Законотворческий процесс в Государственной Думе
ПРАВОЗАЩИТНЫЙ АНАЛИЗ
Выпуск 59
12 июня 2003 года
О работе Государственной Думы в мае 2003 года (14 - 23 мая)
О российском казачестве
23 мая отклонен в первом чтении проект федерального закона N 154485-3 "О российском казачестве", внесенный депутатами Леонидом Иванченко (КПРФ) и Петром Свечниковым (Агропромышленная депутатская группа) в ноябре 2001 года. "За" проголосовало 139 депутатов, представляющих левую часть палаты.
Попытки принятия специального законодательного акта о казачестве предпринимались неоднократно: инициативы такого рода дважды рассматривались Думой прошлого созыва.
Проект определял казачество как "исторически сложившуюся культурно-этническую общность граждан, имеющих определенные территории проживания, самобытные традиции культуры, традиционные форму одежды, хозяйственный уклад и исторически сложившиеся взаимоотношения с государством". Ссылаясь, в частности, на проявившуюся в ходе переписи населения 2002 года национальную самоидентификацию казаков, авторы проекта рассматривали казачество как этнос. Но поскольку Конституция закрепляет право каждого самостоятельно определять свою национальную принадлежность без каких бы то ни было условий, наличие данных о самоопределении некоторой части населения как казаков не служит достаточным основанием для определения этой группы как этноса. При проведении переписи находились граждане, сообщавшие о своей принадлежности к хоббитам или скифам. В то же время определение казачества как этнической группы опирается не только на теоретических рассуждениях, но и на сохраняющие силу положения Закона 1991 года "О реабилитации репрессированных народов", отнесшего казачество к этническим общностям.
Это не помешало Л.Иванченко, одному из авторов проекта, вступая в противоречие с собственным текстом, характеризовать эту группу населения фактически как социокультурную, а не этническую, и обращать внимание на принадлежность к казакам не только русских, но и якутов, киргизов, лиц других национальностей. В то же время выступавшие при обсуждении проекта депутаты Юрий Никифоренко (КПРФ) и Александр Чуев (вне фракций) настойчиво относили казачество именно к русскому народу.
Казачество выступало в проекте в роли вспомогательного силового ведомства, наделяемого за свою "служивость" особым статусом, льготами, признанием традиционного землевладения и землепользования.
Предлагалось узаконить составление из казаков, проходящих военную службу, специальных казачьих частей и соединений в Вооруженных Силах, внутренних и пограничных войсках, легализовать "резервные казачьи формирования" и допустить их, среди прочего, к охране общественного порядка (о нагайках, правда, в проекте не говорится). Использовать казачьи общества предлагалось и для "обеспечения отдельных полномочий федеральных органов исполнительной власти" и для некой "территориальной обороны".
Концепция вооруженного народа не должна, как представляется, отметаться на корню. Но вооружение граждан, т.е. свободное или более свободное, чем сегодня, наделение их правом владения оружием, допустимо обсуждать применительно ко всему народу, а не отдельным кастам. Равными должны быть и гарантии местного самоуправления. В противном случае создается опасный потенциал использования одной части вооруженного народа против другой, не вооруженной.
Ведь что бы там ни говорилось об этничности, казачество - это сословие. А Декрет ЦИК и СНК от 10 ноября 1917 года "Об уничтожении сословий и гражданских чинов" никем не был отменен и сохраняет юридическую силу (это подтверждается изданным Государственной Думой в 2003 году Справочником по российскому законодательству).
Интересно и другое. Радея на словах об интересах казаков, инициаторы проекта на самом деле предложили искусственную централизацию и управляемость казачьих обществ. Декларируя самоуправление казачества, его, по сути, намеревались этого самоуправления лишить. Если это общественное движение, то к чему, спрашивается, определять законом, когда собирается казачий круг, кто руководит казачьей общиной, как он избирается и что делает совет атаманов. Никаких специфических особенностей, выделяющих казачий круг из структуры местного самоуправления, равно как требующих специального, помимо существующего законодательства об общественных объединениях, регулирования в отношении казачьих объединений, не существует.