Законотворческий процесс в Государственной Думе
ПРАВОЗАЩИТНЫЙ АНАЛИЗ
Выпуск 49 (обзор за декабрь 2002 года)
24 января 2003 года
Тема выпуска
Нравственность - предвыборная лошадка
(Продолжение. Начало здесь)
Также безграмотна и вредна новая статья горячевского проекта, дополняющая кодекс ответственностью за "распространение порнографических материалов или предметов среди несовершеннолетних". При этом к порнографическим "невзначай" приравниваются "иные материалы или предметы, способствующие половому возбуждению потерпевших" (испытывающие половое возбуждение считаются потерпевшими ?!). Не только за распространение и рекламирование, но и за демонстрацию таких "материалов и предметов" впечатывается до 5 лет. Если же такая деятельность совершается "неоднократно", "с использованием средств массовой информации или телекоммуникационных сетей", а равно "педагогом или иным лицом, на которое законом возложены обязанности по воспитанию несовершеннолетнего", то преступление становится тяжким, влечет конфискацию имущества и до 6 лет лишения свободы. "Способствовать половому возбуждению" может весьма многое. Непонятно лишь, каким образом планируется определять, является ли преступление оконченным или же его следует рассматривать как приготовление и покушение. Особенно не повезло педагогам - биология и анатомия, не говоря уже об основах сексуальной жизни, оказываются вне закона. Биологов - побоку, а вот криминализация сексуального просвещения, похоже, входила в замысел авторов.
Неясен и круг лиц, подпадающих под квалифицированную ответственность за публичное распространение порнографии и приравненной к ней "недопорнографии". СМИ и Интернет не закрыты для доступа несовершеннолетних. Порнография же не должна исключаться из жизни, а лишь нуждается в ограничении специальными правилами оборота. Нарушения таких правил должны наказываться не по УК, а лишением лицензий. Правда, цивилизованный путь не выглядит столь эффектно в глазах избирателей.
Бессмысленно раздуты в проекте Горячевой статьи 240 и 241 (вовлечение в занятие проституцией и организация или содержание притонов для занятия проституцией). Отказываясь от понятия притона, предлагается считать тяжким преступлением любое неоднократное предоставление или даже содержание помещения в целях занятия проституцией. Проституция, как известно, может быть как постоянным, так и нерегулярным видом деятельности. Следовательно, если некто дважды предоставит свою квартиру для нерегулярной проституции (при этом не обязательно в корыстных целях), столь опасного преступника следует изолировать на 6 лет (для сравнения: за грабеж полагается до 4-х лет). Единственное, с чем Комитет по законодательству смог согласиться, это ужесточение санкции за использование проституции несовершеннолетних, хотя и это дополнение избыточно. Такое деяние может квалифицироваться по совокупности статьей 240 (или 241) и 151 в их действующей редакции.
Бесхитростно разрешается авторами проекта проблема защиты несовершеннолетних от вовлечения их в совершение преступлений (статья 150). Зачеркиваем "до пяти", пишем "до шести лет" - и все дела! Авторам не понятно, что на практике это будет означать не повышенную защищенность детей, а лишь увеличение тюремного населения - изменение категории преступления (вместо небольшой тяжести - средней, вместо средней - тяжкое) влечет ужесточение уголовно-исполнительного режима, отдаляет срок условно-досрочного освобождения, лишает, как правило, права на амнистию.
Не менее оригинальна идея сажать нищих за вовлечение собственных детей в "бродяжничество и попрошайничество" - и тоже на срок до 6 лет (любое преступление, от невежества, представляется впечатлительным дамам тяжким). Надо сказать, что и в действующей редакции статья 151 несет отпечаток английских законов против нищих XVII века, пропущенных через социалистическое правосознание. Статья за бродяжничество есть одновременно ответственность того, кто таким образом пользуется свободой передвижения, и того, кто пользуется этой свободой вынужденно, будучи бездомным. И то, и другое - анахронизм. Поскольку сегодня наказания за бродяжничество как таковое не существует, а наказывается лишь вовлечение в бродяжничество несовершеннолетнего, получается, что разрешается быть бездомным взрослому, но ему нельзя быть бездомным с детьми. Кто бы спорил? Но что из этого следует? Лишение родительских прав за бездомность законом пока, слава богу, не предусмотрено, лишение же жилища может быть обставлено юридически безупречно. Значит, всякий, увидевший нищую семью, ночующую на вокзале, становится свидетелем продолжающегося преступления. Неизвестно только, кто его совершает: бродяга, или те, кто "законно" выкинул его на улицу.
В действующей редакции это хотя бы преступление средней тяжести. Горячева считает его тяжким. Если с матерью скитается один ребенок, сажать ее следует на срок до 6 лет, а если два или три - то до 8-ми лет. Не обошлось вовлечение в бродяжничество и без излюбленной авторами неоднократности. Непонятно, правда, что считать неоднократным вовлечением в бродяжничество в случае бездомной семьи - каждый новый день без крова?
Единственная, как уже отмечено выше, новация, достойная позитивного внимания - дополнение Кодекса отдельной статьей 242-1 "Изготовление и оборот материалов или предметов с порнографическим изображением несовершеннолетних". Конечно, предложенная в первом чтении редакция была весьма несовершенной, а примечание, раскрывающее понятие "порнографическое изображение несовершеннолетнего", избыточным и неточным. Так, смешно считать любое изображение половых органов несовершеннолетнего порнографией. Пытаясь этого избежать, авторы проекта предлагают признавать детской порнографией только изображение "половых органов несовершеннолетнего" (почему-то только мужского рода) "в целях возбуждения полового влечения". Но и таким путем только запутывают будущего правоприменителя. Как узнать, чем руководствовался автор изображения, он всегда назовет эстетическую цель (художественная фотография). И такого рода фотографий (действительно, художественных) существует немало. Не лучше первой и вторая часть предложенного авторами определения: детская порнография - изображение "любого совершения с ним (т.е. с несоверешеннолетним или несовершеннолетней) развратных действий, половых сношений, мужеложства, лесбиянства или иных действий сексуального характера". Прямо-таки "любое"? В том числе художественное? В том числе на античных амфорах? А поцелуи - разве не действия сексуального характера? Чтобы не скатываться в эту трясину двусмысленности, Комитет по законодательству, рассматривая поправки, положил за благо вовсе отказаться от определения, оставив в то же время саму новую статью.
При этом оставить ее можно было, лишь исключив из диспозиции ответственность за хранение детской порнографии и перемещение таких изображений через государственную границу. Даже в советские времена хранение порнографии или антисоветской литературы наказывалось только в целях распространения. Теперь же сам факт обнаружения при обыске откровенной открытки (которая зачастую будет, как это происходит с наркотиками, подбрасываться при обыске) либо при таможенном досмотре открыто приобретенного за границей журнала - уголовное преступление, влекущее до 5 лет лишения свободы. А в случае, если такой хранитель или перевозчик окажется к несчастью "педагогом или другим работником образовательного, воспитательного, лечебного или иного учреждения, обязанного осуществлять надзор за несовершеннолетним", т.е., например, водителем в пионерлагере, ему впечатают от 3 до 8 лет с конфискацией имущества или без таковой.
Понять, о чем вообще идет речь в предлагаемой статье, нельзя. Если бы, глядя на фотографию, можно было бы с достоверностью утверждать, что на ней изображено лицо, не достигшее 18-ти лет. Это легко, когда перед вами ребенок. Но когда вы храните изображение обнаженной 17-летней, ознакомиться с данными о ее возрасте вам придется, не без удивления, в отделении милиции.