Ограничения свободы печати, преследования журналистов
СМИ Туркменистана
С 1994 г. все СМИ Туркменистана являются государственными1. Издательская деятельность также полностью монополизирована государством. С июля 1996 г. единственным учредителем всех газет (даже региональных) является лично президент страны Сапармурат Ниязов.
Знакомство с туркменской периодикой оставляет у зарубежного читателя удручающее впечатление. Значительная часть публикуемых материалов посвящена описанию «достижений» страны экономического и социального плана, не менее блестящим планам на будущее, официальной хронике и безудержным восхвалениям главы государства. «Внешний мир» на страницах туркменских СМИ выглядит как карикатура на реальность.
Все материалы национальных СМИ официально проходят предварительную цензуру. По словам одного из редакторов, газетам запрещено публиковать критические материалы (даже по незначительным поводам), если только эта критика не санкционирована пресс-службой президента или узким кругом лиц из высшего руководства страны. Официальная хроника также является прерогативой не редакций, а правительственного агентства «Туркмен-пресс» и пресс-службы президента, перепечатками материалов которых заполняются первые и частично вторые полосы всех туркменских газет.
Некоторые редакции один-два раза в год решаются по собственной инициативе поместить статьи с элементами критики в отношении проблем местного коммунального хозяйства. Авторы этих статей обычно подчеркивают, что все указанные в публикации «недостатки» носят временный характер и в самом ближайшем будущем будут благополучно «преодолены» благодаря усилиям государственных органов.
Не менее блекло выглядят передачи двух каналов национального телевидения.
Работник туркменской телерадиокомпании, просивший не называть его имени, сообщил авторам доклада, что в 1995-1997 гг. на телевидении были отменены все выходившие прежде тематические программы («Здоровье», «Добрый вечер, Ашхабад!» и др.). В 1995 г. пресс-секретарь президента К.Баллыев потребовал, чтобы на ТВ была прекращена подготовка передач, приуроченных к юбилеям различных известных людей (ученых, деятелей искусств, медиков и т.д.), поскольку телевидение, по его мнению, должно пропагандировать лишь деяния президента страны. Требование К.Баллыева было выполнено.
В настоящее время эфирное время заполняют в основном общественно-политические программы, призванные показать любовь народа к главе государства. Обычно эти программы включают интервью с жителями страны и уличные съемки, концентрирующиеся на портретах и статуях Сердара (Вождя), демонстрируемые под монотонную музыку. Все передачи многократно в течение дня перемежаются сюжетом группового исполнения детьми разных национальностей т.н. «национальной клятвы» на верность Родине и Президенту.
Программы новостей заполнены исключительно официальной хроникой. Репортажи о визитах Туркменбаши в регионы занимают порой 2-3 часа и повторяются по несколько раз в полном объеме. За это пресс-секретарь президента К.Баллыев и лица из его ближайшего окружения до мая 1997 г. получали ежемесячно по несколько миллионов манатов — как соавторы «общественно-политических программ особой важности».
Следствием отсутствия свободы туркменских СМИ и обнищания населения стало быстрое сокращение читательской и теле- аудиторий.
Резко упали тиражи печатных изданий, возросла убыточность СМИ. Власти стали принимать многочисленные решения о закрытии (слиянии) печатных изданий и о сокращении их штатов. Были закрыты все молодежные и многие ведомственные издания2. К 1995 гг. были ликвидированы все районные газеты (кроме одной, выходящей на казахском языке).
В августе 1997 г. были объединены редакции велаятских (областных) газет, выходившие на русском и туркменском языках (для Ташаузского велаята — также на узбекском языке), и двух городских газет в Ашхабаде. Объединение редакций привело к увольнениям десятков журналистов, прежде всего — женщин, без возможности трудоустроиться по специальности. В г.Ташаузе из 90 человек, работавших в трех редакциях, в объединенной остались 50. Все 4 женщины-журналистки были уволены, в объединенной газете их не взяли даже на техническую работу. Одновременно со слиянием региональных газет произошло непропорционально резкое сокращение объема материалов, публикуемых ими на русском и узбекском языках. В Ташаузе, где раньше выходили три газеты на русском, туркменском и узбекском языках объемом по четыре полосы каждая, в объединенной восьмистраничной газете материалы на русском и узбекском языках занимают теперь (в сумме) две полосы. В Небитдаге на русском языке выходит лишь одна из восьми полос объединенного издания.
Заметное сокращение штатов имеет место и на телевидении. Многие тележурналисты вынуждены были искать новую работу после закрытия на ТВ в 1995-1996 гг. тематических программ. Перевод с мая 1997 г. на новую систему оплаты труда творческих работников ТВ (отмена гонораров и др.) также привел к уходу многих тележурналистов с государственного телевидения. С 1 января 1998 г. была расформирована русская редакция ТВ, почти все журналисты уволены, три человека переведены на технические должности. Теперь на русском языке по местному телевидению можно увидеть лишь 10-минутные новости, передаваемые один раз в сутки.
По мнению авторов доклада, политика туркменских властей, проводимая в отношении национальных СМИ в 1994-1997 гг., фактически привела к их деградации и массовому уходу из журналистики десятков профессионалов. Многие граждане Туркменистана, с которыми беседовали авторы доклада, заявляли, что в последние годы они почти полностью игнорируют национальные СМИ, отдавая предпочтение российским СМИ (телевидение и газеты) или передачам туркменской службы Радио «Свобода».
Цензура
Официально контроль за деятельностью СМИ осуществляет Комитет по охране государственных тайн в печати и других средствах информации, действующий при Кабинете Министров Туркменистана (далее — Комитет).
Председателем Комитета является шестидесятилетний Какабай Атаев. Бывший кадровый работник аппарата компартии, с 1974 г. он в течение 14 лет работал заведующим отделом пропаганды и агитации Ашхабадского обкома компартии. В 1988 г. был назначен руководителем «цензурного ведомства» — Главлита ТССР (филиала союзно-республиканского Главного управления по охране государственных тайн в печати и других средствах массовой информации при Совете Министров СССР), преобразованного в феврале 1991 г. в Комитет по охране государственных тайн в печати и других средствах массовой информации при правительстве Туркменской ССР.
Ведомство, возглавляемое Атаевым, занимает несколько комнат в здании Министерства сельского хозяйства Туркменистана (напротив Академии наук). В нем работают 15 «творческих» работников, не считая технического персонала.
Один из бывших главных редакторов сообщил авторам доклада, что предварительная цензура не осуществлялась в 1989-1991 гг., но вновь возобновилась в первой половине 1992 г. — после обретения Туркменистаном независимости.
Представители Комитета постоянно присутствуют на телевидении и в Доме печати. По структуре и методам работы Комитет практически ничем не отличается от аналогичных учреждений советского периода. Сотрудники Комитета осуществляют предварительную цензуру всей периодической и непериодической печатной продукции, сценариев теле — и радиопередач до их выхода в эфир. Действует свод правил и инструкций, устанавливающих перечень тем, цифр и имен, запрещенных к упоминанию в СМИ.
Один из туркменских журналистов так описал процесс цензурирования материала. После окончания работы над газетной полосой она, набранная в гранках в двух экземплярах, передается в специальную комнату Дома печати, где находятся сотрудники Комитета (3-4 человека). В случае, если у них появляются какие-нибудь замечания, они вызывают ответственного секретаря газеты или выпускающего номера и показывают, где и что надо заменить или убрать.
По окончании работы над полосой цензоры ставят на нее свой штамп. Один экземпляр возвращается обратно в редакцию, другой остается у цензоров, чтобы на следующий день они смогли проверить, вся ли их правка учтена. После внесения цензурных изменений полоса передается в печать, повторно цензорами гранки уже не проверяются.
Помимо упомянутого Комитета, жесткую идеологическую цензуру СМИ осуществляют пресс-служба президента Туркменистана, а также отдел культуры и искусства, отдел по делам печати и издательств, сектор СМИ и политико-воспитательной работы Кабинета Министров Туркменистана, находящиеся в непосредственном ведении заместителя председателя Кабинета Министров Оразгельды Айдогдыева, курирующего вопросы литературы, искусства, культуры, СМИ и идеологии.
На регулярных совещаниях руководителей СМИ и издательств пресс-секретарь президента К.Баллыев или вице-премьер «по идеологии» О.Айдогдыев проводят жесткий инструктаж относительно того, что можно, а чего нельзя публиковать или передавать в эфир. Попытка неподчинения со стороны редакторов означает их немедленное увольнение.
В тех случаях, когда обычные средства контроля кажутся недостаточными, предпринимаются дополнительные меры. Так, от той или иной редакции время от времени требуют предъявления всего редакционного портфеля планируемых к публикации материалов для изучения в соответствующем отделе Кабинета Министров. Подобные меры неоднократно применялись, например, к редакциям газеты «Туркменская искра» (ныне «Нейтральный Туркменистан») и общественно-политического журнала «Дияр». В отношении журнала «Дияр», который возглавляет бывший председатель Союза писателей Туркменистана, бывший секретарь по идеологии ЦК компартии Туркмении (до 1990 г.) Худайберды Дурдыев, введена дополнительная мера контроля. После жесткой критики, которой редактор подвергся со стороны президента Ниязова, Дурдыев стал т.н. «исполнительным редактором», а главным редактором назначен (по совместительству) вице-премьер О.Айдогдыев3.
Некоторые ашхабадские журналисты утверждают, что существует и находится во всех редакциях туркменских СМИ обновляющийся список фамилий более 60 проживающих в стране туркменских журналистов и писателей, чьи имена запрещено упоминать в печати (таких всего пять человек) или работы которых публикуются ограниченно (не чаще 1-2 раз в год). К сожалению, копию списка авторам доклада получить не удалось.
Известны, по крайней мере, два случая, когда цензурные запреты были инициированы лично главой государства.
В сентябре 1996 г. в Ашхабаде было широко объявлено о предстоящей в дни празднования независимости премьере фильма режиссера Мурада Алиева «Дети землетрясения». В фильме показана судьба маленького мальчика, потерявшего во время землетрясения 1948 г. мать и братьев (прообразом главного героя является нынешний президент Туркменистана). Однако в назначенное время фильм на экранах телевизоров не появился. По информации авторов доклада, при предварительной демонстрации фильма главе государства последний молча встал и ушел с середины просмотра. Официально было заявлено, что тема фильма не соответствует задачам праздника, неофициально режиссеру сообщили, что Ниязов был разгневан «чрезмерно интернациональным» видом Ашхабада 40-х годов (туркменское население которого составляло заметное меньшинство). После этого лента в течение нескольких месяцев срочно перемонтировалась, многие эпизоды — переснимались, чтобы успеть к следующему празднику — 19 февраля — Дню государственного флага, отмечаемого также как день рождения президента Ниязова.
В декабре 1996 г. был отправлен в отставку заместитель председателя национальной телерадиокомпании Туркменистана Абдылла Якубов, обвиненный в том, что санкционировал показ по телевидению детективного фильма «Возбуждено дело» режиссера Сапармухаммеда Джаллыева. Содержание детектива вызвало недовольство президента Туркменистана, заявившего в узком кругу, что фильм рассказывает о преступлениях мафии, которой, в действительности, «давно уже нет в Туркменистане». Фильм был запрещен для дальнейшей демонстрации.
Интересно, что с конца 1996 г. после того, как многие официальные выступления Сапармурата Ниязова по вопросам внутренней политики приобрели ярко выраженный критический характер, была резко ограничена прямая трансляция речей президента, а также публикация в газетах стенограмм большинства его выступлений. Очевидно, глава государства посчитал, что широкое воспроизведение его критических высказываний с перечислением конкретных фактов злоупотреблений со стороны высокопоставленных чиновников могут вызвать в обществе «ненужный резонанс» и подорвать стабильность в стране.
Хотя сотрудники СМИ Туркменистана ранее неоднократно подвергались проверкам на предмет политической лояльности, в 1995-1996 гг. двое местных журналистов были уволены, предположительно, по политическим мотивам.
Литературный сотрудник журнала «Дияр» (Наследие) Аширкули Байриев, в годы «перестройки» в течение шести месяцев возглавлявший редакцию газеты «Эдебият ве сунгат» (Литература и искусство), был уволен 30 января 1996 г. «за несоответствие служебному положению» после его отказа днем раньше по требованию главного редактора написать заявление об уходе «по собственному желанию».
В декабре 1995 г. «по собственному желанию» вынужден был уйти из редакции корреспондент газеты «Туркменская искра» Олег Фадеев, проработавший в газете около 20 лет.
Руководители обоих изданий заявили увольняемым, что не имеют претензий к их работе и выполняют указание «сверху». Предположительно, Байриев был «наказан» за критические высказывания в адрес президента, а Фадеев — за активное участие в деятельности незарегистрированной «Русской общины Туркменистана».
Иностранные СМИ
30 октября 1993 г. Постановлением Президента Туркменистана № 1536 были утверждены «Основные правила, регулирующие профессиональную деятельность корреспондентов (журналистов) средств массовой информации иностранных государств на территории Туркменистана» (далее — «Основные правила»), действующие по настоящее время.
Уже в первом пункте «Основных правил» содержится положение, противоречащее действующим международным соглашениям и грубо нарушающее права журналистов. Согласно указанному пункту, не только журналистская деятельность, но и пребывание иностранного корреспондента (журналиста) на территории Туркменистана «разрешается только на основе постоянной или временной аккредитации при Министерстве иностранных дел Туркменистана».
17 апреля 1998 г. один из авторов доклада (Виталий Пономарев) был сразу по прибытии в Ашхабад задержан сотрудниками КНБ и на следующий день незаконно депортирован из страны. По словам офицеров КНБ, причиной депортации являлись «отсутствие аккредитации» журналиста и его критические статьи о Туркменистане в российской прессе. Когда В.Пономарев заявил, что прилетел как частное лицо, ему ответили, что «журналист не может быть частным лицом», «он всегда на работе», поскольку, даже беседуя со знакомыми, получает новую информацию, которую в дальнейшем может использовать для публикации (подробнее о депортации см. ниже).
Та же извращенная и дискриминационная в отношении журналистов логика заложена в других пунктах «Основных правил». Например, п.28 «О передвижении иностранных корреспондентов (журналистов) по территории Туркменистана» предписывает журналистам совершать поездки по стране исключительно «в порядке, установленном для сотрудников дипломатических представительств соответствующих стран» с обязательной «нотификацией поездок» «через отдел информации Министерства иностранных дел Туркменистана».
На практике требования, предъявляемые туркменскими властями к аккредитованным журналистам, далеко выходят за рамки «Основных правил». По мнению корреспондентов российских СМИ, туркменские власти осуществляют тщательный контроль за содержанием публикаций о Туркменистане за рубежом. Критические материалы (вопреки «Основным правилам») фактически могут стать основанием для отказа в аккредитации или лишения аккредитации, без которой невозможно официальное ведение журналистской деятельности.
В ноябре 1993 г. — сразу после принятия «Основных правил» группа собственных корpеспондентов4 российских газет в Туркменистане («Комсомольская правда», «Труд», «Известия», «Гудок») официально обратилась в МИД Туркменистана с просьбой об аккредитации. Хотя «Основные правила» предусматривали решение вопроса об аккредитации «в сроки, не превышающие двух месяцев», спустя 4 месяца ни один из корреспондентов аккредитацию не получил. При этом в МИДе Туркменистана им сообщили, что «списки с вашими фамилиями прошли у нас без возражений, но, видимо, возражения возникли в отделе печати Кабинета Министров, куда они отправлены для согласования»5.
Примерно в то же время вице-премьер О.Айдогдыев, курирующий СМИ, заявил корреспондентам «Труда» Михаилу Переплеснину и «Комсомольской правды» Александру Бушеву, что если они не изменят критический тон своих публикаций, то не будут аккредитованы. Корреспонденту «Гудка» Владимиру Вейсу за одну из его статей угрожали выселить из корпункта. Более «непослушного» Владимира Кулешова из «Известий» Айдогдыев решил вообще убрать из страны, рекомендовав в письме тогдашнему главному редактору «Известий» использовать в качестве ашхабадского собкора главного редактора «Туркменской искры» Балкана Гафурова («Известия» с возмущением отказались от этого предложения).
Позднее М.Переплеснину и В.Вейсу были выданы аккредитационные удостоверения, и их корреспонденции стали выдерживаться в лояльном тоне. А.Бушев и В.Кулешов даже в 1995 г. еще не получили ответа на просьбу об аккредитации и под давлением властей вскоре вынуждены были покинуть страну. За критические материалы о Туркменистане в 1996 г. был лишен аккредитации собкор туркменской службы Радио «Свобода» С.Овезбердыев. Временно приостанавливалась аккредитация у собкора Общественного российского телевидения (ОРТ) по Туркменистану К.Бабаева (1996 г.) и стрингера агентства «Рейтер» М.Гурта (1997 г.). Путем жесткого давления власти добились прекращения журналистской деятельности действовавших без аккредитации М.Дурдыева (1996 г., российская газета «Правда») и Е.Аннакурбанова (1997 г., туркменская служба Радио «Свобода»), а постоянный автор «Независимой газеты» В.Пономарев, проживающий в Москве, в апреле 1998 г. был незаконно депортирован из Туркменистана (подробнее об инцидентах с отдельными журналистами см. ниже).
По данным Общества содействия соблюдению прав человека в Центральной Азии6, во второй половине 1996 г. посольство Туркменистана в РФ длительное время под различными предлогами отказывало в визе радиокорреспонденту АВС (Australian Broadcasting Corporation) Майклу Бриссендену, аккредитованному в Москве, планировавшему посетить Туркменистан для подготовки серии радиорепортажей об этой стране.
По оценке авторов доклада, вследствие установленных властями многочисленных ограничений на журналистскую деятельность в последние годы представительство иностранных СМИ в Туркменистане не только не расширялось, но, напротив, произошло заметное сокращение сети действующих корреспондентских пунктов.
В настоящее время в Туркменистане на постоянной основе действуют корреспондентские пункты, в основном, российских газет и информационных агентств. В 1995-1996 гг. корреспондентские пункты таких российских изданий как «Известия», «Комсомольская правда» и «Культура» были закрыты, причем в первых двух случаях можно говорить о вынужденном прекращении работы вследствие беспрецедентного давления на корреспондентов со стороны властей.
Деятельность оставшихся корпунктов российских СМИ была во многом поставлена под контроль туркменскими властями.
В отдельных случаях российские корреспонденты согласились выступать фактически в качестве рупора МИД Туркменистана, получая прямые задания о содержании и сроках публикаций от главы министерства Бориса Шихмурадова (Михаил Переплеснин и Григорий Колодин из «Независимой газеты»)7.
Корреспондентом агентства ИТАР-ТАСС по Туркменистану стала Людмила Глазовская, одновременно являющаяся... директором туркменского государственного информационного агентства «Туркмен-пресс».
На особом положении находится и корреспондент «Делового мира». В 1995 г. это российское издание при поддержке туркменского правительства выпустило две специальные вкладки, посвященные радужным перспективам развития экономики страны, и продолжает регулярно помещать аналогичные материалы на своих страницах.
Прочие собкоры российских СМИ либо отошли от активной работы, либо подвергаются неприкрытому давлению и жесткой цензуре.
СМИ других стран СНГ в настоящее время не имеют постоянных корпунктов в Ашхабаде и не публикуют регулярной информации о событиях в этой стране. Единственным исключением является небольшое кыргызстанское агентство «Вечерний Бишкек», ашхабадский представитель которого вынужден действовать втайне от властей, скрывая свое имя8.
Из СМИ стран, не входящих в СНГ, в Туркменистане имеет официальное представительство лишь турецкая правоцентристская газета «Заман». Несколько граждан Туркменистана работают стрингерами различных зарубежных СМИ («Рейтер», Би-Би-Си и др.).
В октябре 1995 г. в Ашхабаде был открыт корпункт туркменской службы Радио «Свобода». Ашхабадский корреспондент РС Сапармурат Овезбердыев передавал, в основном, официальные новости. Тем не менее в ноябре 1996 г. он был лишен аккредитации за один из критических материалов. С тех пор корпункт туркменской службы РС не имеет какого-либо официального статуса, о чем власти периодически напоминают корреспонденту.
По сообщению аккредитованных в Туркменистане российских журналистов, контроль за деятельностью корреспондентов зарубежных СМИ осуществляет вице-премьер О.Айдогдыев. В случае появления критических материалов в зарубежных (чаще всего — российских) СМИ собкор или стрингер, как правило, приглашается на беседу к Айдогдыеву, где ему достаточно жестко указывается на «неправильность его подхода» к освещению ситуации в Туркменистане. Иногда для «вызова» к Айдогдыеву достаточно 1-2 критических фраз, допущенных в репортаже.
Для собкоров российской прессы, проявляющих лояльность к существующему режиму, предоставляются определенные льготы и поощрения: возможность бесплатного пользования государственными дачами в летний период, право поездок вместе с президентом по стране и за рубеж (за счет государственных средств) и др. Бывший корреспондент «Независимой газеты» Г.Колодин, например, за публикацию многочисленных корреспонденций о Туркменистане, выражающих точку зрения правительства этой страны, получил высокооплачиваемую должность секретаря посольства Туркменистана в РФ; кроме того, как утверждают его коллеги, при содействии МИД Туркменистана он «обменял» свою квартиру в Ашхабаде на квартиру в Подмосковье9.
В случае нежелания собкора подчиняться предъявляемым требованиям против него могут быть приняты различные меры воздействия: блокирование телефона и иных средств связи, ограничение доступа на официальные мероприятия и пресс-конференции, вызовы в правоохранительные органы, угроза опечатывания корпункта, лишение аккредитации и др. Почти все аккредитованные в Туркменистане представители зарубежных СМИ являются гражданами этой страны, что открывает дополнительные возможности воздействия на них со стороны властей.
В 1995-1998 гг. несколько российских журналистов, пользуясь возможностями безвизового режима въезда в страну для жителей стран СНГ, приезжали в Туркменистан для сбора информации без уведомления туркменских властей. Во всех известных авторам доклада случаях КНБ Туркменистана пыталось отслеживать передвижения и контакты указанных лиц.
В апреле 1995 г. один из авторов доклада (В.Пономарев) встретился с несколькими жителями г.Ашхабада с целью подготовки статьи для газеты «Известия». Позднее стало известно, что поздно вечером 21 апреля 1995 г. через 15 минут после завершения беседы В.Пономарева с женой одного из политических заключенных Байрамсолтан (Соней) Баллыевой на квартиру к последней прибыли два неизвестных человека в штатском (один из них представился как Караджаев), которые, назвавшись «друзьями Пономарева из МИД Туркменистана», пытались выяснить, куда уехал журналист и каковы его дальнейшие планы. В те же дни председатель «Русской общины Туркменистана» Анатолий Фомин был неожиданно вызван к председателю КНБ Сеидову, который задавал ему аналогичные вопросы.
За корреспондентом газеты «Не дай бог» А.Колесниковым, прилетевшим на несколько дней в Ашхабад в мае 1996 г., была установлена слежка. При отлете в Москву журналиста, помимо обычного таможенного досмотра, заставили раздеться и пройти тщательный личный досмотр. Один из тех, кто проводил досмотр, спросил: «Ну что, всю информацию собрал? Все записал?», из чего А.Колесников сделал вывод, что в течение всей поездки он находился под наблюдением туркменских спецслужб10.
Распространение информации зарубежных СМИ
Альтернативная информация о положении в стране и мире доступна гражданам Туркменистана в основном через электронные СМИ (телевидение и радио).
В Ашхабаде принимаются передачи четырех телевизионных каналов: двух туркменских (с 7 до 24 часов), турецкого (с 17 до 21 часа) и российского ОРТ (с 6 до 22 часов). По одному из туркменских каналов ТВ передают в записи (с российского канала РТР) сериал «Санта-Барбара» и отдельные сюжеты информационной программы «Вести» (последние — с опозданием более чем на сутки). Многие граждане Туркменистана стремятся установить дома спутниковую антенну, чтобы расширить число принимаемых телеканалов, однако стоимость установки такой антенны многократно превосходит размеры средней зарплаты.
В Туркменистане также существует возможность ежедневно по радиорелейной линии слушать программы российской радиостанции «Маяк» (19,5 часов в сутки).
Большинство граждан Туркменистана, с которыми беседовали авторы доклада (как туркмены, так и русские), сообщили, что предпочитают смотреть передачи ОРТ и почти не включают национальные или турецкий каналы. Власти, как кажется, не проявляют заметного беспокойства по этому поводу, тем более, что материалы из Туркменистана появляются на ОРТ или в программах «Маяка» крайне редко и обычно носят официозный характер. До осени 1996 г. в Туркменистане во время трансляции по национальному каналу выступлений президента страны передачи ОРТ обычно прерывались, однако сейчас подобная практика прекращена.
Для туркменского населения основным источником альтернативной информации о ситуации в стране являются передачи туркменской службы Радио «Свобода» (ежедневная часовая передача на туркменском языке, ретранслируемая 4 раза в день). Как убедились авторы доклада в ходе поездок по Туркменистану, «Свободу» туркменское население, испытывающее тотальный информационный голод, слушает повсеместно, даже в отдаленной сельской местности. О новостях, переданных по «Свободе», постоянные слушатели радиостанции регулярно рассказывают своим друзьям и знакомым. Иногда устраивается коллективное прослушивание передач с последующим обсуждением острых материалов, критикующих туркменские власти.
В то же время авторам доклада нередко приходилось слышать мнение, что руководство туркменской службы РС проявляет непоследовательность в определении своей информационной политики: периоды резкой критики правящего в Туркменистане режима сменяются месяцами, когда критические материалы не допускаются в эфир, авторам, известным своей критической позицией, предлагается готовить комментарии на международные темы и т.д.
Комитет национальной безопасности Туркменистана осуществляет тотальный мониторинг программ туркменской службы РС. На штатных и нештатных корреспондентов службы заводятся досье и оказывается давление, нередко имеющее целью добиться прекращения их журналистской деятельности (см., например, ниже описание инцидента с Е.Аннакурбановым). Сотрудники КНБ также пытаются определить фамилии авторов материалов, передаваемых по РС под псевдонимами, с целью последующего воздействия на них.
По крайней мере, в одном случае можно почти с уверенностью говорить о связи между передачей материалов на РС и последующим жестоким избиением автора материалов «неизвестными лицами».
10 августа 1995 г. в Ашхабаде было совершено нападение на писателя и диссидента Худайберды Халлыева. Трое неизвестных напали на Халлыева на улице, силой втолкнули в легковую машину и вывезли за город, в пустынную местность в районе пос.Анау (10 км восточнее Ашхабада). Там Халлыев был жестоко избит и оставлен без сознания. Спустя несколько часов, придя в себя, пострадавший смог выбраться на шоссе, где был подобран случайно проезжавшей машиной. Халлыев получил сотрясение мозга и многочисленные мелкие травмы. Предполагают, что писатель «был наказан» КНБ за передачу на Радио «Свобода» подробной информации об антиправительственной демонстрации 12 июля 1995 г. и последующих репрессиях властей.
Давлению со стороны властей подвергаются не только журналисты, но лица, сотрудничающие с зарубежными СМИ. Например, после выступления в конце августа 1997 г. по туркменской службе Радио «Свобода» бывшего туркменского вице-премьера А.Чарыева, он был приглашен «на беседу» к председателю КНБ Туркменистана, который угрожал ему «несчастьем с детьми», если его критические выступления по радио продолжатся (подробнее см. раздел «Преследования по политическим мотивам»). Вскоре в одной из местных газетных публикаций появилось вскользь сделанное замечание о том, что А.Чарыев в прошлом был причастен к коррупции.
В отличие от электронных СМИ, доступ жителей Туркменистана к печатным периодическим изданиям других государств, прежде всего России, крайне затруднен.
Российские издания можно получить только по подписке. С учетом крайне низкого уровня заработной платы многие граждане Туркменистана не имеют возможности выписывать российскую прессу в индивидуальном порядке.
Однако даже при наличии денежных средств большинство потенциальных подписчиков каждый раз сталкивается с различными ограничениями, в результате которых спрос на российские издания удовлетворяется лишь в незначительной мере.
Например, в начале октября 1996 г. по личному распоряжению заместителя председателя Кабинета Министров Туркменистана О.Айдогдыева была полностью запрещена подписка на российские периодические издания для частных лиц и негосударственных организаций. Небольшое число подписчиков успело оформить подписку в первые 7-10 дней после начала подписной кампании 25 сентября. Первоначально власти заявили, что вернут деньги всем, кто успел выписать российские газеты, но позднее разрешили (в порядке исключения) доставлять российские издания этой группе подписчиков.
Индивидуальным лицам разрешена подписка лишь на ограниченное число изданий. В 1997-1998 гг. в российских почтовых каталогах, лежащих в почтовых отделениях г.Ашхабада, большая часть изданий была вычеркнута, подписка проводилась лишь на несколько газет («Труд», «Известия», «Комсомольская правда» и «Аргументы и факты») и в ограниченные сроки.
Государственные организации могут выписывать российские издания (за рубли) лишь по специальному разрешению казначейства.
Основные российские периодические издания не поступают даже в Национальную библиотеку Туркменистана. При этом власти ссылаются на сложность финансового положения страны и неконвертируемость маната. Однако, по мнению местных наблюдателей, дело не в конвертируемости национальной валюты, а в критике российскими СМИ проводимых в Туркменистане политических и экономических реформ11.
Запрещен ввоз в страну т.н. «эротических» журналов. В бюллетене «Витамин Ы»12, издающемся экологическим клубом в г.Ташаузе, приводится цитата из служебного письма Генерального директора Госкомпании «Туркменпочта» Р.Б.Керкавова, адресованного директорам велаятских предприятий почтовой связи: «С 21 апреля 1997 г. открыть подписку для предприятий, организаций, учреждений на 2 полугодие 1997 г. на издания Российской Федерации и государств СНГ, издания которых входят в каталог агентства "Роспечать", издательства «Известия», агентства «Подписки и розницы», кроме эротических изданий («СПИД-Инфо», «Пикант-ревю», «Мистер Икс», «Мисс икс», «Бульвар крутой эротики», «Искушение», «Флирт» и т.д.)».
Это — всего лишь один из документов, которые официально не публикуются, но реально регулируют проведение подписки в Туркменистане.
По данным авторов доклада, несмотря на наличие многочисленных узбекской и казахской диаспор, газеты и журналы на узбекском и казахском языке, издаваемые в соседних странах, выписать в Туркменистане практически невозможно13.
Государственные органы Туркменистана внимательно следят за появлением критических материалов об этой стране в ведущих российских изданиях. Известны случаи, когда туркменские официальные лица пытались добиться от редакций российских газет недопущения к печати отдельных материалов или их «корректировки» (вплоть до личной просьбы главы государства к главному редактору соответствующего издания).
Если критический материал все же появляется на страницах российских СМИ, туркменская сторона немедленно реагирует, в частности, усилением мер таможенного контроля в отношении ввозимых в страну печатных изданий (российские газеты неоднократно изымались таможней в Ашхабадском международном аэропорту)14. Одновременно в ведущих туркменских газетах появляются ответные материалы местных публицистов, выдержанные в «разгромных тонах» сталинского времени.
1 и 7 июня 1995 г. газета «Известия» под заголовком «Просто Азия» опубликовала выдержанный в сатирических тонах репортаж трех журналистов о поездке по Туркменистану. В последующие дни сотрудники КНБ Туркменистана объехали всех подписчиков «Известий» в этой стране и изымали «запрещенные номера» газеты. Те, кто заявлял, что требуемые номера ими потеряны, вынуждены были давать расписку, что не будут распространять указанный «клеветнический» репортаж среди своих знакомых15.
Местные наблюдатели также сообщают, что в отдельных случаях российские газеты с критическими публикациями о Туркменистане изымаются на почте и не доходят до подписчиков16.
Туркменские власти пытаются отрицать факты ограничения подписки или ввоза в страну российских периодических изданий. Например, в статье, опубликованной 24 апреля 1998 г. в российской «Независимой газете» и выражающей точку зрения МИД Туркменистана, заявлялось, что «в Туркмении свободно можно подписаться на любое российское издание», в частности, «Независимую газету» выписывают «сотни граждан и организаций»17. Однако после проверки, проведенной по указанию главного редактора В.Третьякова, выяснилось, что подписка в Туркменистане на «Независимую газету» на второе полугодие 1998 г. составляет лишь 29 экземпляров, которые идут, в основном, «для служебного пользования»18.
Практически недоступны для граждан Туркменистана и ведущие англоязычные издания.
Волонтер американского «Корпуса мира» Маргарет Кастро, работающая в Ташаузе, в сентябре 1997 г. сообщила авторам доклада, что когда в 1996 г. родители выслали ей конверт с подборкой газетных вырезок о Туркменистане из американских изданий, эта корреспонденция до нее не дошла. Маргарет Кастро предполагает, что вырезки были изъяты туркменскими властями, поскольку все посылки, направляемые ей из США, обычно приходят вскрытыми и в них недостает некоторых вещей.
Преследования журналистов зарубежных СМИ
Ниже приведены описания восьми известных случаев преследования туркменскими властями в 1995-1998 гг. журналистов зарубежных СМИ, работавших в Туркменистане. Причинами преследований во всех случаях являются критические публикации зарубежных СМИ об этой стране.
Владимир Кулешов
Собкор «Известий» В.Кулешов, работавший в Туркменистане с 1985 г., в 1993-1995 гг. опубликовал многочисленные критические заметки об этой стране, вызвавшие недовольство туркменских властей. В качестве «наказания» ему не выдали аккредитационное удостоверение, отключали телефон, блокировали телетайп. Вице-премьер Туркменистана О.Айдогдыев лично добивался у главного редактора «Известий» Голембиовского отзыва Кулешова из Туркменистана19.
В мае 1994 г. специальным распоряжением Президента Туркменистана Кулешову была разрешена продажа квартиры — с целью стимулировать его выезд в Россию.
Окончательно терпение властей переполнилось после того, как Кулешов опубликовал заметку об антиправительственной демонстрации в Ашхабаде 12 июля 1995 г. В связи с этой «клеветнической публикацией» 15 июля корреспондент был вызван «на беседу» к председателю КНБ. 18 июля Кулешов был в принудительном порядке доставлен к прокурору города А.Менлыеву, где в присутствии заместителя министра юстиции, начальника управления МВД по борьбе с организованной преступностью, работников прокуратуры и МВД ему угрожали привлечением к уголовной ответственности «за клевету» и даже «за организацию демонстрации». «Судить мы вас будем как гражданина Туркменистана», — подчеркнул заместитель министра юстиции. Кулешов также получил вызов в суд по делу о его публикации годовой давности. 20 июля 1995 г. корпункт «Известий» в Ашхабаде был опечатан милицией.
После изложения хроники преследований Кулешова в «Известиях» в статье «Облава на собкора» (29 июля 1995 г.) во время встречи туркменского вице-премьера Бориса Шихмурадова с советником-посланником посольства РФ Евгением Беловым была достигнута договоренность о том, что туркменские власти не будут препятствовать отъезду Кулешова в Россию. В ноябре 1995 г. собкор «Известий» окончательно покинул страну. Чтобы ускорить отъезд Кулешова его квартира в Ашхабаде была выкуплена МИД Туркменистана за 20 тыс. долларов (что значительно выше ее рыночной цены).
Александр Бушев
Собкору «Комсомольской правды» А.Бушеву за его критические материалы в 1994-1995 гг. власти периодически отключали телефоны. Бушев был исключен из официальных телефонных справочников, его не приглашали на официальные мероприятия и пресс-конференции. Аккредитационное удостоверение корреспонденту получить также не удалось. В мае 1994 г. Бушеву, как и Кулешову, специальным решением президента Туркменистана была разрешена продажа квартиры. Понимая невозможность дальнейшей работы в Ашхабаде, в феврале 1995 г. Бушев временно переехал в Москву, получив должность ответственного секретаря редакции газеты «Комсомольская правда». В конце 1995 г. корпункт «Комсомольской правды» в Туркменистане был окончательно закрыт, а в мае 1996 г. Ашхабад покинула и семья журналиста.
Курбан Бабаев
В феврале 1996 г. вице-премьер О.Айдогдыев, курирующий средства массовой информации, заявил собственному корреспонденту ОРТ по Туркменистану К.Бабаеву, что лишает его журналистской аккредитации (хотя вопросы аккредитации туркменским законодательством отнесены к ведению Министерства иностранных дел). Причиной лишения аккредитации было то, что в отдельных репортажах Бабаева прозвучало несколько фраз критической направленности.
В марте 1996 г. по устному распоряжению Айдогдыева Бабаеву было отказано в использовании аппаратуры Туркменской телерадиокомпании для монтажа и передачи в Москву подготовленных им телевизионных материалов.
Попытки Бабаева разрешить конфликт путем переговоров с министром иностранных дел Туркменистана Б.Шихмурадовым не принесли успеха. Поездка Бабаева в Москву за поддержкой к руководству ОРТ также оказалась малоэффективной: руководство ОРТ не вынесло официального протеста по поводу действий туркменских властей. Не приняло никаких мер по защите собкора ОРТ и российское посольство в Туркменистане.
Конфликт удалось разрешить лишь к маю 1996 г. Доступ Бабаева к необходимой телеаппаратуре был восстановлен.
Марат Дурдыев
Известный туркменский историк и археолог Марат Дурдыев в 1996 г. в течение нескольких месяцев работал корреспондентом газеты «Правда», публикуя различные материалы о своей стране, в том числе критической направленности.
В октябре 1996 г. в связи с критическими публикациями в «Правде» Дурдыев был «приглашен на беседу» к заместителю председателя Кабинета Министров Туркменистана О.Айдогдыеву. «Беседа» проходила с участием заместителя председателя КНБ Туркменистана Фарида Атамурадова. По мнению Дурдыева, больше всего руководство страны было возмущено его статьей «На перекрестке семи дорог света», в которой критиковалась проводимая в стране социальная политика и в образной форме говорилось, что картины «светлого будущего», которые власти Туркмении рисуют перед «уставшим от обещаний» населением, в итоге могут оказаться не более чем миражами.
Примерно через неделю после этой беседы Дурдыев в течение нескольких дней был уволен с преподавательской работы в университете и в школе, а также с должностей корреспондента газеты «Нейтральный Туркменистан» и научного сотрудника историко-археологического заповедника «Нисса». В школе, где Дурдыев вел уроки истории, ему заявили, что он является человеком, «враждебным независимому Туркменистану».
После этого он снял квартиру и на протяжении двух месяцев, ожидал «пока улягутся страсти». В декабре 1996 г. его разыскали по указанию государственного советника президента по национальной безопасности С.Сеидова. В ходе беседы Сеидов заявил, что за рубежом ведется клеветническая кампания против Туркменистана, в которой активно используется имя Дурдыева20. В связи с этим он потребовал, чтобы Дурдыев написал письмо в туркменскую службу Радио «Свобода», в котором бы сообщил, что не подвергался гонениям и добровольно отказался от работы в газете «Правда». Письмо должно было быть передано автором сотрудникам КНБ, Дурдыев, однако, сказал, что письмо на РС он напишет и отправит сам, что Сеидова не устроило.
После настойчивого требования властей о трудоустройстве в декабре 1996 г. Дурдыев возобновил преподавательскую деятельность на историческом факультете ТГУ.
В январе-феврале 1997 г. власти продолжали оказывать давление на Дурдыева, требуя написать письмо на РС, для чего использовали даже членов его семьи — жену и детей (жена Дурдыева — Марал — занимает пост заместителя министра образования Туркменистана).
Сапармурат Овезбердыев
Вечером 11 ноября 1996 г. ашхабадский корреспондент туркменской службы Радио «Свобода» Сапармурат Овезбердыев был приглашен в МИД Туркменистана, где в кабинете главы министерства Б.Шихмурадова ему сообщили о временной приостановке аккредитации — в связи с тем, что туркменская служба Радио «Свобода» постоянно критикует политику президента Туркменистана. В «беседе» с С.Овезбердыевым участвовали вице-премьер О.Айдогдыев, первый заместитель министра иностранных дел Мурад Чарыев, начальник международно-правового отдела МИД Елбарс Кепбанов, начальник информационно-аналитического отдела МИД Сердар Дурдыев, начальник 3-го отдела (контрразведка) КНБ Туркменистана Аннамурад Караджаев и офицер КНБ Ораз Дурдыев, курирующий радио и ТВ. По словам С.Овезбердыева, Айдогдыев подчеркнул, что вины корреспондента в приостановке аккредитации нет, тем не менее у Овезбердыева было отобрано аккредитационное удостоверение. Журналисту продемонстрировали дипломатическую ноту за подписью Б.Шихмурадова от 1 августа 1996 г., направленную правительству США, в которой выражалось недовольство содержанием передач туркменской службы РС, и посоветовали немедленно информировать о происшедшем центральный офис РС.
Одновременно туркменские власти отдали указание активизировать уголовное дело в отношении С.Овезбердыева, возбужденное по ст.140 ч.3 УК Туркменистана («соучастие в клевете»). Уголовное дело было возбуждено по факту передачи в феврале 1996 г. туркменской службой РС письма 28 дайхан (крестьян) Ташаузского велаята, в котором председатель крестьянского объединения «Агзыбирлик» Аманклыч Курбанклычев обвинялся в хищении государственного и общественного имущества, совершении других незаконных действий. Письмо было передано на РС С.Овезбердыевым, что было квалифицировано следствием как соучастие в совершении уголовного преступления.
Очные ставки с участием С.Овезбердыева были проведены 4 ноября 1996 г. 14 ноября он был вновь доставлен (на этот раз — принудительно) из Ашхабада в Ильялинскую этрапскую прокуратуру, где 15 ноября вновь участвовал в проведении следственных действий. На следующий день расследование уголовного дела против С.Овезбердыева было завершено, и оно было прекращено в соответствии с указом президента Туркменистана от 30 сентября 1996 г. «Об амнистии». Освобождению С.Овезбердыева из-под стражи, как полагают, содействовала широкая огласка за рубежом факта его задержания сотрудниками правоохранительных органов.
По официальным данным, почти все крестьяне, значившиеся среди подписавших письмо на РС, отказались от своих подписей, а двое из них «давно сменили место жительства». Инициатор письма арендатор Кака Ханов был арестован как клеветник, провел в Ташаузском СИЗО 61 день и 30 октября 1996 г. был освобожден по амнистии.
7 декабря 1996 г. газета «Нейтральный Туркменистан» напечатала статью «Избравшие кривду...» за подписью «журналиста» Байрама Машикова21, содержащую подробное описание уголовного дела. По данным автора статьи, Овезбердыев в ходе следствия признал «клеветнический характер» переданного в эфир письма, пересланного им в Прагу, и «собственную вину в содеянном». Кроме того, за передачу письма в Прагу К.Ханов якобы обещал корреспонденту РС ягненка и мешок ханского риса и передал в виде аванса 5,5 кг риса.
Овезбердыев в беседе с авторами доклада категорически отверг эти утверждения. По его словам, он никогда не признавал свои действия «соучастием в клевете» и до сих пор не уверен, были ли сфальсифицированы подписи под письмом. Очная ставка с его участием была проведена лишь с шестью лицами (не считая К.Ханова), причем показания этих людей носили маловразумительный характер.
После инцидента с С.Овезбердыевым по решению директора туркменской службы РС Зарифа Назара передача критических материалов о Туркменистане была фактически прекращена и возобновилась лишь спустя 9 месяцев.
Деятельность С.Овезбердыева продолжает находиться под жестким контролем властей. В середине апреля 1998 г. произошел следующий примечательный случай. Сотрудник туркменской службы РС позвонил из Праги в дом С.Овезбердыева и попросил его встретить прилетающего в Ашхабад лидера оппозиции А.Кулиева и взять у него короткое интервью «у трапа самолета». Буквально через 15 минут после этого звонка журналисту позвонил офицер КНБ, и в угрожающей форме потребовал не выезжать в аэропорт, напомнив об отсутствии аккредитации. Овезбердыев вынужден был подчиниться требованию властей.
Марат Гурт
Ашхабадский журналист Марат Гурт, являющийся официально аккредитованным стрингером агентства «Рейтер», в апреле или мае 1997 г. подвергся «проработке» со стороны властей за несколько критических фраз в статье, опубликованной на английском языке в газете «Central Asian Post» (Бишкек) и посвященной принятой в начале апреля правительственной программе «1000 дней». В этом материале Гурт написал о Туркменбаши как о человеке, «воспитанном на сталинском культе», а также заявил, что население богатого природными ресурсами Туркменистана пребывает в крайней нищете.
Один из местных журналистов сообщил авторам доклада, что М.Гурт был лишен аккредитации по указанию КНБ Туркменистана, однако через несколько дней — после личного вмешательства министра иностранных дел Б.Шихмурадова — инцидент с журналистом был урегулирован.
Сам М.Гурт в беседе с одним из авторов доклада отказался комментировать этот случай, заявив, что в настоящее время его отношения с властями являются «нормальными», и он не хочет «возникновения проблем».
Евшан Аннакурбанов
Е.Аннакурбанов — известный туркменский писатель. Участвовал в подготовке антиправительственной демонстрации в Ашхабаде 12 июля 1995 г.; был арестован 25 июля 1995 г., осужден 4 января 1996 г. по ст.17-236 ч.2 (соучастие в хулиганстве) на 3 года лишения свободы в ИТК усиленного режима, освобожден по амнистии 11 января 1996 г. После освобождения сотрудничал с зарубежными правозащитными организациями, в частности, передавал сведения о судьбе других участников демонстрации. Автор ряда литературных и публицистических материалов, переданных в эфир туркменской службой Радио «Свобода» в 1996-1997 годах.
26 июня 1997 г. на квартиру к Аннакурбанову пришли два сотрудника КНБ Туркменистана, представившиеся как Ораз и Мухаммет. Они заявили, что причиной их визита являются выступления Аннакурбанова в мае 1997 г. по Радио «Свобода» (на туркменском языке), которые вызвали «недовольство руководства», и потребовали от писателя прекратить сотрудничество с РС. Аннакурбанов пытался объяснить, что он не критикует правительство, а говорит о туркменской литературе, проблемах наркомании, читает стихи. Однако сотрудники КНБ, воздав должное его литературному таланту, посоветовали «поберечь себя». «Нам будет очень жаль, если с Вами что-нибудь случится!»
Завершая разговор, Аннакурбанов сказал, что «ни одна его строка» не была напечатана с октября 1993 г., что ему надо кормить семью, поэтому «я должен и буду работать на Радио "Свобода". На это сотрудники КНБ ответили: “Да, мы понимаем, но руководители посоветовали вам поискать другие способы существования, а не то...”».
В сентябре 1997 г. визит сотрудников КНБ повторился, писателю вновь угрожали «серьезными мерами», если он не прекратит сотрудничества с туркменской службой РС.
30 октября 1997 г. Аннакурбанов должен был вылететь в Москву, а оттуда — в Прагу для участия в журналистском семинаре. В аэропорту Ашхабада при посадке на московский рейс он был арестован. По словам Аннакурбанова, он прошел таможенный досмотр и уже ожидал посадки в салон самолета, когда его вернули для проведения повторного досмотра. Сотрудники спецслужб раскрыли сумку и тут же сверху нашли компьютерную дискету (Аннакурбанов ее прежде не видел).
В течение трех-четырех часов Аннакурбанов находился в «комнате КНБ» в аэропорту, ожидая приезда специалиста, который должен был проверить содержание дискеты. За это время самолет уже улетел. На дискете «компьютерщик» обнаружил несколько записанных файлов — один со штатной численностью туркменских воинских частей, второй — с составленным в Москве обращением объединенной туркменской оппозиции, в котором, по утверждению сотрудников КНБ, содержались «призывы к насильственному изменению государственного строя». Как только старший в группе, задержавшей Аннакурбанова, выяснил содержание дискеты, он сразу позвонил начальнику 3-го отдела (контрразведка) КНБ Аннамураду Караджаеву, доложил, что «Ваше задание выполнено» и спросил, что делать дальше.
Из аэропорта Аннакурбанова, отказавшегося подписать протокол, перевезли в СИЗО КНБ, где поместили в одиночную камеру №27 (в которой он и пробыл до конца следствия). Он был обвинен в попытке передачи за рубеж секретных сведений о военном потенциале страны. В тот же день в квартире арестованного был устроен обыск, сотрудники КНБ изъяли компьютер, телефон и факс. Благодаря компьютерным файлам им удалось установить, что Аннакурбанов является автором ряда критических материалов, переданных под псевдонимами туркменской службой РС, что было с удовлетворением отмечено официальными лицами в ходе допросов.
Дело Аннакурбанова вел следственный отдел КНБ Туркменистана. Помимо следователя Доврана Кичикова на допросах в роли «злого следователя» иногда присутствовал начальник 1-го отдела (борьба с незаконным оборотом наркотиков) КНБ Алякулиев или Алакулов, который выкрикивал нецензурные ругательства, кричал на подследственного: «Президент тебе работу дает, а ты не работаешь. Выступаешь по иностранному радио, позоришь страну».
Официально обвинение Аннакурбанову было предъявлено на третий день его нахождения под стражей. В первые дни Аннакурбанов отказался признать себя виновным, требовал адвоката, иронизировал над следователями. Тогда руководство КНБ приняло решение сломить его сопротивление путем физического насилия.
В час ночи 2 или 3 ноября к нему в камеру вошли трое неизвестных (в камуфляже, европейской наружности, крепкого телосложения, 25-30 лет). Они оскорбляли писателя, потом один уложил Аннакурбанова на койку, уселся на ноги, а другой стал сильно бить его резиновой дубинкой по ступням ног. Так продолжалось до 4 часов утра: издевательства сменялись избиением, потом все повторялось. Уходя, неизвестные заявили, что если Аннакурбанов, который, по их словам, «продает Родину» и «помогает иностранным агентам», не начнет давать признательные показания, следующей ночью они продолжат избиения.
Утром Аннакурбанова на допрос не вызывали — надеялись, что попросится сам. Следующая ночь прошла спокойно, а на третью неизвестные пришли снова, издевательства и избиения повторились. На этот раз, кроме ударов по ступням ног, писателя пинали ногами в поясницу, стремились попасть по почкам. В результате избиений ноги арестованного распухли, и после выхода на свободу Аннакурбанов в течение двух недель передвигался с большим трудом.
Затем была еще одна ночь с избиениями, после которой на допросе начальник 3-го отдела (контрразведка) КНБ полковник Аннамурад Караджаев стал шантажировать Аннакурбанова тем, что с его детьми могут произойти несчастные случаи: «Попадут под машину, или что иное».
Имеется информация, что начальник 1-го отдела КНБ во время допросов лично избивал подследственного руками и ногами, нанося удары в пах и по голове.
Примерно через неделю после ареста Аннакурбанова вызвали на ночной допрос к начальнику следственного отдела КНБ Б.Отузову, который теперь лично вел дело арестованного. К этому времени сотрудники КНБ почти в открытую говорили, что арест писателя создал «сложную ситуацию», из-за протестов международной общественности дело надо быстрее завершить, для чего необходимо признание вины Аннакурбановым (в этом случае можно было отрицать то, что дело сфабриковано КНБ). Во время допроса Отузову периодически звонил председатель КНБ и спрашивал, получены ли необходимые признания. Когда Аннакурбанов сообщил Отузову об избиениях, тот отмолчался. Допрос продолжался до 5 часов утра.
На двенадцатый день заключения с Аннакурбановым встретились председатель КНБ М.Назаров, министр внутренних дел К.Касымов и генеральный прокурор К.Атаджанова. Они дали гарантии, что в случае признания вины и отказа от последующего сотрудничества с Радио «Свобода» писатель не будет привлечен к уголовной ответственности и выйдет на свободу. В противном случае ему грозит 15-летнее заключение с конфискацией имущества. При этом высокопоставленные чиновники ссылались на президента страны, который «простил тебя уже во второй раз, но третьего раза не будет»22. Аннакурбанову пообещали предоставить работу по специальности, но в жесткой форме потребовали не рассказывать журналистам об обстоятельствах ареста и ходе следствия и не встречаться с оппозиционно настроенными лицами.
В итоге Аннакурбанов, находившийся в предынфарктном состоянии, под диктовку следователя подписал абсурдное признание в том, что нашел секретные военные материалы в своем почтовом ящике, сам набрал их на компьютере и вез с собой «из интереса», чтобы показать знакомым. Кроме того, он написал текст, в котором каялся в совершенных «преступлениях» и просил о помиловании. Отузов заставил Аннакурбанова прочесть соответствующие показания перед видеокамерой. 13 ноября 1997 г. около 7 часов вечера писатель был освобожден.
Как позднее выяснилось, дело в отношении писателя не было закрыто, расследование продолжалось до марта 1998 г.
6 февраля 1998 г. с Аннакурбановым «беседовали» председатель КНБ Назаров и начальник 3-го отдела КНБ Караджаев. Руководство КНБ потребовало, чтобы писатель встретился с сотрудницей американского посольства Татьяной Гфеллер в помещении Национального института демократии и прав человека при Президенте Туркменистана и в присутствии директора этого учреждения подтвердил «правдивость показаний», данных им на следствии. Аннакурбанов сообщил об этом требовании в американское посольство, после чего американцы отказались от проведения встречи. 9 февраля Караджаев вновь вызвал писателя в КНБ и угрожал, что «будет плохо», если несанкционированные контакты с американцами продолжатся. 23 февраля следователем КНБ был изъят заграничный паспорт Аннакурбанова.
В начале марта уголовное дело было закрыто, но Караджаев заявил Аннакурбанову, что уголовное дело в отношении него, возможно, вновь будет возбуждено. По имеющейся информации, в середине апреля 1998 г. Аннакурбанов вынужден был бежать из страны.
Виталий Пономарев
15-17 апреля 1998 г. В.Пономарев, российский журналист и правозащитник, специализирующийся на центральноазиатской тематике, вместе с бывшим министром иностранных дел Туркменистана А.Кулиевым и его супругой пытался вылететь в Ашхабад (подробнее см. раздел “Преследования по политическим мотивам”). Пономарев согласился сопровождать Кулиева в целях обеспечения большей безопасности последнего, поскольку имелась опасность неправовых действий туркменских спецслужб в отношении этого видного диссидента, являющегося гражданином России.
В течение двух дней туркменские власти под различными предлогами препятствовали вылету В.Пономарева и Кулиевых в Туркменистан (авиарейс Москва-Ашхабад выполнялся самолетами только туркменской государственной авиакомпании).
Вечером 17 апреля 1998 г. по прибытии в ашхабадский международный аэропорт при прохождении паспортного контроля Пономарев был задержан. Женщина-пограничник, сверив фамилию журналиста в паспорте с записью в какой-то тетради, сообщила, что к нему «есть вопросы». Пономарева отвели в отдельную комнату, где неизвестный человек в штатском (по виду — старший офицер КНБ) заявил, что причиной задержания является отсутствие у журналиста... российской (?) таможенной декларации, и потребовал открыть сумку для досмотра. Поскольку «человек в штатском» категорически отказался представиться или назвать свою ведомственную принадлежность, Пономарев потребовал вызова официальных представителей властей. Вызванные по указанию неизвестного начальник штаба ОКП Ашхабад капитан Довлет Мередов и инспектор таможни Худайберен Джумаев, произвели досмотр личных вещей журналиста.
Примерно через 20 минут в комнату вошел еще один человек в штатском, который также категорически отказался представиться. Он сказал Пономареву буквально следующее: «Нам (?!) не нравится содержание ваших статей о Туркменистане в "Независимой газете" и других российских изданиях, вы не аккредитованы в Туркменистане, поэтому принято решение о вашей депортации». Пономарев сказал, что приехал в страну как частное лицо, на что неизвестный ответил: «Журналист не может приехать как частное лицо, он всегда на работе». Тогда Пономарев заявил, что решение о депортации, даже если оно принято, должно доводиться до сведения не анонимными лицами, а официальным представителем государственных органов, в связи с чем, в соответствии с туркменским законодательством, потребовал пригласить в аэропорт представителя МИД Туркменистана. Пономарев также потребовал встречи с представителем российской консульской службы. После консультаций с руководством журналисту было сообщено, что «в обоих просьбах Вам отказано».
Пономарев находился под стражей около 10 часов — до 7 часов утра 18 апреля. Утром он вновь потребовал вызвать представителя российского посольства и МИД Туркменистана, однако эти просьбы были немотивировано отклонены. Поскольку, выйдя на летное поле, журналист отказался следовать в самолет, он был доставлен в салон «Боинга» туркменской авиакомпании с применением физического насилия.
По прибытии в аэропорт «Домодедово» Пономарев заявил об отказе покинуть пассажирский салон самолета — до тех пор, пока его незаконная депортация в Москву не будет задокументирована. Представитель туркменской авиакомпании устно сообщил, что журналиста депортировали сотрудники КНБ Туркменистана, но выдать какой-либо документ, подтверждающий это, отказался. Чтобы удалить Пономарева с борта самолета, туркменскими представителями был вызван наряд милиции. В связи с подобной позицией туркменских официальных лиц соответствующая справка была выдана офицером Федеральной пограничной службы России.