Нарушения прав верующих
Начиная с 1993 г. туркменские власти постепенно усиливали контроль за деятельностью религиозных организаций, вводя многочисленные ограничения и запреты, нередко противоречащие как международным обязательствам Туркменистана в области прав человека, так и национальному законодательству.
Например, в апреле 1993 г. в ст.7 Закона «О свободе совести и религиозных организациях в Туркменистане» была внесена поправка, устанавливающая, что религиозные организации выбирают, назначают и заменяют свой персонал только с согласия государственного органа по делам религий. Эта поправка является ярким свидетельством вмешательства государственных органов в религиозную жизнь и, по мнению авторов доклада, противоречит ст.11 Конституции Туркменистана, декларирующей, что «религиозные организации отделены от государства».
В апреле 1994 г. в целях контроля за религиозной деятельностью был образован Генгеши (Совет) по делам религий при Президенте Туркменистана. Руководителями Генгеши (председатель и его заместители) стали муфтий (глава мусульман) Туркменистана, заместитель муфтия, благочинный (главный православный священник) Туркменистана и один гражданский чиновник. В областях (велаятах) при местных администрациях были образованы велаятские Генгеши по делам религий, возглавляемые главными имамами областей. Все указанные выше религиозные руководители получают зарплату в качестве служащих государственных органов, имеют выделенные государством рабочие кабинеты, а некоторые — также служебную машину с шофером. Аппарат муфтиата фактически совпадал с аппаратом Генгеши по делам религий. В конце 1996 г. рассматривался вопрос о переводе в разряд госслужащих главных имамов районов (этрапов).
Подобное огосударствление структур исламской и православной церквей создало очевидные предпосылки для нарушения декларируемого в Конституции Туркменистана (ст.11) принципа «свободы различных религий и вероисповеданий и их равенства перед законом» и противоречило другой конституционной норме, согласно которой «религиозные организации отделены от государства и не могут выполнять государственных функций». По мнению авторов доклада, ситуация, когда высшие духовные лица двух конфессий получили почти монопольное право на формирование государственной политики в отношении других конфессий, является беспрецедентной для светского государства.
На протяжении последних лет также отмечались отдельные случаи некомпетентного вмешательства в религиозную жизнь лиц из высшего руководства Туркменистана. Так, по настоянию президента Сапармурата Ниязова 19 апреля 1994 г. совещание 300 мусульманских религиозных деятелей Туркменистана вынуждено было принять специальное постановление, в котором, в частности, содержалось требование к имамам после каждой послеобеденной молитвы повторять следующие «священные слова»: «О, всемогущий Аллах, храни независимый Туркменистан, ниспошли удачу любимой Родине и высокочтимому Президенту Сапармурату Туркменбаши во всех (?!) начинаниях. Пошли мне и моей Родине... терпение и светлую веру в счастливое будущее моего народа» и т.д. По мнению лиц из числа мусульманского духовенства, с которыми консультировались авторы, требование дополнить намаз некоей обязательной молитвой, тем более с просьбой о поддержке любых (!) начинаний главы государства, является очевидным и грубым нарушением религиозных канонов ислама. Принятие подобной резолюции собранием религиозных деятелей демонстрирует отсутствие в Туркменистане религиозной свободы и высокую степень зависимости духовенства от государства.
Проблемы регистрации
Другим ярким примером некомпетентного вмешательства государства в религиозную жизнь является закрепленное в законе увеличение с 20 до 500 чел. минимального числа учредителей религиозной общины. На этом вопросе следует остановиться более подробно, поскольку указанная поправка послужила основанием для развертывания в 1997 г. масштабной репрессивной кампании в отношении верующих.
Ко времени получения Туркменистаном независимости в этой республике были зарегистрированы религиозные общины пяти конфессий (мусульмане, православные, евангельские христиане-баптисты, адвентисты седьмого дня и бахаи). В соответствии с законодательством бывшего СССР конца 80-х годов для регистрации религиозной общины было достаточно 10 учредителей.
В 1992 г. в Туркменистане был принят Закон «О свободе совести и религиозных организациях в Туркменистане». Ст.13 Закона устанавливала, что «заявление /о регистрации/ учредителей мусульманских религиозных организаций правомочно, если оно подано не менее чем 300 гражданами», а «регистрация религиозных организаций других конфессий производится при наличии заявления не менее чем 20 верующих». Перерегистрация религиозных общин в соответствии с требованиями нового Закона была произведена после принятия Постановления Президента Туркменистана № 1652 от 21 января 1994 г. «Вопросы регистрации религиозных организаций». Хотя адвентистам седьмого дня в нарушении закона в регистрации было отказано (см. ниже), общее число зарегистрированных конфессий увеличилось (добавились лютеране (г.Серахс) и Новоапостольская Церковь)1. В то же время, по данным авторов доклада, отсутствие регистрации до 1997 г. не сопровождалось требованием властей о прекращении деятельности общин и в большинстве случаев не вызывало репрессий со стороны правоохранительных органов.
13 октября 1995 г. в Закон была внесена поправка, декларирующая, что, независимо от конфессиональной принадлежности, «заявление /о регистрации/ учредителей религиозных организаций правомочно, если оно подано не менее чем 500 гражданами». Требования закона были расширены и конкретизированы в Постановлении Президента Туркменистана № 2906 от 6.12.1996 «О государственной регистрации религиозных организаций», согласно которому все религиозные организации до 1 марта 1997 г. были обязаны пройти перерегистрацию в Министерстве юстиции Туркменистана. Постановление № 2906 распространило фантастическое требование о наличии «не менее чем 500 учредителей» не только на местные общины всех конфессий, но и на духовные учебные заведения, монастыри, религиозные миссии и т.д. По мнению авторов доклада, для страны с относительно низким уровнем религиозности (как в Туркменистане) указанная поправка к Закону содержала чрезмерные требования и делала регистрацию большинства местных религиозных общин практически неосуществимой.
В 1997-1998 гг. авторы доклада в беседах с сотрудниками правительственных учреждений пытались получить ответы на вопросы, чем мотивировалась столь высокая цифра минимального числа учредителей религиозной общины и кем были инициированы соответствующие поправки к закону. Ответы на оба вопроса получить не удалось. Сотрудники Генгеши по делам религий говорили о поправке к Закону как о некоей данности, ниспосланной свыше. При этом, хотя сотрудники Генгеши и избегали критиковать новые законодательные требования, последние явно не вызывали у них особой поддержки.
В целом, по мнению авторов доклада, принятие указанной выше поправки к Закону «О свободе совести и религиозных организациях в Туркменистане» и Постановления № 2906 следует рассматривать как попытку некомпетентного вмешательства в религиозную жизнь со стороны высшего руководства страны, приведшую к тому, что большая часть религиозных конфессий и общин была поставлена «вне закона», а верующие стали подвергаться гонениям со стороны правоохранительных органов.
После принятия Постановления Президента Туркменистана № 2906 с марта 1996 г., государственную регистрацию сохранили лишь две конфессии: мусульмане и православные.
При этом число зарегистрированных мусульманских общин сократилось более чем в два раза: с 250 до 1202. Процесс снятия с регистрации мечетей осуществлялся без информации об этом в СМИ и в обстановке секретности, едва ли уместной в данной сфере. Показательно, что руководитель Генгеши по делам религий Балканского велаята осенью 1997 г. категорически отказался назвать авторам доклада общее число зарегистрированных в велаяте мечетей, заявив, что для этого авторам необходимо получить разрешение хякима (главы администрации) велаята или руководства Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана. Годом раньше данные о количестве зарегистрированных мечетей публиковались на страницах местных СМИ, а мусульманские религиозные деятели с удовлетворением отмечали рост в стране числа зарегистрированных общин.
Следует отметить, что снятие с регистрации мечетей во многих случаях осуществлялось формально и далеко не всегда вело к прекращению их деятельности. Не была лишена регистрации (главным образом, по политическим мотивами) и ни одна из десяти православных общин, некоторые из которых имели лишь незначительное число прихожан.
Гораздо более жесткую позицию государственные органы заняли в отношении протестантских и нетрадиционных конфессий. Фактически против них — после истечения 1 марта 1997 г. установленного постановлением президента срока перерегистрации — государственные органы Туркменистана, включая Комитет национальной безопасности и Министерство внутренних дел, развернули масштабную кампанию гонений.
От представителей этих конфессий требовали собрать подписи 500 верующих в каждом городе или этрапе, где имелась соответствующая община, — при том, что большинство конфессий могло собрать 500 подписей лишь в масштабах всей страны. Кроме того, новая форма подачи заявки о регистрации включала требование указать не только домашний адрес каждого из 500 учредителей, но и место работы, что, по мнению местных наблюдателей, открывало широкие возможности для давления со стороны властей.
Формально туркменское законодательство предусматривает возможность регистрации религиозных центров, распространяющих свою деятельность на всю территорию Туркменистана, для чего требуются те же 500 учредителей. Однако в нарушение закона власти отказывали в регистрации религиозных организаций общегосударственного и областного уровня, требуя провести регистрацию каждой местной общины3.
Представители большинства конфессий не могли поручить на руки текст Постановления Президента Туркменистана № 2906, что создавало ряд проблем, в том числе в адекватном понимании ряда положений правил регистрации религиозных организаций. Например, пресвитер пятидесятников Виктор Мокроусов, обратившийся за разъяснением в Генгеши по делам религий, не смог получить ответ на вопрос, должен ли учредитель общины разделять вероучение соответствующей церкви, или достаточно того, что учредитель считает целесообразным государственную регистрацию этой церкви. В то же время граждане туркменской национальности, фигурировавшие в списках учредителей общин протестантских или нетрадиционных конфессий, нередко подвергались давлению со стороны государственных органов, требовавших от них подтвердить свое мусульманское вероисповедание, что в свою очередь служило основанием для отказов в регистрации.
Хотя туркменское законодательство четко регламентировало возможные основания для отказа в регистрации и предельные сроки рассмотрения документов, поданных на регистрацию религиозными общинами, фактически ни то, ни другое не соблюдается на практике.
Заместитель председателя Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана Мурад Каррыев так объяснил одному из авторов доклада Н.Митрохину причины дискриминационной политики государственных органов в отношении регистрации общин других конфессий, кроме православных и мусульман: «Мы знаем только христиан (православных) и мусульман. Они здесь давно, и с ними нам удобно работать. А остальные появились недавно. Зачем их регистрировать? Они, может быть, завтра исчезнут». Заявление Каррыева, называющего себя «человеком президента» в руководстве Генгеши по делам религий, ясно показывает, что отказы в регистрации большинства конфессий имеют неправовой характер и связаны с определенным политическим решением.
Незаконные отказы в регистрации и преследование незарегистрированных конфессий
Вопрос о регистрации приобрел особую остроту после того, как с марта 1997 г. государственные органы Туркменистана стали трактовать законодательство таким образом, что отсутствие регистрации отдельных религиозных общин и конфессий стало отождествляться с запретом их деятельности на территории Туркменистана. Сотрудники Комитета национальной безопасности и милиции в ряде случаев прямо требовали прекращения деятельности незарегистрированных общин, препятствовали проведению собраний, изымали религиозную литературу, угрожая увольнением с государственной службы (отчислением из вуза), пытались получить письменные обязательства верующих о прекращении членства в религиозной организации и т.д.
Такая практика, по мнению авторов доклада, прямо противоречит ст.11 Конституции Туркменистана, декларирующей, что «каждый вправе самостоятельно определять свое отношение к религии, единолично или совместно с другими исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, выражать и распространять убеждения, связанные с отношением к религии, участвовать в отправлении религиозных культов, ритуалов, обрядов».
Ниже приводится краткое описание проблем, с которыми сталкиваются представители отдельных конфессий, действующих на территории Туркменистана. Следует отметить, что в силу закрытости этой страны информация о нарушениях прав верующих является неполной, случаев, подобных описанным ниже, в действительности гораздо больше.
Общины Союза Церквей Евангельских христиан-баптистов Средней Азии (далее СЦ ЕХБ СА)
СЦ ЕХБ СА объединяет баптистские общины Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана, ранее входившие в официально действовавший в советское время Всесоюзный Совет евангельских христиан-баптистов. На территории Туркменистана насчитывается около 200 членов. Три общины СЦ ЕХБ СА (в Ашхабаде, Небитдаге и Туркменбаши) до марта 1997 г. имели государственную регистрацию и располагали молитвенными зданиями.
В марте 1997 г. сотрудники КНБ посетили ранее зарегистрированный дом молитвы СЦ ЕХБ СА в Ашхабаде и предупредили, что в связи с прекращением регистрации дальнейшая деятельность общины является незаконной. В конце мая — начале июня 1997 г. сотрудники КНБ пришли на молитвенное собрание баптистов и вновь объявили, что религиозная деятельность баптистов является «незаконной». С каждым членом общины была проведена «профилактическая беседа». При этом студентам-туркменам задавали вопрос: «Почему ты, туркмен, веришь в русскую религию?!» Фамилии верующих сотрудники КНБ передали руководителям предприятий и вузов, с баптистами проводились «беседы» по месту работы и учебы. После этого многие студенты, ходившие к баптистам, перестали посещать молитвенные собрания4. К психологической «обработке» верующих подключился и один из заместителей председателя Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана, два-три раза беседовавший с активистами общины. Сотрудникам КНБ удалось настолько запугать руководителя общины пресвитера Олега Белякова, что в мае 1997 г. он отказался от проповеднической деятельности, стал избегать контактов с единоверцами и сдал властям печать общины.
Давление властей и быстрое уменьшение числа верующих вследствие их массовой эмиграции привели к отъезду в Молдавию (на родину) в ноябре 1997 г. второго пресвитера СЦ ЕХБ СА Владимира Ивановича Сокура (г.Небитдаг). Таким образом все туркменистанские общины СЦ ЕХБ СА остались без постоянного духовного руководителя.
Общины Совета церквей евангельских христиан-баптистов (далее — СЦ ЕХБ)
СЦ ЕХБ, созданный в 1965 г. как альтернатива лояльному советским властям Всесоюзному Совету евангельских христиан-баптистов, объединяет общины т.н. «неофициальных» или «отделенных» баптистов. Общины, подчиняющиеся СЦ ЕХБ, принципиально отказываются от регистрации в государственных органах — до тех пор, «пока свобода совести не будет законодательно закреплена и не появятся очевидные признаки соблюдения на практике указанного положения». В Туркменистане проживают до 200 членов СЦ ЕХБ.
Согласно информации, имеющейся в распоряжении авторов доклада, на руководство наиболее крупных общин СЦ ЕХБ в Ашхабаде и Туркменбаши власти оказывают давление, требуя, чтобы религиозная деятельность осуществлялась лишь после прохождения государственной регистрации общин.
Так, в г.Туркменбаши сотрудники Комитета национальной безопасности начиная с июля 1997 г. неоднократно проводили «профилактические беседы» с пресвитером Петром Михайловичем Кашиным и другими активистами общины СЦ ЕХБ. В целях получения оперативной информации другие офицеры КНБ, в том числе начальник городского отдела, выдавая себя за интересующихся вероучением евангельских христиан-баптистов жителей города, посещали собрания общины.
Сотрудники КНБ требовали, чтобы молитвенные и иные собрания были прекращены до тех пор, пока община СЦ ЕХБ не пройдет официальную регистрацию. В случае отказа исполнить это требование, заместитель начальника городского отдела КНБ угрожал П.Кашину в личной беседе, что пресвитер вместе с семьей (жена и 9 детей) будет выселен из Туркменистана обратно в Россию, откуда он приехал в августе 1996 г. Позже в прокуратуре г.Туркменбаши, куда Кашин был вызван на очередное «собеседование», ему разъяснили, что угрозы офицера КНБ не соответствуют нормам туркменского права. За проведение «незаконных собраний» пресвитер может быть лишь оштрафован в административном порядке.
В 20-х числах июня 1997 г. в г.Туркменбаши сотрудники КНБ, придя в молитвенный дом общины СЦ ЕХБ (ул.Шагадам, д.51), изъяли около 1.700 экземпляров религиозной литературы на русском, туркменском и азербайджанском языках, включая «Евангелия» и детскую «Библию» на туркменском языке. В начале сентября 1997 г. около 100 книг было изъято милицией в г.Челекене (Балканский велаят). Конфискации подверглась т.н. «уличная библиотека» — выездная лавка для бесплатной раздачи баптистской литературы всем желающим. В г.Небитдаге уличным распространителям баптистской литературы милиция угрожала изъятием печатных изданий и запрещала бесплатно распространять книги в течение лета 1997 г.
Изъятие баптистской религиозной литературы вызвало поток писем из европейских государств (в т.ч. из Германии, Голландии и Великобритании) в защиту прав верующих в Туркменистане. Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана вынужден был направить специальную комиссию в г.Туркменбаши. Своеобразным итогом работы комиссии стал ответ П.Кашину (№ 55) от 29 сентября 1997 года за подписью заместителя председателя Генгеши М.Каррыева, в котором заявлялось, что литература у баптистов была изъята законно, «так как Кашин провез ее нелегально, минуя официальный государственный таможенный контроль» (это утверждение не соответствует действительности: литература была ввезена в Туркменистан наземным транспортом, который при пересечении государственной границы проходит пограничный и таможенный контроль). В ответе Каррыева также повторялось требование о необходимости сбора 500 подписей верующих под учредительными документами общины как условия ее дальнейшего существования.
Пятидесятники
В Туркменистане в пяти городах проживает около 100 пятидесятников. Единственный молитвенный дом был открыт в Ашхабаде в декабре 1996 г. Ни одна из общин пятидесятников никогда не имела в Туркменистане официальной регистрации.
В конце марта 1997 г. в молитвенный дом пятидесятников в г.Ашхабаде (ул.Кольцова, д.21а) пришли 8 сотрудников милиции во главе с полковником ГУВД г.Ашхабада и попытались запретить дальнейшее проведение молитвенного собрания, поскольку община не зарегистрирована. Пресвитер Виктор Мокроусов в ответ сослался на ст.3 Закона «О свободе совести и религиозных организациях в Туркменистане», почти дословно повторяющую фоормулировку ст.11 Конституции Туркменистана о правах верующих (см. выше). Примерно три недели спустя сотрудники милиции, вновь придя на собрание пятидесятников, составили протокол об административном правонарушении со стороны руководителя общины. В.Мокроусов отказался писать объяснительную, заявив, что обжалует действия милиции в прокуратуре. Согласно постановлению № 1142 административной комиссии хякимлика Копетдагского этрапа г.Ашхабада от 17.04.1997 он был оштрафован на 16 тыс. манатов по ст.205 ч.1 Административного кодекса Туркменистана. В протоколе отмечалось, что «документов, подтверждающих факт обращения в Минюст за регистрацией объединения, нет». В этрапском суде, в котором Мокроусов пытался оспорить решение административной комиссии, отказались принять его заявление. Не приняли заявление пресвитера и в Министерстве юстиции Туркменистана, где он 23 апреля 1997 г. попытался подать документы на регистрацию общины.
В июле 1997 года Мокроусов по просьбе сотрудников милиции вынужден был снять с молитвенного дома табличку с надписью «Дом молитвы всех народов».
Поместная Церковь Адвентистов Седьмого Дня (далее — АСД)
В Туркменистане проживают около 500 членов Церкви АДС. Наиболее крупная община действует в Ашхабаде, где почти завершено строительство церковного здания. Ашхабадская община Церкви АСД была зарегистрирована в апреле 1990 г. и сохраняла регистрацию до 1994 г.
После принятия Постановления Президента Туркменистана № 1652 от 21 января 1994 г. «Вопросы регистрации религиозных организаций» ашхабадская община Церкви АСД подала документы на перерегистрацию, но ей было отказано в регистрации без объяснения причин (что противоречит закону). При этом каких-либо претензий к верующим власти не высказывали.
Авторы доклада располагают ксерокопией письменного ответа Министерства юстиции Туркменистана № 4/608 от 10 августа 1994 г.:
«Министерство юстиции Туркменистана, рассмотрев представленные Устав и другие документы Поместной церкви Адвентистов седьмого дня, сообщает:
В данное время регистрацию Поместной церкви Адвентистов седьмого дня считаем преждевременной.
О возможности регистрации дополнительно будет сообщено.
На основании вышеизложенного возвращаем Вам документы Поместной церкви Адвентистов седьмого дня
Приложение: 44 листов.
Министр Т.Халлыев».
В 1996 г. Министерство юстиции Туркменистана вновь под надуманным предлогом («в связи с подготовкой в настоящее время нового проекта Закона Туркменистана "О религии"») отклонило заявление общины Церкви АСД о регистрации (письмо № 4/137 от 14 марта 1996 г.). Новый Закон «О религии», на подготовку проекта которого ссылался министр Т.Халлыев, так и не был принят и, по информации местных юристов, в ближайшие годы его принятие не ожидается.
После принятия в декабре 1996 г. новых «Правил государственной регистрации религиозных организаций» пастор туркменских адвентистов Павел Николаевич Федотов вновь подал в Министерство юстиции предусмотренные правилами документы и списки 530 «учредителей» Поместной Церкви АСД. В ответе Министерства юстиции Туркменистана (№ 4/611 от 27 июня 1997 г.) на этот раз были перечислены четыре причины отказа в регистрации, в том числе: 1) в состав учредителей входят лица, не проживающие в г.Ашхабаде; 2) одним из учредителей общины Церкви АСД является лицо, исповедующее ислам. Две других претензии касались отдельных погрешностей устава общины.
Письмо Министерства юстиции Туркменистана было получено пастором Церкви АСД П.Федотовым лишь 18 августа 1997 г. За два дня до этого Федотов был задержан сотрудниками милиции во время проведения молитвенного собрания. При этом был составлен протокол о совершении руководителем общины административного правонарушения. 20 августа «дело» пастора было рассмотрено административной комиссией Копетдагского хякимлика г.Ашхабада. Поскольку Федотову удалось доказать, что документы о регистрации общины находятся в Министерстве юстиции, дело было производством прекращено, однако «правонарушителя» обязали каждые 10 дней информировать административную комиссию о ходе регистрации общины.
26 августа 1997 г. П.Федотов вновь направил документы Церкви АСД г.Ашхабада на регистрацию в соответствующий отдел Министерства юстиции Туркменистана. В сопроводительном письме пастор, указав на внесение требуемых изменений в устав общины, в то же время выразил несогласие с двумя другими, не соответствующими законодательству, требованиями, выдвинутыми министерством.
Действительно, ни в законодательстве, ни в подзаконных актах, действующих в Туркменистане, не выдвигается требование обязательного проживания учредителей религиозной общины на территории конкретного населенного пункта. Также не противоречит Закону вхождение в число учредителей общины граждан, придерживающихся иных религиозных воззрений.
Официальный ответ, датированный 30 сентября 1997 г. (письмо № 4/952), указывает, что при внесении изменений в устав общины не было необходимого кворума. Кроме того, «руководству АСД» предписано в дальнейшем проведение учредительных общих собраний и выборы руководства «согласовывать с руководством Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана, где необходимо участие ихнего представителя». В начале октября 1997 г. начальник отдела регистрации общественных объединений Министерства юстиции Туркменистана Джумагельды Курбанович Курбанов заявил пастору П.Федотову, что ранее чем через полгода ему не следует пытаться вновь подавать на регистрацию документы общины Церкви АСД.
По мнению авторов доклада, отказы в регистрации и дополнительные требования, предъявляемые общине Церкви АСД официальными органами Туркменистана, не основаны на каких-либо действующих законодательных или подзаконных актах и представляют собой очевидные акты произвола.
«Свидетели Иеговы»
Религиозное объединение «Свидетели Иеговы», в 1990 г. насчитывающее в Туркменистане лишь 6 членов, в последующие годы быстро распространяло свое влияние в различных регионах страны. Наибольший рост численности пришелся на 1996-1997 гг. Крупные общины «Свидетелей Иеговы» действуют в Ашхабаде, Ташаузе и Чарджоу. Небольшие группы и кружки существуют и в других населенных пунктах. По оценкам на осень 1997 г., в Туркменистане проживало около 300 «крещеных» членов «Свидетелей Иеговы» (т.н. «возвещателей»), а общее число посещающих религиозные собрания достигало 1000 чел.
Начиная с 1994 г. ашхабадская община «Свидетелей Иеговы» неоднократно подавала документы на регистрацию. Хотя к настоящему времени община насчитывает около 200 «возвещателей» и 400 кандидатов, регистрация «Свидетелей Иеговы» под разными предлогами затягивается. В декабре 1997 г. власти, например, вопреки требованиям законодательства, потребовали собрать и предъявить им 500 паспортов учредителей ашхабадской общины «Свидетелей Иеговы». Хотя это требование было выполнено, община все равно не была зарегистрирована.
В 1995 г. на ежегодный религиозный праздник «Вечеря Господня» в одном из частных домов в Ашхабаде собралось более 700 чел. Вскоре к дому прибыли работники милиции и хякимлика (администрации). Как вспоминают «Свидетели Иеговы», майор милиции требовал от них разойтись и спрашивал: «Кто такой Иегова? Как его фамилия? Где проживает?» Праздник все-таки удалось довести до конца, но трое руководителей общины вынуждены были написать объяснительные в милиции. На следующий день в хякимлике от них потребовали зарегистрировать общину. Представители властей также хотели получить расписку, что в дальнейшем «Свидетели Иеговы» не будут проводить подобных собраний, но руководители общины отказались ее дать. Тем не менее из-за давления властей с 1996 г. «Свидетели Иеговы» в Ашхабаде не проводят больших собраний, а «Вечеря Господня» отмечается на квартирах «кружками» по 20-40 чел.
Масштабная кампания против «Свидетелей Иеговы» была развернута туркменскими властями в 1997 г.
В Ашхабаде у уличных проповедников из числа «Свидетелей Иеговы» неоднократно изымалась религиозная литература, а членов общины вызывали для «профилактических бесед» в Комитет национальной безопасности, где ими занимается специально выделенный офицер.
По данным ашхабадских «Свидетелей Иеговы», в Чарджоу у их единоверцев проводились обыски с целью изъятия религиозной литературы. В начале 1997 г. (по другим данным, в октябре 1996 г.) в поезде, проходившем через Чарджоу, были изъяты несколько тысяч экземпляров журнала «Сторожевая башня». Член общины «Свидетелей Иеговы», сопровождавший груз, был задержан сотрудниками КНБ Туркменистана. Он был отпущен после вынесения ему предупреждения о недопустимости впредь ввозить в страну религиозную литературу.
В августе 1997 г. в Чарджоу таможенные органы изъяли и позднее сожгли три контейнера иеговистской литературы (журнал «Сторожевая башня», «Евангелия» на туркменском языке и др.), оформленных как гуманитарная помощь. Перед уничтожением образцы литературы были переданы «на экспертизу» местному православному священнику отцу Георгию Побыловскому, который заявил, что это — сектантские издания, не имеющие отношения к Русской Православной Церкви. В целях сокрытия информации об этом случае власти отказались выдать «Свидетелям Иеговы» акт об изъятии литературы. Одновременно они отказались опубликовать в областной газете статью о.Георгия против «сектантов», чтобы «не возбуждать общественность».
23 марта 1997 г. в Ташаузе трое сотрудников Комитета национальной безопасности пришли в частный дом на ул.Махтумкули, где проходило общее собрание «Свидетелей Иеговы» по случаю праздника «Вечеря Господня», и потребовали прекратить «незаконное собрание». По просьбе руководителей религиозной общины собравшимся было разрешено завершить мероприятие, но после его окончания сотрудники КНБ блокировали выход и переписали всех присутствующих (более 240 человек) — их фамилии, домашние адреса и места работы. У входа в дом все это время находилась милицейская машина.
Рассказывает 42-летняя «старшая сестра» Лиля (интервью записано 23 сентября 1997 г. в г.Ташауз):
«Я записалась — такая-то, работаю в школе (я, правда, сейчас уволилась — собираюсь уехать в Россию), свидетельница Иеговы. А человек из КГБ говорит: "Вы тут все — Свидетели". Я отвечаю: «Нет. Многие пока проходят предварительную подготовку. Кто-то может просто интересоваться, а потом уйти. У нас никто никого не держит».
В последующие дни на работе и по домам с большинством «Свидетелей Иеговы» были проведены «профилактические беседы». Попавших в «черный список» заставляли писать объяснительные и заявления, что они отказываются от дальнейшего участия в работе общины. Начальник следственного отдела велаятского Управления КНБ лично пришел в одну из школ г.Ташауза и потребовал, чтобы директор школы уволил учительницу, участвовавшую в собрании «Свидетелей Иеговы».
В мае 1997 г. во всех школах г.Ташауза прошли собрания учителей, на которых представители отделов народного образования предупредили преподавателей, что они должны выбирать — либо они учат детей, либо «ходят в секты». Официальные лица, участвовавшие в собраниях, обвинили «Свидетелей Иеговы» в том, что они проповедуют отказ от службы в армии.
Число посещающих мероприятия «Свидетелей Иеговы» после этого заметно сократилось.
13 августа 1997 г. в Ташаузе «Свидетели Иеговы», участвовавшие в религиозном собрании на частной квартире, были задержаны сотрудниками Комитета национальной безопасности Туркменистана. Вот как описывает этот инцидент один из участников собрания:
«Нас было всего тринадцать человек. В это время был конгресс в Джамбуле, и большинство наших братьев уехали туда. Собрание проходило на квартире в девятом квартале. Мы изучали журнал "Сторожевая башня"...
Сначала зашел милиционер, сел. Мы не обращаем внимания и проводим собрание дальше. Во время чтения 16-го абзаца входит КГБэшник. Его зовут Амангельды. Фамилию не знаю, они не представляются. Он говорит: «Хватит. Собирайтесь. Поедем». Хозяин квартиры ему говорит, что он не имеет права так поступать. Амангельды в ответ: «Не хочу с вами разговаривать. Собирайтесь, поедем». Я ему тоже говорю, что по Конституции Туркменистана жилище неприкосновенно. Тогда он еще сильнее разозлился. Пришлось подчиниться.
Время было около 8 часов вечера. Нас посадили в автобус и отвезли в здание областного КНБ. Завели на первый этаж. Там нас по очереди стали вызывать и требовали написать объяснительную и обязательство, что человек не будет посещать собрания общества «Свидетели Иеговы».
- А как сотрудники КНБ это мотивировали?
- Никак.
- Говорят, что часть людей после этих объяснительных перестала ходить на собрания?
- Были и такие. Из тех 13, что задержали в августе, по крайней мере трое такое заявление подписали. В КНБ им грозили, что выгонят с работы...»
Интересно, что вскоре после публикации в июне 1997 г. в № 3 малотиражного бюллетеня «Витамин Ы», издающегося экологическим клубом в г.Ташаузе, статьи, направленной против «Свидетелей Иеговы», сотрудники Управления КНБ по Ташаузскому велаяту попросили автора написать схожий материал против сектантов «в центральную печать».
В Мары в декабре 1997 г. в городском хякимлике прошло специальное собрание, посвященное религиозной обстановке в городе. В собрании принимали участие представители Министерства внутренних дел и начальник отдела регистрации общественных организаций Министерства юстиции Туркменистана Джумагельды Курбанов. Все проживавшие в городе «Свидетели Иеговы» были приглашены на это мероприятие. Курбанов заявил, что «Свидетели Иеговы» занимаются антигосударственной деятельностью, выражающейся в отказе от службы в армии, и потребовал от Генгеши по делам религий Марыйского велаята и городских властей активизировать борьбу с сектантами.
Примечательно, что почти одновременно с этой кампанией в сентябре 1997 г. руководители Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана обещали ашхабадским «Свидетелям Иеговы», что регистрация этой общины (самой многочисленной из всех незарегистрированных религиозных организаций в Туркменистане) будет через некоторое время осуществлена.
«Церковь Живого Бога»
Единственная в Туркменистане община «Церкви Живого Бога» была образована в г.Ташаузе в 1995 г. По данным на осень 1997 г., насчитывала около 150 активных членов. Общее число посещающих еженедельные собрания — до 500 чел.
В марте 1997 г. руководителей и некоторых активистов ташаузской общины «Церкви Живого Бога» вызывали в КНБ, где требовали написать объяснительные по поводу участия в деятельности незарегистрированного религиозного объединения. Сотрудники КНБ интересовались также, чем «Церковь Живого Бога» отличается от «Свидетелей Иеговы». Преследования верующих они объясняли тем, что хотят, «чтобы в стране были стабильность и благополучие».
Деятельность «Церкви Живого Бога» также подверглась официальному осуждению на собраниях учителей в мае 1997 г. в г.Ташаузе (см. выше).
Общины Международного общества «Сознание Кришны»
Кришнаитские общины возникли в Ашхабаде и Мары в 1990 г. В 1996 г. численность марыйской общины достигала, по некоторым оценкам, 300 чел. (включая «сочувствующих»), ашхабадской — от 70 до 100 чел.
Марыйская община начиная с 1993 г. неоднократно предпринимала попытки зарегистрироваться, однако отдел юстиции хякимлика велаята отклонял заявления о регистрации, ссылаясь на подготовку проекта нового закона о религии. В то же время до 1996 г. местные власти не препятствовали работе центра кришнаитов, действовавшего в 1993-1996 годах на одной из квартир в первом микрорайоне г.Мары. Авторам доклада известно лишь о двух инцидентах, относящихся к 1994-1995 гг.
В декабре 1994 г. 15-летний туркмен (несовершеннолетний), ходивший на собрания кришнаитов, был избит своим отцом и бежал в Ашхабад. Дед мальчика, ветеран милиции, считавший, что его внука скрывают кришнаиты, организовал милицейский налет на центр общества «Сознание Кришны» с целью проверки. Хотя беглеца там не нашли, двое кришнаитов, находившихся в центре, были задержаны и подвергнуты административному аресту сроком на 15 суток.
В марте-апреле 1995 г. один «преданный» (посвященный член церкви) также был подвергнут аресту на 15 суток по заявлению отца несовершеннолетней девушки, участвовавшей в кришнаитских мероприятиях. Он был обвинен в участии в деятельности «незарегистрированного объединения».
Гонения на кришнаитов начались летом 1996 года. В двух колхозах в Марыйском районе, где проживало большое число членов общины, прошли организованные властями собрания «яшули» (стариков), на которых присутствовали сотрудники КНБ и МВД. Яшули пригрозили кришнаитам, что если те не прекратят своей деятельности, то их всех «выселят в Индию». Одновременно в местных школах началась травля кришнаитских детей, которых избивали и терроризировали их сверстники, действовавшие по наущению более старших наставников из числа активных мусульман.
Тем временем в пригороде Мары на частном участке, принадлежащем одному из членов общины, кришнаиты пытались построить храм. Был сооружен фундамент, завезены кирпичи. В августе 1996 г. на стройку приехали несколько работников прокуратуры, КНБ и милиции и увезли в районный отдел КНБ всех, кто работал на стройке (6 человек). В КНБ их допросили и заставили написать объяснительные с обязательством не строить культовое сооружение. Кришнаитам было заявлено, что если они все-таки построят свой храм, то здание будет разрушено бульдозером. Двумя неделями позже милиция вновь посетила стройку, задержала и допросила всех, кто там работал. После этого строительство храма было прекращено.
В начале сентября 1996 г. кришнаиты арендовали банкетный зал в ресторане «Мерв» для проведения празднования 100-летия со дня рождения основателя Международного общества «Сознание Кришны» Шрилоса Прабхупады. 6 сентября около 18 часов к зданию ресторана прибыли около 20 сотрудников милиции, представители областного Генгеши по делам религий, КНБ и городского хякимлика г.Мары. В ресторане в этот момент находилось около 50 кришнаитов, основная масса гостей еще не подошла. Милиционеры блокировали вход в здание, переписали паспортные данные и места работы всех, кто находился внутри, а затем заставили кришнаитов покинуть ресторан. Верующие вынуждены были перенести проведение празднования в свой центр, но и туда вскоре пришли работники хякимлика и потребовали от собравшихся разойтись.
Утром 7 сентября 1996 г. всех, кто был в ресторане, собрали в городском хякимлике. На собрании также присутствовали сотрудники милиции, суда и прокуратуры, имамы, православный священник и руководитель марыйской общины бахаи. Собрание свелось к коллективному осуждению кришнаитов. Выступающие говорили, что с ними «надо воевать» и что они «враги народа». Когда один из руководителей общества «Сознание Кришны» сослался на ст.11 Конституции, гарантирующую свободу вероисповеданий, ему в ответ указали, что деятельность кришнаитов подпадает под другую статью, и не Конституции, а Уголовного Кодекса — «создание незаконных вооруженных формирований» (?!).
Сразу после собрания в хякимлике г.Мары начались увольнения с работы тех членов общины кришнаитов, которые являлись государственными служащими. Например, был изгнан из армии один из офицеров местного гарнизона. Троим учителям было предложено подписать обязательство о прекращении контактов с членами общества «Сознание Кришны». Один из них отказался дать такую подписку и был уволен (ему удалось восстановиться на работе только в конце 1997 г.).
Частые визиты сотрудников милиции вынудили закрыть кришнаитский центр и перенести проведение религиозных мероприятий на частные квартиры. Число посещающих религиозные мероприятия после этого сократилось в 2-3 раза.
В марте 1997 г. во время проведения религиозного обучения в одном из крестьянских объединений недалеко от г.Мары с участием до 100 человек руководитель местной администрации потребовал от собравшихся «разойтись», угрожая вызовом милиции.
С 1996 г. власти начали конфисковывать кришнаитскую литературу, продажа которой является главным источником дохода общины. По оценкам, в 1996-1997 годах в Ашхабаде, Ташаузе, Мары и Байрам-Али было изъято около 500 экземпляров книг. В Мары последний случай имел место в середине декабря 1997 г., когда на городском вокзале сотрудники КНБ изъяли 40 экземпляров кришнаитских книг у двух курьеров, привезших их из Ташкента.
В январе 1998 г. один из лидеров кришнаитской общины обратился в Управление КНБ по Марыйскому велаяту к новому «куратору» кришнаитов Юсупу Чарыеву (до 7 января 1998 кришнаитскую общину курировал офицер КНБ Мамед Кульджаев) с просьбой вернуть книги. В ответ Чарыев заявил, что общество «Сознание Кришны» «официально запрещено в Туркменистане. Есть указ министра юстиции, запрещающий все секты и религиозные общества, кроме мусульман и православных». Чарыев также предупредил, что «за незаконную продажу книг на улицах мы первый раз штрафуем на 16 тысяч манатов (10% от средней зарплаты), второй раз — на 32 тысячи, а в третий можем завести, по новому кодексу, уголовное дело».
Примерно в конце 1996 — начале 1997 гг. в городском хякимлике Мары прошло очередное собрание с участием руководителей зарегистрированных религиозных общин (мусульмане, православные, бахаи), на котором деятельность кришнаитов подверглась осуждению. От кришнаитов потребовали зарегистрироваться и прекратить распространение религиозной литературы.
Попытка кришнаитской общины зарегистрироваться в 1997 г. закончилась неудачей. Хотя община собрала необходимые по закону 500 подписей учредителей, в велаятском Генгеши по делам религий отказались принять заявление о регистрации, сославшись на то, что большая часть учредителей живет хотя и на территории Марыйского велаята, но за пределами г.Мары. От кришнаитов потребовали найти 500 учредителей из числа жителей города. Это требование (по мнению авторов доклада, не соответствующее действующим юридическим нормам) община исполнить не смогла.
В декабре 1997 г. на специальном совещании в хякимлике г.Мары с участием офицеров милиции и начальника отдела регистрации общественных организаций Министерства юстиции Джумагельды Курбанова кришнаитам было вынесено предупреждение, что если они продолжат собираться, то «ответят по всей строгости закона».
Давление со стороны властей испытывает также община кришнаитов в г.Ашхабаде. В 1996 г. руководители общины внесли требуемые властями поправки в устав. Однако после утверждения новых правил регистрации все документы пришлось оформлять заново.
Интересно, что среди прочих пунктов, вписанных в устав Общества «Сознание Кришны» по настоянию работников Генгеши по делам религий, был такой: «Запрещается использование собрания верующих для политических выступлений, направленных против государственного строя Туркменистана, подстрекательство верующих от уклонения исполнения гражданских обязанностей и неучастия в государственной жизни».
Кришнаиты рассказывают, что о них нередко распространяли самые фантастические слухи. Например, в 1996 г. на одном официальном собрании один из мулл проинформировал участников, что кришнаиты подмешивают наркотики в пищу.
В начале 1997 г. на собрание кришнаитов на частной квартире в одиннадцатом микрорайоне г.Ашхабада пришли сотрудники КНБ, представители Генгеши по делам религий и Министерства юстиции Туркменистана. Они потребовали от общины в обязательном порядке пройти государственную регистрацию. Все участники собрания были переписаны офицерами КНБ. Позднее многих из них вызывали в КНБ, где требовали написать расписку с обязательством не участвовать в работе общины. При этом молодым людям туркменской национальности нередко задавали вопрос: «Ты ведь мусульманин. Почему же ты принял другую веру?» Известен случай, когда сотрудник Министерства юстиции посетил родителей молодого кришнаита (туркмена по национальности) и «информировал» их о том, что их сын «предал исламскую религию». На хозяина квартиры, сдавшего ее кришнаитам в аренду, было оказано давление, и он вынужден был расторгнуть договор (под угрозой конфискации квартиры властями).
По словам активистов ашхабадского общества «Сознание Кришны» ежемесячно 3-4 распространителя литературы задерживаются на улицах и доставляются в органы КНБ. У них конфискуют книги, а также заставляют дать письменное обязательство в дальнейшем не распространять религиозную литературу.
В начале 1998 г. собрания, направленные против «сектантов» (включая кришнаитов), были проведены на многих предприятиях города.
В 1997 г. ашхабадское Общество «Сознание Кришны» дважды подавало документы на регистрацию.
Согласно письму Министерства юстиции Туркменистана № 4/371 от 2 мая 1997 г. в представленном протоколе учредительного собрания не был приведен полный список участников собрания (более 100 чел.), фамилия председателя и секретаря собрания, не были приведены итоги голосования по каждому отдельному пункту (голосование производилось в целом по всему пакету документов на регистрацию) и т.п.
Новое учредительное собрание, проведенное 21 октября 1997 г., по мнению Министерства юстиции, не было правомочным, так как не имело необходимого кворума. «Кроме того, руководству общества "Сознания Кришны" в дальнейшем при проведении учредительного собрания по созданию религиозной организации, принятию Устава, выборы руководства необходимо согласовывать с руководством Генгеши по делам религии при Президенте Туркменистана, где необходимо участие ихнего представителя» (письмо № 4/1075 от 2 ноября 1997 г.). Указанная цитата почти дословно (вплоть до безграмотных фраз об «ихнем представителе» и др.) повторяет письменный ответ, полученный пастором Церкви Адвентистов Седьмого Дня. Как уже отмечалось, ответ содержит требование к общине, не основанное на действующих в Туркменистане юридических нормах.
По словам ашхабадских кришнаитов, Туркменистан является единственной страной СНГ, где власти отказывают в регистрации Обществу «Сознание Кришны».
Бахаи
Исторически Ашхабад является важным центром религии бахаи. В начале века здесь был построен первый в мире бахаиский храм (взорван в начале 60-х гг.). В период горбачевской перестройки началось возрождение религиозных организаций бахаи. В 1991 г. в Ашхабаде была зарегистрирована община бахаи. В 1994-1995 гг. регистрацию (перерегистрацию) прошли три общины: в Ашхабаде, Красноводске и Мары (в этих городах были открыты т.н. «бахаи-центры»). Еще в 7 населенных пунктах Туркменистана действовали незарегистрированные местные духовные собрания. Общая численность бахаи в Туркменистане составляет менее 500 чел., в том числе от 200 до 300 чел. — в г.Ашхабаде.
До 1997 г. отношение туркменских властей к бахаи было в целом благожелательным. Появлялись публикации о деятельности бахаи в республиканских и местных СМИ. Членам церкви разрешалось выезжать на различные международные мероприятия. Посетившая в 1993 г. Туркменистан жена правнука Баха-улы (основателя религии) — Рухия ханум Раббани, занимавшая важный пост в бахаиской иерархии, была принята членами правительства. В то же время власти отказывались зарегистрировать Национальное духовное собрание бахаи Туркменистана — координационный орган, действующий в масштабах всей страны.
После утверждения новых правил регистрации религиозных организаций руководители бахаи в начале 1997 г. обратились с письмом в Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана. В этом письме они указывали, что основатель их религии Баха-ула завещал своим последователям быть законопослушными. В то же время численность бахаи в Туркменистане не достигает 500 чел. (минимальной цифры, необходимой для регистрации согласно закону). В связи с этим бахаи просили разъяснить, что им по закону запрещается делать после снятия общин с регистрации.
Письменного ответа на свой запрос руководители бахаи не получили. В устной форме им было заявлено, что бахаи более не имеют права проводить собрания верующих, ввозить и распространять религиозную литературу.
В марте 1997 г. возникшая ситуация обсуждалась на заседании Национального духовного собрания (НДС) бахаи Туркменистана. Было принято решение, что деятельность общин не должна прекращаться до тех пор, пока со стороны властей не последует прямого письменного запрета на те или иные формы религиозной деятельности. Но вскоре после отъезда иногородних членов НДС в Ашхабаде состоялось собрание Комитета5, на котором было принято решение о временной приостановке деятельности бахаи. На основании этого решения секретарь НДС от имени Комитета разослал письмо во все местные духовные собрания бахаи, в котором сообщил о прекращении деятельности руководящих органов и рекомендовал снизить активность на местах. Один из лидеров ашхабадской общины бахаи по имени Хабиб так изложил авторам доклада суть принятых решений: «Мы объявили верующим, что отныне мы не собираемся. Мы не вмешиваемся в политику, мы подчиняемся законам государства. Мы всем нашим людям запретили ввозить литературу» и т.д.
После этого бахаи-центры в Ашхабаде, Мары и Красноводске фактически прекратили свою деятельность. Их помещения были закрыты на неопределенный срок.
В августе 1997 г. бахаи-центр в Красноводске подвергся ограблению. Вскоре аналогичные инциденты произошли с бахаи-центром в Мары и помещением общины бахаи в Байрам-Али. Были украдены ковры, импортные телевизоры и видеосистемы. Бахаи оказались в сложной юридической ситуации, поскольку похищенное имущество принадлежало снятым с регистрации общинам, правопреемник которых не был определен. Члены Национального духовного собрания бахаи обратились в Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана с просьбой разрешить проведение собраний общин бахаи для решения имущественных вопросов. В сентябре 1997 г. руководство Генгеши сообщило, что в дальнейшем милиция будет охранять бахаи-центры, несмотря на отсутствие их регистрации. Кроме того, с осени 1997 г. власти стали разрешать проведение отдельных религиозных мероприятий бахаи, требуя, однако, каждый раз обращаться за специальным разрешением в Генгеши по делам религий.
«Церковь Христа»
По сообщению одного из источников в Ашхабаде, весной 1997 г. в столице Туркменистана сотрудниками КНБ были задержаны три религиозных проповедника «Церкви Христа» (штаб-квартира в Нью-Йорке), прибывшие из Москвы и пытавшиеся вести на улице религиозную работу. Проповедники (граждане России) находились под арестом около недели и были освобождены по просьбе американского посольства. Дополнительную информацию об этом инциденте авторам доклада получить не удалось.
В целом, усиление гонений на верующих в 1997 г., особенно в отношении протестантских и нетрадиционных церквей, привело к некоторому уменьшению числа верующих. Кроме того, заметная часть протестантов европейских национальностей — русских, украинцев, немцев (именно они составляют большинство в общинах) — приняли решение ускорить эмиграцию из Туркменистана.
Ограничение международных контактов
Через Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана власти пытаются осуществлять жесткий контроль за международными контактами религиозных объединений.
В апреле 1993 г. в ст.17 Закона «О свободе совести и религиозных организациях в Туркменистане» была внесена поправка, предусматривающая, что «вся оказываемая помощь из-за рубежа» независимо от конфессиональной принадлежности осуществляется только «через учреждения казылыка» (централизованной организации мусульманского духовенства). 13 октября 1996 г. была утверждена новая редакция ст.17, в которой исключительное право распоряжаться зарубежной помощью передано Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана.
Поездки в хадж регулируются установленным в 1992 г. государством лимитом в 150 паломников в год. Списки паломников также составляются централизованно и согласовываются с государственными органами. Впрочем, в условиях тотального обнищания населения установленную квоту паломников в последние годы удается заполнять с некоторым трудом.
Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана также наделен почти монопольным правом предоставлять или не предоставлять разрешение на поездки верующих за рубеж для участия в религиозных мероприятиях. Туркменистан — одна из двух стран СНГ (вторая Узбекистан), где для поездки за границу нужна разрешительная выездная виза, выдаваемая властями. Для получения указанной визы верующие, приглашенные для участия в религиозных конференциях за рубежом, вынуждены обращаться в Генгеши по делам религий, без разрешения которого виза властями не выдается.
Показателен в этом плане случай с дочерью пресвитера ашхабадской общины пятидесятников И.В.Мокроусовой, которая получила приглашение от оргкомитета женской конференции пятидесятников, намеченной на Кипре на 13-19 апреля 1997 г. Оргкомитет гарантировал оплату всех расходов приглашенного лица. Когда Мокроусова попыталась получить заграничный паспорт, власти заявили, что на конференцию религиозной организации можно выехать только с разрешения Генгеши по делам религий при Президенте Туркменистана. Заместитель главы Генгеши, православный священник отец Андрей Сапунов 31 марта 1997 г. наложил на заявлении следующую резолюцию: «Не является возможным, так как Церковь христиан полного Евангелия не является зарегистрированной на территории Туркменистана». Вследствие этого И.В.Мокроусова не смогла выехать на Кипр.
Руководитель ашхабадской общины СЦ ЕХБ СА Василий Коробов сообщил авторам доклада, что, хотя община считается «снятой с регистрации», все официальные поездки членов общины, даже на конференцию в Россию, должны оформляться только через Генгеши по делам религий. От заключения Генгеши зависит и выдача загранпаспорта.
В феврале 1996 г. несколько десятков молодых баптистов из СЦ ЕХБ СА пытались самостоятельно выехать из Чарджоу в Ташкент для участия в религиозной конференции, но арендованный ими автобус был задержан недалеко от границы сотрудниками милиции и возвращен в Чарджоу. Никто из задержанных не смог принять участие в проходившем в Ташкенте мероприятии.
Ограничение ввоза религиозной литературы
Вследствие проводимой государственными органами политики как зарегистрированные, так и незарегистрированные в Туркменистане конфессии сталкиваются с общей проблемой — нехваткой религиозной литературы. Внутри страны в силу ряда причин религиозные книги практически не издаются, ввоз из-за рубежа затруднен, а старые запасы литературы у подавляющего большинства общин близки к нулю. После 1994 г. почти не поступают в страну даже книги по исламу. Относительно крупные партии печатных изданий в последние годы удалось провезти в Туркменистан лишь «Свидетелям Иеговы», кришнаитам и батистам (СЦ ЕХБ). Однако часть ввезенных изданий была конфискована правоохранительными органами, а таможня с 1996 г. осуществляет усиленный контроль за ввозом печатной продукции, изымая издания незарегистрированных конфессий.
Ограничения на религиозное обучение
В апреле 1993 г. в ст.6 Закона «О свободе совести и религиозных организациях в Туркменистане» была внесена поправка, устанавливающая, что обучение детей вероучению возможно «в объеме не более 4 часов в неделю с согласия родителей». Одновременно Законом устанавливалось, что «преподавать вероучение могут лица, окончившие специальные учебные заведения или имеющие разрешение руководящих органов религиозных центров». Эти поправки свидетельствовали об усилении вмешательства государственных органов в религиозную жизнь (ранее туркменское законодательство никак не регламентировало процесс религиозного обучения).
В декабре 1994 г. президент Туркменистана, выступая перед членами Халк маслахаты (Народного собрания) Туркменистана, объявил, что казиет (централизованная структура мусульманского духовенства) принял решение централизовать исламское обучение. По данным авторов доклада, это решение было принято руководителями мусульманского духовенства под давлением государственных органов.
На протяжении 1995 г. многие медресе и учебные исламские курсы при мечетях (с тысячами учащихся) были закрыты в рамках кампании перерегистрации. Для обучения религиозным дисциплинам теперь требовалось получить специальное разрешение государственных органов. Хотя это требование не всегда строго выполняется, масштабы религиозного обучения в стране заметно сократились. Даже в прошедшем перерегистрацию медресе г.Чарджоу количество преподавателей и студентов уменьшилось в несколько раз, большая часть учебных помещений в настоящее время не используется.
В г.Байрам-Али в конце 1996 или в начале 1997 г. один мулла, ранее обучавшийся в Мешхеде (Иран), организовал религиозное обучение детей мусульман-шиитов. Через некоторое время его вызвали в хякимлик и запретили продолжать обучение. Под давлением властей он вынужден был уехать в г.Серахс.
В январе 1998 г. сотрудники Комитета национальной безопасности Туркменистана закрыли действовавшие более года религиозные учебные курсы для нескольких десятков детей, организованные при иранском консульстве в г.Мары.