29.12.2006
Варвара Пархоменко. Ну, как вам у нас, нравится? Командировка на Северный Кавказ. Столько слышала, читала. Когда-то давно, в детстве отдыхала на курортах Минеральных вод. И вот - Чечня.
Миновав все блок-посты, подъезжаем к Грозному. Табличка на посту: "Въезд в город с 9 вечера до 5 утра при отсутствии местной регистрации запрещен". После нескольких встреч отправляемся гулять по городу.
Проспект Победы - центральная улица Грозного - очень интересное место. В советские времена определять изменения в стране можно было по расстановке политиков на трибуне Мавзолея. Сейчас в Чечне, пройдясь по проспекту Победы, ясно представляешь, кто на данный момент определяет политику в регионе, кому позволено быть активным в экономике, в общественной сфере. Много всего можно увидеть на рекламных щитах, от количества которых начинает рябить в глазах - Москве до такого еще дорасти надо.
Судя по огромным портретам почти на каждом доме, политиков в республике трое - отец и сын Кадыровы и президент Путин. Ахмат Кадыров - политик мертвый, но "живее всех живых" - присутствует везде: в памятниках, портретах, лозунгах, названиях организаций, а Рамзан, как правило, рядом: чтит память отца и верно исполняет его заветы.
Общественная жизнь представлена в первую очередь чеченской ячейкой движения "Наши" и Фан-клубом Рамзана Кадырова. Но "Наши", судя по плакатам, главной своей целью ставят "защиту наших прав", а фанаты Рамзана - продвижение Кадырова-младшего как нового "лидера чеченского народа" и "героя нашего времени".
Проспект пестрит рекламой фирм и магазинов. Рассказывают, что все организации, работающие на центральной улице должны "добровольно" сдавать весьма внушительные суммы на восстановления этой самой улицы - по 15-20 тысяч долларов со среднего магазина на проспекте. Причем касается этот оброк не только коммерческих фирм - муниципальные учреждения тоже должны скидываться. Одна госслужащая говорит по секрету: "Мы в коллективе, чтобы необходимые деньги набрать, все свою ноябрьскую зарплату целиком отдали". - "И что же, не жалуетесь никому по этому поводу?" - "Да что Вы! Разве мне это нужно, с Кадыровым на конфликт идти?".
Еще стали свидетелями совершенно умилительного действа - массового субботника. Все просто "как в лучшие времена": по проспекту идет колонна молодежи с метлами, ведрами, тряпками. Только странный какой-то вид у ребят для уборки улиц, слишком парадно одеты. Подходим к одной из девушек на каблуках и с метлой в руках: "Не скажите, а что здесь происходит?" - "А это мы всем факультетом автоматики нефтяного института на субботник вышли". - "Субботник? Во вторник? Разве у вас сейчас сессия не идет?" - "Убирать родной город мы готовы всегда, когда попросят. С нами вот и декан наш вышел". - "А зачеты вам за это ставят?" - "Нет, мы сами хотим работать и готовы помогать нашим властям для того, чтобы город продолжал преображаться". Да уж, готовы: что-то я впервые сталкиваюсь с тем, что девушки выходят на уборку улиц в лучших платьях. Хотя, кто тут разберет... В Грозном девчонки в институт одеваются, как мы разве что на новогоднюю вечеринку.
Рядом два плаката, демонстрирующие изменения в городе: каким он был до Кадыровской реконструкции, и каким стал за время Рамзанова премьерства. Место, запечатленное на плакате, действительно, изменилось. Но, если свернуть в любой двор на проспекте - не говорю уже про другие улицы и районы, - возникает ощущение, что бомбили город пару дней назад.
Вечером в глаза бросаются полыхающие кое-где костры: жгут ветки деревьев, какой-то хлам. Говорят, раньше такие костры горели везде, теперь мусор из города начали понемногу вывозить или распихивать по огромным ямам, выкопанным во дворах.
Многоэтажные дома производят, наверное, одно из самых сильных впечатлений: целые улицы смотрят на тебя черными проемами окон и пробоин в стенах. Идем по одной из окраин города, взгляд цепляется за стоящий в отдалении 9-этажный дом, у которого нет куска 6 этажа, то есть не просто пробита стена, а как будто вырван этот этаж. Смотрю на него и думаю, как же вообще здание держится? В этот момент знакомая отвлекает меня от раздумий словами: "А вот в этом доме я и живу", - показывая на тот самый дом. Не сдерживаюсь: "Что?! А там еще кто-то живет?" В ответ - смеется: "Конечно, живет, это обычный дом". Действительно, глупо задавать такой вопрос в городе, в котором чуть ли не повсеместно нет отопления и не работают туалеты.
Зато можно прогуляться по центральному проспекту, посмотреть на новую достраивающуюся мечеть, по размерам не уступающую Тадж Махалу и, как ни странно такое видеть на культовом сооружении, увенчанную республиканскими флагами. Пройтись по вымощенной плиточкой площади, в центре которой стоит охраняемый солдатами памятник. Ахмад Кадыров, увековеченный Зурабом Церетели, которому, видимо, в Москве уже тесновато стало. С одной стороны площади - большой бетонный забор, на заборе висят две растяжки с портретами Ахмада Кадырова и Владимира Путина, под изображением российского президента надпись: "С надеждой в будущее, с верой в Президента!"
Почти невозможно поверить, что когда-то на пустыре за тем забором стоял президентский дворец, и его обстреливали федеральные войска. Сейчас пустырь охраняют, портрет Путина опять же повесили - чтобы никто не сомневался, чье это место.
Меня предупредили, что все прогулки заканчиваются с наступлением темноты. Сейчас зимой темно становится совсем рано, и часам к 6 вечера все уже по домам. Но пока сумерки только начинают сгущаться. Ходим уже не по центральным улицам. В стороне виднеется многоэтажный дом, над которым развевается российский флаг - там базируются какие-то военные. Где-то начинают звучать выстрелы. Не стоит все-таки ходить вечером в Чечне по улице…
Скоро уже уезжать домой. Разбираю по косточкам дни, проведенные здесь. Каждый раз, знакомясь с кем-то, попадала в сложную ситуацию: узнав, что я первый раз в Чечне, все задавали один и тот же вопрос: "Ну как Вам у нас?". Сказать, что нравится, было как-то неловко: как могут нравиться пробитые снарядами стены жилых домов Грозного, напряженное сжимание документов на блокпостах, новостные выпуски по телевизору, пришедшие откуда-то из 70-х - Кадыров вместо Брежнева?
Можно сказать, что нравятся люди - люди, правда, замечательные… Но ведь не одни только люди! Все эти дни боялась пропустить хоть что-нибудь - сельские улицы и кладбища, строящиеся дома и руины, колонны БТРов и людей в камуфляже. За каждым дорожным указателем - Самашки, река Валерик, Урус-Мартан, Шатой - стоит целая вереница событий, о которых прежде только слышала, а теперь все это всплывает в памяти. Как со школьной скамьи по учебникам истории и литературы знала улицы и площади Москвы, а по романам Виктора Гюго - Париж, так и названия этих городов и сел Чечни за 12 лет войны стали привычными.
Говорить все это в ответ на обычный, заданный из вежливости вопрос?.. Сначала терялась, и только в последний день нашла правильный ответ: "Я обязательно приеду сюда еще". Не смогу не приехать. Хотя бы потому, что хочу своими глазами видеть, что же происходит в том регионе моей страны, о которым федеральные СМИ рассказывают, что война там закончилась, а по восстановленному Грозному вечерами прогуливается молодежь.
Но вот уже сажусь на самолет в соседней Ингушетии - и через 2,5 часа слушаю объявление о погоде в Москве. Аэропорт "Домодедово", оказывается, имеет весьма разные подходы к разным рейсам.
Подъезжаю от самолета к зданию аэровокзала и вдруг через стекло вижу, что все, кто прилетел со мной одним рейсом, выстраиваются в очередь - досмотр вещей и проверка документов. Не сразу укладывается в голове: никогда раньше такого не было, откуда бы ни прилетала. А потом озаряет - это же рейс из зоны "контр-террористической операции". За ничего не значащей болтовней с соседом успела забыть, что все люди, живущие там, в глазах этих таможенников, как, впрочем, и большинства жителей России - "потенциальные террористы и убийцы". Кстати, меня-то пропускают без всяких формальностей, едва взглянув в лицо - не похоже, что я с Кавказа. Значит, все-таки "террористов" у нас определяют по национальному признаку, и, полагаю, эта инициатива исходит не от администрации аэропорта, а гораздо выше.
Пробираясь по Москве на такси, минут 15 уже стоим на светофоре: замечаю рядом сидящему приятелю, что в Грозном, вот, тоже пробки. Водитель, до этого молчавший, оборачивается: "Где, Вы сказали?.." А ведь верно, для большинства жителей России - Чечня это что-то ненастоящее, место из страшных новостных сюжетов. Нет никому дела до большого города Грозного, в котором не течет из кранов вода. Не течет даже после того, как немалые средства на восстановления водопровода были выделены федеральным правительством. Да, и правда, мало ли куда они подевались…