании Хельсинкских соглашений и других международных документов по правам человека.